Сентфор давно остался позади, но его демоны прочно впивались изогнутыми когтями в мою душу. Мерный стук колес поезда на какое-то время погрузил меня в состояние полудремы, но я не позволяла себе расслабиться, сжимая руку Майкла в своей и прижимаясь к его груди, прислушиваясь к его сердцебиению, которое помогало мне окончательно не слететь с катушек. Я боялась закрывать глаза, потому что на обратной стороне век словно отпечатался образ Человека в Маске, который сворачивал шею шерифу Никсону. Снова и снова. Не представляю, какую боль сейчас испытывал Дерек. И я позорно сбежала, бросая своего друга в одиночестве, в холодном и пустом доме. У меня даже не возникло мысли позвать его с собой, попытаться поговорить с ним, объяснить свою позицию. Я знала, что Никсон-младший не поймет меня, он всегда был скептиком, для него Человек был не больше, чем психопатом, а в Писадейру он так и не поверил полностью. Я написала ему короткую записку, в которой оставила координаты отца, на тот случай, если он все же решится со мной поговорить, но не тешила себя лишними надеждами. Предательства Дерек не прощает. По моим щекам медленно скатывались обжигающие слезинки, теряющиеся в зеленом бомбере с логотипом Сентфорской команды по футболу. Я старалась незаметно их вытирать, негромко всхлипывая время от времени, но тем не менее, на ткани уже расплывалось более темное пятно. К счастью, Тёрнер не задавал лишних вопросов, лишь поглаживал меня по голове, пропуская сквозь пальцы пряди моих волос, вызывая легкие мурашки вдоль позвоночника. Не знаю, какие мысли одолевали его, но не рисковала нарушить хрупкую тишину между нами, пытаясь дышать спокойно и размеренно, чтобы не волновать лишний раз парня. Нам обоим следовало переосмыслить наши жизни. Лишь одно я знала точно - я любила этого несносного мальчишку всей душой и мне не нужен был никто другой. К тому моменту, когда мы вышли на вокзале в Балтиморе, слезы уже высохли, а я смогла более менее собрать из осколков привычный образ Сары О'Нил.

Откровенно говоря, я до последнего момента боялась, что отец нас все-таки выгонит на улицу. Мы сильно отдалились с ним после переезда в Сентфор, поэтому я смогла спокойно выдохнуть лишь тогда, когда без сил опустилась на свою старую кровать в своей старой комнате. Видимо, в нем сохранились остатки совести после того, через что он заставил нас с матерью пройти. Нам предстоял тяжелый разговор, но сейчас я хотела просто принять горячий душ и уснуть в объятиях любимого человека. Теперь я уже не боялась в этом признаться. В свои семнадцать лет мне повезло встретить любовь всей моей жизни. Если бы не он, не представляю, как справилась бы. Во мне совершенно не оставалось сил для борьбы с моими страхами. Подозреваю, что если бы Майкл не пришел на вокзал, я закончила бы свою жизнь в психиатрической клинике в смирительной рубашке. Моя старая кровать была нам непозволительно мала, Тёрнер даже порывался спать на полу или же на диване в гостиной, но я не позволила, прижимаясь к нему как можно теснее, практически полностью на него ложась сверху. Я должна была чувствовать его каждой клеточкой своего тела. В нашу первую ночь в Балтиморе, да и в последующие, мы оба не выспались, потому что я постоянно вскрикивала и вздрагивала, не давая Майклу нормально заснуть, а пару раз и вовсе едва не свалилась с края. Видимо, стены в нашей старой квартире были не такие толстые, как нам бы хотелось, потому что буквально через неделю, отец предложил поменяться кроватями. Их с мамой двуспальная кровать с трудом поместилась в моей комнате, не оставляя практически никакого пространства для маневра, но нам было все равно. Я не могла уснуть без тепла тела Майкла рядом.

До Рождества мы решали административные проблемы, переводясь в другую школу, совместно подтягивали программу тех занятий, которые пропустили из-за нашего внезапного отъезда. Я должна была приступить к занятиям только в новом году, а Майкл уже постепенно начинал тренировки, довольно быстро завоевав сердечко тренера школьной сборной. Я знала, как хорош был Тёрнер, поэтому не сомневалась, что он быстро восстановится. Тем не менее, что-то в груди продолжало выкручивать мои внутренности, нашептывая, что я испортила Майклу жизнь. Звезда школы, перед которым уже были открыты дороги в блестящее и яркое будущее, а теперь ему заново подтверждать свою репутацию. Единственное, что меня хоть каплю утешало, в таком большом городе, как Балтимор, у него было больше перспектив. Его могут заметить не только на уровне городского округа, а на уровне штата.

