Roque Alva writes: Юношу явно не держали ноги: он был бледен, под глазами залегли тени, а походка была не слишком тверда. Рокэ слегка отодвинулся вбок, к плечу мальчишки, уходя с линии прямого поражения на случай, если бедолага обрадует эра новостью, что его еще и тошнит. Все шло хорошо, к ним бодрой рысью бежал Арамона, когда Ричард Окделл открыл рот. От его громкого ломающегося «эрррРокэ» герцога Алву аж передернуло. Неужели Окделл не слышит, что имя Первого Маршала в сочетании с классическим обращением звучит совсем уж неловко, несуразно и абсолютно некуртуазно? А главное: кошкин Арамона уже вошел в радиус слышимости. — Юноша, — прошипел Рокэ, наклонившись к розовому ушку, и обдавая надорского герцожонка древесно-пряным ароматом дорогих масел, коими Первый Маршал тронул кожу на шее, собираясь на мероприятие, — юноша, никогда не смейте меня так называть. Для вас я монсеньор, или господин Первый Маршал, ежели так угодно.
пара недели Cal Kestis x Merrin
эпизод недели В поисках каравана

CROSSFEELING

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » CROSSFEELING » THE BAG PR » POP IT DON'T DROP IT [grossover]


POP IT DON'T DROP IT [grossover]

Сообщений 1 страница 25 из 25

1

POP IT DON'T DROP IT [grossover]
nc-180; а мы тут едим стекло вместе

https://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/42700.jpg

официально (кем?) разрешено: заводить твинков, дышать, писать в постах заборчиком, уходить в лоу до следующего рождества (неточно), отправлять сообщения в думалку, создавать ау, неканонов, доппельгангеров, общаться с дэдшотом, пользоваться пластиковыми трубочками, критиковать социальные институты и менять лз по два раза в секунду. ни на одном другом кроссовере такое абсолютно точно не разрешено, мы гарантируем это. присоединяйтесь.

0

2

гиноза в поиске:

— psycho-pass —
https://images2.imgbox.com/f9/6a/gOIUV3Gl_o.png

aoyanagi risa [риса аоянаги]
старший инспектор второго отдела бюро общественной безопасности, человек

Гиноза мечется.
Оголённые провода логики старшего (единственного в отделе) инспектора искрят и потрескивают под воздействием сотен тысяч Кельвинов предельно накалившихся чувств.
Проклятый Масаока! Вот ведь необходимо ему приплести к каждому
                                                                                                                        чёртову
                                                                                                                                                      делу
обожаемую свою «профессиональную интуицию», сказочку эту для легковерных, мифическое шестое чувство, ни объяснения, ни подтверждения которому не существует (Гиноза знает, он искал). Будто нельзя вести расследование, опираясь, как все нормальные люди, на статистические данные, прямые улики и неопровержимые доказательства!
«Нормальные люди».
Вот. Точно. Именно.
Он не нормальный.
Масаока Томоми - латентный преступник. Отброс общества, охотничий пёс. Ожидать рационального поведения - наносить оскорбление собственному интеллекту. Он такой же, как и все они. Такой же, как и…
Когами.
Когами.
Когами.
А-ах, чтоб тебя!.. Чтоб, чтоб, чтоб тебя!!!

Аоянаги смотрит внимательно, Аоянаги понимает.

Всегда понимает — есть у неё такая особенность.

Когда «дурацкие про́волочки» съезжают на кончик носа («Сделал бы, что ли, коррекцию, Гиноза-кун»), ловит его за руку — прерывает движение. Смотрит в глаза, цепляет крючья настойчивости — пока не вернёт взгляд, не увидит её, не осознает присутствие. 
Снимает с него очки.
— Хватит.

Ближайшее время оба они забываются. Каждому из них есть, забываться о чем.

Он сканирует её тело ладонями, карты памяти считывает губами. Всякий шрам освещает историю, неслучайная дрожь нарушает тайну. Сотворённое Рисой молчание Гиноза хранит, на вырученное за непроизнесённые признания золото выменивает для неё покой (лучший мальчик на свете).
Она учит его всему — он влюбляется, как собака. 
Когда дочиста выбирает желанное, шкрябает дно — нет ли второго. Не находя, вздыхает. Не находя, уходит. Неслучайно оборачиваясь на пороге, сверяется с точным списком того, что нельзя оставлять: поцелуи, нанизанные на родинку под левым глазом; пальцы, таскающие из тарелки кусочки; запах, обнимающий ночами; именной суффикс -чан; прикосновения. Забирает все.
Аоянаги проницательна ровно до степени безболезненного аннулирования романтических чаяний и беззазорного приумножения дружеских отношений, и по зрелом размышлении Гиноза ей благодарен.

Он не ждёт её появления в реабилитационном центре, не ждёт визита в каморку исполнителя — она и не приходит. Искать Аоянаги в тёплых взглядах, дружеских приветствиях смысла нет: до заветного министерского будущего остаётся неполных два десятка месяцев. Сталкиваясь с гончей в коридорах, инспектор, как и три года назад, отводит глаза.

В конце концов, разница между ним и Когами — всего лишь знание её вкуса,

                                                                                                                                    так?


дополнительно:
этой истории полагается ещё предыстория — некое формирующее событие из биографии аоянаги, от прописывания которого отказался осознанно (не сковывать слишком сильно, но с радостью обсужу и подкину возможные варианты, их есть у меня). следствием того события стала острая необходимость держать жизнь под контролем, именно по этой причине когами она предпочла гинозу.
если вам кажется, что налицо факт беззастенчивого пользования гинозой — that's ok, мне тоже так кажется, и ни он, ни я такого расклада не против (в конце концов, главному девственнику бюро тоже кое-что обломилось, и все остались вполне себе довольны). если есть желание затянуть гайки потуже и окончательно превратить рису в манипулятивную арбузерку — that's fine too, оставьте мне только краткие моменты человеческой слабости, у всех они наличествуют.
затронут исключительно аспект личных отношений, поскольку все остальное есть в первоисточнике (при необходимости подскажу, что где). в нц-у не жажду, не умею, не люблю (нет, не потому, что не умею), однако свято верю, что перспективы все-таки не хуже: благо, бэкграунд такой, что накрутить можно что угодно. нет, коне-е-ечно, в случае насущной потребности словарь синонимов «нефритового жезла» я откопаю (и даже им воспользуюсь!), но стребую после того стократно. глубокой рефлексией (одумайтесь, пока не поздно).
в моем мире принято приходить в лс с примером поста, не гнобить партнёра за манеру письма, не сношать мозг на предмет низкой активности, не лезть кирзовыми сапогами в личную жизнь, говорить словами через рот и получать удовольствие от совместной игры. не в удовольствие — не нужно, не стоит мучиться, оставьте роль для той, кому будет в кайф.

пример игры;

Движения медленные, заторможенные; реакции хуже номинально существующих человеческих. Джонни думает, что не успеет, -
и не успевает.

Когти длиной с мужскую ладонь взрезают брюхо что твоим Нуаду, вываливающийся кишечник, цепляясь, повисает на медвежьей лапе. Рывок - и бывшее только что единым целым уже бодро раскачивается по частям где-то в районе колен, щедро оттяпанный кусок с тошнотворным звуком шлепается рядом.
Дальше, он знает, тысячефунтовая махина зайдет с тыла и перебьет позвоночник (сам поступил бы точно так же), и насколько может проворно разворачивается на сто восемьдесят. Кишки описывают полукруг и бьют по ногам. Отмечает (…мать, не хватало еще повиснуть и посыпаться пиньятой), но не отвлекается: из вспоротого живота хлещет кровь, не отключается Син только благодаря адреналину, да и тот перестанет действовать с минуты на минуту.
В рукопашном шанс всего один: на кровоизлияние, а это значит, что потребуются все оставшиеся си… пригвождающий его к земле гриззли победно ревет. Когти входят в плечи, из пасти идет смрад, с клыков капает слюна. Смотря в раззявленный медвежий рот, Джонни думает о том, что личная гигиена все-таки чертовски важна, и еще немного - что сейчас эта зловонная тварь отожрет ему лицо, а оно ему, в общем-то, нравилось. Он чувствует, как смердящее дыхание становится жарче, ближе, видит, как раскрываются шире мощные челюсти, -
и вздрогнув, просыпается.

Часы утверждают, мерзкое пронзительное пиликанье усердствует продолбить мозг на протяжении долгих пятнадцати минут. Обычно Син реагирует на первое. Сегодня - исключительно на грянувший из колонок индастриал-метал.
Тянется выключить будильник, однако неожиданно резко останавливается: острая боль прошивает живот и плечи, по грудной клетке протягивается интенсивная тупая. Делая судорожный вдох сквозь стиснутые зубы, дает себе секунду на привыкание и только сейчас замечает на постельном белье кровь. Такой объем крови, будто тело осушили. Это его? Откуда?
Откинутое одеяло ясности не прибавляет: освежеванными гадюками разметанные по кровати наружности извиваются жирными знаками вопроса. Мозг работает лихорадочно, энергично стрекочет пулеметной очередью: «Кто? Когда? Зачем? Почему не проснулся? Опоили? Накачали? Где? Когда? Как проникли? Еще здесь?». Оценивая общее состояние (сдохнет так сдохнет, на все воля Божья, но без хорошей компании в загробный мир однозначно не отправится), он прислушивается к себе и положению в лофте - не ощущает ни магии, ни запаха, ни чужого присутствия. Ушли.
Самое время запихать кишки обратно и восславить безвестных джоннипроизводителей, что уродился перевертышем (сиротство - совсем уж несерьезный повод унижать себя неучтивостью).

Идея тренироваться с едва прихваченной по краям дырой в брюхе, чуть прикрытой криво-косо сделанной перевязкой, суть (будем честны) откровенно хреновая, однако в радужном свете перспективы повторного нападения она - оп! - и уже играет новыми, совсем не такими абсурдными теперь красками: осознавать предел текущих возможностей весьма, знаете ли, полезно. Сохранению головы на плечах (а внутренностей, что характерно, внутри) способствует магическим просто-таки образом.
Вопреки каждому обнюханному углу (в прямом смысле «каждому», в прямом смысле «обнюханному»), ни одного незнакомого запаха Джонни так и не обнаруживает (про следы взлома и проникновения упоминать даже нелепо) и до сих пор знать не знает, ведать не ведает, кто это такое, что это такое, блядь, было (и чего следует ожидать в дальнейшем).
Блядь. Блядь, блядь, блядь, блядь.
Не «безопасник» Шлезингер, которого обошел в прошлом месяце с поимкой набедокурившего при Дворе диаблериста, в самом же деле, отомстить решил. Напрочь никчемный, само собою, товарищ, но не совсем ведь отбитый. Родственники отступников, может? Йей, веселье. Вычислять одного-единственного занятие, без сомнения, увлекательное.
- «Сина» достаточно, - подхваченным со скамьи полотенцем утирает лицо. - В официальной обстановке лучше «инквизитор», в неофициальной и прозвища хватит, - руку, немного подумав, не подает, вместо того кивает. - Не призыв к фамильярности, только в критической ситуации сэкономит время.
Время, вот именно. Недурно бы за ним последить, раз уж ожидаешь прибытия новой коллеги: семь потов, там, с себя смыть, в цивильное облачиться, на иного приличного похожим стать - вот это вот все. Заранее.
- И часто вы делаете фривольные предложения старшим по званию, стажер? - осознанно искажая смысл ее слов, отвечает уже от двери в душевые, на ходу привычно разматывая кумпур.
На женщину перед собой смотрит спокойно, ровно, не думая даже флиртовать: его интересует реакция, уж точно способная рассказать о «подкидыше» чутка́ поболее, чем глава инквизиции, ограничившийся исчерпывающим «Развлеки ее как-нибудь».
…И у Джонни, право слово, нет абсолютно никаких причин относиться к начальству как-либо иначе, чем нейтрально-уважительно (таки любовью к пошитым на заказ костюмам отличаются они оба, и Брекенридж банально не успел еще подвести никого под монастырь), но… «Развлеки ее как-нибудь»?! Серьезно? В караоке он ее повести, что ли, должен? Впавшего в анабиоз вампира палочкой дать потыкать? В яму хаоситов визит невежливости организовать? Уточняли бы хоть, господин главный инквизитор, общий вектор и границы допустимого, а то мало ли чьей там дочкой она в итоге окажется.
- Спасибо, с задачей «спинку потереть» я и сам вполне себе справлюсь, - договаривает, уже скрываясь за дверью: - Я ненадолго, десять минут.
Висящее на предплечье полотенце кое-как скрывает расплывающееся на одежде кровавое пятно.

Из душа выходит по пояс гол. Правой рукой прижимает к животу бесповоротно испорченную футболку, в левой несет аптечку. Впервые опускаясь взглядом ниже уровня глаз, отмечает юбочку, причесочку, каблучки, ноготки - удовлетворенно кивает: «Годится».
- Расшивателем пользоваться умеете? - пропитанные водой и кровью, предсказуемо сбившиеся бинты срезает сам. - Нужно залатать и сделать перевязку.
Несмотря на то, что кишечник преимущественно регенерировал еще утром, Джонни попросту не хватает уровня до того, чтобы рана затянулась быстрее. Для ускорения процесса нужна еда, сила (в идеале - охота), но есть до полного восстановления - хотя бы - мышц и сухожилий категорически невозможно.
- Уловка 22, - хмыкает он, настраиваясь на очередную пытку, еще и усиливаемую, вероятно, неумелым обращением, но не в медблок же, ей-богу, идти. Перевертышу не пристало, да и понять, из чего сделана его сегодняшняя подопечная, и куда с ней такой потом соваться, тоже было бы неплохо.
«И чья же ты вся такая важная, что аж личного массовика-затейника к выпуску подогнали», - задумчиво потянувшись определить уровень, Джонни сталкивается с нечитабельностью. Более того: расу определить не может. Силу чувствует, сила никуда не девается, но все остальное - как белилами плеснули.
Неужели из-за ранения? Или от голода?
Есть… нет, не есть - жрать. Жрать меж тем хочется невыносимо - регенерация отнимает максимум возможного, так что даже субтильная новая знакомая начинает пахнуть исключительно аппетитно.

0

3

на глассе очень ждут:

doki doki literature club
https://i.imgur.com/AoNW8Mz.png https://i.imgur.com/rLvpFUV.png https://i.imgur.com/3LdlFFX.png
прототип: чисто on your own;

everyone from this sweet-sweet-sweet fandom
маньячки, книголюбки, фанатки, поварихи и школьницы

я хз что с этим делать, но хочу. заберу в межфандом и альтернативу с огромным удовольствием, — приходите, пожалуйста! на глассе просто не может не быть дев из этого великолепного фандома. несчастному протагонисту, к слову, тоже будем очень рады. давайте уничтожать людям психику вместе.


дополнительно:
игровые разделы у нас открыты, потому будет просто здорово если в текстовых предпочтениях мы сойдёмся.
http://funkyimg.com/i/2MoMn.gif

0

4

на глассе очень ждут:

layers of fear & inheritance
https://i.imgur.com/emwIrb3.png
за искусством нужно ходить в ад, глупцы — с этим спорящие;

пара семейная и дочь очаровательная
торгаши искусством ради денег и психическим здоровьем ради искусства

just п р и х о д и т е. готова составить вам интригующую компанию и в модерн!ау, и в скрипящем окнами да дверцами поместье девятнадцатого века. идей огромная куча, обо всём готова поведать в личных сообщениях.
ахтунг: в стилях игры сойтись было бы совсем здорово, так что если вдруг захотите и со мной поиграть, пришлите в личные сообщения какой-нибудь пример текста. если нет — рада буду просто на вас посмотреть и попищать от восторга.


дополнительно:
если холсты ткать из человеческой кожи, а вместо красок использовать ихор (под язык таблетку, она полукруглая, вроде луны но не совсем так) — выходит просто замечательно. ну и никакого ручного синтеза свинцовых белил и завышенных цен на ультрамариновый краситель, как вы сами понимаете!
колорит уже не тот, но точно стало не менее интересно.

Отредактировано My Feelings (Вт, 11 Авг 2020 19:53:26)

0

5

на глассе очень ждут:

— the handmaid's tale —
https://images2.imgbox.com/da/a0/IMWfbcSi_o.gif https://images2.imgbox.com/5b/76/8kJtkete_o.gif
прототип: обсуждаем; [source]

full cast
люди, угнетатели и угнетенные

здорово бьет по голове — хотелось бы не только внутри себя проварить, но и в словах осмыслить.
джун мне, при всем желании, дастся лишь до степени вовлечения материнского инстинкта (что в данном случае совсем немного, но в определенных сюжетах могло бы сработать, не стану сбрасывать со счетов окончательно), поэтому интересно попробовать за персонажей вокруг нее: мойру, серену джой, эмили. чертовски удачно было бы найти командора уотерфорда и тетку лидию, уж с ними-то взаимодейстие о-го-го какое… или вообще в ориджей удариться (есть старенькая задумка на твинцест в декорациях, например).
вполне вероятно, остались еще какие-то не вспомнившиеся сейчас варианты, можно будет подумать-покрутить, если вас будоражит иное: мне в целом интересен этот сеттинг, так что идти можно и вширь, и вглубь, и вверх, и вниз, и по диагонали — как угодно. 


дополнительно:
книга, сериал — непринципиально, знакомы оба (при необходимости посмотрю и фильм), но логичнее, думается, играть по сериалу: материала больше. 
решительно не заходит львиная доля подобранных для экранизации актеров (исключительно внешне, исключительно вкусовщина), предпочтительно было бы выбрать что-то свое (или обойтись безликими картинками в оформлении — как вариант).
не факт, что на слоге сойдемся, потому почитать что-то из вашего, если появятся планы на совместную игру, хотелось бы, а нет — так просто, пожалуйста, приходите и радуйте глаз.

0

6

на глассе очень ждут:

— marvel —
https://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/27566.jpg

kurt "nightcrawler" wagner
мутант, пират, стендап-комик, гимнаст, амбассадор бога во вселенной марвел

bamf

yall: the sound nightcrawler makes
me, an intellectual: badass motherfucker


дополнительно:
люблю курта до луны и обратно (и так тысячу раз), продам душу, гараж и всё, что считается ценным. заявкой стреляю в пустоту, скорее всего, но если вы вдруг (!) заинтересуетесь — скиньте, пожалуйста, любой ваш текст, чтобы понять, сыграемся ли. от карлы мне, разумеется, предложить нечего, но в ау или твинком могу взять практически кого угодно — зависит от того, что именно вам интересно играть и на чём сойдёмся. экскалибур, приключения пиратов, иксмены, десятая смерть, сотое возрождение, дребезжащее стеклище с куртом с земли-295, да хоть недавний непонятный ран age of x-men (бгг). затопим любое судно, покорим любой цирк, стребуем с мистик моральную компенсацию, выследим и прикончим дюкса, етц етц.
если вдруг захотите устроить ревизию и вместо невнятного отцовства в виде азазеля вернёте изначальный вариант клэрмонта (родители курта — мистик и дестини) — круто вдвойне. алсо курт — хорошо, бородатый курт — вообще заебись. отдельный плюс в карму, если следите за релончем и читаете hox/pox.

Отредактировано My Feelings (Чт, 28 Май 2020 13:55:16)

0

7

на глассе очень ждут:

— the witcher —
https://i.imgur.com/1KELCCD.png

всех, пожалуйста
ведьмаки, чародейки, нечисть разномастная

сериал вышел, хайп пошёл, ГДЕ ВЫ, ПРИХОДИТЕ. и приходите в любом нравящемся образе, пожалуйста — точки соприкосновения найдём. ни на чём не настаиваю, к себе не привязываю, хэдканоны вариативны. нас тут потихоньку всё больше, а с вашей помощью станет ещё больше.
https://forumstatic.ru/files/0019/e7/78/82322.gif


дополнительно:
очень прошу без тонн хэйта в сторону возможных интепретаций игроков, быть знакомым (или хотя бы жаждать познакомиться) с книжной сагой, уметь в рефлексию и осознавать, что мы вас в игру заберём с радостью, но вы тоже и с идеями приходите, и в принципе с желанием играть. на глассе очень замечательно, готова помочь обжиться.

Отредактировано My Feelings (Вт, 11 Авг 2020 19:53:37)

0

8

на глассе очень ждут:

— naruto —
https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/67245.jpg

весь каст
шиноби мира всея

эта манга много учит тому, как важно не повторять ошибок прошлого. и, чтобы быть полностью честным, преодоление таких травматических душевных переживаний, с которыми справился наруто, кажется немного идеалистическим и наивным для меня. несмотря на это, этот утопический идеализм должен был быть написан и защищен в шёнен мангах. шёнен манга, прежде всего, должна нести в себе надежду. © кишимото


дополнительно:
саске есть потрясающий образец обширного социального... отсутствующего взаимодействия. я выложил достаточно много заявок в "нужных", но суть в том, что наруто - это куда больший мир, мириады персонажей. и было бы здорово их собрать. один за другим, часть за частью, а там и станем огромной играющей компанией, способной и в ностальгию, и в драму, и в юмор, и в альты, и маски носить друг для друга. просто любите наруто, умейте писать и, собственно говоря, приходите на проект за тем, чтобы играть. со своей стороны поддержу чем смогу, как и буду просто рад видеть представителей родного-любимого каста на форуме. ударимся же в стекло, нам это сам кишимото завещал - покажем, что такое образец и классика японской индустрии.

