Чудеса существуют. Как и рок, фатум, судьба. И если Пайпер появление нашей несносной младшей сестрицы относит к первому, то я - исключительно ко второму. Вслед за Фиби возникают проблемы и конфликты. Словно те ее лучшие подружки,цепляются за рукава, крепко держат за руки и катаются на ножках. А Фиби и рада такой компании. На какую-то долю секунды я задумываюсь - а не виновата ли я в ее поведении? В этом "все решу сама"? Ведь если посмотреть на ситуацию с дрогой стороны, то моя младшая сестричка - моя точная копия, только ее поступки зеркально различны моим. Словно она неправильная копия меня. И психологи здесь бесполезны. Они сразу отправят на в психбольницу, или запрут в одной комнате, что бы мы выяснили отношения. А, накричавшись, - помирились. Но эта мысль тонким ручейком ускользает от меня. Впрочем, как и Фиби из нашей гостиной.
- Я все еще помню, как она оторвала голову моей кукле в отместку за то, что я не дала поиграть ею. А ты предлагаешь их познакомить и вместе отметить волшебный праздник?!  - Говорю я слишком громким шепотом, не заботясь о том, услышит ли меня по ту сторону стены наша гостья. Мои брови поднимаются вверх, и вся мимимка просто кричит, что эта затея не из лучших. Мы с ней обе точно знаем одно - Пайпер старается вывести мои отношения с Фиби на нейтральную строну. Но проблема состоит в моем упрямстве и предвзятости.
- Хорошо. Только сегодня, только в этот вечер все будет так, как хочешь ты. - Я сдаюсь под напором карих глаз сестры и падаю на диван, мои руки подняты в жесте "твоя взяла, но ты об этом пожалеешь еще". Пайпи садится рядом и с ее лица сложно стереть улыбку победителя. Она слишком широкая, слишком лучистая, что заражает и меня своим позитивом. Что может случится, если Роджер и еще одна моя сестра встретятся? Не взрыв вулкана и планеты - это уж точно.
- Просто парень с работы. - Отвечаю я сухо. Наш роман не обладал той головокружительной способностью скручивать шеи и не заставлял бешено биться сердце в присутствии будущего жениха. Он был размеренным и стабильным, как часы. Я не хотела остаться одна с тремя детьми, как моя мать, или как бабушка - искать своего единственного, выходя замуж раз в три года. Примеры, стоящие перед глазами, были неудачными. И я не желала следовать им. Я не собиралась дарить ключ от сердца никому. Не хотела ходить с пустотой внутри. Не хотела жидкого пламени и простого бабского счастья. Мне нужна стабильность, простота и ощущение надежности. Хотя, бабуля и Пайпер не одобряли моего выбора. И если Грэммс открыто говорила об этом, то Пайпер выражала свои эмоции посредством взгляда и жестами. Роджер был чужим для моей семьи. И почему-то я не хотела преодолевать эту пропасть.
- Ммм, хороший выбор. Я слышала, там живая музыка. Закажу столик. Заодно предупрежу Роджера. - Поднимаюсь, беру радиотрубку и ухожу в свою комнату. О том, что предстоит встреча с семьей невестой нужно сообщать лично, ну или по телефону, находясь в комнате одна.