Если честно, первый месяц в родном городе я помню очень смутно. Даже само Рождество прошло мимо меня в основном. Но точно знаю, что если бы не Майкл, я совершенно бы потонула в той тьме, что постепенно сжимала мое сердце. Ради него я пыталась бороться. Ради него я вставала по утрам, ради него улыбалась и ходила в школу. Приняли меня не очень хорошо после моего резкого исчезновения, но по крайней мере не решались в открытую высказывать недовольства, когда Тёрнер был рядом. И чаще всего мне удавалась моя игра. Оценки в школе стали исправляться, в глазах появлялся присущий им блеск и я перестала вздрагивать всем телом, увидев нечто даже отдаленное похожее на маску Человека или его костюм. Иногда мне казалось, что я действительно могу начать новую жизнь, забыв кошмарное прошлое. Но потом ночами я просыпалась от скрипа половиц, видела на стенах пляшущие тени, и все рушилось. Он ищет меня и найдет, рано или поздно.

Этой ночью Человек в маске снова пришел ко мне. Сел на край кровати. Поправил одеяло на моем плече. Улыбнулся [я не видела его лицо, но была уверена, что под маской он улыбается] так понимающе и покачал головой. Словно отчитывал несмышленого ребенка. Словно я его разочаровала. Хотелось кричать, но горло сдавливал спазм. Пыталась дернуться, может быть пнуть его, но тело было парализовано страхом. Я была полностью в его власти. И лишь когда он поднял руку, чтобы убрать с моего лица прядь волос, мне удалось побороть его гипноз. Почти сразу же оказалась прижата к чьему-то крепкому телу и целых десять секунд мне понадобилось, чтобы узнать запах любимого. Майкл никогда не позволял страхам одержать надо мной верх. Неизменно был рядом. Еще через пару минут мое сердцебиение пришло в норму, и я смогла снова заснуть. Вот только утром не нашла в себе сил выбраться из постели. К счастью, расписание у нас с Тёрнером было разное, поэтому не пришлось отвечать на его вопросы. Я планировала к его возвращению уже взять себя в руки, собрать по кусочкам, но после долгих месяцев, напоминание о себе от Человека буквально выбило почву у меня из-под ног. Я провела в постели почти весь день, периодически погружаясь в сон. Звяканье ключей в замке возвращает меня в реальность, и я трусливо решаю притвориться спящей. У меня нет ответов на вопросы Майкла.

Кровать прогибается под весом Тёрнера, и я зажмуриваюсь, слыша отчаяние в его голосе. Он не заслужил такого отношения с моей стороны и имеет право знать правду. Что я буду делать, если однажды он проснется и поймет, что устал и что я не стою его внимания и заботы? Последние пару месяцев я посвятила самоуничтожению, не замечая, что уничтожаю также и любимого человека. С этим смириться я не могу. Откидываю одеяло в сторону и приподнимаясь на подушку, чувствуя щемящую нежность в груди от цветов и моих любимых пирожных на прикроватной тумбочке. Я не заслуживаю его, просто не заслуживаю. Я не могу дать ему ничего, только разрушаю все, что дорого мне.

- Майкл, я так люблю тебя, - приподнимаю руку, накрывая ладонью его щеку и слегка поглаживаю слегка колючую от щетины кожу. Он кажется мне таким взрослым сейчас. Пора и мне повзрослеть.

- Сентфор не отпустил меня, - негромко шепчу я, сглатывая тугой комок в горле, чувствуя, как горят глаза от подступающих слез, но остановить их уже не в силах, - Прости, что утягиваю тебя за собой.

Разнообразия ради, сегодняшней ночью меня не преследовали изматывающие кошмары. Откровенно говоря, я не помню, что именно мне снилось, было только спокойствие, переполняющее меня тепло и ощущение защищенности. Возможно, мой мозг просто был слишком измотан событиями последних дней. Просто не верится, что меньше месяца назад я все еще была в официальном изгнании. При мысли об этом все еще болезненно сжималось сердце. Я думала, что никогда больше его не увижу. Даже когда я ненавидела его, все равно скучала. И уже тогда в полной мере осознавала, что никогда не смогу причинить ему боль.

Осторожно потягиваюсь, чувствуя лишь приятную ломоту во всем теле, чуть смущаясь от слишком ярких картинок в моей голове. На щеках против воли появляется легкий румянец. Не уверена, что когда-нибудь смогу к этому привыкнуть. Поворачиваюсь на бок и понимаю, что Кардан еще спит, и у меня сердце чуть сбивается с привычного ритма от вида его такого безмятежного и беззащитного. Придвигаюсь чуть ближе к нему, аккуратно поправляя на нем одеяло, теряясь в его тепле и прислушиваясь к его равномерному дыханию. Постепенно, чувствую, что снова проваливаюсь в сон и не сопротивляюсь этому. Откровенно говоря, даже не помню, когда в последний раз высыпалась. До возвращения в мир смертных, меня полностью захватила подготовка к моей коронации и устранение возможных угроз. А еще надо было решить, какого наказания достоин Мадок. Не уверена, что мне хватит хладнокровия отправить его на казнь. Не смотря на все то, что он сделал, он все еще мой отец. Он вырастил и воспитал меня, выковал из меня идеальное оружие, которое обернулось против него. И как бы я этого не отрицала, я люблю его. А он любит меня. В его голосе было искреннее сожаление, когда он ранил меня, зная, что ранение будет смертельным. Если бы Фэйриленд не принял бы меня, как свою королеву, я была бы мертва.