0

9

саске в поиске:

— naruto —
http://s7.uploads.ru/Krx3h.gif http://s3.uploads.ru/5cbVX.png http://sd.uploads.ru/MSBfY.gif http://sd.uploads.ru/u85px.jpg
прототип: original;

uchiha itachi [учиха итачи]
человек, нукэнин, предатель клана, предатель деревни, преступник S-класса, покойник, худший-лучший брат

ты. моё. всё. [не оставил мне и шанса включить в свою жизнь что-то ещё, а я не смею винить тебя в этом]. моя планка. моё подавление. мой пример. моя зависть. моя травма. мой образец. моя безусловная любовь. человек, из уст которого я был готов поверить во что угодно и прыгнуть со скалы, если он пожелает. мой б о г. тот, кто цинично и втридорога взял с меня плату за крупицы своего внимания и уроки. тот, кто отнял у меня всё. моя фиксация, проклятье и совершенство; толкнувший в ненависть, что не имеет дна, и отнявший у меня прошлое, настоящее и будущее [его не было ни у кого из нас с самого начала]. всё, что возможно отнять, кроме жизни, смысл которой свёлся - теперь только - к одному лишь тебе; нет ничего более жестоко, чем отнять право на смерть. ты так решил, ты всегда решаешь. во имя общей ноши, во имя проклятья ненависти, во имя того, что мы особенные братья. кто-то пошутит, что во имя искупления. 

ты способен на всё, нии-сан. я никогда не сомневался в этом. но и сам допустил ошибку: меня.

будучи в сильнейшем клане "учиха", итачи испускал яркий свет. и пусть саске восхищался таким братом, он ещё и завидовал ему. он делал достижения брата своей целью, и так росло и его собственное "я". из-за того, что старший брат был слишком успешен, даже отец не обращал на личность саске внимание. но как бы то ни было, пока есть старший брат, есть и саске. для саске итачи был центром мира — он был для него всем © 2 датабук

итачи — человек, определивший для себя нормы поведения и прочие ограничения как то, чего стоит избегать; отрицающий приверженность к организации и отбросивший свой клан © 2 датабук

самое неоднозначное лицо фандома.
с одной стороны, гений-имба, предавший все ценности; объективно аморальный человек, лишенный сострадания и норм, способный пытать людей безо всякой на то причины, очевидно имея наклонности садиста. стратег, манипулятор, решивший скинуть с себя оковы любых ограничений и норм. лжец, лицемер, актёр, прагматик, никогда не отвечающий на вопросы прямо и точно знающий, что способен стать совершенным, за что пойдёт на всё.

с другой стороны, травмированный войной и учиховским воспитанием ребёнок, у которого после подобного не имелось ни единого шанса вырасти нормальным человеком. переломленный и передавленный ожиданиями клана гений, пытавшийся хоть во что-то поверить - в волю огня, к примеру - но рано осознавший, что все ответы мира кроются в жестокости; мир держится на страхе и ненависти. а итачи в нём действительно совершенный, настоящий шиноби.

не социопат и не психопат, однако жизненный опыт и исключительная гениальность достаточно быстро искривили его личность и систему ценностей, вылившись в то, чем он стал. амбиции, вся жизнь театр, само-взваленный на себя крест.

при этой с самого начала противоречивой картине он, итачи, идеальная машина для убийств, никогда не хотел войны, помня её ужас, а потому был готов без сожаления убить сколько угодно людей — даже если это будет его семья — просто для того, чтобы предотвратить новую [очередную] войну, дав возможность людям оставаться глупыми, но хотя бы в мире [иронично, что его действия привели к к обратному - в поводу начать новую войну; воистину]. дело не в любви к конохе, но в искаженном непринятии войны как таковой [ведь шиноби созданы для неё и живут ею, не зная иной жизни].


дополнительно:
одна из самых вкусных братских драм в истории индустрии, стоит ли мне вдаваться в детали? подчеркну лишь, что итачи — это не светлый персонаж, он в самом деле страшный человек. просто даже у любого монстра [он не был таким рожден, его таким сделали, как оно всегда случается] имеется место для чего-то ценного, как бы оно не искажалось сквозь разбитые стёкла. для итачи саске — это правда единственный важный человек, которого он любил. ненавидел тоже [внутри учиха война, в первую очередь себя с собой], но любил всё-таки больше. просто учиха не умеют проявлять свою любовь и жажду внимания, особенно в сложившейся ситуации; чтобы не через боль, не через обоюдную фиксацию, не через садизм, аморальные методы, полный внутренний разлом и - как ни странно - исключительные результаты в итоге; радикализм, страсть, полная отдача - любовь и ненависть всегда в одной плоскости, со временем поглощая учиха и делая остальное неважным. иначе их не научили. иначе они не были бы учиха. существовать друг для друга, пускай даже через ненависть и полное испепеление как души, так и будущего. учиха всё равно нет пристанища, у них никогда не было будущего.

по нашему сюжету воскрешения во время войны не было, как и 2/3 событий в ней же [у нас много правок], мы выстроили её немного альтернативным образом, не меняя общей сути. но моя сговорчивость иногда поражает: с достойным игроком буквально что угодно сыграть можно. с удовольствием схожу в альтерантивы, реал-адаптации и ко, очень хочу детство [со всеми его клановыми особенностями бытия спартой]. готов проглотить морально мучительно жесткий и тяжелый учихацест, потому что не в чем винить. жести мне, короче.

люблю и умею писать с заглавными буквами, просто подстраиваюсь под моду. лицо, размер, тройка, вот это всё — мне плевать до тех пор, пока ты кормишь меня вкусными постами. кормишь достаточно активно, потому что реже поста в дней 10-неделю я не хочу. в ответ буду спамить на тему игры, музыкой, шутками, жрать стекло и просто носить на руках. я очень благодарный игрок, разве что о реале общаться да нытьё слушать не привык.

важно: аниме-филлеров про итачи не существует, в учёт идёт только манга и не-филлерные серии аниме [спасибо]. финала манги и боруто не существует также. в природе. вообще.
критически важно любить глубокие разборы персонажей и мира. примеры того, о чём я говорю: 1, 2, 3, 4, 5, 6.

пример игры;

От него никогда не требовали быть умным. Владеть стихией, показывать силу, подражать Итачи, пытаться догнать его — да. Думать — никогда, это не входило в предназначение и функции младшего, не такого талантливого — а значит, вообще не талантливого — сына. Саске никогда не говорили, что весь их клан могут вырезать; чем питался шаринган, что такое посттравматика (о ней никто вообще не знал), что свои могут убивать своих — не на страницах книг, не в семейном архиве, а по-настоящему. Никто никогда не предполагал, что Итачи... что Саске... что...

Саске не... Саске не... Саске не... не... не... НЕ. НЕ Не. Не. НЕ.

Шиноби всегда готовы к войне, самый сильный клан всегда готов применить свою силу. Это нормально. В теории каждый из них готов умереть — во имя клана и долга — в любую минуту, и временами на миссиях в самом деле (редко) умирали родственники, на похоронах которых приходилось присутствовать. Мальчишкой это воспринималось как... рутина? Ведь его учили, что это — нормально; что так бывает (если ты недостаточно силён), но пока есть семья, пока есть клан, пока есть сила, единство, воля и иерархия, пока ты крепок духом, пока любишь свою кровь — всё в порядке. Что у них, Учиха, всё по определению могло идти только правильно.

Но то, что сейчас происходило, не было правильным.

Саске не понимал, что произошло. Он знал — это смерти; весь район убит. Его семьи больше нет. Но знание — это не принятие, это не полка точного понимания, это... Мальчишка ещё десять минут назад планировал рассказать о своих успехах в школе матери. Отец, конечно же, не будет слушать, а нии-сана в последнее время дома не было, а особенно не было его для Саске, даже когда оба, казалось бы, находились совсем рядом. У него случилось хорошее настроение, куча энергии, запал; о, каким хорошим должны были стать остатки вечера и... во что обернулись всего за несколько минут. Что. Это. Что. Это. ЭТО. ЧТО?!

У него не оказалось времени на то, чтобы принять происходящее, чтобы сориентироваться, чтобы вникнуть, чтобы подумать, чтобы, чтобы, чтобы... Мир, пол, комната, в которой находился младший из их ветви Учиха, потеряли свою реальность. Все откатилось назад, стало шумным, подвижным, красным. Болезненным. Пропитанным смертью. Моментами ухода жизни; жаждой, мельтешением, чем-то еще в изобилии, чего понять в силу возраста и опыта пока не мог. Но запомнил. Саске вспоминал миссии, на которые Итачи соглашался его брать и... и.. всё это... походило, ощущалось, выглядело как одна из них. Отработано, быстро, слажено: так расправлялись с врагами, так зачищали, так избавлялись, так не оставляли шанса ни сбежать, ни увернуться. Это воистину могло восхитить — тем, насколько чисто исполнено; как шиноби, как бойца. Но Саске не восхищался, потому что это был его клан. А то был нии-сан. Его нии-сан, на которого он пытался походить, если не ровняться, то хотя бы прыжком дотянуться,  сделал это всё с... его кланом? Собственной семьей? Ото-сан и ока-сан? Они все... Это всё...

Резня. Скотобойня.
Небо залито кровью. Ею же залита земля.
Копошение болью отзывались в глазах, в руках, где-то внутри.
Саске не понял в первый раз, отрицал во второй, попытался закрыть глаза на третий, но картина повторялась из раза в раз, на каждом новом кругу Ада обрастая деталями. Отвратительными, мерзкими, скрупулезным, страшными, ужасающими.
От простой растерянности, непонимания и паники Саске перешёл в состояние, которое ранее не испытывал. Ему хотелось прекратить. Ему хотелось выдавить себе глаза, проткнуть перепонки. Ему хотелось бежать. Ему было страшно. Больно. Обидно. Странно. Д и к о . Ему не нравилось то, что происходило кругом; то, что не мог отвернуться; то, что нии-сан, которым он так восхищался, применил это восхищение для тако... это всё в самом деле сделал Итачи?

Прекрати.

Прекрати.

Прекрати.

ОСТАНОВИСЬ.

ХВАТИТ.

Казалось, что эта пытка — нет, мальчишка понял, что это не реальность; не реальность настоящего, но недавнее прошлое, зачем-то показанное ему едва ли не сотни раз — продлилась вечно. Казалось, что она никогда не закончится. Он не знал, когда начал кричать, когда плакал; когда у него закончились силы, когда единственной опорой стал пол. Сначала для колен, после — для рук, после — для щеки. Не знал, на каком кругу каждый_чертов_момент, каждый_чертов_крик_удар_звук отпечатался в мозгу, сколько бы Саске не пытался — судорожно, из последних сил — изолироваться или закрыть глаза. Это не прекращалось. Повторение одного и того же — единственного, чего он боялся, но о существовании чего (этого страха и связи_ не_догадывался) — стал его всем, потому что другое растерялось. Странно, что он не поседел. Странно, что не умер от остановки сердца. Учиха — это сила. Они живучие. Они питались болью, не так ли? Саске не понимал этого, не знал; его жизнь, кажется, являла и должна была являть противоположное, отличное от предыдущего. Но в момент потеряла... всё. Будь то ценность, фокус, знание, опору. Её же — опору — потеряло и тело, как и силы. Не сопротивляться, не пытаться прекратить, лучше бы даже не дышать, потому на это, казалось, его не хватало.

О том, что на самом деле прошло меньше минуты, мальчишка конечно не знал. Имело ли оно значение? Боль являлась болью независимо от того, реальна она или нет. О чём он прежде не знал тоже, чем и не захочет интересоваться. Ведь Саске жив. Он, чёрт подери, жив — это единственное, что стало понятным, когда комната вернулась к прежнему состоянию, когда реальность — что-то потерявшая — вернулась, буквально обвалившись поверх рухнувшего на пол мальчишки; обслюнявленного, в севшим голосом, изодранной глоткой, мокрыми глазами, разрушенным миром и когтями, стертыми до крови.

— Почему... — сначала тихо, потому что не хватало ни воздуха, не понимания. Отдышаться. Сомнений нет: это сделал нии-сан. Сомнений  в том, что все мертвы, у юного, но всё же шиноби, не имелось с самого начала тоже. Теперь картина понятна, ясна, кристальна читаемая, словно бы слезами Саске смыл кровавый налет, дав ему стечь, дабы рассмотреть. Он понял, почти принял (на это ему понадобился ещё какое-то время, подсознание объединилось с сознанием и ушло в изоляцию, дабы спасти себя) то, что случилось. Так бывало с миссиями. Так бывало в истории. Саске только не понимал, не мог найти причины... — ПОЧЕМУ? — громко повторил, сжимая кулаки и чудом найдя в себе силы для того, чтобы оторвать щеку от пола, кое-как подняв ни то лицо, ни то взгляд замутненных глаз на Итачи. — Нии-сан, почему... — слезы выплаканы; он бы заплакал ещё, но сейчас ни в голове, ни из глаз ничего не лилось. Сухо, внутри скрипело, шершаво, ужасно, что хоть кровью плюйся да увлажняй пересохший рот. Такой же кровью, как и та, коей пропиталась земля на всей улице. — Почему ты так поступил! — это был бы почти крик, если бы голос не съехал, ни то хрип, ни то звон; надорвался, и без того надломленный — это без сомнений.

Нужно собрать все силы и что-то сделать. Узнать, почему, узнать, что... нет. Ведь Итачи всех убил. Захочет убить и Саске? Если честно, то о подобном мальчишка думать не мог. Он вообще думать не в состоянии, пытаясь просто рассмотреть нии-сана, упершись в него не желавшим проясняться взглядом да щурясь, чтобы хоть как-то сфокусироваться на тёмной, казавшейся невероятно высокой фигуре на фоне ночного неба, что луной и звездами подчеркивало своим блеклым светом очертания теней мёртвых родителей и кидали тени во тьме. Итачи.

0

10

саске в поиске:

— naruto —
https://forumupload.ru/uploads/001a/85/79/118/28326.jpg https://forumupload.ru/uploads/001a/85/79/118/54777.png https://forumupload.ru/uploads/001a/85/79/118/33500.jpg https://forumupload.ru/uploads/001a/85/79/118/84965.jpg
прототип: original;

jugo [джуго]
человек с особым геномом, добровольный заключенный в логове орочимару, член "така"

"биполярный". страшное чудовище в самом не чудовищном человеке. диснеевская принцесса, вокруг которой поют и верно служат птицы да грызуны. диснеевская принцесса, которой вовсе не нужен монстр, ведь он сам себе является и этой ипостасью. человек с большим сердцем, чью плату за силу (не искал её вовсе, потому что она прокляла) — невероятную — невозможно ни отменить, ни погасить преждевременно. человек, которому для того, чтобы оставаться человеком, нужна клетка. человек, желающий мира и покоя, а потому сам пришедший в логово к тому, кто является воплощением антипода данных устремлений. человек, нашедший своё успокоение в цепях и камере, а отклик души в кимимаро. а после — в саске; сначала — как в замене того невероятного приятного светлокожего юноши, после — как нечто самобытное и независимое. как самая лучшая из клеток, в которую джуго с удовольствием переберётся, если за ним снова придут. а до тех пор джуго будет балансировать между человеком и чудовищем, кружа вокруг своей темницы, откуда не пытается сбежать и где заточен — снова — добровольно. добрая душа, от болезни которой нет лекарства даже у великого орочимару, столько раз поборовшего смерть.


дополнительно:
твоя жизнь никогда не была сахаром. хотелось быть частью мира, общаться и иметь связи, но странная природа — клан, клан, снова клан, наследие и ирония — не позволила тебе получить даже этого. всю свою жизнь ты, имея столь большой потенциал и огромное сердце, лишь вынашивал любовь в себе, выражая её каплями. когда мог. и не накапливал ненависть, ведь мир не виноват и, несмотря ни на что, прекрасен. в этом всём не важно, с чего у нас всё началось. важно, чем оно стало: ты нашёл свою самую надёжную и всегда сдерживающую клетку во мне; тьму, что способна поглотить и подавить твою собственную, дав возможность человеку оставаться собой и просто жить. стоит ли говорить, что за это ты готов сделать почти что угодно? что ты в принципе не ищешь зла, а потому склонен помогать, если к тебе без агрессии или угрозы? просто жестокость в нашем мире - это неотъемлемый элемент. потому помогал мне. и будешь помогать ещё. а я многое сделаю для тебя, ведь когда-то принял ответственность сначала за "змею", а после за "така". я для тебя — самый важный человек, а ты для меня — та тонкая нить причастности, что я могу в любой момент оборвать, но не делаю этого, потому что она ценна и не затягивает мне шею. думаю, в каком-то смысле нас можно назвать друзьями; или приятелями.

после войны я практически во всех вариантах развития событий вижу, что саске с джуго не раз пересекались, второй стал его самым верным спутником (после наруто, он последовал за учиха после снятия бесконечного). они вместе прошли через многое, повидали небывалое, делали невозможное и пограничное. зачастую ужасные вещи из лучших побуждений, но что поделать. мне бы хотелось, чтобы связь этих двоих окрепла. джуго ведь правда самый (имхо) светлый персонаж фандома, и нахождение монстра внутри него, как и искалеченного чёрного учиха рядом — это вкусный контраст и великолепное взаимодействие. глубина, что можно познавать и обсасывать. потому, если ты видишь потенциал и интерес к джуго, желаешь лучше понять его и развить, то приходи. пиши стабильно и качественно, а я отвечу тебе взаимной любовью. я очень благодарный игрок, люблю беседы на тему игры (только), умею упарываться и гореть.

пример игры;

Если ты избавляешься от своего прошлого, то будь готов к тому, что настоящее начнет чем-то заполняться. Кем-то. Избавление от старых связей непременно ведет к образованию новых, и так по кругу, бесконечно. До самого конца, пока ты не остался одним-единственным человеком в мире. Саске не стремился оставаться одним-единственным, но одному, в одиночку, в стороне ото всех — вполне. По крайней мере, сейчас. По крайней мере, на ближайшее время. По крайней мере, когда порешал со своими старыми связями и теперь, если так посмотреть, успел обзавестись... новыми?

У юноши не осталось ни сил, ни желания обдумывать всё это сейчас, будучи вымотанным, усталым и тяжелым, несмотря на облегчение по ряду долгое время мучивших вопросов. Он позволил бы себе нырнуть в свой внутренний мир, если бы знал, что в мире не осталось ничего другого; ничего другого, для чего требовалась бы сила. Однако Кагуя, воскрешения, вся эта война и её последствия — это наглядно показало, что шиноби — не предел мощи, угроза — настоящая — могла исходить вовсе не от самих людей, а потому Учиха понадобится ещё больше силы, ещё больше знаний, ещё меньше привязки к тому миру, в котором он существовал все эти годы. Ему всегда будет мало. Ему никогда не найдётся месте среди тех, кому достаточно и кто успел устать. Такова его деформация, установка, характер; таков его выбор, таково решение, принятое самостоятельно после всех манипуляций над его жизнью со стороны Итачи, Конохи, Орочимару, Обито, Мадары... Теперь он сам по себе, сам себе режиссер и судья. И потому не стоило, не имелось смысла открыть в себе то, что могло хоть как зацепиться за других людей. За Команду Номер Семь, за Итачи, за "Така". Ведь даже последние... последние, не задавая вопросов о глубокой натуре Саске, о его прошлом, да вообще не интересуясь — как и мир прежде — его историей, поддержали, пошли и заняли какую-то нишу в сердце нукэнина. Странную, неоднозначную, но юноша знал это чувство — когда не всё равно до той степени, чтобы беспокоиться на бытовом уровне, но совсем недостаточно, когда речь заходила о цели, ради которой можно не задумываясь переступить. Пока не поздно, пока это не нужно, пока ошибки не повторились, Учиха решил обрубить и здесь всё тоже.

Суйгетсу. Карин. Джуго. Наверное, Саске многое мог бы сказать о них. Если бы захотел. Если бы это было важно. Если бы это не стало укреплением того, что вполне можно было назвать тонкой, хлипкой, но связью. Нитью. Потому не сказал и не скажет, намереваясь выкинуть из памяти, сердца и нутра, сохранять в котором хоть что-то оказалось достаточно сложно: всё выпадало, а что не выпадало, то деформировалось. Ни то под проклятьем, ни то под сломанной личностью, ни то под решениями. И всё-таки. Ему правда надо идти.

Это уже и планировал было сделать, отчего-то не оттолкнув Карин сразу и позволив ей словно бы в последний раз прикоснуться к себе (как же это всеобщее помешательство раздражало и вводило в недоумение, если честно; какой-то чертов гротеск и преувеличение привлекательности, с которым Учиха приходилось жить и ловить саркастические реакции своего окружения, да и свои собственные). Ей было особенно много, что сказать, ведь эта девица так походила на Сакуру. В плохом, хорошем и никаком смыслах: обе отчего-то любили его, обе и чёрта о Саске не знали, на деле понятия не имея ни о его прошлом, ни о нём самом, обе готовы сделать и последовать почти куда угодно; обе были досаждающими, но полезными. И обе были разными. Никакой драмы — кроме Саске — в жизни Сакуры, и жизнь как единая драма, в которой Учиха стал закономерной фиксацией с понятной болью в жизни Карин. Джуго... с ним всё куда страннее, но понятнее. Даже понятнее, чем с Суйгетсу, чей ход мысли юноша так и не смог в полной мере понять. Да, если честно, даже не пытался. Ему всё равно. Это не было его целью. Его цель — смерть Итачи, после — месть Конохе, а теперь... теперь его цели с "Така" не пересекались. Саске один на один с собой. Стоило бояться. Ему или... миру.

Однако, когда Учиха ощутил себя стиснутым в объятиях, то даже как-то шире раскрыл глаза, немного удивившись. Это... неловко и странно, ведь на протяжении многих лет он не то чтобы часто обнимался. Тем более искреннее. Тем более прощаясь. Тем более... вот со всей этой предысторией. С Джуго, который тёплый, но вовсе не телом, а... душой. Странное ощущение. Секунда чего-то вздрогнувшего в Саске, какого-то момента удовлетворения и принятия, прежде чем всё вернулось на свои места. Но отталкивать никого не стал. Пускай возьмут это в качестве извинений. Ведь, каков момент: всех троих Учиха Саске пытался убить. Как минимум единожды. Каждого из них бросал. Как минимум единожды. А они всё равно остались с ним, имея возможность уйти. А они всё равно пришли попрощаться, даже зная, что сам нукэнин этого делать не намеревался.