Откровенно говоря, никогда не понимала безрассудства Фэй, с которым та всегда бросалась в очередную авантюру или приключение, порой не стараясь задумываться даже, к чему приведут те или иные ее действия, и насколько опасно вообще это может быть для нас, кто не только был потенциальным источником угрозы для окружающих, но и постоянной мишенью для чужих нападок, будь то охотники на ведьм, или кто-то другой, жаждущий нашей крови. Не то что бы, что бы я совсем отрицала в себе всяческое желание веселиться, проповедуя сидение в четырех стенах и минимум контактов с людьми, вовсе нет, точно также, как и все остальные, я любила веселье, любила танцы, и любила развлекаться на полную катушку, что бы на следующий день было немного стыдно, хоть и весело вспоминать, вот только я никогда не была сторонницей бездумного пользования магией в этих целях, и уж тем более, не поощряла пьяные прогулки сильных ведьм по городу, без здравого смысла  в арсенале, но с бутылкой шампанского в руке. Поэтому и отказалась от предложения "поставить город на уши сегодня" вежливо распрощавшись с Фэй и Мелиссой, и неспешно направившись домой. К тому же, после расставания с Адамом, с которым встречалась столь длительное время, я достаточно позволила расслабиться себе для того, что бы не думать сейчас о том, что зря трачу свою жизнь, проводя время не на вечеринках, как Фэй и Мел, к примеру, а дома, за изучением книги Теней, классической литературы или в объятиях Калеба, нового ведьмака в нашем городе, с которым сошлась вроде бы недавно совсем, но который упорно вызывал у меня ощущение, что знаю его я практически всю жизнь. Нет, я не думала, что это нечто вроде предначертанной судьбы, как это было  у Адама с Кэсси, о чем не переставал проповедовать его отец, даже при мне, особенно в те времена, когда мы с ним встречались, и не думали расставаться, но совершенно определенно, это было чем-то, что зарождается где-то глубоко внутри, и уже не отпускает, при всем желании, сколько не старайся брать себя в руки, и зачитывать словно мантру, что люди в нашу жизнь приходят, и уходят, и не стоит привязываться  к ним, даже к лучшим из них. Взять например ситуацию с Конантом. Разве могла я подумать когда-нибудь, что проснусь и не буду думать о нем, о нашем совместном будущем, и о наших чувствах вообще. Столько времени, с самого детства, Адам настолько был частью моей жизни, что еще совсем кажется недавно, я и представить даже не могла, что мы вообще можем существовать раздельно, просто как друзья, не пара, и уж тем более, даже в самой извращенной стороне моей фантазии, я представить не могла, что разрушит все то, что мы выстраивали годами, моя собственная новообретенная сестра. Нет, вовсе не могу сказать, что злилась на Кэсси по этому поводу и даже, не потому, что тоже верила в эту судьбу-проклятие, которое чуть не убило Джейка, а от того  скорее, что всегда считала себя девушкой достаточно разумной, и самодостаточной для того, что бы понимать, что никто никому не принадлежит, и уж тем более, никто не обязан быть рядом просто потому, что это привычно, удобно, и воспринимается окружающими куда лучше, чем разрыв давних отношений. Не могу сказать, что мне не было больно отталкивать Адама, до последнего пытавшегося сохранить наши отношения, как не могу сказать и того, что так уж просто было слушать о том, как развивались их отношения с Кэсси, но боже мой, хвала небесам, у меня всегда было достаточно выдержки для того, что бы не быть ревнивой эгоистичной идиоткой, и не портить жизнь тем, кто этого совсем не заслуживал. Да, моя сестра, о которой я узнала столь поздно, вполне умела раздражать меня и талантливо умела вызывать желание уехать из Чэнс Харбора каждый раз, как только я слышала о новых проблемах, что она создавала нам, в виду своей особенной открытости людям, которые этого совсем не заслуживали, начиная от Джейка когда-то и продолжая нашим блудным папашей. Конечно, если смотреть на все объективно, я прекрасно понимала, что Блейк никогда не причиняла зла нарочно, и уж вряд ли хотела, что бы Ник погиб, или что - то иное случилось по ее вине, но все же, это вовсе не означало того, что порой мне это не надоедало, и мне не хотелось просто пожить нормальной жизнью молодой девушки, может и с проблемами, но далеко не магического характера, и уж точно никак не связанных с демонами, титанами, охотниками, и всеми прочими любителями ведьм, на которых нам так везло. К тому же, даже несмотря на мое спокойное принятие отношений Кэсси и Адама, которые довольно быстро перестали мучиться совестью и попытками вернуть все на свои места, все же странно несколько было разбираться с проблемами, которые нам всем принес их секс, проклятый много поколений назад. Так что, несмотря на все веселье, что могла обещать нам магия, порой мне приходилось убеждать саму себя, что я - обычная девушка, которую интересуют отношения, друзья, работа и отец, но никак не тьма, текущая в ее крови, которая, вполне возможно, однажды может завладеть ее разумом. Тем более, что всё последнее время, сколько бы я не старалась сосредоточиться на насущных делах, которые у нас никак не прекращались с того момента, как мы замкнули круг, мысли мои чаще всего были может и не далеко, но точно не там, где находилась я сама. Симпатичный парень, обаятельный колдун и просто тот, благодаря кому все мои убеждения, что после Адама я еще долго никому не открою свое сердце, слетели к чертям. Правда, я даже не ожидала, что смогу кем-то увлечься настолько быстро, что даже не успею застать момент, когда это произошло. Кажется, что только пару мгновений назад я только - только называю Калебу свое имя, ловя ответную улыбку, и вот, словно по мановению волшебной палочки, просыпаюсь в его объятиях с ощущением, что ничего не может быть правильнее на свете, чем это. Никогда не была склонна к необдуманным поступкам, излишним привязанностям и быстрому созданию отношений, но здесь словно все еще задолго до меня было решено, а в мою задачу входило только познакомиться с этим обаятельным колдуном, и просто позволить себе не закрываться, опасаясь того, что всё снова может стать серьезно, и как в следствии -  причинить боль, а довериться сердцу и чувствам, что я испытывала, когда он был рядом, и просто плыть по течению, не обращая внимания ни на длительные рассуждения  о том, к чему это все приведет, ни на мнение окружающих. Да, я прекрасно знала, что именно с Адамом нас в тандеме воспринимали все, наверное представляя, как будут гулять на свадьбе и так далее, и уж точно никто не думал, что мы расстанемся так быстро, спустя столько лет, быстро, и наверное, почти безболезненно. Точнее говоря - не совсем, мне тяжело было отворачиваться от Адама, который просил меня вернуться, как и ему, вероятнее всего, было больно осознавать, что исключительно благодаря своим действиям, он потерял все волшебное, что между нами было, но все же, это не походило на среднестатистическое расставание пар, со взаимными обвинениями, и упреками, где каждый старался напоследок другого ужалить больнее, пытаясь выставить себя несчастной жертвой. Вовсе нет. Всего лишь решение двух здравомыслящих людей, единственно оптимальное в той ситуации. Я никогда не смогла бы быть  с мужчиной, который мог смотреть на другую, обнимая меня, а Адам. . . Правда, мне не хотелось его держать только потому, что так было удобнее, так было комфортнее, так было привычнее и не приходилось быть одной. Да, я любила его, как любила и те вечера, и ночи, что проводили мы вместе, всецело отдаваясь друг другу, и не думая о том, что когда-нибудь расстанемся, но прежде всего он был мой друг, и я уважала его, ровно настолько, что бы не заставлять мучиться выбором, и совестью, удерживая возле себя, но и не в силах избавить его от чувств к Кэсси. Да и как говорится, что все, что не делается, все к лучшему. Не прими я тогда чуть ли не самое сложное решение в своей жизни, от которого волком хотелось выть, мы бы не расстались с Адамом, и кто знает, как относилась бы я к Калебу сейчас. Он явно был не из тех людей, с кем я обычно схожусь достаточно для того, что бы называть их для себя кем-то близкими для себя, и уж тем более, я никогда в жизни бы не посмотрела на него, будь за моими плечами отношения с Адамом, мысль об измене которому меня не посещала даже в самые темные для нас времена, но все же, о том, что происходило между мной и этим колдуном, недавно приехавшим в наш город сейчас, жалеть было просто невозможно. Он не был похож ни на Адама, ни на кого другого, кто пытался вновь заставить меня испытывать чувство влюбленности, после того, как мы с Конантом расстались, слишком самоуверенный, слишком наглый, ценящий исключительно свои интересы, прежде всего, и пожалуй, кто - то другой с тем же набором качеств вряд ли сумел бы серьезно увлечь меня, да я и в целом не могла сказать, что любила людей, подобных ему, но все же, было что - то  в Калебе такое, что заставляло меня тянуться к нему, поддаваясь эмоциям, и забывая о том, чем в принципе это всё может закончиться. Нет, я не была пессимисткой настолько, что бы искренне верить, что каждый новый день - последний хороший, но не была и настолько радужно наивна, что бы быть уверенной, что все проблемы позади, и все, что нам осталось - наслаждаться жизнью. Правда, это было даже не смешно. Какой процент уверенности мог быть у меня в том, что всё в жизни членов тайного круга будет неплохо, если каждый из нас мог отправиться в магазин, а в итоге оказаться где-нибудь на заброшенной пристани, с кляпом во рту, и минимальным шансом на спасение от рук очередного чокнутого? И даже при условии всего этого - к чёрту. Я правда думала, что пройдет еще много лет, прежде чем я снова увлекусь кем-то настолько сильно, что сердце будет начинать стучать чуть сильнее при каждом упоминании его имени, но это случилось, и я никак не могла этому противостоять. Да и не пыталась, честно говоря. Столько времени мы с Адамом были рядом, что несмотря на весь комфорт, что испытывали, находясь рядом, пропала любая всяческая новизна в отношениях, заставляющая замирать сердце в ожидании того, что будет дальше, а с Калебом..С ним же все было иначе. Мне приятно было узнавать его, раскрывать какие-то черты характера в нем, которые он в самом начале успешно скрывал, или же наоборот, видеть в нем что - то глубже, чем он всем показывал, изучать каждую родинку на его теле, и хотя бы просто наслаждаться тем, что в темные,  и холодные вечера, просто созданные для меланхолии, он был рядом. Какое-то время, пока я была одна, мне правда удобно было думать, что так для меня даже лучше, без ненужных переживаний и волнений, абсолютный комфорт наедине с собой, но познакомившись с этим обаятельным колдуном, я вновь вспомнила, что это такое - улыбаться каждой пришедшей смс-ке, с нетерпением ждать вечера, что бы прийти в бар, где мы договорились с ним встретиться, с волнением ожидать каждой новой встречи, хотя предыдущая была только вчера, и конечно же, невероятно скучать, когда его не было рядом. Нет, я вовсе не относилась к тому типу девиц, чья жизнь с появлением нового парня концентрируется на нем одном, а все остальное отходит на задний план, как нечто совершенно незначительное. Точно также, как и до Калеба, я продолжала общаться со своими подругами, изучать магию, чем-то увлекаться, и так далее, и я вовсе не сводила все разговоры с девочками на тему взаимоотношений с ним, и все же, ощущение постоянно было иное, а тот факт, что мне не приходилось скрывать от него собственную сущность, и придумывать нелепые отговорки, как пришлось бы делать с  остальными, обычными людьми, заставлял меня радоваться нашим отношениям еще больше. Наверное и правда - все, что случалось, все было к лучшему. И если мне суждено было потерять одну любовь для того, что бы встретить вторую, то так оно и должно было быть. И надо признаться, я ни о чем не жалела. Вся моя обида когда-то, которую я пыталась прятать глубоко, в самые темные уголки моей души, внезапно вдруг испарилась, и стало так легко, как не было  с тех времен, пока еще мы не знали ничего о круге, а с Конантом думали,что вечность рядом проведем.
Улыбаясь собственным мыслям и посильнее запахнув на себе плащ, поморщившись от внезапного ветерка, пробежавшегося по улице, я уже собиралась завернуть на аллею, ведущую к моему дому, желая побыстрее оказаться там, в тепле и уюте, что создавала собственными руками, пока отец был в длительном отъезде, как внезапно услышала выстрелы, словно разорвавшие тишину, что нависла над этим районом Чэнс Харбора, что уже погружался в сон. Да, неподалеку был бар, в котором порой мы проводили время с Калебом, разговаривая о том, и о сем, сидя с пивом, и куриными крылышками, ближе узнавая друг друга, но во всем остальном здесь была тишина, и то, что я услышала, показалось мне как минимум странным. К тому же, наш маленький городок никогда не был центром криминальных разборок и откровенно говоря, здесь было куда проще получить колом в сердце, чем пулю в лоб. Резко замерев, я посмотрела в ту сторону, откуда слышались мужские голоса, мучительно размышляя, что мне предпринять. С одной стороны, нужно было бежать домой и вызывать полицию, как назло, свой сотовый я оставила там, но с другой, промедление могло быть чужой смерти подобно, и вполне вероятно, что кому-нибудь там, скрытому пока за пределами моей видимости, нужна была моя помощь. Да, понимаю великолепно, что будь сейчас там толпа вооруженных мужиков или хотя бы один, но с пистолетом, возможно спятивший, тут таких хватало, я и себя подвергала опасности, и все же, бежать подальше, спрятавшись как мышка в свой уютный мирок, я никогда не могла. Вероятно нужно было этому учиться и жизнь стала бы в разы проще, без спасения всех, кому вдруг нужна была моя помощь, но так уж я была воспитана Чарльзом, что трусливо прятать свою голову, и бежать подальше, закрывая свои уши руками, никогда не было в моем стиле. Да, я не могла похвастаться отвязностью, невероятной смелостью, безбашенностью и чем-нибудь там еще, что отвечало в людях за безрассудные поступки, но и прятаться от того, что должна была сделать по совести, я себе никогда не позволяла, и потому, стараясь ступать намного тише, чем раньше, я осторожно приблизилась к тому месту, заросшему кустами, где легко можно было не заметить меня, но откуда я прекрасно могла видеть, что происходит. 
И надо сказать, что картина, развернувшаяся перед моими глазами, совсем мне не понравилась. Нет, я рада была, не застав посреди дороги окровавленных трупов и сборища каких-нибудь залетных бандитов, но и оценить то, что предоставляло сейчас мне мое зрение, я не могла. И казалось бы - это же Калеб, чего бояться? Вот только, глядя на него, подходить мне сейчас к нему совсем не хотелось. Нет, он не изменился внешне, как и за спиной его не отрасли вдруг огромные кожаные крылья, что бы я сейчас испытывала такой ужас, но было в нем что - то такое, что заставляло не бежать меня ему навстречу, с  заверениями о том, как соскучилась, а оставаться на своем месте, с расширенными от страха глазами наблюдая, как словно в замедленной съёмке, тот человек, руки на котором держал Калеб, словно безвольная кукла заваливается назад, а мой возлюбленный, по-крайней мере тот, кто выглядит в точности как он, с равнодушием отталкивает его от себя, давая телу свалиться на асфальт. Не то что бы, что бы я совсем не видела жестокости и смерти, однажды мне пришлось на пару с Кэсси расправиться даже с собственным отцом, но там у нас не было выбора, он хотел убить всех членов круга, кроме нас двоих, что бы освободить место для наших братьев, и сестёр, не знаю уж, для кого именно, а тут ... И - нет, я не знала обстоятельств, сподвигших Калеба на это, но в то, что это было максимально неожиданно для меня, это было точно. К тому же, я видела словно короткую вспышку света изнутри, озарившую лицо Калеба, в тот момент, когда мужчина стал заваливаться назад, и видя это ранее  с кристаллами, читая об этом в своей книге Теней, я знала, что это значит. А именно - то, что он забрал его силу, переняв не только значительную долю способностей, но и умения, которыми тот обладал. Неожиданно.
Наверное, нужно было что - то сказать, но я, не пытаясь даже скрываться уже, лишь молча смотрела на тело, лежащее на земле и Калеба, что кажется, не испытывал ровным счетом никакого раскаяния по поводу случившегося. Да, я могла бы понять, если бы увидела, как с помощью магии он отразил какое-нибудь нападение, в конце концов, Охотники на ведьм никогда не оставляли своих ужасных попыток истребить нас, но вот так вот, убить человека для того, что бы забрать его силу... Природа выстрелов, которые и привлекли меня сюда, по-прежнему была мне не ясна, но не они меня сейчас волновали, а равнодушно-издевательское лицо Калеба, которое подходило ему ровно настолько же, насколько и ужасало меня сейчас. Я знала всегда прекрасно, что тот, кому доверилась я в последнее время, вовсе не образец терпимости и доброты, о чем он предупредил меня практически сразу же после знакомства,но одно дело было слышать об этом, и мириться с этим в теории, не видя того во внешних проявлениях, а иное дело, что все же, я сейчас наблюдала убийство. И неважно, ради чего оно было, во имя высоких целей или для того, что бы забрать силу колдуна, что делало его еще более отвратительным. Так или иначе, это было лишением жизни другого живого существа, причем человека. И сделал это Калеб. Мой Калеб.
Мне правда было трудно вымолвить хоть слово от эмоций, что вроде бы зашкаливали внутри, но при всем этом заставляли меня оставаться на месте, словно параллельно со всем, колдун еще и на меня наслал заклинание немоты и мерзлоты. Я видела, что он заметил меня и знала, что выгляжу наверное сейчас по - дурацки, пялясь на него, словно впервые в жизни увидела красивого парня, но вовсе не его взъерошенный вид, и не огонь в глазах сейчас заставляли меня смотреть на него, и не узнавать. Калеб. Тот самый Калеб, которого я знала и которому вот-вот уже готова была признаться в любви, думая сделать это на днях, оттягивая момент до последнего, хотя оба мы прекрасно все понимали, сейчас смотрел на меня, с темным блеском в глазах, и кажется, даже не был похож сам на себя. Да, Калеб говорил мне, что помимо всего прочего, что он демонстрировал, лучшие из своих качеств, у него есть еще и отрицательная сторона, и я даже знала, что он не шутит, но в конце концов, у кого из нас, если положить руку на сердце, ее не было? И главное во всем этом всегда было успешно бороться с ней, не давая вырваться тьме на свободу, как делали это мы с Кэсси, сдерживая свою тёмную кровь, вот только я никогда не думала, что речь может идти об убийстве.
Вдох-выдох. Наверное, мы были сейчас похожи на героев дешевых мелодрам, кто встретился посреди улицы после длительной разлуки, вот только мы были не персонажами кино, и то, что происходило вокруг, было не искусными декорациями, и мастерской игрой актеров. И человек, что лежал на мостовой, не поднимется после того, как будут выключены софиты, а точно также и останется лежать, пока не приедут скорая, и полиция, и не заберут его. Холодный труп человека, который еще несколько секунд назад был жив. И только при этой мысли  я рванула вперед, к лежащему навзничь телу, в глупой надежде, что ему еще можно было помочь. Я знала, как забирают силу колдунов, как знала и цену этому дару - смерть. У него не было шансов. И все же, подскочив к нему и присев на корточки рядом, действуя словно на автомате, как тому учат в фильмах, и сериалах, я попыталась прикоснуться к его шее, что бы прощупать пульс, и сразу же, не успев этого сделать, отдернула свою руку, словно прикоснувшись ко льду. Тело не могло остыть так скоро, на это ушло бы достаточно времени, все же, мужчина упал на моих глазах, прошло не более минуты, и все же, оно было ледяным, словно все внутри этого человека превратилось в лед, в котором не было даже остатков былой жизни. Я посмотрела в глаза мертвеца, по-прежнему ничего не говоря Калебу, что стоял за моей спиной и увидев выражение, застывшее в них, отшатнулась от ужаса. Нет, я знала, что ничего привлекательного в лицах мертвецов в принципе быть не может, но его глаза..Столько предсмертного ужаса на застывшей маске, что раньше было лицом, такая пустота, что во все тело словно острые иглы ужаса воткнули, на долю секунды заставляя меня испытывать буквально тоже, что чувствовал и он, ровно до того момента, пока его сердце не остановилось. И это было жутко.
Медленно встав, я сделала глубокий вздох и все же заставила себя повернуться, и посмотреть в лицо Калеба. Не могу сказать, что он хоть как-то изменился, за исключением пожалуй взгляда, который явно был куда жестче, чем в те моменты, когда мы оставались наедине, просто несравнимо, но все же, было для меня сейчас в нем что - то такое, что заставляло дрожать, и сложно сказать было, чем именно это было вызвано - прохладным ветерком, что усилился, словно пытаясь придать окружающей обстановке больше трагизма, или же теми противоречивыми чувствами, что  вызывал сейчас у меня Калеб.  Да, я знала, что это все тот же самый молодой человек, даже аромат которого для меня уже давно стал родным, кого я любила целовать, только проснувшись по утру, и обычно эти мысли заставляли внутри все теплеть, но сейчас...Я бы не могла сказать точно, кто это был. Мой Калеб, которого я знала и ценила, или незнакомый мне колдун, готовый убивать ради обретения силы. Да, я с такими,  к великому моему несчастью, уже имела честь встречаться, и не могла сказать сейчас, что хоть что - то, связанное с  этим, могло вызывать у меня теплые чувства.
- Что всё это значит? Я слышала свой голос словно со стороны и не могла даже с уверенностью сказать, что он был похож на мой обычный. Словно замороженный и механический, не тот, которым я обычно разговаривала с Калебом. И все же, силы смотреть сейчас в его глаза, я в себе нашла. Не могу сказать, что была точно уверена, что найду в них ответ, но откровенно говоря, была бы не прочь это сделать. Разве нельзя было мне надеяться на то, что он скажет сейчас, что это все - совсем не то, чем представляется мне и найдет сто и один повод объяснить это, а я, сделав вид, что мои собственные глаза обманули меня, поверю в то, что так оно и есть, и все будет как раньше. Вот только кажется мне, что рассчитывать сейчас на это было глупо.
- Зачем ты это сделал? Глупый наверное вопрос, но как его сформулировать сейчас иначе, я просто не знала. В принципе, мне было понятно, что именно послужило причиной смерти человека, вот только принять этого, даже в своем сознании, я не могла. Бессмыслица. Бред. Сейчас я просто вернусь домой, выпью горячий кофе и пойму, что картина, развернувшаяся перед моими глазами-не более, чем больные галлюцинации, вызванные..да не знаю, чем. Последствиями стресса, что я пережила, когда была на грани гибели от охотников. Сейчас, если бы передо мной стоял хоть какой-нибудь выбор, я была бы согласна на то, что бы это были именно они.
- Ты понимаешь, что ... Договорить я не успела, услышав звук приближающихся сирен. Точно ли полиция это была, в темноте я сказать не могла, но вероятнее всего, звуки выстрелов услышала не я одна, и кто - то, конечно же, более благоразумный, нежели я, сделал то, что и предписывалось делать в гражданских обществах в такой момент. Черт. Вот что - что, а объяснять, что мы здесь делали, возле трупа, мне совсем не улыбалось, даже несмотря на то, что я великолепно знала, что причина смерти будет донельзя банальна - остановка сердца или что - то в этом духе. И все же, совсем неважно, какое заключение вынесет потом судмедэксперт. Его убили, я знала это точно. И сделал это тот, от кого я этого не ожидала.
- Пойдем отсюда. Скорее по инерции схватив Калеба за теплую руку, я направилась к той же дороге, по которой шла в тот момент, когда услышала выстрелы. Мой дом был поблизости, нам с одним не безызвестным колдуном срочно нужно было поговорить, а мне совсем не хотелось давать объяснения, сидя в участке, отвечая на вопросы про погибшего. Да, я не знала, кем он был и почему именно его выбрал Калеб, но в любом случае, удовольствием это было тем еще.
Как только мы скрылись за деревьями, за которыми нас почти невозможно было заметить в этой кромешной темноте, опутавшей уже город, я выдернула свою руку из руки Калеба, не испытывая ни малейшего желания прикасаться сейчас к нему. Да, в любое другое время, в любом другом месте, при любых других обстоятельствах, я мало в чем находила такое удовольствие, как в его теплых, и ставших уже родными объятиях, в его прикосновениях, на которые всегда с готовностью отзывалось мое тело, но только не сейчас. Слишком отвратительна была картина, по-прежнему стоявшая перед моими глазами, слишком жутко было мне осознавать, что то, что я видела, сделал не свихнувшийся охотник, одержимый жаждой мести ведьмам, за собственные неудачи, а Калеб. Зачем вообще ему, обладателю собственной магии, это было нужно? Слава Богу, что мой дом находился неподалеку и гробовое молчание, в котором мы шли, такое же натянутое, как и эмоции, что витали между нами, длилось не так уж долго. По-крайней мере, когда мы переступили порог моего дома, я вздохнула чуть свободнее, понемногу ощущая, как отпускает напряжение, сковывавшее мое тело с того самого момента, как я увидела сам момент падения. Все же и правда, родные стены помогают. Скидываю свой плащ, отшвыривая его куда-то в сторону, на кресло и поворачиваюсь к Калебу, не пытаясь придать себе даже долю фальшивой миролюбивости. Он знал, что даже если бы я улыбалась сейчас, это была ложь. Да, я тоже была ведьмой с тьмой в крови, но убийство. . .
- Может быть хочешь мне что - нибудь рассказать? Как ни странно, тон получается довольно равнодушным, словно мне не было никакого дела до того, что ответит сейчас Калеб, хотя кажется, ничего иное меня сейчас вообще не интересовало, кроме как причины, хоть одна из которых покажется возможно достойной поступка, что он совершил сегодня. Как ни крути, но это было убийство, как мне кажется, вне крайних обстоятельств. И этого я понять не могла. Мой сотовый, валяющийся на тумбочке поблизости, раздражающе зазвонил, требуя, что бы я ответила, но я не посчитала нужным даже взглянуть на экран, что бы узнать, кто звонит, и чего он от меня хочет. Отключила звук и снова вышвырнула куда-то в сторону. В принципе, мне сейчас на всё и всех было наплевать, кроме колдуна, что стоял посреди моей гостиной, напротив меня. И вряд ли хоть что - то в этот момент было важнее для меня, чем чувства, что я к нему испытывала. Не любовь, нет, хотя и это тоже. Больше всего на свете я боялась сейчас потерять по отношению к нему свое доверие. У меня его мало, кто мог заслужить. И как ни крути, но этот колдун был одним из них. Так что, я цеплялась за любую отчаянную попытку, что бы понять его поступок. Но до тех пор, пока он не объяснит мне этого, при всем желании, я не могла.

