Жива. Дмитрий с трудом переводит дух, его пальцы автоматически находят руку Джессики в полумраке и касаются холодной, чуть влажной кожи. Это вселяет уверенность, особенно после бесконечного времени в безмолвии, в котором земной солдат один на один боролся с расплывающейся тьмой, с беспокойством, с глухой, почти животной тревогой, что сопровождала каждый вдох. Казалось, все линии жизни и смерти здесь, в этом чужом мире, были натянуты как струны, готовые лопнуть от малейшего дуновения ветра. Он ощущал присутствие Джессики не только телом — это было что-то глубже, почти инстинктивное, тонкое ощущение, которое невозможно было заглушить, даже когда все остальные чувства постепенно притуплялись.