Объятия разжались, дискомфорт спал. Наконец-то. Юноша усмехнулся, ненадолго прикрыв глаза, после чего отцепил от себя Карин, обошел Суйгентсу и спокойно двинулся дальше.

— Вы все, — однако, остановился спустя десяток шагов. Обернулся в профиль. На лице мелькнула невыразительная улыбка, — спасибо, -  после чего двинулся дальше, вскоре вовсе исчезнув благодаря своим техникам. Из поля зрения мира, к которому временно (?) решил себя не относить.

Учиха Саске умел улыбаться. Он просто не видел в этом тяги или повода. Однако с "Така", как и с Командой Номер Семь, это выходило проще, чем с другими. Выходило в принципе. Особенно с Наруто, особенно с Суйгетсу (этот водяной умел смешить, отрицать не стоило). Как бы холоден Учиха не был, сколько бы мир ему не безразличен, а когда-то давно — в самом начале — его сердце отличалось проклятой, но очевидной тягой к теплу, а ещё юноша неизменно не страдал аморальностью (вне своего короткого помутнения), какой хронически страдал даже Итачи. А, значит, улыбка — это те двери в мир, что открывались редко, но непременно несли за собой чуть больше, чем слова или постоянная эмоциональная взвинченность других. И подобно деликатесу на то и являлась исключением.

0

11

саске в поиске:

— naruto —
http://s9.uploads.ru/IUsCO.jpg http://s7.uploads.ru/GdAXx.png http://s9.uploads.ru/3e6Fk.png http://s5.uploads.ru/3bIze.png
прототип: original;

hozuki suigetsu [хозуки суйгетсу]
человек с особенным геномом, ценный подопытный орочимару, член "така"

хам с вызывающим поведением, высоким самомнением (уровня итачи, а?) и всяким отсутствием авторитетов. любитель похлебать воду, подействовать на нервы и надавливать на болезненные точки. многие описали бы суйгетсу подобным образом, что не является истиной в полной мере, но отчасти вполне соответствует действительности. суйгетсу в самом деле независим, знает себе цену и имеет некоторые (серьезные) проблемы с культурой, что вообще-то с его жизненной историей неудивительно. самооценка также весьма оправдана, ведь он силён, как и развитый инстинкт самосохранения, хотя порой водяной заигрывается и заходит дальше положенного. что, впрочем, быстро понимает, выкручиваясь. вообще умеет выкручиваться, страхов своих не отрицает, как и потребностей, как и наличия несогласия/собственного мнения; при необходимости, конечно, заткнуться может, как и встроиться в систему иерархии. несмотря на свою незавидную жизнь в лаборатории орочимару, не растерял ни характера, ни разума, будучи сообразительным по натуре, и даже умудрился сохранить свою мечту.


дополнительно:
кто-то говорит, что саске и суйгетсу друг друга ни во что не ставили и так далее, что им друг на друга всё равно, но я сразу скажу: с такой позицией категорически не согласен, мы не сыграемся. потому что у обоих имеются и высокая самооценка (хотя саске в этом плане приземленнее), и некоторые проблемы с доверием-связями, однако равнодушными друг к другу они не были ни в рамках команды, ни в рамках общей истории, развив под конец достаточно глубокие отношения. более того: суйгетсу являлся единственным, кто способен вызвать у саске улыбку на раз-два; просто так, т.е. без танцев с бубнами. да, своей временами зашкаливающей самооценкой и отзывами, но всё это просто потому, что такой игровой формат им обоим не скушен и необходим. они приятели, им не плевать друг на друга и в качестве команды они сработались великолепно, куда функциональнее N7; между ними имеется и иерархия, и некоторое доверие, и некоторая привязанность, и сохранение личной дистанции, что позволило и саске, и суйгетсу — добровольно, не вынужденно — рисковать своей жизнью друг ради друга. и если началось всё, в общем-то, с банальной выгоды, потребности и скуки, то закончилось на совершенно другой ноте. они признали друг друга и, чего греха таить, если бы саске позвал водяного в новые приключения, то тот бы пошёл. хотя бы потому, что это лучше нахождения с орочимару, которого водяной боялся и продолжает бояться. у саске проблемы с понимаем людей — спасибо, что вообще хоть на какой-то контакт выходит при всех его травмах, — в то время как суйгетсу прекрасно считывает людей, что здорово их дополняет и выстраивает не скучное, занимательное общение. не напряженное и сбалансированное для обоих, что каждым из по-своему ценится.

мы можем разыгрывать разные концовки аниме-манги, как и вносить множество не показанных в каноничный период ситуаций (серьезных и юмористических), как и сыграть в реал-альтернативах. и приключения в будущем, потому что я очень люблю "така" и уверен, что они не раз собирались после. в конце-то концов, мечты у суйгетсу не осталось, а потому и терять ему нечего, как и в жизни никого, кроме "така" да саске, по сути не осталось. насчёт формата постов договоримся (как и о прочем), при качественной игре для меня почти ничего не имеет значения.

пример игры;

Если ты избавляешься от своего прошлого, то будь готов к тому, что настоящее начнет чем-то заполняться. Кем-то. Избавление от старых связей непременно ведет к образованию новых, и так по кругу, бесконечно. До самого конца, пока ты не остался одним-единственным человеком в мире. Саске не стремился оставаться одним-единственным, но одному, в одиночку, в стороне ото всех — вполне. По крайней мере, сейчас. По крайней мере, на ближайшее время. По крайней мере, когда порешал со своими старыми связями и теперь, если так посмотреть, успел обзавестись... новыми?

У юноши не осталось ни сил, ни желания обдумывать всё это сейчас, будучи вымотанным, усталым и тяжелым, несмотря на облегчение по ряду долгое время мучивших вопросов. Он позволил бы себе нырнуть в свой внутренний мир, если бы знал, что в мире не осталось ничего другого; ничего другого, для чего требовалась бы сила. Однако Кагуя, воскрешения, вся эта война и её последствия — это наглядно показало, что шиноби — не предел мощи, угроза — настоящая — могла исходить вовсе не от самих людей, а потому Учиха понадобится ещё больше силы, ещё больше знаний, ещё меньше привязки к тому миру, в котором он существовал все эти годы. Ему всегда будет мало. Ему никогда не найдётся месте среди тех, кому достаточно и кто успел устать. Такова его деформация, установка, характер; таков его выбор, таково решение, принятое самостоятельно после всех манипуляций над его жизнью со стороны Итачи, Конохи, Орочимару, Обито, Мадары... Теперь он сам по себе, сам себе режиссер и судья. И потому не стоило, не имелось смысла открыть в себе то, что могло хоть как зацепиться за других людей. За Команду Номер Семь, за Итачи, за "Така". Ведь даже последние... последние, не задавая вопросов о глубокой натуре Саске, о его прошлом, да вообще не интересуясь — как и мир прежде — его историей, поддержали, пошли и заняли какую-то нишу в сердце нукэнина. Странную, неоднозначную, но юноша знал это чувство — когда не всё равно до той степени, чтобы беспокоиться на бытовом уровне, но совсем недостаточно, когда речь заходила о цели, ради которой можно не задумываясь переступить. Пока не поздно, пока это не нужно, пока ошибки не повторились, Учиха решил обрубить и здесь всё тоже.

Суйгетсу. Карин. Джуго. Наверное, Саске многое мог бы сказать о них. Если бы захотел. Если бы это было важно. Если бы это не стало укреплением того, что вполне можно было назвать тонкой, хлипкой, но связью. Нитью. Потому не сказал и не скажет, намереваясь выкинуть из памяти, сердца и нутра, сохранять в котором хоть что-то оказалось достаточно сложно: всё выпадало, а что не выпадало, то деформировалось. Ни то под проклятьем, ни то под сломанной личностью, ни то под решениями. И всё-таки. Ему правда надо идти.

Это уже и планировал было сделать, отчего-то не оттолкнув Карин сразу и позволив ей словно бы в последний раз прикоснуться к себе (как же это всеобщее помешательство раздражало и вводило в недоумение, если честно; какой-то чертов гротеск и преувеличение привлекательности, с которым Учиха приходилось жить и ловить саркастические реакции своего окружения, да и свои собственные). Ей было особенно много, что сказать, ведь эта девица так походила на Сакуру. В плохом, хорошем и никаком смыслах: обе отчего-то любили его, обе и чёрта о Саске не знали, на деле понятия не имея ни о его прошлом, ни о нём самом, обе готовы сделать и последовать почти куда угодно; обе были досаждающими, но полезными. И обе были разными. Никакой драмы — кроме Саске — в жизни Сакуры, и жизнь как единая драма, в которой Учиха стал закономерной фиксацией с понятной болью в жизни Карин. Джуго... с ним всё куда страннее, но понятнее. Даже понятнее, чем с Суйгетсу, чей ход мысли юноша так и не смог в полной мере понять. Да, если честно, даже не пытался. Ему всё равно. Это не было его целью. Его цель — смерть Итачи, после — месть Конохе, а теперь... теперь его цели с "Така" не пересекались. Саске один на один с собой. Стоило бояться. Ему или... миру.

Однако, когда Учиха ощутил себя стиснутым в объятиях, то даже как-то шире раскрыл глаза, немного удивившись. Это... неловко и странно, ведь на протяжении многих лет он не то чтобы часто обнимался. Тем более искреннее. Тем более прощаясь. Тем более... вот со всей этой предысторией. С Джуго, который тёплый, но вовсе не телом, а... душой. Странное ощущение. Секунда чего-то вздрогнувшего в Саске, какого-то момента удовлетворения и принятия, прежде чем всё вернулось на свои места. Но отталкивать никого не стал. Пускай возьмут это в качестве извинений. Ведь, каков момент: всех троих Учиха Саске пытался убить. Как минимум единожды. Каждого из них бросал. Как минимум единожды. А они всё равно остались с ним, имея возможность уйти. А они всё равно пришли попрощаться, даже зная, что сам нукэнин этого делать не намеревался.

Объятия разжались, дискомфорт спал. Наконец-то. Юноша усмехнулся, ненадолго прикрыв глаза, после чего отцепил от себя Карин, обошел Суйгентсу и спокойно двинулся дальше.

— Вы все, — однако, остановился спустя десяток шагов. Обернулся в профиль. На лице мелькнула невыразительная улыбка, — спасибо, -  после чего двинулся дальше, вскоре вовсе исчезнув благодаря своим техникам. Из поля зрения мира, к которому временно (?) решил себя не относить.

Учиха Саске умел улыбаться. Он просто не видел в этом тяги или повода. Однако с "Така", как и с Командой Номер Семь, это выходило проще, чем с другими. Выходило в принципе. Особенно с Наруто, особенно с Суйгетсу (этот водяной умел смешить, отрицать не стоило). Как бы холоден Учиха не был, сколько бы мир ему не безразличен, а когда-то давно — в самом начале — его сердце отличалось проклятой, но очевидной тягой к теплу, а ещё юноша неизменно не страдал аморальностью (вне своего короткого помутнения), какой хронически страдал даже Итачи. А, значит, улыбка — это те двери в мир, что открывались редко, но непременно несли за собой чуть больше, чем слова или постоянная эмоциональная взвинченность других. И подобно деликатесу на то и являлась исключением.

0

12

на глассе очень ждут:

— final fantasy xv —
https://media0.giphy.com/media/eQgUEnW0ysQc8/giphy.gif

all cast
люди, боги, демоны, мрази

there is nothing either good or bad, but thinking makes it so

вы имеете уникальную возможность поиграть в то, чего нет, не было и никогда не будет, полностью [на 80%?] упуская сюжет ffxv. мы опираемся на полу-официальные сливы чернового сюжета versus xiii, интегрируем это с xv и добавляем своего; не имеет смысла переигрывать то, что уже использовано на консолях. итого: никакого добра, никакой традиционной для ff центровой любовной ветки, сказка с исключительно мрачным уклоном и элементами реализма [как планировалось в оригинале и как не свойственно для ff]. все мы [только мы?] помним слоган: this is a fantasy based on reality.


дополнительно:
как «фундамент» каста мы активные,  качественные, с пристрастием любим дарк и психологизм, насыщаем игру наркотическими приходами, диктатурой и люцифером. в общем всем тем, из-за чего оригинальных авторов попросили освободить своё место и закрыть изначальный проект. наш сюжет и мир основываются на [когда-то переведём, простите]: раз, два, три, четыре [если любите вики].

0

13

ноктис в поиске:

— final fantasy xv —
https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/71354.gif https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/91346.gif https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/45333.gif

prompto argentum [промпто аргентум]
друг, соратник, источник жизни, не совсем человек

промпто и ноктис подружились ещё в детстве. промпто - молодой парень из простонародья, и он не способен в полной мере осознать трагедию, произошедшую в люцисе [в оригинальном сюжете]. но несмотря на это он всегда готов взвалить на свои плечи чужую ношу, чтобы облегчить долю соратников и поднять им настроение.

— официальное описание

я не... как ты оказался в моём окружении, как ты стал моим другом? как нечто столь живое и светлое, несмотря на прошлое и скрытых внутри демонов, сумело появиться в моей жизни? чёртов экстраверт, шумный, тактильный и, кажется, конкурирующий со мной в своём скрываемом чувстве неполноценности. в общем, звёзды явно пошутили, дав нам сойтись и сдружиться. ты меня временами раздражаешь, я тебя успокаиваю; ты делишься со мной своей энергией, а я даю тебе признание и мотивацию, каких ты не имел прежде, обладая весьма тяжелой судьбой. вот только не станет ли твоё прошлое тем, что заставит тебя отвернуться от нашей дружбы в настоящем? или может быть моя трагедия, повенчанная со смертью, утягивает слишком глубоко, напоминая тебе о собственной, забытой? или дружбе всё равно: она останется, несмотря ни на что? а как тогда на счет предательства, после него всё можно будет вернуть, если таковое случиться? мне плевать, кто и ты и откуда, а тебя доселе не беспокоили мои демоны, нависшие над человечеством. возможно, этому не стоит меняться. 


дополнительно:
я словно заявку на наруто написал, словил флешбэк, мне не стыдно
мы намеренно игнорируем вселенную ffxv и делаем акцент на черновых зарисовках versus xiii. наш сюжет и мир основываются на [когда-то переведём, простите]: раз, два, три, четыре [если любите вики]. следовательно, сюжет скорее авторский, нежели связанный с игрой. у нас мрачно, серо, грузно, грязно, двояко [ноктис очень дарковый и не светлый, стоит сказать с порога; промпто как образу с этим уживаться и учитывать при разработке собственного]. игрок требуется с головой, любовью к эстетической составляющей и грамотностью. в оформлении постов мы не привередливы, однако хотели бы видеть игрока достаточно активного: стабильно получать по посту в неделю - 10 дней [лично мне, а там ещё и другие желают сыграть] было бы хорошо. в общении ненавязчивые, реала избегаем, умеем и любим говорить-шутить на тему игры. в силу особенностей сюжета обсуждать много. очень много. пиши по всем вопросам.

пример игры;

Юлия Савичева - Корабли

ошибка. повторите попытку.

[отклонить]

ошибка. разрыв между фрагментами. ошибка.
фрагмент не найден.
ошибка.

[отклонить]

отсутствует окончание корневого кода.
ошибка.

[отклонить]

ошибка.ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка.

[отклонить]

глаза, открывающие и закрывающие миры, проникающие в самую его глубь, смотрели в... небо? в самом деле, над ними по-прежнему было небо. серое, затянутое тучами, что вот-вот и начнёт капать. зрение то и дело блурит, плывет, мельтешит, меняет контрастность, четкость, искривление, мекнет, гаснет и вновь зажигается. коды смешивались и маячили перед обзором, навязчиво выдавая окно за окном, призывая к реакции и действиям. вытесняли друг друга, меркли, выбивались пикселями. в той плоскости они оба распадались на частицы, рассыпаясь в тёмную пыль и медленно уходя в ничто. но, если честно, саске плевать на тот мир. в этом мире, единственно-реальном, он ощущал холодеющую руку брата, что сжимал из последних сил, лёжа потрепанным кровавым месивом рядом с ним. по-настоящему. под настоящим серым небом. ещё немного - и ощущая на своих щеках настоящие холодные капли. руки, капли, успокоение и смерть. ну вот и всё.

мы свободны, итачи.
мы оба теперь свободны.

потому что у них не было выбора. один слишком стёрт, а второй не желал быть возвращенным. остались только они, и не станет их тоже вместе. обоих. система осталась довольна, лишившись двух не подконтрольных учиха. учиха довольны и сами, лишившись себя.

саске из последних сил запустил принудительное закрытие всех окон, чтобы просто взглянуть на серое небо над собой, почувствовать капли на ресницах и коже, крепче сжать руку брата и, наконец, закрыть глаза. насовсем.

мы наконец-то свободны, нии-сан.

никакой перезагрузки не планировалось.
никакого включения. ничего экстренного.
жизнь должна была остановиться. совсем.
так, как саске того и хотел. как верно.
но... кажется, что-то опять пошло не так.
он жив. снова. опять.

внутри ничего. пусто. единая картина отсутствовала. ничего не видно, значит, глаза перевязаны, как и конечности вне контроля, сдерживались - в реальности. знакомое ощущение, но... плевать, если честно. меланхолично заглянут внутрь собственных кодов, тут же споткнувшись о мониторинг со стороны, и... хах?

- можешь даже не пытаться идти дальше, саске, - тот самый голос. обито. корень, значит? какая ирония. только память на месте, почему не стерли? не вся, но себя и своё прошлое осознавал полностью. они работали иначе. однако, ничего не говорил, продолжая молча пропускать собственные коды. в который раз... видоизмененные. кажется, вставленные заплатки перекрывали огромные разрывы и утерянные базы. собран по крупицам. словно бы оно саске нужно. меланхолия, пустота, сухая констатация ничего не значивших и никуда не ведших фактов. - тебя было слишком сложно собрать по частям, и чтобы выследить тоже попотеть пришлось, знаешь ли. так что прости, ничего личного, - да, как же, знал учиха этого ублюдка. косил под идиота, а сам... впрочем, не плевать ли? - сам понимаешь, что иначе тебя держать небезопасно. так себе история с корнем, в курсе же, сколько проблем нам доставил, а, ярэ-ярэ...

- зачем? - бесцветно отрезал, когда снова и снова последовали слова. интонация по ту сторону изменилось. - мы были нужны вам мертвыми. но я всё ещё здесь. снова.

- о, саске, не торопись. и слушай. мне предстоит многое тебе рассказать. [...]

и обито рассказал. не то чтобы правду, не то чтобы важную для саске, но этого хватило для того, чтобы дать ему возможность существовать. никогда более - из любви или ненависти, как прежде, никогда - не ради планки и персонального бога, но... потому что память учиха? потому что всё не должно быть задаром, потому что корень, дикий в своих методах и институционализме, по итогу существовал не просто так, имея свою цель и, так или иначе, поддерживая мир? саске это не слишком волновало - ни прежде, ни сейчас, однако частично перепрошитый, частично утраченный код, как и абсолютное ничто, нуждавшееся в заполнении хоть чем-то - на том и сошёлся. в конце-то концов, он был оружием. всегда, хах? миру нужно оружие. в конце-то концов, саске повезло: корню оказалось не под силу прошить его, стерев, как прежде. слишком много правок и модификаций пережил, слишком много оригинальны данных утрачено, слишком много структур порождено и замещено вирусом орочимару, адаптировавшемуся и преобразовавшемуся внутри тела - их традиционной корневой перепрошивки учиха бы просто не пережил, в то время как экземпляром являлся более чем ценным; теперь, когда итачи более не существовало, и подавно. а работа для такого как он найдётся всегда: по обе стороны мира.

кажется, что этот год длился целую вечность. или наоборот - пролетел одним днём. учиха пережил множество тренировок, обновлений и видоизменений, не слишком осознавая себя в этом. не слишком желая и не слишком имея возможность: вечный баланс между заданиями и нахождением под ни то вирусом, ни то химией, что позволяла пичкать себя больше, выжимать из себя больше, а лишним - словно оно в нём имелось - задаваться меньше. саске не чувствовал себя счастливым, не чувствовал себя на своём месте, вообще едва ли чувствовал, однако точно ощущал, что становился ещё сильнее, что в сомнительных занятиях получал ещё больше возможностей; привычный для него паттерн, даже если теперь не было того, для кого стоило прыгать ввысь. просто так. итачи некоторой частью оставался в нём, будучи поглощенным, а стать слабым - это не то, что оценил бы старший, всегда будучи самым сильным, поплатившимся за это всем. саске повторял. а ещё часть его, учиха саске, имелась в нём почти живая - в его сети, но за пределами этого тела. там же, где заключалось что-то ещё; очень важное. что, казалось, нет, точно, юноша отрубил. потому что уже попрощался. потому что вернулся к тому, с чего начал, узнав мир чуть шире своей правды да глубже в том дерьме, что прежде не замечал - какое ему дело было [оставалось]. в конце-то концов, между состояниями "миссия" и "химия-вирусы-сила" времени на то, чтобы чувствовать хоть что-то, не оставалось. для всего остального имелся хилый отпечаток итачи в собственной памяти, как и несколько искусственных замешенных пластов... ни о чём. а если тебе что-то не нравится, если чего-то не хватает, то просто создай свою собственную виртуальность, навести чужую или ворвись туда, куда не звали, оказавшись в совершенно незнакомом мире, с которым непременно предстояло справиться. ну дурно, а? для остального просто выйди на улицу, там нынче какие угодно услуги предлагали, для пустых и мёртвых внутри в любой из степеней.

про акацки саске знал. потому что итачи состоял в них. потому что собирал информацию о брате; тогда, теперь, всегда. корень также знал по акацки. о них, если честно, хотя бы по слухам мало кто не знал. учиха же... что же, его "некоторые знания" расширились благодаря обито, поскольку следующей миссией стали именно эти отпетые гении своего дела. другой-учиха сказал, что группировка крайне опасна, однако бывала прежде - в основном, всегда, так или иначе - полезна, сама того не зная: их методы радикальны, позиция в корню неверна, репутация отвратительна, влияние на общественное спокойствие и подавно, тем не менее, нестандартными путями они временами приносили прок, скорее будучи полезными, нежели наоборот. в той степени, чтобы корень не давил на их существование. теперь, однако же, что-то поменялось. саске не вдавался в подробности и попросил ограничить информацию, просто выдав ему цель. плевать он на них всех хотел; как они все наплевали на него, на итачи. 