Время беспощадно.
И даже если Виктории не грозит смерть от старости, ведь тяжелое бремя бессмертия лежало на ее плечах, она чувствовала на себе это. На ее глазах возвышались и низко падали империи. Вековые сооружения обращались в пыль, а век смертных и вовсе был короток. Что такое для богини всего-лишь пятьдесят, в лучшем случае, восемьдесят лет. Мимолетное мгновение. Из всех детей только один Александр оказался достоин бессмертия. В последнее время отношения с сыном разладились, она не благословила, а прокляла его. Он тоже теперь вынужден сталкиваться с постоянными потерями, ему приходится часто переезжать, потому что люди могут задавать вопросы. Но она не может потерять еще и его. Она боится, что тогда окончательно сломается. Сын — единственное, что у нее осталось. И может быть Александр когда-нибудь простит ее. В конечном итоге, это все, что имеет значение. Деньги, власть, золото, влияние — пустые слова, хоть смертные и ставят их превыше любви и преданности.Они поймут свою ошибку. Но будет слишком поздно.

Сварог.
Они встречались в прошлом. Она помогла ему, частично по доброте душевной, частично из расчета, что рано или поздно, она потребует с него равнозначную услугу. Семейные разборки, как это было знакомо богине победы. Она постоянно ссорилась с братьями и сестрой.
Его звонок стал неожиданностью. Редко кто стремится напоминать о своих долгах, обычно все надеются, что о них просто забудут, рано или поздно. Виктории пришлось отменить несколько важных встреч или отправить решать связанные с корпорацией вопросы своих заместителей. Ее личный секретарь уже ни чему не удивлялся. Она заказал для нее билеты в Грецию, Афины, не задавая лишних вопросов и в максимально короткие сроки. Она не представляла чего ожидать от этой встречи, как впрочем не знала, что ей попросить у славянского бога. Когда-то давно они договорились, услуга за услугу, но богиня сомневалась, что Сварог может ей чем-то помочь. В любом случае, невежливо будет не встретиться. Да и давно она не была в Греции, сюда стремилось все ее естество, в место, которое питало ее. Пусть Олимп потерял свое значение в широком смысле этого слова, именно здесь ее родина. Здесь она была сильнее всего.

Века прошли и не пощадили прекрасные, древние храмы.
Сердце сжалось при взгляде на то, что осталось от некогда величественного строения, которое будоражило души не одного поколения смертных и будоражит до сих пор. Ника прекрасно понимала, почему Афина, ее сестра, пытается забыть это зрелище. У любого почву из-под ног выбьет этот пейзаж. Она помнит это место в его первозданном виде и вздыхает. Скоро ветер, солнце, время и сами люди закончат свою работу. И не останется даже пыли под ногами. А они уже ничего не в силах изменить.
Мир меняется.
Остается только принять это и меняться вместе с ним. Или безнадежно отстать и жить в прошлом, упиваясь былыми легендами.
Вопреки первоначальному желанию прилететь сюда, предварительно немного размяться, богиня приехала на арендованном кабриолете. Развевающиеся за спиной волосы и шарф на высокой скорости создавали иллюзию полета. Жалкое подобие, конечно, но хоть какое-то утешение. Она давно уже не летала, боялась... боялась, что разучилась уже. Да и крылья старалась вызывать как можно реже, чтобы не бередить душевные раны. Она скучала по прошлому, но повернуть время в спять не может даже Юпитер. Ника не понимала, почему использует их римские имена, находясь на греческой земле, но все уже давно смешалось в ее голове. Виктория никуда не уходила. Они все изменились, когда вместе с центром цивилизации переехали в Рим, и не все в лучшую сторону. Кто-то считает римскую мифологию глупостью, ведь в ее основе лежит греческая. Говорит, что римляне ничего нового не придумали, а лишь взяли старых богов и поменяли имена. Но это не так. Не совсем так, вернее. Да, они переместили вместе с людьми и взяли новые имена, но правильно говорят, как лодку назовешь, так она и поплывет. Характеры богов изменились.

Выбранное для встречи место можно воспринимать как насмешку над ней и другими богами ее пантеона, лишнее напоминание об утраченном могуществе, но одного взгляда на Сварога хватает, чтобы понять, это дань уважения их прошлому. Ника улыбается богу, когда подходит ближе и легко целует его в щеку. Ничего серьезного, они всего лишь старые знакомые.
Сварог. Рада видеть тебя в добром здравии, — Виктория заговорила на его родном языке, не испытывая малейших неудобств. — Что привело тебя в эти края? — задумчивый взгляд богини скользит по развалинам, которые некогда были великим храмом в честь ее сестры. Ей неуютно в этом месте, но она старается этого не показывать. Она одета согласно погоде, легкое платье, распущенные волосы, тонкий шелковый шарф на шее, совсем не похожая на ту Нику, которую видел он в последний раз.

