“Swen Hausler, ^{104 y.o.}
«Под маскою самодовольства»

Finn Wittrock

занятость » сценарист, в ковене экспериментирует с артефакторикой
раса » колдун, ковен «Nyx»
отношения » Свен является одним из преемников Герхарда Эккарта в ковене. Дальнейший путь персонажа может быть разным - он может как попробовать раскрыть глаза идиотам вокруг на то, что даэдры вносят сильный магический дисбаланс в существующую систему сверхсуществ (разумеется, если Никс удастся выйти на даэдров), так и попробовать поддержать их, видя в них потенциальный источник экспериментов и возможности магам разрешить все их проблемы. В сами дела города он вмешивается, но опосредованно. Может состоять от ковена в городском совете и влиять на свод законов сложившихся в Нью-Йорке

Свен - истинный сын своих родителей, циничных, не обременённых излишней моралью, эгоцентричных и даже слегка чудаковатых. Да и чего ждать от двух магов, которые умудрились прожить вместе на протяжении целого столетия? Свен понятия не имеет и, честно говоря, знать и не хочет, сколько детей родилось до него и что с ними стало. Он вполне может представить, что родители не слишком заморачивались с тем, куда девать дефектных детей, рождённых до него, и едва ли бы занимались ими пристраивая в чужие семьи, он бы не удивился, если бы перекопав их сад в доме неподалёку от Хильдесхайма, под разросшимися розовыми кустами были бы обнаружены аккуратные детские косточки в полном составе. Или не полном. Его отец, не то завидуя, не то насмехаясь над вампирами, полностью переиначил и освоил под себя магию, в которой тем почти не бывает равных - магию крови, приспособив её и под ритуалы, и используя в создании артефактов. Проводя эксперименты и понимая, что артефакты с участием крови или плоти в создании, держат заряд лучше, а подчас и работают сильнее обычных артефактов. Просто использование крови не столько неэтично, грязно или противно, а просто может привлекать излишнее внимание, потому многие маги избегают таких экспериментов, а то и вовсе не знают о таких возможностях.
В любом случае, Свен предпочитает считать себя первым ребёнком, что отчасти является правдой, так как он является первым сыном рождённым с даром, но и свои выводы он делал не на пустом месте - мать и отец к нему почти и не приближались до его одиннадцати лет, стараясь контактировать с ним как можно меньше, скинув всю заботу и воспитание на дальних родственников, приехав только один раз - на его десятилетие, но пробыв едва ли и двадцать минут рядом, поспешили уехать.
Тогда Свен чувствовал себя брошенным и одиноким, не смотря на участие и заботу со стороны родственников отца, сейчас же, оценивая поведение родителей спустя десятилетия, понимает, что едва ли поступил бы иначе. Впрочем, мы все плоды воспитания наших родителей. Или его отсутствия.
От чувства гнетущего одиночества Свен спасался в рассказах и заметках, нелепых и корявых стихах с потерянной ритмикой. Он учился дома, с частными учителями, и они, во многом, дали ему даже несколько больше, чем мог бы дать ему частный пансион или школа - он учился общаться не на детях, но сразу на взрослых, учась находить логические аргументы, которые приняли бы взрослые, оттачивая риторику и умение дискутировать. Но и лишаясь умения держать себя в толпе, как и общаться со сверстниками. Оказываясь сразу в позиции маленького взрослого. Впрочем, кто из детей, рождённых в те годы, мог бы похвастаться иным?
После пробуждения у него магического дара родители забрали его к себе, затерев память как дяде с тётей, так и любым, кто мог бы его запомнить. Маги живут долго, а человеческая память иногда подкидывает странное.
Само пробуждение дара Свен помнит как едва ли не последнее радостное событие в ближайшее двадцатилетие, дальше была только тягостная, унылая зубрёжка и отработка материала. В магии, как подавал её отец, не оставалось ничего будоражащего и волшебного, исключительно выверенные и отмеренные слова, формулы, жесты. Отдушину Свен находил, всё так же, в придуманных им историях, которые он перестал записывать, просто проигрывая их в голове, как маленькие пьесы, и стараясь сохранить если не полностью, то хотя бы частично.
С человеческим же общением всё было сложно. Несколько спасала любовь матери блистать в обществе, периодически побуждающая супруга и сына выбираться в люди, но этого явно было мало. Спустя двадцать лет Свен был готов отказаться от магии, возможностей, что та даровала, и собственноручно закопаться под ближайшим кустом - настолько ему осточертели диалоги с пустотой, перемежающиеся с набившими оскомину темами, что обсуждались родителями. Последние словно бы застыли в янтаре, не желая меняться или интересоваться чем-то новым, а жить одним и тем же годами, десятилетиями - это было слишком для молодого тогда ещё парня.
И в 1937 году он если не сбегает, то сепарируется от матери с отцом, отказываясь перенимать их уклад жизни, представляя, как будет буквально заживо погребён среди ровных аккуратных домиков в городке, где ничего не происходит и главным развлечением считается воскресный поход в церковь. Уезжая в Мюнхен, и в последующие семь лет в дом, так и не ставший ему родным, не возвращаясь ни разу. Впрочем, мать с отцом тоже не слишком-то его и искали, признав эксперимент с рождением ребёнка неудачным, если не полностью провальным.