"у него тоже риннеган, саске. два риннегана, потому никто не способен добраться до пейна. кроме тебя: твой риннеган естественнее в твоей генетике, а ещё у тебя есть шаринган. вот папка, вот то, на что он способен. твоя следующая цель, саске - это пейн. вне его нас интересует каждый член акацки. более других - хидан и кисаме", - про хидан слышал, тварь живучая и вирусная. кисаме... бывший напарник итачи? оказался бы полезен, учиха неизменно не хватало информации. принято. - "и, саске... у них с недавних пор усиленная охранная система. прими тройню дозу, модификация конечности ждет тебя завтра. не то чтобы я считал, что пейн размажет тебя с лёгкостью... а, впрочем", - дальше учиха не дослушал. плевать он хотел.


Deshi Basara - Hans Zimmer

Мужчина в тёмном длинном плаще-пончо с капюшоном бесшумно передвигался по ночной пустыне, ветряной и на удивление холодной. То здесь, то там виднелись занесенные здания. Ни то что-то на мотив древних строений Бангладеша, ни то занесенные южно-азиатские постройки, будь то монастыри или пагоды... тихо. Слишком тихо. Никого лишнего. Вернее, вообще никого: ничего удивительно, в такие места даже особенно изощренные самоубийцы залезть неспособны.

Саске пошевелил рукой, глянув на неё: пальцы слушались хорошо, имплантация прошла успешно, хоть Учиха и понимал, что ещё долгое время эта чертова жижа будет требовать от него потреблять всё больше. Итачи сгорел от чего-то подобного? Что же, ему повезло. У Саске так быстро не получится, да и не погорит вовсе: у него есть риннеган, он нужен живым, а ещё система не искривлена до той степени, как была у... он прищурился, продолжая сканировать окружение и использовать все свои рецепторы. Его преследовало странное ощущение. Знакомое присутствие, фантомное, призрачное, такое... да, странное. А ещё Пейн. Саске знал, точно чувствовал его след, свежий. Правка риннегана, сокрытие планетарного под песочным погребением - это то, на что тот способен. Один из Пейнов. Он нивелировал чужие прикрытия, при нём не выстроить собственную реальность и не перенести в неё. Однако кое-что про стратегию боя знал и...

Шесть.

Резко отпрыгнув в сторону, телепортировался с чёрно-фиолетовым едва уловимым хлопком, оказавшись у одной из песочных дюн, откуда в него и прилетел нейронный взрывной заряд. Не так просто. Больше нет. Саске вырос, а ещё потерял всякий страх. Танец на лезвии - это единственная форма адреналина, что щекотала его, заставляя зрачки расширяться похлеще, чем от той дряни, что из года в год менялась составом, но неизменно оставалась в крови.

Громкая, шумная, но не яркая - помимо вспышек, тонувших в песке - схватка, однако Саске справился.

Первое.
Ещё пять.

Настроившись на останки униженного тела, Саске рукой в перчатке запустил в него пальцы, считывая ими и обоими газами. Понятно. След есть, коннект есть, данные собраны, сетку поня... что за знакомая чёрная подкорка, знакомая и... Саске сильнее сжал пальцы, от чего остатки тела хрустнули и рассыпались. А? Чёрт. Ладно. Ещё пять.

Три прочих - здесь. Саске [не на раз-два, подустав] справится с ними, после третьего тела введя себе какое-то вещество, дабы не блюрило, а лёгкие функционировали как следует. Не чёрная, но тёмно-синяя светящаяся жижа, дающая обострение и полное освобождение о не-процесса; словно мертв, совсем, и есть лишь твое дело и адреналин. И видение всего этого мира как на ладони.

Осталось всего два, и Учиха точно знал, где... что? Куда?
Чёрта... Какого...
След исчез, заменившись чем-то другим. Чёрное, ползучее, очень широкое, подобное паутине. Песок осыпался, почернел, иссох, а потом... что? Все те здания, что были погребены,  оказались на поверхности, а то время как ночь откатилась до ранней стадии восхода. Запахло сакурой и... чёртовы красные цветы, лепестки периодически летели то здесь, то там, правда, рассыпаясь в черный пепел; ни один из них Саске так и не коснулся, словно бы уничтожаясь неким барьером. Оно и понятно: не допустит к себе вражеское.

"Усиленная охранная система, значит? Понятно.
Интересно."

Значит, если верить собственным ощущениям, опыту, информации и результатам сканирования, Учиха критически близко подошёл к основным телам Пейна, наиболее близким к центровой системе, и его перекинуло на тот самый охранный уровень. На то самое усиление, отдававшее чем-то... Он прищурился. Здесь был кто-то ещё. Незнакомый. Судя по странной густой наполненности - Кисаме?

Учиха осмотрелся, двинувшись на вымощенную площадку: ни то поле боя, ни то шахматную доску, ни то когда-то террасу. Кажется, здесь.

"Каждый из них уникален, Саске. Нужен нам живым, с читаемым корнем". Этот был с Итачи. Значит, силён. Очень. Вероятно, не основное тело Пейна, над которым Саске повозится, но всё же. Впрочем, если Пейн так силен, то зачем совершать эту... подмену? Призыв? Перетасовку?

Саске устроил руку на клинке под своим тёмным плащом-пончо, хмыкнул. Странное ощущение чего-то, что имелось внутри него где-то глубоко, но при этом буквально наполняло это место - сбивало, что раздражало. Позже разберется. Шаринган активирован до мангекё. После будет мутить, но Саске плевать; забудется. Он хотел этого боя - как понимание Итачи; он хотел поскорее добить это задание, а потом разобраться, что сбило его с основного курса. И вернуться к нему. Высокие - высочайшие - планки - это ему по вкусу. Вероятно, единственное, что по вкусу. Теперь.

"Погнали".

0

14

ноктис в поиске:

— final fantasy xv —
https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/31832.gif https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/31817.gif https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/67043.gif

gladiolus amicitia [гладиолус амицития]
наставник, соратник, щит, необходимая наждачка

представители рода амицития уже многие поколения охраняют королей люциса и их владения. гладиолус является старшим сыном в семье. однако гладио и ноктис - не просто телохранитель и сюзерен, а верные друзья. гладио обладает невероятной силой и всегда готов уберечь своих друзей от опасности.

— официальное описание

подопечных не выбирают, друзей - вполне. ты признаёшь меня своим другом, но едва ли когда-то признаешь во мне короля, или заблуждение? тебе - вам, стольким поколениям - положено воспитывать, укреплять тело и оберегать своих королей, и ты не стал исключением. сквозь раздражение, сквозь мой дурной характер, сквозь все те странности и мистику, что имеют место быть в моей проклятой королевской семье, ты сумел стать мне наставником, сумел научить; другом сумел стать тоже, хотя мы вовсе этого не искали. ты тот, кто может ударить меня в лицо, высказать возражение [ты каждого дилера "луны" готов убить, не зная, что это дело рук моей семьи, хах?], обвинить в недееспособности и выразить протест - это позволено тебе, ты всегда будешь услышан. как и, пока ещё, остаёшься рядом, сколь бы далеко мой путь не отходил от трона инсмонии, всё заметнее покрываясь слоем крови и грязной магии. что мне нужно сделать, чтобы ты отказался от меня, гладио? ты сделаешь это когда-то? а если честно? возможно, ты готов принять не все мои пути; как на счет того, что мне предначертан: правда не испугает такого как ты? признайся, гладио, ты всегда видел мертвеца в моих глазах. потому и пытаешься растормошить, словно бы проверяя на наличие жизни внутри. как бы я хотел, чтобы однажды ты правда нашёл хоть такую во мне, о, каким открытием это бы стало. а пока, я повторюсь: есть ли черта, у которой ты становишься? до конца?


дополнительно:
мы намеренно игнорируем вселенную ffxv и делаем акцент на черновых зарисовках versus xiii. наш сюжет и мир основываются на [когда-то переведём, простите]: раз, два, три, четыре [если любите вики]. следовательно, сюжет скорее авторский, нежели связанный с игрой. у нас мрачно, серо, грузно, грязно, двояко [ноктис очень дарковый и не светлый, стоит сказать с порога; гладио как образу с этим уживаться и учитывать при разработке собственного]. игрок требуется с головой, любовью к эстетической составляющей и грамотностью. в оформлении постов мы не привередливы, однако хотели бы видеть игрока достаточно активного: стабильно получать по посту в неделю - 10 дней [лично мне, а там ещё и другие желают сыграть] было бы хорошо. в общении ненавязчивые, реала избегаем, умеем и любим говорить-шутить на тему игры. в силу особенностей сюжета обсуждать много. очень много. пиши по всем вопросам.

пример игры;

Юлия Савичева - Корабли

ошибка. повторите попытку.

[отклонить]

ошибка. разрыв между фрагментами. ошибка.
фрагмент не найден.
ошибка.

[отклонить]

отсутствует окончание корневого кода.
ошибка.

[отклонить]

ошибка.ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка. ошибка.

[отклонить]

глаза, открывающие и закрывающие миры, проникающие в самую его глубь, смотрели в... небо? в самом деле, над ними по-прежнему было небо. серое, затянутое тучами, что вот-вот и начнёт капать. зрение то и дело блурит, плывет, мельтешит, меняет контрастность, четкость, искривление, мекнет, гаснет и вновь зажигается. коды смешивались и маячили перед обзором, навязчиво выдавая окно за окном, призывая к реакции и действиям. вытесняли друг друга, меркли, выбивались пикселями. в той плоскости они оба распадались на частицы, рассыпаясь в тёмную пыль и медленно уходя в ничто. но, если честно, саске плевать на тот мир. в этом мире, единственно-реальном, он ощущал холодеющую руку брата, что сжимал из последних сил, лёжа потрепанным кровавым месивом рядом с ним. по-настоящему. под настоящим серым небом. ещё немного - и ощущая на своих щеках настоящие холодные капли. руки, капли, успокоение и смерть. ну вот и всё.

мы свободны, итачи.
мы оба теперь свободны.

потому что у них не было выбора. один слишком стёрт, а второй не желал быть возвращенным. остались только они, и не станет их тоже вместе. обоих. система осталась довольна, лишившись двух не подконтрольных учиха. учиха довольны и сами, лишившись себя.

саске из последних сил запустил принудительное закрытие всех окон, чтобы просто взглянуть на серое небо над собой, почувствовать капли на ресницах и коже, крепче сжать руку брата и, наконец, закрыть глаза. насовсем.

мы наконец-то свободны, нии-сан.

никакой перезагрузки не планировалось.
никакого включения. ничего экстренного.
жизнь должна была остановиться. совсем.
так, как саске того и хотел. как верно.
но... кажется, что-то опять пошло не так.
он жив. снова. опять.

внутри ничего. пусто. единая картина отсутствовала. ничего не видно, значит, глаза перевязаны, как и конечности вне контроля, сдерживались - в реальности. знакомое ощущение, но... плевать, если честно. меланхолично заглянут внутрь собственных кодов, тут же споткнувшись о мониторинг со стороны, и... хах?

- можешь даже не пытаться идти дальше, саске, - тот самый голос. обито. корень, значит? какая ирония. только память на месте, почему не стерли? не вся, но себя и своё прошлое осознавал полностью. они работали иначе. однако, ничего не говорил, продолжая молча пропускать собственные коды. в который раз... видоизмененные. кажется, вставленные заплатки перекрывали огромные разрывы и утерянные базы. собран по крупицам. словно бы оно саске нужно. меланхолия, пустота, сухая констатация ничего не значивших и никуда не ведших фактов. - тебя было слишком сложно собрать по частям, и чтобы выследить тоже попотеть пришлось, знаешь ли. так что прости, ничего личного, - да, как же, знал учиха этого ублюдка. косил под идиота, а сам... впрочем, не плевать ли? - сам понимаешь, что иначе тебя держать небезопасно. так себе история с корнем, в курсе же, сколько проблем нам доставил, а, ярэ-ярэ...

- зачем? - бесцветно отрезал, когда снова и снова последовали слова. интонация по ту сторону изменилось. - мы были нужны вам мертвыми. но я всё ещё здесь. снова.

- о, саске, не торопись. и слушай. мне предстоит многое тебе рассказать. [...]

и обито рассказал. не то чтобы правду, не то чтобы важную для саске, но этого хватило для того, чтобы дать ему возможность существовать. никогда более - из любви или ненависти, как прежде, никогда - не ради планки и персонального бога, но... потому что память учиха? потому что всё не должно быть задаром, потому что корень, дикий в своих методах и институционализме, по итогу существовал не просто так, имея свою цель и, так или иначе, поддерживая мир? саске это не слишком волновало - ни прежде, ни сейчас, однако частично перепрошитый, частично утраченный код, как и абсолютное ничто, нуждавшееся в заполнении хоть чем-то - на том и сошёлся. в конце-то концов, он был оружием. всегда, хах? миру нужно оружие. в конце-то концов, саске повезло: корню оказалось не под силу прошить его, стерев, как прежде. слишком много правок и модификаций пережил, слишком много оригинальны данных утрачено, слишком много структур порождено и замещено вирусом орочимару, адаптировавшемуся и преобразовавшемуся внутри тела - их традиционной корневой перепрошивки учиха бы просто не пережил, в то время как экземпляром являлся более чем ценным; теперь, когда итачи более не существовало, и подавно. а работа для такого как он найдётся всегда: по обе стороны мира.

кажется, что этот год длился целую вечность. или наоборот - пролетел одним днём. учиха пережил множество тренировок, обновлений и видоизменений, не слишком осознавая себя в этом. не слишком желая и не слишком имея возможность: вечный баланс между заданиями и нахождением под ни то вирусом, ни то химией, что позволяла пичкать себя больше, выжимать из себя больше, а лишним - словно оно в нём имелось - задаваться меньше. саске не чувствовал себя счастливым, не чувствовал себя на своём месте, вообще едва ли чувствовал, однако точно ощущал, что становился ещё сильнее, что в сомнительных занятиях получал ещё больше возможностей; привычный для него паттерн, даже если теперь не было того, для кого стоило прыгать ввысь. просто так. итачи некоторой частью оставался в нём, будучи поглощенным, а стать слабым - это не то, что оценил бы старший, всегда будучи самым сильным, поплатившимся за это всем. саске повторял. а ещё часть его, учиха саске, имелась в нём почти живая - в его сети, но за пределами этого тела. там же, где заключалось что-то ещё; очень важное. что, казалось, нет, точно, юноша отрубил. потому что уже попрощался. потому что вернулся к тому, с чего начал, узнав мир чуть шире своей правды да глубже в том дерьме, что прежде не замечал - какое ему дело было [оставалось]. в конце-то концов, между состояниями "миссия" и "химия-вирусы-сила" времени на то, чтобы чувствовать хоть что-то, не оставалось. для всего остального имелся хилый отпечаток итачи в собственной памяти, как и несколько искусственных замешенных пластов... ни о чём. а если тебе что-то не нравится, если чего-то не хватает, то просто создай свою собственную виртуальность, навести чужую или ворвись туда, куда не звали, оказавшись в совершенно незнакомом мире, с которым непременно предстояло справиться. ну дурно, а? для остального просто выйди на улицу, там нынче какие угодно услуги предлагали, для пустых и мёртвых внутри в любой из степеней.

про акацки саске знал. потому что итачи состоял в них. потому что собирал информацию о брате; тогда, теперь, всегда. корень также знал по акацки. о них, если честно, хотя бы по слухам мало кто не знал. учиха же... что же, его "некоторые знания" расширились благодаря обито, поскольку следующей миссией стали именно эти отпетые гении своего дела. другой-учиха сказал, что группировка крайне опасна, однако бывала прежде - в основном, всегда, так или иначе - полезна, сама того не зная: их методы радикальны, позиция в корню неверна, репутация отвратительна, влияние на общественное спокойствие и подавно, тем не менее, нестандартными путями они временами приносили прок, скорее будучи полезными, нежели наоборот. в той степени, чтобы корень не давил на их существование. теперь, однако же, что-то поменялось. саске не вдавался в подробности и попросил ограничить информацию, просто выдав ему цель. плевать он на них всех хотел; как они все наплевали на него, на итачи. 

"у него тоже риннеган, саске. два риннегана, потому никто не способен добраться до пейна. кроме тебя: твой риннеган естественнее в твоей генетике, а ещё у тебя есть шаринган. вот папка, вот то, на что он способен. твоя следующая цель, саске - это пейн. вне его нас интересует каждый член акацки. более других - хидан и кисаме", - про хидан слышал, тварь живучая и вирусная. кисаме... бывший напарник итачи? оказался бы полезен, учиха неизменно не хватало информации. принято. - "и, саске... у них с недавних пор усиленная охранная система. прими тройню дозу, модификация конечности ждет тебя завтра. не то чтобы я считал, что пейн размажет тебя с лёгкостью... а, впрочем", - дальше учиха не дослушал. плевать он хотел.


Deshi Basara - Hans Zimmer

Мужчина в тёмном длинном плаще-пончо с капюшоном бесшумно передвигался по ночной пустыне, ветряной и на удивление холодной. То здесь, то там виднелись занесенные здания. Ни то что-то на мотив древних строений Бангладеша, ни то занесенные южно-азиатские постройки, будь то монастыри или пагоды... тихо. Слишком тихо. Никого лишнего. Вернее, вообще никого: ничего удивительно, в такие места даже особенно изощренные самоубийцы залезть неспособны.

Саске пошевелил рукой, глянув на неё: пальцы слушались хорошо, имплантация прошла успешно, хоть Учиха и понимал, что ещё долгое время эта чертова жижа будет требовать от него потреблять всё больше. Итачи сгорел от чего-то подобного? Что же, ему повезло. У Саске так быстро не получится, да и не погорит вовсе: у него есть риннеган, он нужен живым, а ещё система не искривлена до той степени, как была у... он прищурился, продолжая сканировать окружение и использовать все свои рецепторы. Его преследовало странное ощущение. Знакомое присутствие, фантомное, призрачное, такое... да, странное. А ещё Пейн. Саске знал, точно чувствовал его след, свежий. Правка риннегана, сокрытие планетарного под песочным погребением - это то, на что тот способен. Один из Пейнов. Он нивелировал чужие прикрытия, при нём не выстроить собственную реальность и не перенести в неё. Однако кое-что про стратегию боя знал и...

Шесть.

Резко отпрыгнув в сторону, телепортировался с чёрно-фиолетовым едва уловимым хлопком, оказавшись у одной из песочных дюн, откуда в него и прилетел нейронный взрывной заряд. Не так просто. Больше нет. Саске вырос, а ещё потерял всякий страх. Танец на лезвии - это единственная форма адреналина, что щекотала его, заставляя зрачки расширяться похлеще, чем от той дряни, что из года в год менялась составом, но неизменно оставалась в крови.

Громкая, шумная, но не яркая - помимо вспышек, тонувших в песке - схватка, однако Саске справился.

Первое.
Ещё пять.

Настроившись на останки униженного тела, Саске рукой в перчатке запустил в него пальцы, считывая ими и обоими газами. Понятно. След есть, коннект есть, данные собраны, сетку поня... что за знакомая чёрная подкорка, знакомая и... Саске сильнее сжал пальцы, от чего остатки тела хрустнули и рассыпались. А? Чёрт. Ладно. Ещё пять.

Три прочих - здесь. Саске [не на раз-два, подустав] справится с ними, после третьего тела введя себе какое-то вещество, дабы не блюрило, а лёгкие функционировали как следует. Не чёрная, но тёмно-синяя светящаяся жижа, дающая обострение и полное освобождение о не-процесса; словно мертв, совсем, и есть лишь твое дело и адреналин. И видение всего этого мира как на ладони.

Осталось всего два, и Учиха точно знал, где... что? Куда?
Чёрта... Какого...
След исчез, заменившись чем-то другим. Чёрное, ползучее, очень широкое, подобное паутине. Песок осыпался, почернел, иссох, а потом... что? Все те здания, что были погребены,  оказались на поверхности, а то время как ночь откатилась до ранней стадии восхода. Запахло сакурой и... чёртовы красные цветы, лепестки периодически летели то здесь, то там, правда, рассыпаясь в черный пепел; ни один из них Саске так и не коснулся, словно бы уничтожаясь неким барьером. Оно и понятно: не допустит к себе вражеское.

"Усиленная охранная система, значит? Понятно.
Интересно."

Значит, если верить собственным ощущениям, опыту, информации и результатам сканирования, Учиха критически близко подошёл к основным телам Пейна, наиболее близким к центровой системе, и его перекинуло на тот самый охранный уровень. На то самое усиление, отдававшее чем-то... Он прищурился. Здесь был кто-то ещё. Незнакомый. Судя по странной густой наполненности - Кисаме?

Учиха осмотрелся, двинувшись на вымощенную площадку: ни то поле боя, ни то шахматную доску, ни то когда-то террасу. Кажется, здесь.

"Каждый из них уникален, Саске. Нужен нам живым, с читаемым корнем". Этот был с Итачи. Значит, силён. Очень. Вероятно, не основное тело Пейна, над которым Саске повозится, но всё же. Впрочем, если Пейн так силен, то зачем совершать эту... подмену? Призыв? Перетасовку?

Саске устроил руку на клинке под своим тёмным плащом-пончо, хмыкнул. Странное ощущение чего-то, что имелось внутри него где-то глубоко, но при этом буквально наполняло это место - сбивало, что раздражало. Позже разберется. Шаринган активирован до мангекё. После будет мутить, но Саске плевать; забудется. Он хотел этого боя - как понимание Итачи; он хотел поскорее добить это задание, а потом разобраться, что сбило его с основного курса. И вернуться к нему. Высокие - высочайшие - планки - это ему по вкусу. Вероятно, единственное, что по вкусу. Теперь.