Прошло уже почти три месяца с тех пор, как Йен порвал с Микки.
А если быть точным, то через два дня и семь часов точно будет три месяца, хотя Микки отрицает и так часто, на все вопросы и взгляды сестры и даже Фионы, - а они, внезапно, нашли больше общих тем для общения, нежели раньше, - Мик лишь пожимал плечами, и бросал привычное "хули надо?", затягиваясь в очередной раз и выпуская горький дым изо рта.
Многого не надо, только бы забыть о том, что случилось. Только бы больше об этом не...
- Эй, блять, осторожно! - недовольно взмахивает рукой, поднимая со стола свою кружку и глядя волком на Мэнди. - Что творишь, а?
Сестра с утра была потерянная. Отсутствовала. Словно ожидала, что вот-вот, в любую минуту, дверь откроется и влетит Киньята с жутким желанием размозжить ее маленькую чудную головку о ближайшую поверхность. Не удивительно, что Мэнди даже кофе умудрилась мимо кружки Микки налить.
- Мэн? - щелкает пальцами у той перед носом, и младшая Милкович, вроде бы даже, отходит. Садится напротив брата и смотрит на свои руки, колупает ногтем лак, стирая его еще больше, а потом тихо шепчет:
- Мик, мне нужно тебе кое-что сказать.
- Ой, да хватит тебе! - переставил кружку, снова затянулся, и потушил сигарету о стол, к черту пепельницу, верно? Это же не для нас, не для сурового Милковича, потрудиться о том, чтобы окурок достиг своего правильного места. - Мы уже сто раз это перетерли. Труп он. Поняла? Труп! И не оживет! И зомбаком сраным он сюда тоже не явится. Расслабься, блин, хватит уже...страдать.
Мнется, все передвигает чашку, а Мэнди молчит, все ковыряет лак ногтем и Микки, жуя нижнюю свою губу, тихо спрашивает - теперь эта тема ему понятна,но говорить о ней он не желает, а коли говорит, то тихо, нехотя, словно боится, - Ты что...любила его, что ли?
Мэнди вскидывает взгляд на него, немного даже испуганный и после слабо улыбается.
- Нет! Нет, Мик, я не о том. Я хотела...
И он понимает, что дальше она заговорит о... Они не говорили об этом с тех самых пор. Не говорили об этом в ту ночь, когда она позвонила из телефона-автомата какого-то засранного мотеля, когда сбежала от придурка Киньяты, и попросила его, Микки, помощи. Не говорили об этом, когда Мик стоял над телом огромного черного ушлепка, а руки были почти по локоть в крови. И не говорили, когда копали могилу. Только молча сопели, и Милкович надеялся, что Мэнди не скажет что-то вроде "А Йен предупреждал меня". Он вообще надеялся, что больше никогда не услышит это имя...вслух. Про себя он произносил его часто. Отрицал, но произносил.
- Я тебя предупреждаю, Мэн, я просто тебя предупреждаю...
- Микки, пожалуйста!
- Да пошла ты, блять, со своим пожалуйста! - он вскакивает со стула, тот же падает с грохотом, переворачиваясь. От резкого скачка, стол чуть дрогнул, кофе выплеснулось из чашки, разливаясь по столу и сливаясь в одно сплошное пятно с тем, что налила Мэнди.
- Это было условие моей помощи, будь добра...хоть раз, блять, держи свой язык за зубами, а рот закрытым, а! Твою мать, Мэн...
Выдыхает, вытирает тыльной стороной ладони губы, смотрит на стол, на эту лужицу кофе, и развернувшись, уходит к себе. Тот же дом в южной части Чикаго. Та же улица, забор, та же кровать. А еще та же Светлана, с сыном Евгением, в отцовстве которого Мик до сих пор не был уверен, но Йен приучил его заботиться о нем, что ли... Хлопнул дверью, хотя собирался закрыть ее тихо. Выдохнул. Сел на кровать, снова выуживая пальцами из мятой пачки сигарету. Руки дрожали. Йен.
- Блять. - тихо и сухо бормочет, закуривая, и стараясь забыть, где именно он держит ту потертую фотку. Выкинуть бы...но теперь даже Светлана не позволяет, оберегая кусок фотобумаги, как какие святые мощи. Блядство, не так ли?

Раннее утро в лучшей юридической фирме Нью-Йорка, «Pearson&Hardman», отличалось повышенным оживлением, активной работой и шумом десятка кофеварок, не знающих отдыха, как и сотрудники компании. За две минуты до восьми часов идеально начищенный ботинок показался из лифта, вслед за которым появился и высокий мужчина в исключительно дорогом костюме. На долю секунды он задержался, кидая взгляд на фамилии именных партнеров на стене с едва заметным, но, все же, плохо скрываемым недовольством. Одна из них ему казалась лишней, и мужчина с удовольствием заменил бы её на другую, например, на свою собственную. А что, «Pearson&Specter» звучит гораздо лучше, презентабельнее и, главное, намного круче. В очередной раз Харви поразился, как Джессика может отрицать подобную очевидную истину, после чего направился к своему кабинету, прекрасно понимая, что времени оставалось совсем немного. Впрочем, особой поспешности он никак не выдавал, каждое его движение было наполнено самовлюбленной царственной ленью, которая удивительным образом сочеталась с решительностью и горячей уверенностью в себе. На самом деле, эти самые две минуты казались чуть ли не вечностью человеку, умеющему правильно управлять временем. Особенно, учитывая удобное месторасположение конференц-зала, который и был конечным пунктом назначения Спектера, всего в десяти секундах от его личного кабинета. К слову, вместо того, чтобы зайти в свою обитель, отдохнуть от насыщенного утра (которое началось еще несколько часов назад) и пройтись в последний раз глазами по документам о предстоящей сделке, Харви направился к месту своего секретаря. Удобно облокотившись на её стол, создавая угрозу нарваться на гнев рыжеволосой хозяйки данного пространства, старший партнер фирмы сразу перешел к делу, напрочь игнорируя всякие приветствия и прочие правила приличия, которые искренне считал банальной тратой драгоценного времени (1000$ в час, если быть более точным):
- Где Майк? – этот вопрос уже стал настолько популярным, что вполне заслуживал права оказаться на табличке, которую Харви всерьез задумывался заказать, чтобы отпала необходимость озвучивать одно и то же по несколько раз за день. Что-то в реакции девушки ему показалось подозрительно знакомым, отчего мужчина нахмурился и недовольно слегка наклонил голову набок: - Только не говори, что он опять опаздывает. Донна, - в последнем слове уже отчетливо слышался намек, то ли на раздражение, то ли на угрозу. К счастью, Харви вовремя вспомнил, что в вечных опозданиях его помощника виновата вовсе не его очаровательная секретарша, и потому в дальнейшем его тон смягчился. И причина вовсе не в том, что Донна вполне могла устроить ему жесткий день, после чего заставить долго извиняться за несправедливые наезды и иметь на это полное право. Конечно, нет. В любом случае, Харви решил придержать свой гнев, чтобы направить его на того, кто действительно заслужил услышать несколько цитат из фильмов, намекающих на полнейшую бесполезность и некомпетентность, на которые мужчина потратил почти полночи после того, как Майк в миллионный раз проигнорировал приказ своего прямого начальника пойти и купить себе нормальный галстук. К тому же, Спектера отвлек большой стакан кофе, от которого подозрительно исходил запах миндаля. Одно из двух, либо Донна, наконец, решила отравить своего начальника цианидом, либо, как и всегда, каким-то волшебным образом угадала, какой именно напиток ему захочется перед ключевой встречей с клиентом. Как ей удавалось наперед угадать, в какие дни Харви не успевал выпить кофе по дороге на работу, оставалось загадкой, ответ на который он перестал искать еще лет пять назад. Донна просто знала. Одно из тех бесчисленных качеств, за которые Спектер её ценил, считал совершенно незаменимой и не представлял уже себя без своей впечатляющей рыжеволосой секретарши. Без лишних вопросов о содержимом стакана, Харви взял его и сделал несколько больших глотков горячего бодрящего напитка, быстро кидая взгляд на огромные часы на стене. Еще минута. Опаздывать старшему партнеру было нельзя, пунктуальность в его профессии ценилась не меньше репутации непобедимого юриста. И все же, Харви решил дать Майку еще полминуты. Впрочем, будем честными, в любой другой ситуации мужчина уже б оставил Донне указание прочитать Россу повтор лекции на тему «в комнату со взрослыми тебе еще рано» и отправился на встречу сам. Но, именно сегодня присутствие Майка было крайне необходимо, если и вовсе не решающе. Дело своему «квотербеку»  торжественно вручила Джессика на совете старших партнеров, в обход Хардману, совершенно не задумываясь о том, насколько безнадежно проигрышным было оно изначально. Тот факт, что судья Джефферсон вообще позволил ему пройти дальше, было едва ли не чудом, основанным на ораторских талантах Спектера и его мастерскому блефу, благодаря которому удалось выиграть время в целых две недели. Этого Харви и Майку вполне хватило, чтобы обнаружить бомбу, на которой они собирались в один момент подорвать всю линию обвинения. Правда, без доказательств использовать эту информацию было невозможно, даже опасно, ведь могло привести к серьезному осложнению дела, учитывая, что главный свидетель, которыми мы таким образом пытались вывести из игры, был капитаном полиции. К счастью, доказательства нашлись, только вот забрать их сегодня и привезти в офис должен был Майк, который благополучно опаздывал, причем неизвестно насколько. Поднять телефон и звонить ему Харви, разумеется, не собирался. За тридцать секунд Спектер успел сделать еще несколько глотков кофе, сделать комплимент платью Донну, полушутливо пофлиртовать с ней, напоминая об их воображаемом браке, после чего, вернув прежнюю серьезность и прохладную раздраженность, он сделал заявление с видом генерала перед смертельным сражением: - Пора. Не могу больше ждать его. Придется придумать что-то другое. Передай ему… - вновь сдержав себя, чтобы не озвучить все свои мысли прямым текстом, которые явно не стоило произносить вслух при даме, Харви еще и осознал, что на это банально нет времени. Потому конец фразы оказался гораздо приличнее: - …что-нибудь на свой вкус. Главное, не забудь упомянуть, что он уволен, - последнее мужчина произнес с особо грозным видом, как, впрочем, и каждый раз, когда обещал Майку увольнение, что бывало довольно часто, но никак не сбывалось. Короткий кивок Донне, стакан с недопитым кофе возвращается на свое первоначальное место, а Харви уже направляется в сторону конференц-зала, готовый к бою. В такой ситуации мог бы сдаться кто угодно, но уж точно не Спектер. Раз нет фактов, придется действовать привычными методами: красиво блефовать и играть против человека.
Секунда в секунду назначенного времени Харви оказался рядом с конференц-залом, рядом с которым уже стоял его клиент, которому что-то настойчиво объяснял адвокат другой стороны. Слегка нахмурив брови, старший партнер обошел Райана и стал между ним и своим оппонентом, каким-то образом гармонично сочетая грозный вид и самодовольную маску на лице:
- Тебе запрещено обращаться к моему клиенту напрямую без моего присутствия. Впрочем, это уже не первое нарушение закона с вашей стороны, - без лишних объяснений и, не дожидаясь ответа, Харви положил руку на плечо своего клиента и с намеком на то, что незачем оставаться снаружи. Конечно, так сходу выдавать свою ключевую карту было рискованно, но в данной ситуации эффект оказался предсказуемым. Розенберг тут же принялся перешептываться со своим звездным свидетелем, тем самым капитаном полиции, именно его показания под присягой записывались сегодня на этой встрече. Сбить их с толку оказалось довольно просто. Вполне возможно, они как раз обсуждали, о каком именно нарушении закона шла речь, кто знает, как много они успели натворить. В любом случае, для того, чтобы разрушить дело, было достаточно дискредитировать Хоффмана, дальше все напоминало бы падение домино, легкое и неизбежное. Харви занял место справа от Райана, прямо напротив Розенберга, позволяя его клиентом сидеть лицом к лицу с моим. Впервые Спектеру настолько повезло с человеком, чьи интересы он представлял, с его таланту покерфейса могло сравниться лишь непроницаемое лицо самого старшего партнера. И это при том, что его обвиняли в жестоком убийстве молодой девушки, а в деле фигурировал нож с его инициалами, на её одежде его отпечатки пальцев, и в его машине найдены несколько волос с головы жертвы. Сохранять спокойствие в такой ситуации, должно быть, крайне непросто. Наверное, Райан действительно безгранично доверял Харви, который уже множество раз помогал и ему лично, и его семье, которая владела огромной корпорацией, занимающейся недвижимостью. Сам же поразительно спокойный клиент Спектера объяснял все тем, что был невиновен, а потому не собирался тратить на это свои нервы. Странно, но по какой-то необъяснимой причине Харви ему верил, пусть и, как обычно, гордо заявлял, что ему плевать на подобные подробности. При любом раскладе, он собирался одержать очередную победу, разгромив оппонентов, пусть даже и без Майка на своей стороне. После обмена дежурных вежливостей (и слегка нетактичных шуток Харви о фамилии своего противника, которые тонко намекали на тайное поклонение Гитлеру), началась запись показаний Хоффмана. Первые несколько вопросов Спектера были вполне безобидными, необходимыми для того, чтобы этот сукин сын почувствовал себя в безопасности, еще и приврал побольше под присягой, ведь было очевидно, каждое его слово полный бред. Наконец, выждав нужное количество времени, Харви устроил банальную уловку, известную всем студентам Гарварда с первого курса – начал довольно в быстром темпе задавать вопросы, требующие ответа из одного или двух слов, завершающим из которых был тот самый, ради которого вообще была назначена эта встреча:
- Как давно Вы узнали, что мой клиент спит с Вашей женой? – очередной вопрос вылетает из уст Харви с той же самой непринужденной интонацией, точно так же быстро и невинно. Его цепкий взгляд ни на секунду не отпускал Хоффмана, наблюдая ту самую реакцию, на которую ожидал. Если бы в суде принимались выражения лица за улики, дело уже было бы закрыто. Но, чертов Хоффман успел сдержать честный ответ, который явно был уже у него на языке. Вместо этого, он попытался принять возмущенный вид и переспросил:
- Что?
- Как давно Вы наняли частного детектива, чтобы проследить за Вашей женой? И что Вы почувствовали, узнав, что она променяла Вас на молодого и успешного миллионера? – в голосе Харви появился напор и тонкая издевка, которая должна была вывести Хоффмана из себя, и это почти сработало… Но, в разговор вмешался Розенберг, не давая своему клиенту произнести ни слова:
- Откуда у тебя такие сведения, Харви? Если нет доказательств, мы подадим иск о клевете.
- У нас есть доказательства, и твой клиент об этом прекрасно знает. Частным детективам стоит платить гораздо больше, и следить за тем, чтобы все копии фотографий были у тебя на руках, - последним предложением Харви обратился уже напрямую к Хоффману, продолжая быстро наступать: - Не говоря уже о данных телефонных звонков, выписках по кредитным картам и свидетельствам персонала отеля, - правдой было лишь первые два пункта, третий был додан просто для убедительности. К сожалению, Розенберг достаточно хорошо знал Спектера, чтобы не сдаться настолько просто:
- И где же они? Полагаю, в этой синей папке, ведь других в комнате нет, а ты бы не появился здесь неподготовленным, не так ли? – он протянул руку, готовясь просмотреть мифические доказательства. Надо отдать ему должное, за тридцать лет практики Розенберг научился ничему не удивляться и держать непроницаемый вид до конца. В эту секунду Харви понял, что с этим персонажем блеф не пройдет, он не отступит, пока не увидит документы своими глазами. А если позволить им уйти без признания на камеру, это означает проигрыш, ведь у них будет время, чтобы перегруппироваться и отбиться от этих обвинений. Впрочем, скорее всего, Розенберг и вовсе не верит в существование доказательств. Черт, Майк, где тебя носит. Сейчас самое время появиться с этой папкой.