В Мюнхене ему не то везёт, не то фатально не везёт, но он знакомится с восходящей тогда звездой, актрисой Ла Яной, уже сменившей тогда имя с Хенни Хибель. Свену нужны были деньги, но двадцатилетний юноша едва ли имел навыки необходимые для зарабатывания средств, а применить знания полученные от отца он тоже не мог - о происходящем вокруг, в мире и о магических ковенах он имел крайне смутное представление, которое заключалось пожалуй в одном тезисе - ему не следовало демонстрировать магию или знания о ней прилюдно, а как найти ковены иначе он просто не представлял. Ла Яна была очарована - при всей своей социальной неадаптированности Свен видел, как отец обращается к матери, видел, на редких приемах, как к ней относились другие, и каждую женщину он пытался заставить поверить, что та самая лучшая, самая красивая из встреченных им в жизни, её шутки самые смешные, и даже милые глупости, что та могла нести, он воспринимает вовсе не как глупости, а как серьёзные, волнующие её вещи. Женщина оставалась с ощущением, что Свен восхищается ею, боготворит, и это если не заставляло влюбиться, то оставляло её крайне расположенной к столь очаровательному, серьёзному молодому человеку. Чем Свен и пользовался. Через Ла Яну он получил работу в Имперской палате кинематографии как помощник сценариста, не имея ни образования, ни опыта работы, представленный как очень дальний родственник Ла Яны. Как немецкой актрисе удалось это совершить, учитывая все проверки со стороны администрации третьего рейха, Свен понятия не имел. Впрочем, и что такое третий рейх знал до приезда в Мюнхен только из газет, не воспринимая происходящее каким-то злом или ужасом - Германия, если верить статьям, впервые за долгие десятилетия переживала подъём, как в экономическом, промышленном плане, так и в остальных аспектах. Для того, чтобы что-то понимать и сравнивать, нужно иметь какой-никакой опыт, а его у Свена не было. Даже репрессии отдельных категорий людей не казались злом. У всего в этой жизни есть правила, есть они и у магов, и у людей, и ты либо устанавливаешь правила, либо подчиняешься, третьего не дано.
Он оставался в Мюнхене до 1944 года, пока не стало понятно, что дальнейшее будущее в Германии невозможно. К тому моменту фильмы почти перестали выходить, и сценаристы не были нужны. Можно было остаться, начав писать в газеты и зарабатывая подобным образом, но Свену помогла интуиция - именно она кричала о том, что нужно бежать, пока он ещё может, вне зависимости от того, что будет происходить с Германией и третьим рейхом. Вспоминая этот период своей жизни Свен может улыбнуться - тогда она были с создателем его ковена в одном городе, несколько раз даже пересекались в официальных местах, возможно их даже кто-то знакомил, пусть он и не помнит этого, но о существовании тогда действующего ковена он так и не узнал.
Дальнейший его путь до Нью-Йорка долог, и пролегал окольными путями. Его мотало из Европы в Латинскую Америку, а оттуда вновь в послевоенную Европу. Он умудрился найти колдунов и даже вступить в ковен на территории Мексики, обновив оставшиеся знания и получив новые, даже успев несколько раз провести ритуал продления жизни, потому сохранился довольно молодым внешне, но жизнь в бедности и дискомфортных ему условиях не окупалась даже магическими знаниями, к которым он получил доступ. Потому он переехал, не в последний раз, в США, оказавшись в Новом Орлеане и осев там на двадцатилетие, с 60-х по 80-е годы.
Это было удобное ему время. Он переквалифицировался в журналиста, продолжая периодически продавать сценарии под разными псевдонимами, нашёл ковен и колдунов, которые взялись учить его. И здесь ему тоже повезло. Ковен специализировался на вуду, что было довольно близко к тому, чему уже обучался Свен у отца, потому выучить основы и узнавать дальше новое было довольно легко и весело для него.
Но всё наскучивает. Рутинность и однообразие догнали Свена в 1987 году, толкая менять если не страну, то штат, переезжая в город, который явно выделялся среди остальных в США, являясь словно бы государством в государстве - Нью-Йорк.
После переезда Свен чуть не вступает в «Розенкрац», как признает он сейчас - по дурости. Архаичный и подчинённый правилами, пронизанный ими ковен, едва ли бы ему подошёл. Свен вырос до того момента, когда устал подчиняться чужим правилам, но был готов их устанавливать. Хотел их устанавливать.
В 1992 году вступает в ковен Герхарда Эккарта, оставаясь с ним до нынешних времён. В «Никс» Свену едва ли скучно, а некоторые спорные моменты, так пугающие окружающих, не кажутся ему чем-то не то, что страшным, но даже чуточку напрягающими его - у Свена крайне гибкая мораль и сбитое напрочь понимание о том, что есть хорошо, а что плохо.

дополнительно» не выйдет из «Никс» и не планирует куда-то переезжать в ближайшие лет 20, его устраивает всё, что он сейчас имеет. На данный момент Свен может сказать, что он даже счастлив.
Сейчас уже не имеет никаких проблем с деньгами, зарабатывая их созданием артефактов и реализуя через ковен. Сценарии иногда пишет, но лишь для собственного удовольствия.
Заявка больше похожа на анкету, чем на заявку, поэтому если вам нравится Свен в том виде, что уже есть, и нет желания добавлять что-то или менять на старте, то есть возможность принятия через пробный отыгрыш - игра на два-три поста, если они всех устроят, то персонаж с удовольствием будет передан желающему.