"Погнали".

0

15

ноктис в поиске:

— final fantasy xv —
https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/96565.gif https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/82577.gif https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1150/60429.gif

ravus nox fleuret [равус нокс флёре]
один из наследников силы условного света, человек, военный, бывший принц, имперский агент

носить в себе кровь оракулов, которым не страшен огонь и для кого оно - пламя - стало магией и службой - не так-то просто, верно? бытие старшим сыном, будущим наследником, следующим королем, когда кругом так много проблем, а твоя семья, несущая службу добру, постепенно сгорает от чужой скверны, что поглощает в обмен на людское счастье - это не то, чего бы ты им желал, не так ли? тебе никогда не нравилось влияние титанов на мир, сила богов в нём, будь то чертов тёмный кристалл с чёртовыми люцисами, наследие-ноша оракула или погасшее вечно тёмное небо - это казалось тебе неправильным. как и то, что проходило в мире. и если сдать собственную страну империи, сфокусировавшись на иных, более важных и правильных делах - верно, то ты так и поступишь. так и поступил. идёт ли речь о праведности, о мести моей семье за косвенную смерть твоей матери, за накручивание ардином, за идейное уничтожение кристалла [прости, у тебя не получится, пока существую я; мне очень жаль], за мир во всём мире или за начало нового, не лишенного света, но лишенного королей со всеми их проклятиями - что руководит тобой, равус? у меня, знаешь, пока к тебе ничего личного; пока ты не причинил вред ни моему отцу, ни моей стране, ни моими друзьям. пока ты не тронул стеллу, что непременно дорога тебе [я ведь не убил её... ещё? уже?] тоже и чьё угасание причиняет тебе боль. но всё может измениться, если ты решить действовать. и тогда, равус, я не отвечаю за себя. а вот тебе за себя - придётся.


дополнительно:
мы намеренно игнорируем вселенную ffxv и делаем акцент на черновых зарисовках versus xiii. наш сюжет и мир основываются на [когда-то переведём, простите]: раз, два, три, четыре [если любите вики]. следовательно, сюжет скорее авторский, нежели связанный с игрой. у нас мрачно, серо, грузно, грязно, двояко [в нашей интерпретации антагонистом скорее является ноктис, в то время как равус на старте ближе к позиции протагониста]. игрок требуется с головой, любовью к эстетической составляющей и грамотностью. в оформлении постов мы не привередливы, однако хотели бы видеть игрока достаточно активного: стабильно получать по посту в неделю - 10 дней [лично мне; ардин  о ч е н ь ждёт равуса, для него это один из центральных и наиболее интересных персонажей, потому он также хотел бы видеть не менее поста в неделю-две, иначе подостывает; регису, если надумаете играть, и поста в месяц-полтора бывает достаточно]. в общении ненавязчивые, реала избегаем, умеем и любим говорить-шутить на тему игры. в силу особенностей сюжета обсуждать много. очень много. пиши по всем вопросам.

пример игры;

Со сном у Ноктиса всегда водилась странная, но всё-таки дружба: он спал много, часто, потому наверное и не вышло быть ни шумным младенцем, ни шумным ребенком, пускай он не лишен подвижности и подобия любопытства, что естественно для всяк пришедшего в мир и познающего его. Наверное, Ноктису просто нужен сон [во снах не больно], много и часто, ведь бывало же такое? Вовсе он не ленивый, просто поток его энергии лился ни то сквозь мальчишку, ни то сразу по двум направлениям, ни одно из которых он не в состоянии прекратить. Оттого, бывало, впадал в состояние дрема молча, мирно и без шума, после просыпаясь аналогичным образом. Иногда трудно было уловить разницу между бытием во сне и вне его, ведь ты всё равно есть, какая тогда разница в самом деле, но в его случае оно и к лучшему. Уж точно было. До недавнего времени.

После того нападения, что — поговаривали, временно — лишило ребёнка возможности полноценно передвигаться, сны перестали быть бесформенными, ни о чем, как положено детям. Даже если Ноктис с самого начала не был лёгким, все же, природа не смогла лишить его достаточной доли нормального. Пока в голове не поселился тот страшный, ужасный образ напавшего на него существа. Принесшего не только и не сколько боль, не только инвалидную коляску и физические лишения, но и кошмары. Теперь Нокт засыпал чаще, словно бы привыкнув, что там проще и понятнее, вот только нередко с того момента выходило наоборот — те глаза, кошмары, мириады подобных существ, а он... а что мог он? Желать проснуться, иногда с успехом делая это, а временами просто звать отца, чтобы тот своей сильной рукой с мечами развеял их подобно божеству или стене; его свет в ночи, дабы вернуться в иную ночь, из беспокойной в спокойную. Так Ноктису привычно, понятно и просто. А когда не выходило зацепиться за сильный образ отца, к нему являлась мать. Вообще-то, её ребёнок едва ли помнил, она в реальности не успела задержаться надолго, но в ином состоянии ласкала сына, кажется, даже иногда сидела у его кровати — Ноктис не знал насколько верил, что матери в самом деле не было, ведь ощущал её рядом. Снова: особенно с той самой ночи, пускай ночью она и являлась лишь условно, вообще-то будучи круглосуточной. Для света имелось электричество и кристалл, а ещё камины и огонь. В Люцисе все уважали чёрный, если кому-то не удалось его полюбить, слившись с ним. В мирном и процветающем Люцисе, или по крайней мере той его части, что занимала Инсомния.

Ноктис читал одну из подаренных ему давно книг, устроившись в инвалидном кресле. Он вообще-то способен перебираться на кровать самостоятельно, и даже несколько шагов — это ему под силу, прежде чем ноги подкашивались и в одной из них контроль терялся практически полностью. Однако, как и говорили врачи, не перетруждался; отец был грустный, а Королю не положено отвлекаться на грусть — на нём слишком большая ответственность. Потому врачей Ноктис слушал. В конце-то концов, ему и самому было немного грустно.

— А? — не сказать, что сон как рукой сняло, но голоса, особенно из-за спины, мальчик не ожидал, потому тут же проснулся [насколько мог] и оглянулся на его источник. Незнакомый, кажется. Точно не в замке. Точно не... да точно не, да. — Как вы сюда попали? — из естественного любопытства. Их замок окружен забором под напряжением и охраной, а если кого-то желали видеть, то предупреждали об этом. Во внешний мир Нокта выпускать не любили, он и сам не слишком тянулся, чтобы не создавать проблем, а о визите его не предупреждали.

— К-к... ак? — глаза раскрылись широко, удивлённо и не слишком понимающе, в то время как прикосновение по голове заставило проснуться со всем, немного уклонив голову [уже поздно, впрочем] да ошарашенно и с неизменным непониманием уставиться на незнакомца... представившегося незнакомца.

"Дедушка?" — серые в силу сонливости и обезвоживания глаза, обычно теряющиеся в оттенках сине-голубого с неравной долей темноты и, совсем редко, алой ярости, вмиг наполнились синевой, потому что ничего непонятно, очень странно, но интригующе. Опасно или нет — этого Нокт не знал, но ведь в замке не мог оказаться никто посторонний, а значит всё в порядке. Наверное. Он же ребёнок, чёрт подери, а! Только имени такого не помнил ни у одного из дедушек... В его семье никто не доживал до дедушек, долго вообще не жили; и этот факт пока не вызывал у юного ума ни вопросов, ни интереса — просто факт, пока не тяжелый и не обременительный. Мальчишка обычно думал о другом, хоть всё о таком же непонятном.

Очень неловкое поведение. Как тут не тушеваться.

— А? Чт... я не... — откровенно растерялся мальчик, в принципе будучи застенчивым, особенно с новыми или незнакомыми людьми, однако резко двинувшаяся коляска вынудила его поднять лицо, обернув голову на этого Ардина, а руками механически вцепиться в кресло, совсем скоро отведя взгляд от этого человека куда-то перед собой.

Это странно, но вся необычность перехода, туман, темнота — это вовсе не казалось Нокту неестественным. Не потому, что они жили в темноте, но потому, что подобные — отличные, но похожие — переходы случались с ним и прежде. Непроизвольно, во снах или фантазиях, но мальчишка не боялся. Не сознательно, по крайней мере. Если чего и стоило бояться, то это появления... тех. Демонов, чудовищ, что могли скрываться во тьме, а могли вылезли из самых неожиданных мест. Ноктис боялся их, мог бояться за отца, а ещё мог бояться, когда отец не приходил. Боялся по-простому и по-детски, при этом прекрасно зная — не по-детски — что принцу необходимо быть сильным. А осматриваться по сторонам, ни то с опаской, ни то любопытством, ни то сомнением — это пожалуйста. Он уже точно не сонный.

О том, как ощущался "дедушка", будет смысл поговорить после; позже. Дети ведь глупые, даже если наследные принцы, не принадлежащие самой жизни с момента рождения. Не так ли?

0

16

карла в поиске:

— marvel —
https://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/45513.jpg
прототип: whatever;

norman osborn [норман озборн]
человек улучшенный, хаос (почти) упорядоченный, гоблин, (железный) патриот
будущий президент соединённых штатов (мы вам поможем)

|
|
|
|

YOU SAY YOU ARE HOLY, AND THAT
BECAUSE I HAVE NOT SEEN YOU SIN.
AYE, BUT THERE ARE THOSE
WHO SEE YOU SIN, MY FRIEND.

Когда Норману нужно, он пропускает приём таблеток: концентрация нейролептиков в организме понижается, в голове Озборна — хлопушки, голова Нормана — шрапнель, начинённая тыквенными семенами. Заденешь такую — взорвёшься и намотаешь свои кишки на средний палец; Озборн улыбнётся и пойдёт дальше.
Норман — запланированное безумие. Менеджер среднего звена с хаосом не справляется, менеджер уровня Нормана Озборна знает, что сумасшествие неизбежно, и лучше своё, родное, понятное и близкое — такое выпускают на врагов Америки, таким приманивают больных зверей, чтобы посадить их в клетки, такое награждают новыми медалями и должностями. Рано или поздно воцарившееся безумие в Соединённых Штатах будет в твоих руках, Норман (мы очень ждём этого момента). Оно и сейчас у тебя, просто знают об этом не все (но мы-то знаем).
Ты хочешь продуктивности, хочешь подчинения, хочешь налаженных механизмов и понятных схем, не боишься залить Америку кровью — именно такие люди и нужны Штатам. Пока другие морщат носы и вычисляют моральные ориентиры, Норман Озборн добивается результата; пока другие отворачиваются от безумия и закрывают глаза, Норман Озборн смотрит безумию в лицо, выращивает ядовитые цветы на своём заднем дворе и запивает психоделики и диссоциативы стаканом морковного сока,
(стебель сельдерея)
У безумия, конечно, глаза Америки.


дополнительно:

Note to self: give naked dictation more often. The ideas seem to flow more freely.

https://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/74388.jpg
https://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/75739.jpg

выбирать ли прототип, насколько сильно зацикливаться на пауке, какие комиксы брать для билда и чем завтракать — целиком и полностью на вас; в наличии карла, лестер и дакен (это мой твинк, но энивей worth mentioning), неуёмные амбиции и несколько кило хедканонов по запросу. в игре успели упомянуть пару вещей, касающихся нормана (мы немножечко убили сонгбёрд по вашему поручению, а ещё в результате парочки досадных промахов мунстоун норман самую малость огорчился и приказал лестеру устранить уже её). все подробности изложу по первому запросу, но эти события, разумеется, не строго обязательные, если в ваше представление они не впишутся — так тому и быть!
для динамики конкретно озборна и софен, кажется, ничего нового не изобрела (карле нравится думать, что она умнее всех, норману иногда очень иногда нравится делать вид, будто это действительно так; необходимость подчинения карлу очень огорчает, притворяться кэрол дэнверс ей очень не нравится — озборну до этого нет совершенно никакого дела). из совсем очевидного то, что смерть нормана карле какое-то время снится чуть ли не каждую ночь, так что любовь, заботу и лояльность вам гарантирую.
всё, что в заявке упомянуто, касается исключительно thunderbolts и dark avengers, потому что вне этих ранов персонажи не пересекались; ни в коем случае не ограничиваю вас только этими событиями — это лишь один из эпизодов биографии озборна, конечно, и как поступать с прочими событиями, решать точно не мне.
если решите наведаться именно к нам — предлагаю обменяться постами; пишу в среднем 4-5к, иногда неспешно, а иногда раз в две недели (чтобы вы сразу понимали, с какими скоростями имеете дело), грамотному балансу действий и метафор — да, философским эссе вместо взаимодействия персонажей — нет.

пример игры;

this will never end 'cause I want more
more, give me more

Карла вновь стоит у кровати, на которой корчится мать, и думает о том, как эффектно поставить точку, воспользовавшись минимумом выразительных средств. Никакое изящное прощание на ум не пришло, потому она закончила всё молча. Лестер многословен — интересно, как долго он крутил эту сцену, подчинилась ли она его фантазии, проговаривает ли Карла положенные ей реплики (на этой мысли она ловит себя на желании его удивить, и желание это смехотворно — Лестер, наверное, видел сотни вариантов предсмертной бравады). Карла не хочет умереть обыденно, ничем не отличившись, а ещё, конечно, не хочет умирать. Она почти проговаривает это вслух, размыкает губы и тут же сжимает их как можно плотнее; станешь моей смертью, а свидетелем слабости не станешь, уёбок.

Объятия словно издевательски нежные: Карла смотрит в огромную пустоту, разворачивающуюся вместо воздуха и неба, солнца и облаков, и не чувствует ни тепла, ни холода, ни чужих прикосновений, и осознание контакта с чужой кожей — догадка, выстроенная на том, что Карла может увидеть, когда чужое лицо попадает в поле зрения; издевательски нежные, думает она, пытаясь отыскать насмешку или неуважение, но ничего из этого не чувствует, и даже ярость отступает в тень, откуда Лестер наверняка ухмыляется, галантно подавая руку.

— Сколько он тебе за это пообещал? — назови цифру побольше, думает Карла, не огорчай меня.
Наверное, было бы лестно, согласись Лестер убить её бесплатно. Из признательности к смерти. Из признательности к Карле.

Ей нравилось думать о том, что Лестера удалось подкупить: дерьмом из её головы, рассказами о чужих самоубийствах, взаимной ненавистью к Норману; ей не хотелось обманываться, будто это было чем-то большим, чем стоящий на пути Озборн и почти что физическая потребность в том, чтобы увидеть, как он в последний раз закрывает глаза. Ей нравилось думать, что она попала в слепое пятно, и из этого пятна она может диктовать чужому мозгу, что видеть; Лестер с радостью убил бы любого, а её не убивал — пусть даже из вынужденности — и об этом Карла думала очень часто, переваривая каждую составляющую восторга снова и снова, наяву и во сне. Ей часто снились эти мгновения перед смертью, пальцы на её шее, пистолет, приставленный ко рту, и лицо Лестера, в последнюю секунду проговаривающее «нет, не могу», и Карла никогда не уточняла, почему не может. Какая разница.

Сколько раз она сама представляла, как его убивает?
Если Лестер прижмётся поближе, то сможет посчитать.

dangling feet from window frame
will I ever ever reach the floor?

MORE - GIVE - ME - MORE

Карле кажется, что в мире сейчас нет ничего, кроме её пустого тела, пару минут назад выдавившего последние капли страха. Сколько было теорий о том, что на преагональные состояния и поджидающую смерть организм реагирует диметилприптаминовой лихорадкой. Эзотерический пиздёж, мистические откровения, бог, стёртый в белый порошок; может быть, и сейчас этот пляж и чужая голова у неё на груди — индуцированное сновидение. Сожми глаза сильнее — и всё растворится в следующей фазе сна. Карла не понимает, как узнать, что происходит на самом деле.

— Скольких людей ты убил?
Она уже задавала Лестеру этот вопрос — он пожал плечами, вернее, вообще ничего не сделал и не ответил, и Карла тогда подумала о том, что это число к нему ближе, чем любой нож, а точность определена вплоть до сотых (отрезал кусок плоти — считай, умертвил на 0,05 процента).

Сколько стоит это убийство. Скольких ты убил. Сколько раз убивал отца. Всё, что возбуждало и представляло собой интерес, превращается в цифры. Если бы Карла могла выблевать своё оскорбление, Лестер бы увидел, что она ничего не ела на ужин. Желчь жжёт горло.

— Ирония в том, что сейчас единственный — и первый — момент, когда у тебя был хоть какой-то шанс.
Ты падальщик, хочет добавить она. Мусор. Гниющая плоть. Трус.
— Часто потом будешь думать о том, насколько ты был слабее?

Умирать не хочется. Застывший ужас можно собирать с её губ вместе со слюной, запекающейся корочкой в обоих уголках рта. Не от твоей руки, думает Карла. Не так. Мы должны были ходить по краю, резать об него ноги, рассказывать о мерзком и давить злость; потом Озборн бы умер, и мы могли бы больше никогда не видеться. Воспоминания об этом никогда бы не протёрлись, сколько ни надевай их на свою голову.

— Я часто раз думала думала о том, как тебя убиваю. Для отравления ты мне слишком нравился.
Я тебе, выходит, не нравлюсь, хочет спросить Карла. Обидно.
Солнце вгрызается в глаза, режет веки, но она всё равно уже практически ничего не видит.

crushed and filled with all I found
underneath and inside.

0

17

на глассе очень ждут:

— war and peace modern au
https://i.imgur.com/lSYdIus.png
каст войны и мира

модерн!ау: до конца 2010х в россии сохраняется монархия, но вот престарелая царица анна алексеевна умирает, оставляя после себя лишь малолетнего наследника. империя, ослабленная за время правления анны алексеевны и не имеющая надежды на сильного правителя, начинает медленно разрушаться. в восточной части страны то и дело вспыхивают восстания за независимость, на востоке назревает угроза со стороны японии, а высокое общество в москве и петербурге ведет душеспасительные разговоры и снаряжает братьев, сыновей и возлюбленных на войну. сначала гражданскую, а потом и новую руссско-японскую, вспыхнувшую в маньчжурии.


дополнительно:
мы чутка переписали историю россии и играем современность, сохранившую монархический строй, эстетику начала двадцатого века, но новые проблемы.
что есть у нас: борьба за власть, столкновения знатных родов, разваливающаяся империя, революция, восстания, война. канонические персонажи, неканонические персонажи. канонические отношения, неканонические отношения. хочется взять у толстого персонажей с шикарным потенциалом, убрать все то, что нам не нравится (толстого, собственно) и раскрутить историю в новой интерпретации.
можно лезть в экшон, а можно чисто отношения в сеттинге играть, ю ноу.

если вы не перечитывали войну и мир со школы и/или только смотрели какую-нибудь экранизацию — ничего страшного! все, что надо, я перескажу, нагуглим, вспомним, додумаем.

пожалуйста, приходите с примером поста. свои тексты я также с радостью предоставлю. если идей нет, но хочется - не страшно, я подхвачу.

0

18

бастинда в поиске:

— tales —
https://i.ibb.co/GT96TMs/still.png
прототип: toby kebbell or nwm;

winged monkey [летучая обезьяна]
сказочный идиот, самые ловкие руки волшебной страны;
почти что умная мартышка, но слишком вредная мартышка, так что разжалован;
нахлебник, посыльный за водкой и сигаретами

Золотая Шапка давно профукана. Утратила свою власть над полчищем Летучих Обезьян она еще до этого.
Что тебя держит рядом? Жалость? Вредность? Тупая, бессмысленная привычка? У тебя было так много шансов доказать, что ты хороший. Ты, черт побери, до встречи с Бастиндой таковым и был. Правильный - до зубовного скрежета, до судороги в ногах. Всегда знал, что есть добро, а есть зло. Только различать их не умел, велся на навязанные стереотипы. И по вине тех самых стереотипов из хорошей обезьянки стал тем еще злодеем.
Вредил - по указке. А потом - по желанию. Бил - всегда больно, всегда наотмашь. Крал - всегда все и сразу. Сначала переступал через себя - теперь переступаешь через других. Быть злодеем оказалось не сложно, даже весело. Но за бравадой, за ублюдской манерой поведения еще осталось что-то доброе. Что-то ломается каждый раз, когда нужно побыть плохим персонажем чьей-то истории.
Больше нет приказов - убей, укради, приведи. А ты все равно здесь. Все равно ждешь. Словно держишься за последнюю ниточку, связывающую с прошлым. А оно тебе нужно, скажи?


дополнительно:
у нас тут модерн ау и прочие прелести переосмысления детских книжек, так что хэдканоны-хэдканончики приветствуются с распростертыми объятиями;

сюжет с мартышкой задумывается не романтичный, а трагичный - бесить друг друга, сетовать на прошлое и настоящее, рыдать, бить кулаками в стену.
персонажа вижу с характером тяжелым - непережитые проблемы, тяжелое детство (деревянные игрушки прибитые к полу гвоздями). Бастинда для него - изначально фигура отрицательная, однако позже границы добра и зла размываются, злодейки становятся уставшими женщинами, а герои - назойливыми упырями.
идеи есть, идей много. многие из них построены на конфликте между ними, однако разойтись каждому по своим углам будет мешать тупость привязанность к личности и к прошлому.
внешность - меняема. детали - обсуждаемы. поэтому лучше позвать меня, дабы мы все обсудили, обмозговали, отполировали

пример игры;

Память – хищная птица, выклевывающая печень прикованному к скале. Она нападает каждый день, каждый раз в одно время – в сереющие сумерки, когда солнце целует горизонт, прячется за ним, оставляя людей стыдливо жаться к кострам – к спасительному огню. К карающему огню. Память клюет больно – рвется плоть под загнутым клювом, хлещет кровь на гречишный мед перьев. Хочется забыть, да никак не можется.