Если не везет, то это надолго. Кхуши едва не опоздала на самолет, почти умерла от страха в небе, а заодно чуть не довела своей болтовней до убийства или самоубийства своего соседа – меланхоличного старичка с аккуратной седой бородкой и усталыми глазами. Впрочем, усталыми они были только в начале полета, а к концу – свирепыми и кровожадными. Потом она долго не могла пройти паспортный контроль: путалась от волнения в дупатте, потому что не могла вспомнить, куда засунула свой паспорт, и в итоге просто вытряхнула содержимое своей сумки прямо на стойку к немому изумлению работника таможни. Словом, поездка на Бали началась не слишком радужно.
От Денпасара до Нуса-Дуа Кхуши не отрывалась от окна автобуса, радостно размахивала руками и тыкала пальцем в стекло, увидев кайтсерферов. Она впервые видела океан, и он приводил ее в полнейший детский восторг. Это были лучшие сорок минут ее жизни!
Чемодан самым подлым образом раскрылся, вывалив на всеобщее обозрение свое нутро, когда Кхуши, стараясь не скакать от радости, словно щенок, шествовала по прохладному, похожему на площадь холлу отеля. Она охнула, опустилась на колени и принялась заталкивать свои вещи обратно. Очень близко, практически задевая ее пальцы, в этот момент по блестящему полу процокали великолепные длинные шпильки. Кхуши сначала отдернула руку, потом негромко воззвала к Богине и лишь, затем подняла голову.
Холл отеля словно расцвел от появления такой гостьи. Портье неуловимо подтянулся, а швейцар, который пять минут назад как бы невзначай отвел взгляд, не замечая Кхуши, просто в струнку вытянулся, и даже девушка на стойке регистрации улыбнулась с несвойственной ей приветливостью.
Женщина была высока, стройна и изящна, а ее породистое лицо выдавало не один десяток аристократических предков. Бриллианты, обычно излишние в подобных обстоятельствах, смотрелись весьма органично в ее ушах, ожерелье и на запястьях. Дизайнерская одежда, дорогой кожаный чемодан, уверенность в себе, возведенная в абсолют. Кхуши сразу же почувствовала себя замарашкой в своем неизменном сальвар-камизе с помпончиками на плечах.
- Миссис Райзада! – со всех ног бросился к даме портье.
Та лишь снисходительно позволила усадить себя в кресло у ресепшена и благосклонно принять из ниоткуда материализовавшуюся чашку ароматного чая.
- Миссис Райзада? – непроизвольно повторила Кхуши. – О, Богиня!
Та посмотрела на нее с недоумением.
- Мы знакомы? – холодно спросила она.
Кхуши съежилась под ее взглядом, внутри разлился холодок от нехороших подозрений.
- Миссис Арнав Райзада? – еще раз ошарашено повторила она.
- Вы знакомы с моим мужем?
- Были… Когда-то, - пробормотала Кхуши, чувствуя, как алая краска заливает ее лицо, шею и руки.
- Кто вы такая? – требовательно задала вопрос неземной красоты женщина.
- Меня зовут Кхуши Кумари Гупта Сингх… просто Кхуши Кумари Гупта.
- Та самая Кхуши?
Женщина посмотрела на нее еще внимательнее…еще презрительнее.
- Я вас представляла себе другой.
На некоторое время между ними повисло молчание, они внимательно оценивали друг друга.
- Я вас ненавижу, - по-светски сообщила жена Арнава.
Кхуши прислушалась к себе, невольно отмечая, как в миг, счастливое настроение от поездки испарялось без следа.
- Кажется, я вас тоже.

***

Расположившись на шезлонге возле бассейна, и наконец, устав затравленно озираться по сторонам, прикрыла уставшие глаза, подставив личико под солнечные учи палящего нещадно солнца. Проходившие мимо люди с удивлением и сопровождающими насмешками поглядывали на странную посетительницу отеля, облаченную в непонятное одеяние вместо привычных и не только, пестрящих цветастых купальников, чем могла похвастаться половина женского населения. И совершенно даже не представляя, как в тоже время, Кхуши с каким-то остервенением себя сдерживала, чтобы своими многочисленными сальварами-камизами не одеть большинство несчастных девушек. Нет, конечно, не подумайте, она была достаточно осведомлена о европейском стиле и различными тенденциями моды, наверное ей самой надо было идти в ногу со временем, быть как все, перестать сдерживаться, открыть свою красоту всему миру. Показать, чего ты достойна, а не прятаться, отгораживая себя навязанными ценностями, приличиями и традициями привитыми с самого детства. И все же...Кхуши отчасти понимала, пусть здесь не могло быть и в помине любимых, но надоедливых родственников, чувство быть опозоренной и от стыда мечтающий провалиться куда-нибудь, будет преследовать ее всегда. Ну, или на крайний случай, если с чем-то и насильно она могла расстаться, то с неизменной дупаттой никогда. Как, например, это было сегодня, когда Кхуши записалась на все спа-процедуры, чтобы хоть чуточку преобразиться для того... кто навсегда вычеркнул ее из своей жизни, лишил всех прав и кому она больше никогда не принадлежала.
И не будет. Потому что он женат. Потому что он снова так захотел. Даже, когда, она умоляла дать еще один шанс их отношениям, просила выслушать ее, не улетать и остаться  с ней, потому что она не сможет жить без него, дышать, существовать. Потому что любила. Даже тогда, когда по прошествии трех дней, он так и не соизволил вернуться, но прислал курьера с бумагами о разводе, а ей ничего не оставалось, как подписать их. Почти не глядя, не вдаваясь в подробности того, что ей положено и на что, она могла претендовать. Ей не нужны были какие-то побрякушки или дизайнерские сари, не нужно уважение в обществе и деньги. Ей ничего не нужно было, только возможность все исправить. Попытаться объяснить_разъяснить глупое недоразумение. Прикрывающую как благо для того, чтобы все были счастливы, но на деле отравляющую своим ядом никчемную ложь. Но что ей еще оставалось? Кхуши устала...устала тянуть все то бремя, что разом свалилось на ее хрупкие плечи и особенно, от бесконечных страданий и боли сестры. От извечных пересудов и сплетен, что неминуемо следовали с тех пор, как именно благодаря Кхуши первая свадьба сестры так и не состоялась. И только поэтому, девушка собственноручно принесла в жертву собственное счастье, наивно полагая, что молчание-золото. Правда, это не мешало тому, как она все равно, упрямо и настойчиво, с какой-то мазохистской самоуверенностью, продолжала приходить в Шантиван каждый день.
Веселая, глупая, беспечная и радующаяся жизнью - неизменная маска ставшей на ее лице. Кхуши играла, играла настолько убедительно, что верила самой себе. И семейство Райзада, так же тепло принимала ее всегда, особенно Анжали. Дожидаясь, пока Кхуши вдоволь насладиться, купаясь в безграничных объятиях и счастливой улыбки сестры, пока вдоволь не наговориться, чтобы затем мягко, но настойчиво беря за руку увести подальше ото всех. Но и тогда Кхуши держалась. Говорила убедительно. Все хорошо, да, развод - это всегда грустно и тяжело, но все было поспешно, не сошлись характерами, с кем не бывает? Действительно, со всеми бывает, но это не сломило Кхуши, она по-прежнему верит в святость брака. Вот только больше ни о каком замужестве не может идти и речи - это конечно она всегда оставляет все время недосказанной мыслью. Как впрочем и тот факт, что она не сможет и не захочет никого больше любить.

И может, поэтому, так настойчиво и уверенно, почти доводя себя до отчаяния, ей сейчас хотелось, чтобы обжигающие лучи солнца проникая под кожу, могли безболезненно_незаметно выжигать из памяти без остатка каждый жест, каждый взгляд, каждое слово и прикосновение его рук, губ, и служившим любым упоминанием о человеке, который играл ее жизнью, руководил, манил, отталкивал, притягивал, держал близко, желал, ненавидел, возможно, когда-то любил, но не подпускал к сердцу. Заставить себя хоть раз, поддавшись голосу разума последовать его совету и оставить все в прошлом. Жить дальше, а не искать ответы_лазейки на то, чего уже никогда не будет. Наконец, перестать надеяться, убеждая в первую очередь, свое ноющее покрытое все новыми шрамами сердце, в этом. Утереть не прошеную слезу, что против воли теплой дорожкой пробежала по щеке, в очередной раз. Теперь, когда он здесь, он рядом, она не знала, как ей быть дальше, что делать и стоит ли? Вряд ли, само появление присутствия вновь в его жизни сумасшедшей девчонки будет положительно одобрено. И все равно, ей нужно было только убедиться, ведь потому, именно сюда Анжали и решила отправить девушку, преподнеся неожиданно в очередной визит билет в райское и красивое местечко, как подарок на день рождение, которое Кхуши больше всего хотела провести в одиночестве? Не было никаких сомнений, в том, что бывшая золовка отчасти, но была в курсе, по - крайней мере странной свадьбой своего Чотэ. И причины, из-за которых он женился, должны быть очень весомые. Кхуши слишком хорошо знала Арнава и то, что он не мог так легко предать все, что между ними было. И та ведьма просто его околдовала, приворожила своей неземной красотой и по сравнению с ней, Кхуши была блеклой скучной мышью, у которой нет драгоценных украшений и нарядов.  Но есть то, что ни за какие деньги не купить – доброе самоотверженное сердце, любовь к жизни и умение радоваться любой незначительной мелочи, несмотря на все недостатки этого жестокого мира. Близкие люди, которые всегда готовы поддержать, защитить. И все то, что так бесило Арнава, сводило с ума, но заставляло тянуться, пробуждая в себе давно забытые чувства заботы и беспокойства, что непозволительной роскошью было доступно только его любимой Анжали.
Тяжело вздохнув, Кхуши вновь распахнула глаза, сладко потянувшись и тут же принявшись обмахиваться газеткой кем-то оставленной забытой на столике. Становилось настолько жарко, что казалось, дышать было уже нечем.

Люблю приходить во время. Тогда никто не ждёт тебя, и никого не ждёшь ты. Идеально - приходить в нужное время в нужное место, рисуя на карте точку пересечения, которая была бы усладой глаза любого перфекциониста. Но сегодня я пришла раньше, не знаю, как так получилось. Минут на пять, не больше, но всё равно раньше. Как будто я так хотела поскорее начать, что принеслась в этот заброшенный узел со всех ног. Глупо, правда?
Гарольд Финч, единственный практически постоянный обитатель этой огромной комнаты, поворачивается ко мне, будто не веря, что я и правда пришла по его просьбе. Едва заметно пожимая плечами в ответ на его невысказанный вопрос, и скромно улыбаюсь - да, это я и я здесь не что бы сеять смуту.
- Мисс Гроувз, Ваш наставник..., - он начинает извиняться за другого человека, используя уже привычное мне обращение. Я отвыкла от своего имени, потерявшись среди десятка фальшивых имён, которые сменила за свою жизнь. Лишь одно несменяемое имя у меня было - и это "Рут", даже ОНА называет меня так, но Гарольд упрямо использует формальное обращение, игнорируя мои просьбы. Впрочем, он ко всем обращается так, будто видит их второй раз в жизни и не имеет ничего общего, кроме разве что парочки знакомых средней руки. Он боится. Нет, не меня, он боится сблизиться с кем-то хоть немного, от этого он держит нас всех на расстоянии, даже своего любимого Джона. Гарольд боится ответственности, боится сближения, и уверен, что скрывая наши имена под безликим «мисс/мистер» он сможет быть дальше от нас. Что наши смерти не ранят его так сильно, как смерти близких ему людей, кого он называл по имени. Я не мешаю ему так думать, и даже уже привыкла к тому, что он упрямо называет меня по фамилии, хотя я больше люблю своё прозвище. Я из какой-то мести, упрямо называю его по имени, поначалу даже развлекаясь, глядя, как он вздрагивает от того, что его имя повисло в воздухе библиотеки. Сейчас он уже привык к этой моей привычке, останавливая наши отношения на отметке "мисс Гроувз / Гарольд", максимально положительная отметка для нас обоих. А жаль, мы могли бы подружиться.
- ... не хочет приходить. И не пришёл бы, если бы Вы вместе с вашим преданным псом - Беар, я не о тебе - не заставили бы её. Вы несколько раз просили её об этой... услуге, приводили свои веские доводы, но она всё отказывалась, - я сажусь на стол в его новом бункере, разглядывая огромное помещение. Раньше я была здесь пару раз и по делу, поэтому мне было не до разглядывания интерьера. Сейчас время у меня есть, и я оглядываюсь, параллельно показывая и ЕЙ, что она сделала. Это ОНА нашла это место, благодаря ЕЁ стараниям людей всё ещё спасают, пусть они и считаются неважными. Я знаю, что ОНА не способна на хвастовство, ЕЙ чужда лесть, но всё равно хочу, что бы она почувствовала гордость. ОНА спасла их, дала им новую надежду, помогла деньгами, местом. Они живы, благодаря ЕЙ, но лишь я понимаю это в полной мере. ЕЙ не нужна их благодарность, мне же достаточно того, что ОНА довольна делом моих рук. И сейчас, разглядывая новое убежище, я не могла не восхититься тем, насколько ОНА продумана. Мы с НЕЙ контактируем уже больше полугода, но ОНА не перестаёт меня удивлять. И как остальные могут быть слепы, и не видеть ЕЁ гениальности?
Глупые люди.
- Я бы предложил бы Вам в наставники мистера Риза, - Гарольд всё ещё пытается сгладить неловкость от опадания Самины и того факта, что мне известны истинные причины этого опоздания. Финч, при всём его уме, слишком интеллигентен и уверен, что окружающим его людям будет неловко, если он всё скажет как есть. Все люди одинаковые - лживые целиком и полностью. Сначала они врут из вежливости, что бы не обидеть чужие чувства, а потом, привыкнув к повседневной лжи, поднимают планку. Я сама часто вру, но никогда не вру ради спасения чьих-то чувств. И себе не вру, в отличие от Гарольда. Это роднит нас с НЕЙ. Беспристрастность и честность. Отсутствие веры в "сладкую ложь" и "ложь во спасение".
Я научу тебя честности, Гарольд.
- Если бы он не пообещал вам "случайно" сломать мне шею, - я улыбаюсь, дополняя слова Финча настоящими фактами. Он из вежливости, пытается скрыть отношение своих людей ко мне, а я не люблю ложь. Они не обязаны меня любить, мне достаточно того, что они готовы меня слушать и идти за мной. За нами, а ещё точнее за НЕЙ. Они подчинятся ЕЁ приказу, и это самое главное, что нужно мне. Любовь Джона мне не нужна, а вот его доверие я сумела заслужить, пусть он ещё и не простил мне похищение Гарольда. Зато он верит в НЕЁ, что и доказал, готовый убить человека по ЕЁ приказу.
Гарольд, поняв бессмысленность вежливого диалога, снова возвращается к своим мониторам, я же, болтая ногой в воздухе, разглядываю помещение, стараясь залезть взглядом в каждый уголок. Он и правда сделал немало - провёл свет, интернет, заменил дешёвые компьютеры мощным оборудованием (благодаря ЕЙ, конечно). Он сделал это для помощи людям и ЕЙ самой, пусть он и отрицает это, я это знаю. ОНА знает.
- Она гордится вами, Гарольд, Вы же знаете это? - Я снова отвлекаю его от работы, привлекая его внимание. Всё ещё болтая ногой, я перестаю оглядывать комнату, глядя прямо в лицо Финчу. Он любит ЕЁ, но пытается это скрыть, будто его чувства смогут её разрушить. Отрицает ЕЁ разум, но верит в него. И избегает всяческих разговоров. И вот сейчас отводит глаза и тянется за телефоном, что бы позвонить Шоу, хотя наше "занятие" началось всего три минуты назад.
- Не звоните ей, Гарольд, это только сильнее её разозлит, - я замираю, прислушиваясь к механическому голосу у меня в голове. Улыбаюсь, - тем более. что она уже идёт, - неосознанно поправляю распущенные волосы, усаживаясь поудобнее на столе. Гарольд, послушавшись моего совета, убирает руку от телефона, снова занимаясь своими делами.
- А вот и Самина! - Я восклицаю радостно, снова привлекая внимание к своей персоне. Ловлю её взгляд и поднимая руку, перебирая пальцами воздух ввиде какого-то кокетливого приветствия. Слезаю со стола, подходя ближе, - ты заставила меня ждать, а Гарольда - волноваться, - наклоняю голову в бок, внимательно оглядываю своего наставника. ОНА молчит.

В своем несчастье одному я рад,
Что ты – мой грех, и ты – мой вечный ад.

Это было странно. Вся моя жизнь сейчас казалась странной. Заглядывая в прошлое, проживая снова в памяти те дни, когда я была меленькой девочкой, взрослой девушкой, не имела ни малейшей привязанности. И даже не понимала значения этого слова. Я всегда была на короткой ноге со смертью. На моем теле имеется несколько ее отметок, на полках моей памяти много имен, которых я потеряла и которых убила. Иногда мне казалось, что я - посланница старухи с косой. Но лишь в те моменты, когда мои пальцы нажимали на курок и чье-то сердце останавливало бег по приказу государства. Я была государственным карателем. А сейчас? А сейчас государство желает поймать и убить меня. И это в лучшем случаем. А в худшем - приручить, снова заставить быть их послушной обезьянкой, бездумно исполняющей поручения. Нажми на красную кнопку, получи банан в качестве вознаграждения, а за ошибку - разряд тока. Но ровно столько, что бы кожа на пальцах не почернела, а в корке подсознания отложилось, что так делать не нужно. И агенты Саморитянина не зря считают меня особо опасной, на службу я не вернусь. Гарольд и Риз открыли мне глаза. Я всегда удивлялась тем девицам, которые носили розовые очки и верили в любую байку, даже состряпанную на скорую руку. И моя особа оказалась в том числе. Выполняя задания, мне и в мысли не приходило спрашивать. "За чем это нужно?" "Убиваю ли я действительно плохих людей?" Моя нравственность находилась в спячке, пока однажды очки не пошли трещиной. Наверное, именно в тот момент, когда через дорогу я заметила фигуру в темном пальто, моя жизнь кардинально поменялась.
Возвращаться в маленький штаб, спрятанный от людских глаз под землей, что бы стать тренером по самообороне. С большим успехом можно было нанять специалиста, но за чем этим заниматься, когда под рукой есть два оперативника? И оба с удовольствием скрутят шею, вот только руки марать не хочется да и куча полезных дел найдется. Рут возникала на нашем горизонте всегда внезапно, всегда неожиданно. Помимо того, что она была замедленной часовой бомбой, готовой взорваться в любую минуту, этот чертов компьютерный гений был великолепен в своем безумстве. До поры до времени сумасшествие пряталось маленькой коробочке и поглядывало на мир через ее большие карие глаза. Пока не накатывала новая волна, не приходило очередное очень важное задание, от которого ее аж трясло. Неодушевленный предмет, собранный из кодов и символом, говорил с ней и был ее Богом с большой буквы. Конечно, ей было далеко от Джокера - моего фаворита номер один, но все же Рут была привлекательна в своем безумстве. Да и ее преклонение перед Машиной меня не удивляло. Каждый на чем-то зациклен. Моим хобби является кому-то ломать носы и обедать в корейских забегаловках, а ее - шептаться с большим всевидящим оком, которое давало нам задания.
За чем я, собственно, иду в штаб? Не по просьбе Гарольда, не из-за угроз Риза, которые в сочетании с его бархатистым шепотом, вызывали двоякое ощущение. Я сама еще не нашла ответ. Наверное, хочу увидеть, как Рут смотрится распластанной на фоне пола в растянутых трениках. А еще стереть улыбочку, и показать, что Машина не всегда будет ее защищать и подсказывать, в каком направлении стрелять. Нельзя быть настолько беспечной. Это понимаю даже я. Или просто потому, что выполнять поручения вошло в мою привычку? Нет, - отвечаю сама себе, делая большой глоток зеленой газировки. Слово "привязанность" внезапно всплывает в мое голове, но я тут же забрасываю его другими мыслями, словами и предложениями, что оно меркнет на их фоне. Это - не про меня. Мне нужна груша, и пусть она будет живой и худощавой и у нее будет та улыбочка, которой обычно меня награждает Рут. Вгрызаюсь в зубами в бутерброд, который Финч называет "гастрономическим" ужасом. Ничего он не понимает во вкусной пище. Нарочито медленным шагом прогуливаюсь вдоль улочек, не спеша ныряю в то, что когда-то был переходом. Там, среди мусора прячется дверь в Нарнию; в маленькую страну, скрытую от не спящего ока Самаритянина, в страну шпионов и загадочных цифр. Так, пора завязывать читать эти детские сказочки и переходить на более серьезное чтиво.
В штабе меня встречает привычным лаем и холодным носом овчарка. Мой любимый член команды. Практически идеальный, жаль, что Биар - не человек. Он не болтлив, не ворчлив и не смотрит на меня, как на машин убийств. Я даже слышу вздох облегчения Финча. Он рад, что компания в лице Руд достанется мне. Закатываю глаза, когда брюнетка приветствует меня в манере Менрин Монро. Еще и на стол забралась, за которым нельзя есть, пить и даже дышать. И почему она еще жива? Кошусь на Гарольда, тот поднимается с кресла, говоря об каких-то архиважных делах вне узла. Беглый осмотр Рут показывает, что та при параде, да еще и на каблуках. На свидание собралась, а не на тренировку. Жаль, что здесь нет беговой дорожки, я б ее заставила попотеть.
- Привет, ботаники. Придумали изощренный способ спасти мир? - Усмехаюсь, освобождаю руки уже съеденного и выпитого, метким броском в урну. Заплечная сумка, далекая от определения "дамская" тяжела. Ей больше подходит "походная, боксерская". Раз я тренер, то я подготовилась основательно. Конечно, начитки и лекций не будет. Сразу приступим к практике. Мои плечи поднимаются, а уголки губ выгибаются в отрицательную параболу. - Я не хотела приходить. Но Риз умеет быть убедительным. А еще не могу пройти мимо драк. Ну или на что там способна Рут? - Честно признаюсь, что я не высокого мнения об боевых навыках брюнетки. Да, Рут могла быть опасной и смертельной, но в ближнем бою вряд ли была на высоте. И не тогда, когда соперник связан, а у нее в руках - утюг. Первая встреча оказалась незабываемой в прямом смысле слова. Выуживаю из сумки боксерские бинты и бросаю их моей ученице. - Тебе лучше разуться. Будет жаль, если такая обувь окажется испорченной.
Я была девушкой, пусть с повадками бездушного киберробота, но тягой к прекрасному не была обделена и могла оценить женственный стиль Рут.