  Кагыр смотрит в огонь – в каждом камине, в каждом факеле, в каждой маленькой лучине для него полыхает Цинтра. Он вдыхает сизый дым костерка, а чувствует удушающую копоть, черную гарь, тлеющую плоть. Страшно быть близко к открытому пламени – в памяти оно жадно жрет дерево, лижет камень, кусает нещадно плоть. Не ласкает. Хлещет по щекам сухой, царапучей ладонью, и влажная кожа под шлемом разгорается стыдливым следом наказания. В треске поленьев ему слышатся крики и крики, и крики… И бешеный стук копыт. И хрип лошадей. И гул вышедшего из-под контроля огня.

  Он – черная-черная птица. Его крылья дрожат на ветру, блестят в рыжих всполохах. Его оперенье залито кровью – сковано буреющей, чернеющей ссохшейся коркой, слиплось намертво, не вымыть никогда до конца из него следы чужих смертей. Он летит сквозь битву, сквозь огонь, летит вперед, пробивая путь грудью. Он несет в когтях добычу. Несет серебристую ласточку, покрытую копотью, болью, кровью…

  Княжна Цирилла.

  Кагыру хочется спрятать лицо в плен крылатого шлема, обезличить себя, окошмарить себя – быть чьим-то немым холодным страхом проще, чем быть живым человеком. Хочется срастись плотью с вороненой сталью доспехов – не дать пробиться сквозь них чувствам, памяти, желаниям. Умелый воин, сильный рыцарь, слабый человек. Он взмахивает мечом – за ртутным отблеском клинка тянутся его страхи, ночные кошмары, жадные желания. Он прячет сталь в ножнах – густеет липкий холодный туман переживаний, сильнее становятся ночные кошмары.

  Цирилла.

  Лучше бы снились одни кошмары, лучше бы в памяти всегда исключительно полыхала Цинтра. Цинтра уже далеко, она лижет ночное небо алым заревом, она крадет черноту ночи, дабы оставить ее копотью на камнях. В его руках дрожащая ласточка. Маленькое тоненькое тело переполнено страхом, болью. Серебро оперения, – серебро волос, белизна кожи, – как отмыть его от ужасов умирающей в агонии Цинтры? Кагыр приводит в порядок свою трофейную добычу нещадно. О Боги! Его добыча – дитя, хрупкое, как хрусталь. Дитя, чистое, как алая-алая кровь. Дитя, острое, как Предназначение.

  Цири…

  Черный рыцарь вскакивает с постелей в холодном поту. Мокрые простыни, перьями сыпется  подушка. Предназначение вяжет прочными нитями, паутиной из стали и крови. Предназначение режет до крови, до плоти, до костей. Предназначение вскрывает череп, пронзает мозг раскаленной иглой тревожных снов. Белая-белая, словно призрак, бежит, летит ласточка от черных-черных рук злого рока. Как же много в ней страхов! Кагыр кусает пальцы, сбивает в кровь костяшки о холодные стены – чувство бессилия убивает. Еще сильнее убивает непонимание.

  Ласточка. Серебристое дитя. Становится острее. Злее. Сны с нею режут Кагыра еще больнее, режут по живому – по сердцу, оставляют пылающие следы на нем. Уже не ребенок. Расцветает на бедре красная роза. Распускает страшные влажные лепестки алый шрам на щеке. Белая-белая, словно смерть, уже не убегает – догоняет.

  Он уже не кусает руки, не обдирает их об камень – он стирает их до мозолей, до крови, гонится за ласточкой. Ее не догнать. Даже тогда, когда кажется, что протяни руку и коснешься – меч в быстрой, злой руке обрубает шанс на короткий разговор. В темноте, в беспамятстве расплывается жабья улыбка Лео Боннарта, растекается белыми чернилами образ княжны.

  Кагыр смотрит в огонь – Цинтра уже догорела. Догорел и он сам. Обуглились черные перья на шлеме, стали еще чернее вороные доспехи. Рыцарю страшно трогать свои раны, страшно закрывать глаза в ночи – боится осыпаться золой, пеплом, боится разлететься по ветру, по миру. Боится всю жизнь догонять призрак, к которому словно пса цепью привязало злое, насмешливое Предназначение.

  Синие глаза слезятся. От дыма, от жара, от света костра. От неверия в то, что он видит. Желанный и недостижимый образ перед глазами – морок, который сдует дыханием северного ветра.

  — Здравствуй, Цири, — приветствие само вываливается из пересохшего рта, потрескавшихся губ, он здоровался с ней каждую ночь в своих снах, он прощался с ней каждое утро в момент пробуждения. Приветствие падает тяжело, прямо под ноги ласточке, катится эхом в звонкой лесной тишине. Приветствию вторит треск костра. Снова в нем горит Цинтра.

0

19

гэвин в поиске:

— detroit: become human —
https://cdn1.savepice.ru/uploads/2020/9/1/c3cec012b6ed519661503bf0a655d6eb-full.png
прототип: bryan dechart;

connor [коннор]
Детектив, андроид, девиант, (не)хороший мальчик

Нестабильный дуэт в лице Гэвина Рида и RK900 Ричарда ищет в команду RK800 Коннора для нормализации отношений в департаменте, отделе... и в постели.

Расследования, драки, личные драмы и попытки выяснить, что это, всё-таки - быть человеком. Детроит, хорошая концовка, один человек и два не-человека.

Мы хотим играть триумвариат, тройничок, как его не назови - чтобы каждому было хорошо, и каждый был заинтересован в каждом.

Гэвин Рид, человек непростой, неприятный, но за заботу - временами насильную - платит той же монетой. Он не ищет человека для отношений, потому что сосет в отношениях с людьми.

Ричарду нужен лучший пример для подражания перед глазами, чем старый солдат, что не знает слов любви.

Мы почти не будем кусаться. Ты можешь найти в нас интересного, пусть и побитого жизнью напарника, любопытного и себе подобного девианта, которому ещё далеко до полного осознания себя, партнёров по делу, любителей странных ау, горячих ночей и просто крепкое плечо.


дополнительно:
Не бороться с двумя дегенератами (а возглавить их);

Быть заинтересованным в обоих партнерах и универсальным (не только детектив, но ещё кофеварка, шредер, за сигаретами сбегает, крестиком вышивает и на машинке тоже) .

пример игры;

Иногда Гэвина самого удивляет, какое хамство ему готовы спускать с рук. Мысль о том, что Хэнк на него мог бы и пожаловаться, возникла в мозгу только после того, как лейтенант отвернулся. Но Рид не раскрывает рта в попытках извиниться за нарушение субординации — Андерсена, похоже, это мало интересует. Наверное, он из тех копов, что женаты только на работе, и даже в свободное время думают о том, что осталось в участке. Никакого веселья, никаких друзей кроме коллег.

Примерно об этом размышлял Рид, рассматривая широкую спину Хэнка. Наверное, он перебивается случайными связями и даже не думает о собственном одиночестве.

Сидение в машине приходится немного сдвинуть назад, чтобы колени не упирались в крышку бардачка, но всё-таки Гэвин усаживается удобно. Ему в принципе было всё равно, на чём ездить, главное чтобы ездило — доверия не было как к старым машинам, так их новым. Только белый цвет и символика департамента на боках вызывали уважение и удовлетворение — никто не подрезает на дороге.

Рид скучал по тому времени, когда ездил по Чикаго на рабочем скутере и был простым патрульным — быстрее и легче, всё внимание было на дороге и никаких лишних мыслей — все их выдувал из головы ветер и необходимость не врезаться ни во что.

Эх, надо всё же забрать мотоцикл.

Гэвин не решает, как лучше ответить Хэнку, поэтому молчит. "Есть, сэр" серьёзно или иронично, будет глупо и уж точно напарнику не понравится. Андерсон не похож на тех, кому нравится ирония или кто ее понимает. А они полицейские и обязаны иметь хоть какое-то уважение к закону и друг к другу.

Хотя Гэвин с какой-то пассивной агрессией пользуется голосовым набором и отворачивается.

Он с удивлением открывает для себя изменения в родном городе, и это удивление не всегда было приятным.

— Ну и как тебя сюда занесло? — Андерсон, наверное, издевается, или он халатно относится к собственным напарникам. Или он просто ищет повод поговорить. Гэвин поворачивается и смотрит на него пару секунд а потом выплёвывает ответ.

— Вы же наверняка видели мой профайл, лейтенант. Так к чему этот пустой треп? — ответ получается слишком резким. Наверное, не стоило так огрызаться на старика, хотя этот старик сам ещё те зубы прятал, поэтому Гэвин добавляет одну фразу, лишь бы слегка разрядить обстановку, но это ничего не меняет.

— Жил здесь раньше. Типа того.

Их отношения с самого начала ползут куда-то вниз, даже если начали они более-менее неплохо. Н одной чаше весов совместный перекур, на другой — все их уколы и настороженность.

Гэвин оставляет свидетелей Андерсону и идет в дом, спеша скрыться от этого неприятного молчания. Он не трус, не слабак и не ссыкун, поэтому мысль о том, что он бы хотел поменять напарника задерживается в голове у Рида недолго. С кем он вообще сможет ужиться? Каждый раз будет одно и то же.

Наверное, просто стоит выполнять свою работу, прощаться вечером с Хэнком и идти домой, оставляя работу на работе и совершенно не думая о нём вне. Трудоголизм до добра не доводила — может быть поэтому, Гэвин не сошёлся ни с кем из его старых напарников. Там были люди, которые горели работой, приходили раньше и оставались позже, просматривали дела даже на выходных и брали работу на дом, и всё это из чистого альтруизма. Почему же они его невзлюбили? Рид не оставлял свое место, когда рабочий день был закончен и приходила не раньше, чем нужно. На работе он выкладывался на все сто, но ровно настолько, насколько был должен. Ведь хренова несправедливость распространялось не только на карьеру в обычных компаниях, это была вся жизнь — если ты хочешь пахать, то ты будешь пахать.

А если ты хочешь повышение, то способ его получения никогда не был справедлив. Вот почему его так возненавидели в Чикаго, что начальство от греха подальше решило его перевести. А может быть просто он их всех там уже достал, и они решили сплавить неликвидный товар в самое опасное место поблизости, чтобы он там подох.

Это конечно был родной город Гэвина, но ссылку из Чикаго получить неприятно.

Рид выглядывает из окна и наблюдает за тем, как Хэнк опрашивает свидетелей — ему это не особенно нравится, но он старший по званию, значит он принимает ответственность за дело. Ответственность за дело означала общение и свечение собственным ебалом, пока честные работяги занимались тем, что приносило расследованию хоть какую-то пользу.

Но собранные доказательства необходимо засвидетельствовать у Андерсона, поэтому детектив нетерпеливо выходят из дома и идет к мужчине, самым наглым образом вырывая его из щупалец соседки. Она ничего не знала, на лице было написано. Пустое сожаление, под которым хищные змеи, как под камнем, интерес и тщеславие — она общалась с полицией, она чувствовала собственную важность, и как клещ вцепилась в лейтенанта.

— Черт, спасибо. Выручил, напарник.

Хэнк начинает смеяться, и Рид ухмыляется в ответ — да, старик, теперь ты мне должен.

Всё что происходило в доме, не выбивалось из схемы — ни следов, ни отпечатков, ни волос, ни ДНК, ни грязи от протекторов. Всё как в обычном доме, исключая место самого убийства. Таких Рид видел полно в своей жизни, поэтому не был ни удивлён, ни шокирован, словно в этом доме не лишили кого-то жизни, а просто испачкали пол, на который нельзя наступать.

Только его расслабленность оборачивается неприятностью — Гэвин спотыкается, притом очень по глупому и у всех на виду. Хэнк успевает подхватить его, но в тот момент, когда лицо Рида казалось на неприятной близости к ковру, он замечает на нём что-то непонятное. Это что-то подкидывает ему воспоминания о брифинге, на котором рассказали о самой главной проблеме Детройта. Ну точнее, самой главное проблемой в его компетенции. Красный лёд, говно, которые гнали из изобретений Элайджи Камски. В голове мелькают более старые воспоминания, и Гэвин с трудом восстанавливает в памяти формулу. Люди как обычно из любого яда идут способ покайфовать.

Элайджа, наверное, рвал и метал. Гэвин переводит взгляд на лейтенанта и коротко кивает, отходя в сторону, наблюдая, как красные кристаллы с тёмно-бордового ковра собирают в пакет аккуратными щипчиками.

— Похоже, мне нужно заполировать это дело и обмыть свою чудо-ногу, — отшучивается Гэвин, все еще чувствуя легкий стыд от падения и поднимает взгляд на лейтенанта. Его нога и правда чудо инженерной мысли — ну, или по крайней мере хирургии. Столько металла, что костей практически не осталось.

— Как насчёт того, чтобы пропустить стаканчик? — откажется. Гэвин выпьет свой стаканчик и пойдёт домой к своему грустному многоквартирному сараю. Или может он просто купит бутылку и сразу пойдёт домой.

Конечно же, лейтенант подкидывает ему сюрприз.

— Почему нет?

Гэвин удивленно смаргивает.

0

20

цири в поиске:

— the witcher —
https://i.imgur.com/w2bW0iM.png
прототип: luke evans;

emhyr var emreis [эмгыр вар эмрейс]
белое пламя, пляшущее у вас дома и ещё на курганах врагов;
император нильфгаарда бывший, титул отца года делит с геральтом из ривии

[indent]  [indent] крошечной бедной родины

[indent]  [indent]  [indent] тусклые очаги

Всё кругом какое-то малозначимое; Эмгыру с детства хочется разорвать эту порочную вязь. Стать кем-то особенным. В этом ему помогает месть, смыкающаяся вокруг головы как лавровый венец, но всё равно цепью — над Нильфгаардом благодаря Эмгыру каждый день восходит солнце, и люди, воздевающие на него глаза, вспоминают о том, кому обязаны. Солнцем, возможностью существовать, кормить детей свежим хлебом — там, куда приходит Нильфгаард, устанавливается порядок. В бумагах всегда прозрачная ясность; проверить могут в любой момент.
За Эмгыром по пятам ходит странная пустота — говорит словами Вильгефорца, переодевается в знакомую бледную женщину, золото волос обращает дымчатым пеплом. Иногда солнце над головой затягивает тучами, чернота перебирается с неба в зрачки и на доспехи, а на пол проливается уже кровью — алый приторной сладостью живёт у Эмгыра под языком. Если он хочет чего-то сладкого, до рвоты и тошноты, то нужно только развернуться к солнцу спиной и прикрыть глаза: Бездна Седны раскрывается под ногами бурлящим синим океаном, который забирает у Эмгыра всё. Лицо Паветты стирается из памяти, а портретов у Эмгыра нет. Слабость в Нильфгаарде выкорчёвывают так, чтобы не осталось даже следа. Шрамы рубцуются и прижигаются, женщины потом целуют их, пачкают в крови пухлые некрасивые рты. У Эмгыра тоже есть женщина; он спрашивает её имя несколько раз, с настойчивым интересом вжимает в каменную кладку мягкое тело — ответа она не даёт. Если есть люди без имён, то такие ходят с Эмгыром по замку, ведут нильфгаардские войска в бой, переходят Яругу, насаживают на пики крестьянские тела. Хочешь долго воевать — изволь разобраться во всём. Эмгыр знает, как правильно пересчитать зерно, собранное как дань, и скольким можно пожертвовать из мнимого милосердия.
Шутка: пожертвовать здесь нельзя ничем. Особенно мешками с зерном. Армия у Эмгыра накормлена, чумазые лица вчерашних детей, оторванных от хнычущих матерей, отчищены до блеска. Грязь Эмгыр ненавидит сильнее пустоты; как тебя зовут, спрашивает он.
Она не отвечает.

[indent]  [indent]  [indent] робкое цветение

[indent] алычи по предгориям

Эмгыру нравится думать, что ему не оставили выбора; тогда отклоняться от курса приятнее, чем было бы, признай он, что всё случившееся — один сплошной выбор и есть. Выбор верить чужому вранью, отпустить дочь, целовать тень в синие, трупные губы, спрашивать у неё имя несколько раз в месяц, стабильно не получать ответа. Выбор позволять этот ответ не давать.
Эмгыру не снятся кошмары; во сне в уши забирается слепая чернота, а слепая потому, что глаз у неё совсем нет — не щурясь тянет к Эмгыру длинные руки, похожая на ведьмака, на Цириллу, — но на которую, Эмгыр точно не может сказать. Чернота тоже не отвечает. Потолок у него в комнате затянут тонкой золотой нитью, хотели вышить солнце но Эмгыр не позволил — потому что спит с пустотой и не хочет глядеть на неё на свету. Иногда глядит ей в спину — пока пустота гуляет по саду, нюхает ужасно пошлые розы, смаргивает с ресниц капли, так похожие на солнечный свет.
Эмгыр каждый раз уходит как только она оборачивается.

Привыкаешь ко всему, в том числе и к войне; в голове у Эмгыра имена, цифры — списки убитых, перечни затрат на финансовую компенсацию для семьи, на боеприпасы, от рук генералов воняет кровью, у Эмгыра она уже под веками и в волосах. Всё ещё сладкая, всё ещё нежелательно.
Между кровью и пустотой Эмгыр выбирает последнюю — ничего не спрашивает, закрывает рукой синий рот. Людям сложно находиться меж двух огней, а Эмгыр оказывается меж сотней; аристократия недовольна тем, что война всё никак не заканчивается, а Эмгыр недоволен цельными результатами. Можно было забрать больше, бросить несколько новых голов под ноги — крики предателей взбираются по сводам подземелий, выпадают из окон, разбиваются насмерть. Вызима — пустая, холодная, и Эмгыр позволяет себе хотеть вернуться домой.
Но солнце встаёт и над Вызимой, точно кто-то всё же вышил его, без позволения — и пришпилил к небосводу янтарную гладь. Получилось херово.

[indent]  [indent] девочки с выкрашенными

[indent]  [indent]  [indent] в серебро волосами

Дома Эмгыра ничего не ждёт. У пустоты глаза влажные, манеры идеальные — вызубрила всё до мелочей; где-то должно быть алое мясо, думает Эмгыр, горячее и живое, и запускает руки в её живот по локоть. Потом достаёт их и глядит на идеальную, дразнящую рассудок чистоту — холод скалит зубы, меж двух передних у него смешная щербинка. Эмгыр не скучает по жизни, потому что стоит выйти во двор — вступишь в жизнь в одно ровное мгновение, поглядишь на выкупанную в крови сталь, стаи одичавших собак, снующих близ домов без хорошей пищи. Их прогоняют палками, чтобы ушли в лес, сожрали тех, кто оказался слабым — у списков дезертиров почётное место на столе, на него Эмгыр даже не смотрит.

Иногда жалеет, что глаза вообще есть, что приходится смотреть — мог бы попросить во сне разучить, но у черноты не просят. Да и снов нет. Есть плохо вышитое солнце, портрет беглой дочери, горсть придворных, тоскливая пустота и пустота ещё одна — внешняя, с большими светлыми глазами. Если солнце вышила она, Эмгыр обещает наказать так, как ещё никогда не наказывал.

Как тебя зовут, спрашивает. И уходит сразу же.


дополнительно:
здравствуйте, батюшка! хочу вам сообщить, что в ожидании великого белого пламени с вражьих курганов замер весь наш каст — с радостью и в политику и в драму с вами поиграем. общего глобального сюжета нет, творим что в голову стукнет так что с чистой душой сможете воротить интриги и спокойно выйти на пенсию одновременно. с цири, как вы понимаете, точек пересечения достаточно, а всё остальное обговариваемо — приходите с примером текстов в личные сообщения, рада буду детали да хэдканоны обсудить https://forumstatic.ru/files/0019/e7/78/82322.gif

пример игры;

Картинки воспоминаний лопаются перед глазами как мыльные пузыри — и ничего не оставляют после. Цири загребает их руками, но ловит одну пустоту. Ничто здесь ей не подчиняется. Люди, которые давно умерли, приходят сами, тянут тощие руки, хватают за запястья — так крепко, что хочется закричать. Цири прогрызает наволочку, пачкает слюной краешек подушки; одеяло хлипкое, рваное, тесно зажато между бёдрами. Подушку хочется обнимать, а получается только отбрасывать — нежность Цири обрубает на корню, состояние комфорта кажется ей опасным. Сон (здоровый, хищный) приходит в комнату и садится рядом, гладит по волосам — вплетает в пепел естественную седину, но она почти незаметна. Серый Цири носит в себе с рождения; серый, зелёный и чёрный — каждому хватает места, они делят её точно на три куска.

и в принципе оставили нас так
сказали разбирайтесь как хотите

Первый раз Цири видит рыцаря в шлеме с чёрными птичьими крыльями в далёком детстве; она смотрит как огонь, отбирающий жизнь у Цинтры, целует его в бледные губы, гладит по тёмным, виднеющимся из-под забрала волосам. Лицо — юношеское, худое и испуганное, запоминается так же остро как и всё остальное, — когда Цири рассеивает кошмар клинком и оказывается не в силах добить.
Смогла бы сейчас? Да. Только нет больше необходимости.
Образ рыцаря распадается и смазывается, но не уходит; только всё в нём теперь спутанное — смерть в серебристых зрачках, а иногда он совсем без шлема и Цири пытается читать по губам. Как его звали?
Ты убийца шепчет ей безымянный рыцарь и сон, сидящий на самом краю кровати, сдавливает Цири в объятиях. Она трепыхается, ворочается, вздрагивает, словно ищет что-то меж простыней.
Не находит, конечно. Лошадиный гомон, перестук копыт и недовольное, усталое фырканье — всё уносится прочь с рассветом, Цири остаётся совсем одна. Без одеяла, подушки, со свинцовой усталостью в теле и глухой болью в веках. Кто-то натолкал в глаза песка, красное на зелёном — некрасиво. Цири не смотрит на себя в мутные, крестьянские зеркала. Тошно смотреть.