Какая же глупость эта мировая война. Неужто они и правда мечтают изменить мир, поставив одну ничего не представляющую грпку людей над другими? Расы, нации, что это в сравнении с куда более важным отличием - мутацией, способной создать не новую расу, но новый вид живых существ, на голову превосходящий дикое человеческое племя? Они хотят создать сверхчеловека, что ж в этом стремлении мы с ними как раз сходимся, вот только эти глупцы не способны превзойти себя в понимании того, что должно скрываться за этим "сверх". Цвет кожи, волос, форма носа или губ, рост, вес - да разве можно назвать сверхчеловеком того, кто может демонстрировать лишь эти качества своего организма? Способност к телепатии, полетам, регенирации, возможность отращивать новые органы, трансформироваться и телепортироваться, да есть еще бесчетное множество способностей, которые я уже смог найти и еще найду в будущем, способности, отличия, которые могут изменить мир до неузноваимости, если использовать правильно генокод их носителей. Новые сверхлюди, способные на любые "чудеса", о которых только можно помыслить. И я стану их создателем.
Ну а пока придется мириться с глупостью режима, позволяющего мне спокойно и без помех исследовать, изучать и создавать. Если бы они еще не сжигали всех подряд, давая сперва мне проверить каждого на скрытый мутоген, ведь в этих их печах пропадает столько биоматериала, способного помочь мне продвинуться еще дальше. А сколько замечательных зородышей было уничтожено криворукими врачами в лагерях, не способными вовремя вскрыть носитель или испугавшимися необычного вида, чудесного создания, так пригодившегося бы мне для экспериментов.
Но я верю, настанет тот день, когда моя работа превзойдет все мои ожидания и я создам то идеальное дитя, которое я смогу смело назвать своим шедевром, своим истинным сыном и вместе мы сделаем шаг на встречу новому миру.
- Доктор, - ворвалась в мои размышления глупая ассистентка, - мне следует уничтожить остатки от последнего эксперемента?
- Да, сожги их. Они не оправдали моих ожиданий.

- Пять минут до ретранслятора Соль.
Голос Джокера раздался как раз в тот момент, когда женщина в форменном кителе Альянса прошествовала мимо своей помощницы и двинулась прямиком к галактической карте. Несколько часов назад вся команда Нормандии получила добро на увольнительную, а Шепард выбрала маршрут. "Нормандия" была на самом подлете к массивному строению, которое уже реагировало на подлетающий корабль. Оставалось задать конечный курс и ретранслятор рывком выбрасывает судно на межпланетную трассу. Во время всего путешествия Джейн не сказала ни слова, прокручивая про себя планы на неделю. Она решила поделиться своими впечатлениями от прибытия на Земле и с инопланетными членами экипажа, да и самой немного размять ноги на родной земле. Кроме того, она очень надеялась пересечься с адмиралом Андерсоном и перекинуться с ним партейкой в Скиллианскую восьмерку, как и обещала несколькими месяцами ранее. Сейчас Келли Чемберс возбужденно подпрыгивала за пультом управления и часто поглядывала на пролетающие мимо с бешеной скоростью звезды и части звездных систем.
- Не верится, что мы пробудем все это время на Земле, а не на Цитадели. Не терпится прогуляться по улицам Лондона.
- Успеется, мисс Чемберс, - как всегда формально одернула её рыжая, однако не стала скрывать тонкую ухмылку довольства, - прогуляемся не только по Лондону. Недели нам хватит, чтобы исследовать как минимум с десяток крупнейших мегаполисов.
Помощница кивнула и радостно ухватилась за сенсорную панель. И правильно сделала. В этот момент кораблю сильно тряхнуло. Датчики на терминалах экипажа тихо засигналили. БИЦ перекосило очередным всплеском энергии. То ли на трассе был еще один мощный крейсер, то ли с "Нормандией" были нелады. В любом случае, Джейн, что теперь крепко ухватилась за поручни у галактической карты, с опаской взглянула вперед, высматривая за герметичными дверями хотя бы фигуру своего пилота.
- Джокер, что это еще за волна нас подрезала?
- Сенсоры показывают, что вокруг все чисто. Возможно помехи на ретрансляторе.
Женщина невольно приложила пальцы ко лбу в немом жесте иронии. С каких этот пор передатчики дальнего действия стали так себя вести?
Другого объяснения у нас нет. Разве что кто-то решил начать работы по реставрации внутренней цепи. Но какому идиоту вздумалось бы полезть туда?
Фрегат к тому времени немного выровнял курс и больше тряски не ощущалось. "Нормандия" гладко вышла из потока и уже неслась мимо темного Плутона. Экипаж с воодушевлением выдохнул, а сама капитан спустилась с мостика и направилась к лифту, дабы добраться до своей каюты и переодеться во что-то более пригожее для похода под июньским солнцем. Как передавали новости Экстранета, сейчас в Лондоне царила мягкая погода, что не могло не благоволить экскурсиям для пришельцев с иных планет.
Женщина потянулась к шкафчику и замерла перед высоким зеркалом, чтобы оправить прическу. Отражение было усталым, но вполне себе воодушевленным - она летела домой. Еще несколько минут и можно будет поздравить адмирала Хакета с победой над Коллекционерами лично.
И на сей раз я не дам им вышвырнуть меня на очередную поимку гетов.
Будучи уверенной в следующем дне, Шепард уже сняла китель, как по интеркому снова раздался голос Джокера.
- Коммандер, у нас тут... хм... форс-мажор.
- Что еще? - она надеялась, что голос не звучал слишком жестко. Как выяснилось по ответу пилота, она еще зря сдерживалась.

Спустя минуту женщина заскочила в рубку, попутно натягивая китель обратно на плечи. Джефф как-то неохотно провел пальцами по интерактивному монитору, на котором вы светились показатели сканеров с Земли. Как оказалось, "Нормандия" уже прибыла к месту назначения, но на все свои позывные ни одна станция не отвечала. Собственно, на радарах вообще было пусто, будто Земля внезапно вымерла.
- Лондон не отвечает, Ванкувер - тоже. Похоже, у нас какие-то проблемы с кораблем после той волны или тут и правда что-то не так.
Шепард вцепилась пальцами в спинку кресла Джокера и внимательно всмотрелась в показатели.
- Есть еще кое-что... - пилот многозначительно приподнял брови и обернулся к их бортовому искусственному интеллекту. СУЗИ тут же ожила, словно знала, что её вот-вот спросят о чем-то подобном.
- Неизвестно, что дало те толчки на межгалактической трассе,однако достоверно известно, что Земля находится на стадии ноль. Она мертва.
- Что? Что значит - она мертва?
В голове не укладывается. Как она могла вымереть за несколько часов? Она сегодня утром назначала встречу с адмиралом Хакетом на базе Альянса. Как такое может быть?
- Я сделала спектрограмму местности и поймала один единственный сигнал. Он находится глубоко под водой.
- Пф... Это не имеет смысла. Ты хочешь сказать, что жизнь на Земле прекратилась, однако что-то подает сигналы из под воды?
- Верно. А еще вы должны взглянуть на это, Шепард.
Защитные створки открыли свободный доступ к просмотру для всей палубы и даже поднявшиеся из своих кресел инженеры и специалисты по связи громко охнули. Джейн, не веря своим глазам, убрала со лба вечно мешающую густую прядь и так и застыла с приоткрытым ртом. Рядом присвистнул Джокер, а за спиной вскоре послышался стремительный топот ног.
- Что случилось, я думал, что Джокер опять поссорился с СУЗИ и та решила неудачно пошу... Очаровательно!
Саркастичное замечание Гарруса рыжая решила пропустить мимо ушей. Она вообще последние несколько секунд ничего не соображала. С орбиты Земля казалась какой-то чересчур водяной с маслянисто-черными вкрапинами нефти. Красиое зрелище, но все же жуткое и непривычное.
- Мы точно в Солнечной системе?
Вопрос был глупым,  конечно же, однако она не могла не задать его. Зрачки ошалело осматривали каждый миллиметр и изгиб заметной части Африки. Она снова открыла рот, чтобы добавить еще что-то, когда СУЗИ подтвердила правильность данных и ей пришлось бессильно закусить губу.
- Думаю, сейчас самое время выяснить, что происходит.

Долго ждать не пришлось. Команда высадки утрамбовалась в челнок под знаменем "Цербера" и их пилот вывел "Кадьяк" из грузового шлюза. Атмосферное давление на планете, к которой они направлялись, было очевидно схоже с родной планетой людей, однако датчики челнока, так же как и на "Нормандии", упрямо показывали отсутствие помех. Слой облаков уступчиво пропустил нырнувший в них челнок и тот в несколько минут достиг земной поверхности. Датчики задребезжали.
- Солнце палит нещадно, капитан, советую надеть шлем, вдруг ситуация окажется критичной.
Джейн кивнула и подмигнула Гаррусу, следующему за ней по пятам и теперь перезаряжающему свою снайперку.
- Это мой дом, каким бы он не был сейчас. Хуже уже не будет.
Чему быть, того не миновать, как раньше говорилось у человеческой расы. Шепард уверенно шагнула из растворившейся створки челнока. Ноги тут же ударились о песок. Нет, это был пепел, сквозь который проростало что-то белесое, с голубоватыми прожилками. Что это, цветы? Какие они странные. А что это за черные реки струятся меж камней?
Женщина настроила сенсоры внутри своего шлема и дала знак пальцами идти сопровождающим её Вакариану и Тали`Зоре на разведку. Оружие никто не доставал, поскольку кругом было слишком тихо и спокойно, а картина маслом вокруг манила к себе изучающий взгляд.
Может, я вообще сплю и это только странное видение?
- Мне кажется или тут немного... Эм, пусто? Насколько я знаю, у людей уже были развиты технологии на момент войны Первого Конфликта?
Рыжая передернула плечами в ответ на вопрос турианца, считывая данные с омнитула. Пробы грунта показывали чересчур непонятные аномалии. Будто на земле побывала толпа гетов. Или хасков.
Не может быть.
- Найдем зонд и посмотрим, что он откопал о температуре и смене климата.