Она вспоминает имя уже у костра, в глухом лесу — рукам жарко, а остальному телу холодно; Цири заворачивается в плащ, отодвигается подальше от языков пламени. Кагыр вертит она на языке — из уст вырывается только глухое сипение. В последний раз Цири разговаривала с кметом, снимала комнату; это было неделю назад. Уехала она тогда без предупреждения, деньги рассыпала по деревянной столешнице. Медные монеты, крохотные, почти ничего не стоящие в этом мире; такими закрывали глаза трупам и небрежно бросали нищим в глиняные миски, как подаяние.
Сон в этот раз приходит неожиданно, подкрадывается с далёкой опушки и не издаёт ни шороха, ступая по свежеопавшим листьям, не попадает ногой ни в единую лисью нору. Во сне Цири бежит — сперва от кого-то, а позже следом. Во сне у неё у самой есть красивый шлем. Доспехи обнимают тело как вторая кожа — чёрные, похожие на беззвездную ночь в новолуние; все прячутся по домам, шикают на детей. Цири проезжает города и деревни, ищет кого-то глазами.
Выходи смеётся над ней Предназначение. Игриво улыбается мальчик, имя которого она снова забыла. Выходи, догоняй, всадница. У тебя глаза как звёздочки.
Когда-то Цири говорили об этом единороги — память подковыривает нужные фрагменты и вытаскивает их на поверхность. Все, кроме имени.

Перемещается Цири с рассветом.

вот вам четыре способа питаться
сырым горячим жареным живым

Каждый раз по миру словно проходит дрожь — тонкая, едва различимая; Спираль вздрагивает, пропуская беглянку, и Цири жадно втягивает носом воздух. Хочется припасть к земле, выпачкать в ней руки. Дома у Цири нет, но родной мир всё ещё пахнет как дом. Когда-то по нему ходила босиком бабушка, именно в нём Геральт впервые поцеловал Йеннифэр, а Цири научилась убивать.

Во всём, что ей дорого, сильнее всего ощущается смерть. Проступают её нечёткие контуры, зеленью и темнотой загораются глаза. Много лет назад Лара Доррен ступила на эти земли, отвернувшись от всего, что раньше казалось важным. Лара проебала всё добровольно, а у Цири всё отобрали. Справедливо будет забрать что-то у Лары, но Цири уже сделала это — забрала ген. Магия проросла в ней, распустилась алыми соцветиями. Магию Цири держала в голове и в руках, целовала в губы, баюкала как ребёнка.
Магия привела Цири сюда.

вот вам десяток способов убиться
и очень много способов убить
и вышли

Пахнет дымом; Цири тянет его носом, чуть приоткрывает губы, словно хочет попробовать и на вкус. Вечерний лес обступает её кругом, смыкается плотным кольцом у запястьев, тащит за собой. Ступает Цири как заворожённая — может и хочет остановиться, но неспособна. Ветви деревьев напоминают птичьи крылья на нильфгаардских шлемах, обнажённых пальцев касаются почти что интимно. Цири неловко без перчаток, неловко в близком присутствии кого-то иного; нужно вспомнить ещё, как говорить, как смотреть, как держать расстояние.
Память услужливо подбрасывает варианты, словно дрова в костёр — но всё не те, путанные и рваные. Смерть дышит ей в ухо и дыхание у неё горячее и сухое, падает тёмной золой под ноги. Цири умеет тихо ходить, и незаметно замирать тоже умеет — в стороне, не заходя в неровную полосу света, отбрасывая кривую, дурацкую тень.
Похожа ли она на дерево? На ночь, пришедшую отогреться? В конце концов, точно должна быть похожа на смерть.

— Кагыр, — тихо шелестит голос, и говорить — это всегда самое сложное. Дыхание сбивается на самом конце слова, проглатывает его, горькое и глухое.
— Здравствуй.

Лес за спиной Цири — стена, лес впереди — ров. Она ютится на краешке, осторожно воздевает руку к костру. Улыбнулась бы, но забыла, как.

0

21

натанос в поиске:

— warcraft —
https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1090/430047.gif
прототип: личико подберем;

lianna brimstone [menethil] [лианна бримстоун (менетил)]
бастард и последняя живая наследница Лордерона, обычный человечек

[indent] Малютка Лианна не нужна никому в этом мире, а кому бы и сподобилась - те уже в могиле лежат. Уж точно не своей загульной мамочке, не так ли? Ей куда как важней было, что скажет ее строгий отец-король, нежели жизнь доченьки, которую она понесла от обычного солдата их регулярной армии и на которого в итоге и сплавили пищащий сверток, да отправили куда подальше от дворца. "До лучших времен" - говорили они и мечтали, чтобы ты, котенок, растворилась в небытие, вместе со своим отцом, покусившимся на святое. Бастарды они такие, да, никому ненужный продукт пары веселых ночей и ворох последствий с головной болью в придачу. Хотя откуда тебе знать, твой папочка тебя от этого знания оберегал, такой добрый и заботливый, не так ли? Как же, должно быть, ты его любила и как тебе грустно было, когда в итоге все же потеряла. Не сразу, конечно, вовсе нет, он сумел защитить тебя от нашествия Плети, от ужасов катаклизма, от народных волнений и очередной войны, которую Альянс и Орда устраивают от скуки, а вот от Легиона уже не смог, пришлось его похоронить и резко повзрослеть, стать самостоятельной, ведь у твоей мамочки появилось много неотложных и важных дел, намного важней, чем ее родная дочь и она счастливо ускакала в свое жречество, оставив тебя одну с тяжелым грузом осознания того, кто ты есть.
[indent] А ты, котенок, Менетил, настоящая, мать ее, принцесса, единственная наследница трона Лордерона, который сейчас лежит в руинах и по его землям бегают ходячие мертвецы, бьют себя пяткой в грудь и кричал "Лок’тар огар" не желая даже вспоминать, что с живыми имели что-то общее. Ты носительница самой ненавистной фамилии, твой родной дядя самый ненавидимый ублюдок на любом континенте, как думаешь, сколько народу решит на тебе отыграться за все, что сделал Артас? Ты хоть представляешь, в какой ты заднице, котенок? Ты думаешь, никто не копает под не_мертвую Калию Менетил, например, какой-нибудь Алый орден, которому твое существование как кость поперек горла? Ты им все планы рушишь, милая, тебя проще убить и прикопать в лесу, стереть тебя, как пятно с меча, и никто не узнает о том, что вообще такая существовала. И ведь они даже не одни такие существуют, в какой уголок земли не сунься - кругом западня и смерть неизбежная.
[indent] Но не волнуйся, котенок, я тебя защищу. Да, возможно выгляжу я не так свежо, как все эти живые ребятки, но и у тебя выбора особо так нет. А все потому, что ты такая же, как и мы - отвергнутая. ОТРЕКШАЯСЯ. Нам для этого пришлось умереть и возродиться, тебе же просто на свет появиться бастардом; мы тебя понимаем, лучше, чем кто бы то ни было еще. Ты для нас не пустое место и не помеха, не приложение к своей загульной мамашке, которая себе уже другого нашла, не успели вы и отца похоронить. Доверься мне, малютка Менетил, я научу тебя бороться, я покажу тебе, как наказать всех тех, кто хотел сделать тебе больно. Я помогу тебе отомстить...


дополнительно:
С вами Натанос и его охуительные истории.
У нас тут намечается сюжетец со скандалами, интригами, расследованиями и немножечко с резней. А еще мы тут наиграли достаточно много и устроили настоящий альтернативный варик с блекджеком и стеклом. Наша история начинается с того, что Сильвана Орду и пост вождя покидать не собирается, то бишь в данный момент она все еще номинальный правитель земель Лордерона... ну как, в ходе военных действий эти земли были отбиты и сейчас под контролем Альянса, как и низина Арати, которые пришлось уступить в угоду заключения союза, но вы же помните, что сказал король-львенок? Да-да, Лордерон принадлежит Менетилам, он отдаст эти земли по праву крови, а кто у нас тут единственный живой наследник трона? Чуете куда веду?
Сейчас между Ордой и Альянсом мир, ресурсы истощены, воевать вновь нельзя, а земли возвращать надо и вот тут на сцену выходит бюрократия и Натанос, которому поручили вернуть Лордерон обратно, а он в свою очередь находит малютку-Менетил и переманивает к себе. Конечно же он использует девочку, которой сейчас примерно 15-17 лет от роду, ее подростковый максимализм, вполне удачно настраивает против загульной Калии, которая очень часто бросала свою семью и вот теперь опять, вспомнив о своем "королевском" долге решила поиграть в политику и получила стрелу куда надо, становясь ходячим трупом. В общем у Натаноса много рычагов давления, начиная от не особо теплых отношений между матерью и дочерью (а они явно такие, ибо какой ребенок смирится с тем, что мама их вечно кидает и убегает по "важным" делам), обещания защиты (очень многие хотят убить тех, у кого в строчке [фамилия] стоит Менетил, да-да, тот же Алый орден, приходите, я покидаю вам очень классные листовки, которые они оставляют в Тирисфальских лесах, добавьте к этому ШРУ, которые явно не хотят отдавать отвоеванные земли обратно, король у нас, конечно, добрый, но не тупой и куда ветер дует чует), обещания силы (Натанос не зря считается самым лучшим учителем, он долгие годы из рукожопных оболтусов делал настоящих героев, любили они его методы или нет - все признавали, что этот мертвый хуй самый эффективный ментор для будущих машин для убийств), ну и конечно обещаний, что только здесь малютка будет счастлива и только тут она по-настоящему нужна.
Плюс младшОй-Менетил в том, что она существует, она вполне так твердая и заверенная часть канона, но при этом все еще где-то в тени и развить ее можно так, как хочется игроку, она может стать из "ну она там крч где-то неизвестно где, да и срать на нее" от близзов, до важного персонажа, который реально имеет вес на политической арене.
В общем приходите, мы тут с тетей Сильваной будем совращать печеньками, а добрый король обещает тянуть одеяло на светлую сторону, веселуха да и только! Стучитесь к дяде-Натаносу в личку, я вам еще много охуительных историй расскажу и покажу, а заодно поболтаем, может вы ее видите как-то по своему, тоже вариант.

пример игры;

Его колотит, словно в горячке, тонкие сероватые пальцы трясутся и, Тьма со всем, он не хочет думать в чем именно они испачканы. Он смотрит на лицо Сильваны и словно бы не узнает — она другая, абсолютно другая; да, лицо все так же прекрасно, тонкое, очерченное, пусть в тенях этих резкое, отличающееся далеко нездоровым цветом кожи и глаза ее рубиновые, а не голубым сиянием солнечного источника наполненные. Но дело не только в этом — голос, словно из могилы кто-то вещает. Это не тот голос, что звал его раньше, при свете дня или в ночи, это голос сломленный, надломленный и ему невыносимо смотреть на такую на нее намного сильнее, чем на собственные руки.

— Не надо... — ее рука касается щеки и Натанос в ужасе осознает что ничего не чувствует. Нет той теплоты, что раньше жаром куда-то вниз ухала, нет нежности прикосновений, словно холодное что-то перехватило, сдавило, да так и оставило, он лишь только рот открывает, пытаясь дышать, делая вид, что дышит, сглатывая горький ком.

— Нежить... — Натаносу кажется, что сглохло все, а может и правда в этом краю больше живности шумной нет, у него словно уши забиты. — Нежить... — Он повторяет словно заведенный, словко попугай какого-нибудь засранца из Пиратской бухты, который решил сунуться дальше на север в поисках нечестной работки. У него в голове это не укладывается, как не утрамбовывай, как не пытайся впихнуть.

Он был мертв. А сейчас он... нежив.

— Нет. — Он отстраняется, в ужасе, в сожалении, в стыде. Ему стыдно перед командиром, что таким его нашла, что ради него весь этот путь проделала. Ему стыдно, что он мало того, что свой долг не выполнил, не смог защитить ее, прямую свою работу делая, так еще и после смерти служил... мальчишке. Он служил мальчишке. Да, Натанос был подданным Лордерона, но до короля и его мелкого отпрыска ему не было никакого дела, как и им собственно до какого-то обедневшего следопыта с самой окраины — это казалось честным. И гадким одновременно, что в конечном итоге его призвали к служению своей короны насильным способом. — Нет... — Он опускает взгляд вниз и видит изломанный труп лошади — ноги передние переломаны, кости торчат, на исхудавшей от изнеможения морде дичайший ужас, а стеклянные глаза в пасмурно-грязное небо направлены и отражают в себе густые желтые облака; в животе дыра, из которой внутренности вывалились прямо на землю, вокруг которых мухи дикой черной стаей собрались и следы зубов — человеческих зубов — Натанос в ужасе руки свои поднимает и осознает ЧТО он делал, пока его не окликнули. Во рту вкус гнили, вкус свернувшейся крови. — Нет... — Он оборачивается к Сильване. Зачем... зачем она пришла сюда? Зачем вырвала из этого коматозного состояния? Что это за пытка, что за издевательство. Он делает шаг назад и еще один, а затем еще, разворачиваясь. В голове лишь одно — убежать, забиться в самую темную щель и выть там раненным и издыхающим зверем в надежде, что кто-нибудь его пожалеет и наконец прикончит. Ноги не слушаются и он опирается на руки, тонкие и ломкие, на четвереньках бежать оказывается намного быстрее, худая спина выгибается, позвоночник хрустит и ломается, хотя какая разница.

Под руками мутное, липкое, Натанос осознает, что к озеру прибежал. То глубокое, темноватое, что в его воспоминаниях по берегу осокой везде поросло, сейчас голым было, вдоль выжженной земли, а на кромке воды разлилось черное и склизкое масло, что поверхность в зеркало преображало. Он аккуратно к нему подходит, словно к дикому зверю, которое следует приручить. Он вообще дикое приручать не особо любил, к чему волю свободного ломать, куда как лучше с младенчества взрастить, выходить, чтобы лицо твое на всю оставшуюся жизнь отпечаталось не жестокими побоями и муштрой, а привязкой, привычкой. Он на колени на берегу опускается, склоняясь вниз.

На него смотрит нечто, чьи щеки давно ввалились, обтягивая свисающую челюсть, которую уже ничто не держит, обнажая зубы черные, меж которых застряло подгнивающее мясо и черная кровь по рту и наполовину вылезшей бороде сочится. Глаза белесые абсолютно, мутные, как у трупа — да он и есть труп — смотрят прямо в воду. Волосы тоже вылезли, а остатки их серо-седыми стали, это можно было проглядеть там, где грязи на них не прилипло и крови.

На него смотрело чудовище. На него смотрел он сам.

Натанос ревет диким воем, так псы в псарне воют, когда одного из своих теряют, долго, протяжно, он руками в воду забирается, и пальцами цепляя, грязной водой с себя пытаясь смыть все то, что на нем налипло, головой прямо в мутную воду опускаясь и растирая до изнеможения. Плевать, что вода грязная, что на ней запах масла горючего, лишь бы отмыться от этого кошмара. Он не выдерживает, бьет руками по воде, по отражению, что в нем все никак не хочет растворяться и верить не хочет. Колотит, словно своего самого злейшего врага, злобное существо, жуткого монстра. Таких монстров он по шкафам Стефана искал поздно вечером, когда мальчик спать боялся в темноте одному оставаться; ему бы рыкнуть что-то из разряда, что рыцари ничего не боятся, да и он не должен, но вместо этого лез в шкаф невидимого врага прогонять и потом как герой вылезать обратно. Он отослал Стефана к дальним родственникам, когда вся эта шумиха со странной паникой после возвращения Артаса началась и ему оставалось лишь надеяться, что брата вывезли раньше, чем...

Пожалуйста, только не так.

Он не слышал шагов, но знал, что она здесь, смотрит на него, наблюдает и ждет. Он горбится, худые лопатки словно обломанные крылья на серой гнилой коже, а позвоночник пиками острыми. Какой же он сейчас отвратительный, какой же он сейчас жалкий...

— Сильвана... убей меня. — Это прозвучало так... логично. Мертвым место в земле, мертвые не должны ходить так, не должны делать то, что делал он. Это природе противно, это отвратно Свету, хотя хрен с ним со Светом, он в него никогда не верил — это отвратно ему и скорее всего отвратно и ей тоже. — Куда меня забирать... разве что в могилу. Такому отродью только место в могиле... Хотя ладно, нахрен могилу, так на земле прогнию. Нельзя тебе на это... на такое смотреть. Убей...

0

22

зейн в поиске:

— borderlands —
https://forumupload.ru/uploads/0019/84/7a/2/867852.png
прототип: без вайтвошинга - остальное на ваш вкус!

amara [амара]
сирена (наступи на меня), волтхантерка (пожалуйста), защитница угнетенных (умоляю)

заходит зейн как-то в бар, а мокси ему говорит...

история, в общем, такая: зейн об амаре знает чуть больше, чем нихуя, да и она о нем, скажем, примерно столько же. зейн - ненадежный рассказчик: о себе говорит слишком много и в то же время не говорит ничего. его злоебучую рожу узнают в каждой дыре галактики, к легионам культистов, от которых и без того волтхантерам хватало проблем, прибавляются еще разного помолу враги, желающие убить лично зейна. амара смотрит на весь этот цирк сначала с весельем, а потом весело быть перестает - и начинает казаться скучным. у нас так много общего - выдает ей зейн, но из общего амара вычленяет только большую полумаргинальную семью и любовь помахать кулаками.

все детство она провела, стараясь помочь сестрам и матери не сдохнуть с голоду, всю юность - выбивая в индийских трущобах дерьмо из плохих парней. сирены обычно пытаются скрыть собственную природу, чтобы не быть освежеванными или проданными большим корпоративным дядям, но амара, скорее всего, никогда понятия не имела, сколько стоит ее голова. зейн смотрит на ее восемь рук, на шрамы, разбросанные по всему телу, и щурится: о чем думаешь, старый хрен? — выходи за меня? — ughhh (думает зейн, две трети жизни проработавший агентом во всех военных корпорациях галактики, о том, что не понимает, каким чудом ее до сих пор не поймали).

амара у себя на родине - что-то вроде местной супергероини: защищала слабых, помогала бедным, восстанавливала справедливость, оставляла автографы маркером у девок на сиськах и кулаками у мужиков на передних зубах. а потом, как это часто происходит с сиренами, случилась пандора. не то, чтобы она заметила большую разницу между трущобами, с которых ушла в попытках прокормить свои бесконечно голодные амбиции, и разъебаннными бараками пандорских психов, но вот она на пандоре, и она начинает думать: что меня ждет в конце? в конце, конечно, не ждет ничего, кроме нескольких убитых друзей, психологических травм, кучи межпланетных перелетов и накопленной усталости. в конце не оказывается даже писем от родных - семья то ли не знала, куда их отправить, то ли просто пытается дальше жить без нее. мокси в конце этого охуительного пути нальет им с зейном пару-другую шотов, скажет: вы еще не всех потеряли, девочки. зейн не поймет, как сказанное трактовать, и найдет в этом что-то едкое - ты, мол, не все проебал, поднажми и проеби остальное. амара - сожмет кулаки и зубы и уйдет к себе в комнату. там, в отличии от некоторых, разумеется, найдет в себе силы защищать до победного тех, ради кого ей было бы не жаль сдохнуть (ну что, сладкий, ты все еще веришь в то, что у вас много общего?).


дополнительно:

МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, МЕЛЬНИЦЕЙ

пейринг или не пейринг - не принципиально совершенно! положа руку на сердце, мне не хочется портить девочке жизнь (зейн долбоеб и безответственный мудак, он амару тупо не заслуживает, и, бога ради, давайте признаем, что посвятить свое сердце одному подростку пятидесяти лет - не тот вид благотворительности, который она нашла бы осмысленным). если вам захочется поиграть гетерастию, которая явно не имеет никаких прав, я постараюсь воспитать это животное и не проебаться, но ничего не обещаю! в остальном: вижу абсолютно лучшую динамику, много кринжа (со стороны зейна), смехуечков и движа. драму, разумеется, тоже могу развести изи. либидо обещаю держать под контролем.

👉👈 в письме сойтись будет важным: я одинокий, но гордый! а если серьезно, то, полагаю, никому не будет прикольно, если вдруг выяснится, что кому-то из нас не зайдут чужие тексты. на контакт я иду легко и охотно, так что не бойтесь стучаться.

пример игры;

что на самом деле привело тебя в dedsec? - гораций был самым здравомыслящим из всех них. задавал нужные вопросы, подчеркивал важные нюансы, беспокоился о деталях. маркусу нравилось считать себя одним из тех, про кого говорят "жил быстро, умер молодым". но умер у них пока только гораций, да и жил он, в общем, не очень быстро - и это, блядь, заставляло маркуса скрипеть зубами. в основном, конечно, от чувства вины. в сухом остатке - от злости и тупости произошедшего. об этом, наверное, стоило нормально поговорить. как-нибудь. с кем-нибудь. каждый раз попытки в такое, разумеется, заканчивались дебильными шутками, мемами, пьяными идиотскими поступками. кодов рефлексии в dedsec никто не писал - все держались на скриптах юношеского максимализма, тупорылого оптимизма и адреналиновой зависимости.

ситара говорит ему что-то про самовыражение, про революцию, и она больна своими идеями, как больны ими люди, убежденные в том, что умирают за правду. что на самом деле привело тебя в dedsec? - гораций больше не спрашивает, гораций уже, в общем, просто не в той кондиции, чтобы беспокоиться о нюансах. но маркус все еще здесь, и он задает этот вопрос себе сам. ответа на него, разумеется, не находит.

это, на самом деле, было проще, чем ему бы хотелось думать. убери пару-тройку стильных, но бесполезных баннеров с интерфейса, сократи вдвое код, вырезав из него выебоны, перестань изводить тонну бумаги на граффити и ограничься одним несчастным баллончиком краски, вместо 3D-печати используй натуралку, прежде, чем бороться с системой - попробуй ее для начала понять. ренч ловит удары ебальником, ренч кусает губы, ренч тихонечко стонет, стараясь не зареветь. ренч без маски, которому в лицо пихают подошвы ботинок псы фбр - вот, что они получают на выходе. и смотреть на это, разумеется, очень больно. маркус скрипит зубами, бьет себя по щекам. потом выходит к ребятам в dedsec и оптимистично отхаркивает что-то про то, что у них все схвачено. ловит ошарашенные взгляды, застревающие в чужих глотках возражения, подмигивает:

watch me, fellas :^)   15:32

  wait                                                15:32

  wHAT                                              15:32

маркус в этой сказке блядский герой, о котором мир никогда не просил. он все разрулит. что ему эта ваша система, если у него такой большой член и проебанная в нулину связь с реальностью. это просто: рисковать всем легче легкого, когда у тебя нихуя нет. так все же - что привело тебя в dedsec, а?

ему бы хотелось выглядеть крутым и ярким. чтобы смотрели и лайки ставили. чтобы рвало комменты, репосты ебошило и счетчик подписчиков пробивал лимит. он, в общем, именно в этом и преуспел. когда красиво трахнул московского гамбита, когда флексанул перед штабом фбр, когда обоссал сервера ctOS - когда сделал кучу других идиотских вещей, не думая о последствиях. когда, в конце концов, не смог спасти горация. и когда - браво, долбоеб! - спас ренча. все это было красиво. размашисто. говорило о себе. самоцель выебнуться - достигнута. система между тем вальяжно растягивается на кожаном диване и закуривает сигару стоимостью с бюджет всех противоборствующих ей вместе взятых. ренч расставляет жучки в квартире лучшего друга и читает все его переписки. маркус смывает с лица клоунский грим. фбр аплодирует.

- ну ты и крыса, - можно было бы, конечно, не выбивать дверь с ноги, - что, продал жопу этим уебкам, да? - можно было бы думать башкой прежде, чем доставать ствол и целиться в лучшего друга, - и нас тоже? два по цене одного, так что ли? - можно было бы, в общем, в качестве разнообразия хоть немного одуплять реальность, в которой существуешь, - мать твою! - но маркус уже давно даже себя самого не чувствует, - я же тебе, сука, верил.

0

23

— marvel —
https://i.ibb.co/S7w092N/b85166dd922e9f7c64f3c96ca8f15f93.gif
прототип: sebastian stan;

james buchanan "bucky" barnes [джеймс бьюкенен "баки" барнс]
солдат/наемник, человек

“Во времена холодной войны существовала одна теория: один солдат в нужном месте в нужное время с нужными навыками может быть эффективнее целой армии”

хвала отчаявшимся, если бы не мы,
то кто бы здесь работал на контрасте

Джеймс Бьюкенен “Баки” Барнс - боксер, боец, герой войны, лучшее оружие Гидры, Зимний солдат, убийца, преподаватель Академии Красной комнаты. Человек без памяти. Человек без прошлого.

Человек со слишком богатым прошлым. Таким, что лучше не помнить.

На войне не бывает не раненых солдат. Ты ранен, солдат? Руку можно заменить бионической, в мозг вставить импланты, в сердце... Сердце лишь мышца, что качает кровь. Много крови, ты по щиколотку в ней, по колено, по пояс. Руки в крови - это не аллегория.

мы городские сумрачные власти,
любимые наместники зимы

Анабиоз - и жизнь солдата начинается с нуля. Гидра стирает память, Гидра упраздняет мораль, Гидра уничтожает личность, Гидра убивает…

Помнишь мальчишку, которого спас от хулиганов, с которым возвращался домой в кузове рефрижератора, потому что вы просрали все деньги? Который держался за твое плечо на похоронах матери? Которому ты обещал быть вместе до конца?

Желание. Ржавый. Семнадцать. Рассвет.

Помнишь рыжеволосую девушку, которую учил драться, жестко и безжалостно, ведь в Красной комнате выживают лишь жесткие и безжалостные? Ту, к которой пробирался по ночам тайком? Ту, с которой вы не должны были быть вместе? Она всегда любила тебя больше.

Печь. Девять. Добросердечный. Возвращение на Родину.

Помнишь их всех? Тех, кто стал твоей целью - их лица, имена - или они так и остались номерами приказов на уничтожение, для выполнения которых все средства хороши, солдат…

Один. Грузовой вагон.

R e l o a d i n g…

“Меня с детства учили убивать и раз за разом посылали в бой. Меня взрывали, замораживали, промывали мне мозги и заставляли работать на врага, пока все, кого я когда-либо знал, старели, забывали обо мне и умирали”

отчаянье, плоди неуязвимых
мы доблестное воинство твое


дополнительно:
Хотелось бы видеть сильного персонажа, поломанного, но не сломленного, прошедшего через ад, а потому знающего цену настоящему.
Джеймса ждет большой каст, но особенно будут рады Стив и Наташа. Для тебя у нас много интересной движухи: кровавые флэшбеки, полушпионские сюжеты другой войны, отыгрыши по комиксным аркам, военные истории и, конечно, до хрена стекла (ну, а зачем еще мы все тут собрались).

пример игры;

Можно вытащить Стива Роджерса из Америки, но не Америку из Стива Роджерса. Можно делать, что угодно, но этот солдат не покинет службу, даже если умрет, как, собственно, уже было — капитан Америка геройски погиб и на 70 лет стал бессменным оружием добра.
Но сейчас перед ней не капитан, а обычный парень Стивен Роджерс, потерянный герой, который не знает, чего хочет. Отними у него Америку и что останется? О нет, эти двое вцепились друг в друга клещами — не оторвать.

Наташа открывает вторую бутылку и садится прямо на траву рядом с мотоциклом. После терпкого пряного виски джин обжигает горечью и хвойным запахом. Наташа кашляет и делает еще глоток. Они так и пьют без закуски, ощущая вкус и минутное, тут же проходящее опьянение. Но пьяным немного легче говорить, и она перемежает слова с глотками.
Стив Роджерс патологически честен, и иногда это убивает. Старк как-то назвал ее двуличной дрянью, и был прав, пожалуй, они со Стивом полные противоположности. И это было бы смешно, но почему-то совсем нет.

— Спроси у кого угодно, что он на самом деле хочет, и он вместо этого станет рассказывать тебе, чего он не хочет, — Наташа смотрит на Стива снизу вверх. — Здесь нет быстрых решений или секретных способов — нажал кнопку, получил результат. Мы до сих пор блуждаем в темноте, когда дело доходит до самих себя, и каждый сам придумывает себе какой-то смысл.

Легко ли сделать из человека символ? Проще простого на самом деле, сейчас достаточно армии маркетологов, формирующих общественное мнение. Сложнее, если символ все еще не может перестать быть человеком. Человеческое в нем кусается и царапается, вылезая в самый неподходящий момент, мучает по ночам, бьется и вырывается. Это чертовски неудобный символ, который вдруг отказывается сиять начищенной бляхой, говорить пафосные речи, который лезет с ненужными вопросами. Который наконец стоит совершенно опустошенный и вновь протрезвевший на берегу реки и не знает, чего он хочет.

— Тот, кого ты оставил там, Стив, тоже теперь здесь, — говорит она тихо.

Вспоминать о Зимнем все равно что загонять себе под ногти острые иглы. Что ты чувствуешь, когда лучший друг стреляет в тебя? Что ты чувствуешь, когда человек, которого ты любила, стреляет в тебя?
Н и х е р а
Ни хера ты не чувствуешь. Ты валяешься в грязи, истекая кровью, и думаешь о том, что лучше бы он тебя убил. Перестать существовать — это выглядит охренительно привлекательной идеей. Потому что твое дурацкое прошлое настигает тебя зверем и опрокидывает на обе лопатки, смеясь и скалясь, с его клыков капает свежая кровь — твоя кровь — и у тебя нет сил на сопротивление.

система выполнила недопустимое действие и будет закрыта

Потому что в глазах Зимнего глубокая пропасть и пустота, и ты просыпаешься по ночам от этого холодного равнодушного взгляда, комкаешь влажную подушку, сбиваешь простыни, выходишь на кухню выпить воды, и зубы стучат о край стакана.

Стив — это ее ходячая совесть, он никогда не оставит Баки, найдет, вытащит, эти солдаты своих не бросают. Сама она не может похвастаться таким упорством — мысли о Зимнем она задвинула в самый темный угол, навесив огромный замок, поклявшись себе никогда к этому не возвращаться. И вот теперь замки рухнули и все то, неприглядное, что она скрывала, вывалилось наружу, даже если никто кроме нее не видит, она знает об этом, и этого достаточно.

И потому она не может дать Стиву Роджерсу убивать себя одиночеством, скатываясь в депрессию и безнадегу. Погибнет Роджерс — и от совести Наташи Романофф ничего не останется,  а она должна знать, что есть те, кто поступят лучше, чем она. Даже если для этого придется выдумывать какие-то смыслы и цели, оправдывающие существование.

0

24

ичиго в поиске:

— bleach —
https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/853/26536.png https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/853/117328.png
https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/853/267220.png https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/853/561478.png
прототип: kiko mizuhara;

rukia kuchiki [рукия кучики]
шинигами , лейтенант / капитан 13го отряда ; владелица Sode no Shirayuki

[indent] Ей приходится по вкусу старый Kodak, завалявшийся под тумбочкой ; ей приходится по вкусу клубничный чизкейк из ближайшей кофейни. Руки смеётся, поправляет воротник своей школьной формы, вытаскивает из автомата холодное кофе, похлопывает Ичиго по плечу.
[indent] Ей нравится вес меча в её руке, но не нравится кровь. Здесь будет место для речей о дружбе, товарищах, семье, чести, справедливости, но их скажет кто-нибудь другой. Рукия молчит, потому что для неё это всё очевидно.
[indent] Когда Рукия растворяется у него перед глазами, Ичиго сдерживается, чтобы не протянуть руку. Ичиго открывает дверцу шкафа рано утром, надеясь, что всё ему просто приснилось. Иногда кажется, что лучше бы ему приснилось совсем всё - и шинигами, и зависимые, и арранкары ; и Готей 13, и Рукия ; если бы это всё было просто сном, было бы проще.
[indent] Рукия забывает проявить плёнку с фотоаппарата - кажется, это никогда не будет сном.


дополнительно:
- sorry but yes ( я знаю , что мы упорно игнорируем фильм по бличу , но как можно игнорировать красивые эдиты ? ) ; and some more and some YES ;
- попрошу в лс или тг выслать пример поста ;
- ничего не имею против смены внешности ;
- так же мне очень понравилось , что кубо творит с burn the witch и вообще мотивами пост-манги блич — ака 2018-2020 года , так что если вдруг будет желание прыгнуть в будущее — велком ;
- полностью за отыгрывание идей , которые несколько отступают от канона ;

пример игры;

да, конечно: заповеди и Библия.
но нет ли у тебя, Господи, для нас еще каких-нибудь пожеланий?
ИДИ НАХУЙ ГОСПОДИ.

ouch. эдвард не понимает, какого хуя его всё это так волнует — что-то яростно и отчаянно болит, врач советует заливать спиртным, чтобы не загноилось, эдвард послушно выливает ром в рот. боже, придурок, не так надо. эдвард разводит руками отражению в зеркале — прости, чувак, мы всё проебали. корабль неодобрительно косится — был бы живой, сам за борт капитана выкинул и уплыл. но эдвард внимательно наблюдает, как якорь опускается на дно гавани кингстона — там потом в пьяном бреду понимает, что корабль опять угнали, но не очень переживает.

последнее воспоминание перед тем как алкголь свалился на голову, словно гильотина — раз и всё. нет тебя. и хорошо, и плохо, и свободно. эдвард горланит песни до самого утра, посылает нахуй квартермейстера ( он то корабль и забирает ) и отмахивается от галлюцинаций — они приходят всегда словно по часам, а на самом деле, когда алкоголя в крови становится меньше привычной и необходимой дозы — призрак мэри рид обвиняет его в бездействии и алкоголизме, эдвард очень громко смеётся — так и хорошо же, вот он я такой настоящий, что вы из меня непонятно кого делаете ?

мэри рид умирает у эдварда на руках, и он моет их в солёной воде до тех пор, пока итак грубая кожа не становится похожей на наждачную бумагу — ему кажется, прислонит к лицу, разрежет себя насквозь, да только не замечает — уже пополам разрушенный, покрывшийся грязью и позором.

либо смейся, либо пей. порох в пистолете каждый раз оказывается мокрым, когда эдвард подумывает со всем покончить — его избивают другие пираты, смеются над его когда-то звучным именем капитана кенуэйя и бросают в воду — эдвард с морем давно слился и как бы не хотел, уже в нём не утонет. слишком родное, слишком любимое — он ради него всё дорогое продал, даже жену в англии оставил вместе с душой.

i dont get this life anymore — эдвард поёт моряцкие песни, словно воет — криков уже не осталось, — пытается ходить в церковь, но блюёт пастырю под ноги. а потом долго беседует с галлюцинацией христа, посылая его самыми суровыми и отвратительными моряцкими ругательствами. утром просыпается в компании козлов и смеётся. опять, блять, смеётся.

ну и какого хуя его всё это так волнует ? не знает, где могила мэри, не знает, где будет его — пиратам она вроде бы не нужна, но эдварду хочется, чтобы к нему порой приходили — цветы может клали или бутылку рома. он его, конечно, не выпьет, но будет рад. но вот только приходить больше некому — все, кто его когда-то на плаву держал, либо погибли, либо оставили, повернув свою спину и проявив милосердие, спрятали взгляд отвращения.

капитан эдвард кенуэй превратился в постыдного пьяницу, который связь с реальностью стабильно теряет через десять минут, после того как проснётся во второй половине дня.

ну и заебись ? да ? йо-хо-хо пиратская жизнь по мне. йо-хо-хо вот бы сдохнуть поскорей.

ouch. уже не замечает привкус соли на губах, уже устаёт жаловаться, что они взяли слишком мало рома. бочки в трюме закончатся, когда на него снова нападёт приступ плохого настроения — когда галлюцинации снова начнут стучаться в череп и пробираться сквозь трещины внутрь. адевале съебывает к ассассинам — у них цель благородная, а не как твоя — золото-золото-золото. адевале возвращает эдварду 'галку', тот смотрит на белые паруса и дрожит. оправданий уже никаких — у эдварда слишком сухо в глотке, чтобы посылать негра в жопу — он почти называет его никчёмным и глупым рабом, но вовремя прикладывается к бутылке. эдвард, куда ещё ниже, мальчик.
хочешь на дно ? а что, я ещё не до конца на него опустился ?

эдвард хочет набрать побольше воздуха в лёгкие, привязать камень к ноге, выйти в открытое море, упасть в воду и опуститься вниз на дно, лечь на спину и представить будто вот она жизнь — под водой, в тишине. как жаль, что он сразу сдохнет, даже не добравшись до дна — воздуха не хватит, он же не какой-нибудь искатель жемчужин с насау.

все пираты попадают к дьяволу — так говорит церковь, так говорят охотники на пиратов ; эдвард смеётся, когда осознаёт, что делает — спешит к морскому дьяволу по своему собственному желанию. забавно, так сильно хочет жить — так сильно хочет избавиться от чувства вины, от галлюцинаций и позора, что готов прыгать в ад — матросы дрожат, им идея капитана не нравится ; их осталось всего десять — самых отбитых, единственные, кто согласился с ним плыть, устав от кингстона. эдвард улыбается — он теперь всегда улыбается, когда хуёво. и даже почти трезв — трезв, как матрос, то есть выпил лишь пол бутылки рома, чтобы море не шатало.

— ну и где, блять, ваш морской дьявол ? — он свешивается через бортовые перила, на воду смотрит и рифы с разбитым кораблём. плыть туда на шлюпке как-то не очень хочется — у эдварда инстинкт самосохранения в абсолют возведён — жить слишком хочется. — э-э-э-э-эй, осьминог, выходи, дело есть !

он громко смеётся, поворачивается к команде — кто-то крестится, эдвард фыркает, браваду строит. зачем вам бог, если мы идём к дьяволу ? тут его точно нет. море бурлит — оно теперь всегда для эдварда бурлит, словно один огромный котёл с кипятком — даже странным не кажется.

толика любопытства сжирает его изнутри — почти живым себя чувствует от этого — ну где же, правда, ваш дьявол ? я так сильно хочу его увидеть, спросить, попросить, может быть даже молить ? эдвард выбросил свой крестик несколько лет назад — бога рядом нет и никогда не было. а вот дьявол — его дыхание он чувствовал всегда — иногда острее, иногда слабее.
иногда — прямо сейчас.

эдвард расплывается в улыбке. ouch, i'm in shit, aye.

0

25

локи в поиске:

— marvel—
https://funkyimg.com/i/2Vf6n.png
прототип: jake gyllenhaal;

quentin beck [квентин бек]
mysterio

Квентин Бек – безумный гений, человек, собравший вокруг себя настоящий культ талантливых беспринципных ученых. Их проект, получивший, с легкой подачи, имя «Мистерио», оказался способен обвести вокруг пальца практически всех, включая верхушку «Щита». Квентин не обладает сверхъестественными способностями, но ближе всех прочих земных ученых смог постичь тонкую грань соприкосновения магии и науки, обратив ее во зло. В нем есть здоровая доля садизма и авантюризма, он жаждет славы, убивает ради развлечения. За счет харизмы легко втирается в доверие, может сыграть роль парня «своего в доску». Тщеславен, что является главным уязвимым местом. Полагается во всем на технологии, даже перед страхом смерти применит скорее их, чем самолично кинется в бой.


дополнительно:

Просить о таком я конечно не люблю, но придется считаться с одним эпизодом
Наш общий сюжет вольно интерпретирует события канона и игнорирует почти все после Альтрона, за редким исключением. Бек в нашем сюжете все еще работает на Старка. Но вы можете сами прописать, какие цели он преследует, что им руководит. Если вы хотите взаимодействовать с персонажами в сюжете, придется закрепить важную деталь – целью Квентина стала Алая Ведьма. Он расшатал ее не самое стабильное психическое состояние, решив, что всплеск сил Ванды пойдет на пользу его планам. На ваш откуп – каких результатов он ожидал, о чем думал и как потом будет справляться с последствиями.
Если же вам не интересно продолжать чужие сюжетные арки – все равно напишите мне в лс, мы придумаем, как перестроить сюжет. Найдем компромисс. Квентин нам очень нужен, я от себя лично предложу несколько идей для ау, сюжетки и вообще – куда мы без главного наеб… мистификатора?)

пример игры;

Временная высадка на Дельту Омегу III оказалась куда удачнее, чем мог себе представить Локи. Ковчегу требовалась починка, в том числе, систем жизнеобеспечения и пищевых репликаторов. Благо, по пути подвернулась планета, находящаяся на пересечении нескольких миров и двух крупных транспортных путей.
Собрав все, на что можно было купить запчасти, население корабля приступило к масштабной реконструкции. Локи же, вложив максимум красноречия и харизмы в переговоры с начальником космопорта, выторговал неплохую скидку на аренду оборудования и после сумел незаметно улизнуть в город.
Ему хотелось отдохнуть — предыдущая остановка выдалась крайне напряженной. Тор долго смотрел на него укоризненным взглядом одного ярко-синего глаза, но не дождался ничего более внятного, чем: «нас схватили, хотели продать в рабство, мы сбежали». О появлении нескольких новых коробок с грузом Громовержец уже спрашивать не стал — понимал, что ответ придется не по душе.
В целом отношения братьев медленно шли на лад, однако Локи яснее осознавал свою уязвимость от вновь поднявшихся в душе семейных чувств. Он видел в них свою слабость, особенно перед надвигающейся угрозой. С недавних пор старый кошмар начал преследовать вновь, оставляя после себя вязкое предчувствие смерти. Что-то грянет, совсем скоро. И имя ему — Танос.
От всех этих мыслей трикстеру хотелось поскорее избавиться, хотя бы на один вечер.
Поэтому сейчас он сидел за барной стойкой первого встреченного на пути в город питейного заведения и отчаянно флиртовал с пышногрудой девицей неопределенной расы, ни то людей, ни то котов. Впрочем, в ответ на все изощрённые ухаживания она смущённо хихикала и возбуждающе щекотала его ногу хвостом. Ловить было особо нечего — кошкоподобные расы редко соглашаются на секс с незнакомцами, но Локи уже попросту хотелось общения. В принципе, он был согласен и на обычную беседу за парой-тройкой коктейлей с кем угодно, да только все, кто был в этот момент в баре, выглядели ну совсем уж не расположенными к обсуждению философии или искусства тонких материй.
Локи украдкой зевнул в кулак и повернулся к бармену — восьмирукому веснушчатому пареньку —  заказав ещё один коктейль, на сей раз: «Вон тот оранжевый, с красной щупальцей и крылышками» про себя отмечая, что местный алкоголь практически не бьёт в голову, хотя имеет приятный вкус, оттеняемый весьма специфическими закусками. Если, конечно, это были именно закуски — никто не предупреждал, можно ли есть эти странные украшения в виде щупалец и прозрачных крыльев, похожих на стрекозиные, подаваемые к напитку.
Стоит сказать, перед попаданием на Сакаар, Локи предпочитал пить лишь асгардский мёд, да ванахеймскую брагу, не понимая пристрастия к более крепким напиткам. Однако, Грандмастер умел быть крайне убедительным, да и в немилость попадать не хотелось. Поэтому теперь трикстер разбирался в огромном количестве алкоголя. Мог поддержать тему с сомелье и, при желании, по запаху пробки, легко определить, сколько лет выдержки было у напитка. Как говорится, никогда не поздно открывать в себе новые грани таланта, даром что у богов не бывает похмелья в чистом виде. И пить они могут все, что горит. И даже то, что физически гореть не может.
За неспешным потягиванием третьего коктейля Локи не заметил, как место его, так и не состоявшейся любви-всей-жизни-на-одну-ночь опустело, и моментально оказалось занято новым посетителем.
— Брат, не уж-то решил составить мне компанию? Когда ты в последний раз отдыхал?

0


Вы здесь » CROSSFEELING » THE BAG PR » POP IT DON'T DROP IT [grossover]