- Мерзкое, отвратительное существо, вырвавшееся из глубин ада в наш дом. Мои родители не знают, кто ты, но когда-нибудь я покажу им твое истинное лицо, - Стюарт уже не первый раз за сегодняшний день проклинает Йози, которой так нравится поганить его вещи. Он совершенно не понимал, почему она так нравится его родителям, потому что по отношению к нему она точно была монстром. Сейчас, к примеру, Томбли собирал разбитую в дребезги фигурку железного человека, которую ему подарили когда-то давно, и которая была чуть ли не раритетным изданием. Он показал осколок кошке, а потом и вовсе кинул им в нее. Конечно, не сильно и промазал, но злости сейчас было овер тысяча. Йози на все это взирала со своей холодной надменностью, сидя на шкафу, и даже усом не вела. Бессердечное животное. Радовало только одно – скоро можно свалить обратно к себе на квартиру, и не видеть ее еще, как минимум, месяц или больше.
Скинув все обломки в ящик, Стюарт взялся за свой кофе, который сварил еще десять минут назад и который, к счастью, не успел остыть. Подобрав компьютерный журнал, он открыл его на том месте, где остановился, и пошел к столу, попивая кофеек.
Звук вылетающей двери он даже не сразу распознал, точнее не понял, что это, как через несколько секунд в комнате перед ним уже парил человек… нет, не человек, язык не поворачивался назвать его человеком – Супермен. Да-да, тот самый, с плакатов, из комиксов и фильмов. И легче поверить в то, что это настоящий супермен, чем в то, что перед ним обдолбанный кислотой и адреналином фанатик-косплеер, решивший на самом деле ощутить себя супергероем. Насколько Томбли знал, ни один энергетик не позволяет человеку левитировать над полом. Парень был в таком глубоком шоке, что не заметил, как начал лить кофе мимо рта, прямо на пол. На вопрос он лишь отрицательно покачал головой, все еще не захлопывая варежку, а через мгновение герой пообещал вернуться и исчез.
Стюарт поставил чашку на ближайшую горизонтальную поверхность и посмотрел на Йози. Та прижимала уши к голове, что выглядело довольно пугающе и воинственно, и вообще вела себя неспокойно. Спрыгнула со шкафа и быстро сбежала из комнаты. Почему-то плакаты с Суперменом она не стремалась кромсать когтями, подлое животное. И все же Стюарт решил, что у него был временный приход на почве неизвестно чего. Он опустил голову, наблюдая за расползающейся лужей кофе, и сделал шаг в сторону от нее. Это он все потом уберет, а сейчас надо проверить – может, это газ так шибанул на кухне? От которого его и накрыло? Но он только и успел, что выйти из комнаты, как перед ним снова оказался супергерой.
- Эээ… - многозначительно произнес Стюарт. И вот кто после этого поверит, что он является гением по совместительству? – Ты выбил мне дверь, - констатировал факт Томбли. Он разгонял свой мозг потихоньку, начиная с привычных вещей. Дверь была для него привычной вещью, как и весь остальной дом. – Не то, чтобы я заказывал на новый год Санте именно это… но… я что, был хорошим мальчиком? – А какой фанат комиксов не мечтает увидеть своего любимого персонажа живьем? – Погоди, ладно. Я просто… что? Ты… ты настоящий? Что ты… Супермен? Серьезно? Серьезно? Нет, правда? Или это все еще какой-то прикол и голограмма? Я не курил. Я вообще не курю никакую травку, да и не пью, - ничто не могло повлиять на работу его мозга, это очевидно. Поэтому Томбли предпринял решительный шаг – подошел к человеку и ткнул в него пальцем. Потом по плечу похлопал, пощупал и как-то нервно сглотнул, - ты настоящий? То есть, ты – человек… - Это было настоящее открытие в данный момент. И чтобы наверняка, Стюарт еще и ладони положил мужику на щеки, чтобы покрутить его голову в разные стороны и рассмотреть. И даже с близкого расстояния он казался самым, что ни на есть, настоящим. Какой крутой косплей, если это он! Томбли снова в изумлении раскрыл рот, все еще не отрывая рук от чужих щек.

Сказать по правде, Бонни откровенно скучала по тем временам, когда ее самой большой проблемой было несделанное вовремя домашнее задание и "мне нечего надеть" в исполнении Кэролайн. И вроде даже, не так давно это и было. Каких-то полтора года назад. И сколько всего изменилось за это время. Мистик-Фоллс всегда был очень странным местом. В его истории были заметные пробелы, на которые никто не обращал внимания. Пробелы, которые можно заметить, если ты знаешь, куда смотреть. И кого искать. История города очень тесно связана с той стороной, с сверхъестественными существами. Они построили этот город. Вампиры. Но теплых чувств к ним никто не питает, как вы можете предположить. Их боятся. Из поколения в поколения среди семей основателей города передавалась о них информация. Как их можно убить и как им можно причинить боль. И из поколения в поколение ведьмы из рода Беннетт не покидали это место, оберегали его и жителей Мистик-Фоллс. И вся тяжесть семейного бремени теперь легла на плечи Бонни. Сколько всего они уже успели пережить? И оборотней, и первородных вампиром, и даже духов. Но тем не менее, она еще в состоянии улыбаться. 

По какой-то причине, наибольшие проблемы случаются, стоит Бонни уехать из города. Возможно, Беннетт пора задуматься, и сидеть в городе безвылазно, охраняя своих друзей. Но так ведь можно и с утра сойти. Она была у родственников, в другом штате, пыталась когда ей позвонила Кэролайн с паническими нотками в голосе. Елена отключила чувства, когда Деймон ее бросил. Лучше просто не бывает. А ведь Бонни только показалось, что все вроде бы идет неплохо. Их приняли в колледж. Первородные покинули город и обосновались в Новом Орлеане. Оборотни за черту города не совались. Все было хорошо.
И именно поэтому что-то должно было пойти не так.

Все проблемы из-за парней. Всегда. Так или иначе.
Просто поразительно. Что такого сделал или сказал Деймон Елене, что та решила отключить чувства. Беннетт не могла себе представить, что Гилберт может сдаться. Елена всегда встречала все удары судьбы с гордо поднятой головой. Как могла она оказаться настолько слабой. И если Елене нужна встряска, то старшего Сальваторе отчаянно хотелось просто медленно, с особым удовольствием разобрать на детали. Как он мог причинить боль той, кому клялся в любви. Гилберт ради него стольким пожертвовала. Она стала вампиром из-за него. Вина братьев была и в том, что они причастны к тому, что и Кэролайн стала ходячим мертвецом. Так что сами понимаете, Бонни отчаянно пыталась не ненавидеть обоих Сальваторе, но получалось у нее из рук вон плохо.
Мы должны что-то сделать! - почти хором решили девушки. И приступили к решительным действиям. А что принято делать в случае расставания с парнем? Правильно, напиться, что-нибудь сломать_разбить, причем желательно из его вещей, потом поплакать, чтобы в конце стало легче. Елена же решила пойти наиболее простым путем. Она отключила чувства. Как будто это выход. Бонни проклинала тот день, когда Стефан Сальваторе, а вслед за ним и его брат вернулись в город. Если бы не они, то сейчас Беннет с подругами готовилась к переезду в колледж, обсуждали бы спортсменов и покупали себе новую одежду для новой жизни. Они были бы нормальными подростками. А не притворялись бы ими. Где-то в глубине души, девушке было очень горько. Ее лучшие подруги - бессмертные и беспощадные вампиры, а она сама ведьма, принадлежащая к древнему роду.
Это просто несправедливо. У них отняли юность, самые лучшие годы жизней, которые не вернуть назад. И остается только смириться. Вернее, бороться. Зато у них впереди еще вечность. И не стоит думать, чего именно они лишены.

Беннетт и Форбс встретились в "Мистик Грилле", откуда вместе поехали к дому Сальваторе, где как они знали, могут найти свою подругу, которая срочно нуждалась в промывке мозгов. Если эти мозги у нее вообще остались. По дороге обе девушки молчали, погруженные каждая в свои мысли. Вся радость от возвращения в родной город омрачалась последними новостями. Ведьма до сих пор не могла в это поверить.
Елена, ты вообще думаешь, что ты делаешь?! - стоило двери открыться, Бонни заговорила, делая шаг вперед и на всякий случай блокируя дверь ногой. Впрочем, она всегда может использовать магию, просто не хотелось использовать свои преимущества против лучшей подруги.

ты, ты, ты, ты и ещё раз ты
и до других мне нет никакой заботы
кроме тебя, в голове ничего не осталось, всё остальное забыто, всё остальное стёрто, всё остальное к чёрту

Когда жизнь уходит из-под ног, когда она диким водоворотом засасывает тебя в глубь своих леденящих вод, сложно выбраться на поверхность. Ты отчаянно хватаешься за бестелесные потоки, стараешься не расходовать запас кислорода, которого и так мало. Нещадно мало. Один, два глотка и вода уже в легких, медленно просачиваясь и заполняя все пустоты. Темнота окутывает и убаюкивает, как мать у колыбельки новорожденного. И в ушах стоит тихий шепот: "тише, дите, тише!". Пара конвульсивных попыток вытолкать эти инородные предметы из тела заканчиваются неудачей. И вот ты уже напился, наелся этой тошнотворной воды и готов попрощаться с жизнью. Остаться на дне и превратиться в планктон. Стать никем с пустыми глазницами.
Кэролайн Форбс - одна из тех, кто побывал на дне и кому удалось от туда выбраться. Тонкие щупальца тьмы уже окутывали ее тело, щекоча душу и развращая ее. И лишь меч дружбы смог разрубить эти нити. Сильные руки друзей не дали опуститься еще ниже и не дали бездне захватить ее душу. Хотя, о какой душе идет речь, если у вампиров ее не было. По крайней мере так твердят верующие. Но Кэр верила в доброту, в дружбу и в любовь. И она не могла так просто отпустить свою лучшую подругу.
Нет, Елена Гилберт, мы за тебя поборемся!
Они ступали по тонкому льду. Любой не острожный шаг, одно неверное движение рук могли привести к непоправимому. Где искать чокнутую девицу среди ночи? Мммм... Ответ правильный - в доме бывшего, который разорвал сердце на мелкие кусочки. Логика, подвластная исключительно девушкам. Этот дом всегда сковывала тайна. Даже будучи человеком, особняк Сальваторе манил к себе. Не только своей архитектурой, сколько загадкой. Хотелось почувствовать себя первооткрывателем, путешественником. Ларой Крофт, которой все по плечу. И даже оказавшись вампиром, переступившим границу и оказавшись в тени, этот дом открыл свои двери для меня. И его загадки стали видны белыми чернилами на стенах. Это был один из уроков химии. Письма, написанные лимонным соком, читаемы, если бумагу нагреть. Энергия, пульсирующая там, так и манила к себе ночных созданий. Собственно, туда отправились две девушки, вооруженные лишь веревками да верой в их дружбу.
Вроде, план не имел изъянов, был предельно прост. Состоял всего из двух пунктов - найти и вернуть любимой подруге человечность. Хотя, последний пункт дробился на ряд подпунктов и имел кучу ответвлений. Последствия могли быть непредсказуемыми. Ведь сумасшедшие всегда наделены суперсилой. Это же по фильмам известно - маньяки всегда выживают и бьются до последнего. Конечно, сравнивать лучшую подругу с маньяком из фильма - было грубо, но именно это и было ближе к правде.
- Ты не можешь вечно бегать от нас, - завидев знакомую фигурку у двери, Кэролайн подошла ближе. Блондинка оценивающе окинула взглядом Елену и улыбнулась. Не остался не замеченным тот факт, что свобода от чувств сделала брюнетку похожу на Кэтрин. Может, сама Елена не стремилась быть точнейшей копией двойника, но сейчас они были зеркальной копией. Не хватало лишь того слегка надменно-высокого взгляда да кудрявых волос. Возможно, этим внезапным появлением был прерван какой-то ритуал. Кэр махнула головой, стараясь не акцентировать на этом внимание. - Господи, ты одна из моих лучших подруг и ты не имеешь права отворачиваться от нас и прятаться! Нет, не думает. Она еще голову отключила! - Последние две фразы были ответом на вопрос Бонни.
Само собой, сейчас Елене было безразлично на эмоциональную гамму окружающих. Лишь бы они не кричали, не размахивали руками и не раздражали. Кэр была уверена, что сейчас они с Бонни именно то и делают, что дразнят льва. Но ей не было плевать на чувства подруги, отворачиваться и уходить домой с ни с чем она не намерена. Поэтому, что бы Бонни не рисковала ногой, блондинка распахнула дверь шире. (приложила свои вампирские силы). Прислушавшись, она поняла, что свидетелей не будут. Да и кто им поможет помешать? Стефан поддержит затею, а Демон заливает свое горе чьей-то кровью или барбоном. Если подруга вздумает брыкаться, то ведьма нашлет какое-нибудь заклинание, типа онемения и омертвления на все тело.
- У меня бутылка виски, и мы себя уже пригласили. И выбор у тебя такой - или ты вливаешься в нашу компанию, посыпаешь Деймона всеми возможными плохими словечками, или Бонни тебя ломает до тех пор, пока ты не захочешь умереть! - При этом девушка лучезарно улыбнулась, словно предложила попробовать печенье.