До сих пор немного кружится голова от осознания того, что я теперь Королева Фэйри. И что я замужем за Карданом Гринбриаром, последним из рода. И что это не просто альянс, а брак по любви. Иногда мне казалось, что я сплю. И откровенно говоря, в такие моменты мне не хотелось бы просыпаться. Такого я не могла представить ни в одной из самых амбициозных моих фантазий. Когда-то я думала, что максимум, чего я могу добиться, это стать рыцарем в личной охране одной из принцесс. А теперь рыцари соревнуются в том, чтобы привлечь мое внимание. Мне еще предстояло набрать свою личную охрану. Пока я определилась только с кандидатурой Фанд, которая подставила свое плечо в тот момент, когда была мне необходима. И я прекрасно понимаю, что она испытывала в тот момент. Как только я вернусь во дворец, то официально назначу ее главой моей охраны. Возможно, даже доверю ей отбор. Но сейчас мне действительно не хотелось думать о моих будущих обязанностях.

Я снова просыпаюсь спустя несколько часов, чувствуя себя на удивление выспавшейся и отдохнувшей. Мне до ужаса не хочется открывать глаза и просыпаться окончательно, поэтому я позволяю себе понежиться еще несколько мгновений, натягивая одеяло чуть выше на свое плечо, позволяя воспоминаниям о прошлой ночи занять все мои мысли. Как только за нами с Карданом закрылась дверь нашего номера, он тут же прижал меня к ближайшей стене и целовал так страстно, что у меня кружилась голова. Мои же руки словно жили своей жизнью, начиная расстегивать пуговицы на его рубашке, но моего терпения надолго не хватило, оставшиеся пуговицы я просто сорвала, откидывая после рубашку в сторону. Кардан, впрочем, был также нетерпелив. И если с платьем у него проблем не возникло, он просто стянул его с меня через голову, то вот крючки на моем лифчике поставили его в тупик. Но он был не в настроении с ними разбираться, поэтому просто разорвал несчастный предмет белья. Как мы добрались до кровати, я не помню. Но помню звон разбившегося стекла и негромкие ругательства Кардана вкупе с моим смехом. Кажется, по пути мы случайно задели столик со стоявшей на нем вазой с цветами. Мы сняли номер для новобрачных, но нам не было ни какого дела до убранства номера. В любом случае, ничего не сравнится с королевскими покоями в нашем дворце. Лишь усмехаясь от этой мысли, помогаю Кардану избавиться от брюк и белья, не испытывая ни капли стыда в тот момент. Остаток ночи мы провели в объятиях друг друга, шепча горячие признания и жадно целуя друг друга, пока в конце концов не выдохлись. Эту ночь я никогда не забуду. Как и нашу первую ночь, когда мы только стали постепенно снимать друг с друга доспехи.

— Доброе утро, муж, — не могу не улыбаться, скользя взглядом по умиротворенному и раздражающе красивому лицу своего короля. Видеть его таким спокойным и расслабленным непривычно, но таким он нравится мне даже больше. Без своих усмешек и надменности. Не устрашающий фэйри, а просто влюбленный и все еще очень юный мальчик. Иногда я об этом забываю. Иногда это действительно так легко забыть. Кардан не хуже меня умеет играть навязанные роли. Жестокий недалекий принц. Злой безразличный король. Он прятался за множеством масок, спрятал свое сердце в непробиваемой броне, потому что боялся, что ему снова причинят боль. И он открылся мне. Хотя я боюсь не меньше, чем он. Но может быть, нам не нужно бояться друг друга?

— Чем хочешь сегодня заняться? — громко говорить не хочется, так что я практически шепчу, поднимая руку и поднося ее к цветку на его ладони, чувствуя легкое покалывание в кончиках пальцев, с удивлением замечая, как лепестки цветка словно тянутся ко мне. Это было очень странное ощущение. Я как никогда ощутила острую тоску по дому, по Эльфхейму. Но я знала, что стоит нам вернуться, мы вновь будем обременены тяжестью корон на наших головах. А к этому я еще не была готова. Не после того, как едва его не потеряла. Нам обоим это нужно — время только вдвоем, вдали от интриг и сплетен Двора. Поэтому я чуть приподнимаюсь на локте и тянусь к нему, оставляя мягкий поцелуй в уголке его губ.

Стокгольм давит. Слишком много металла и стекла. Слишком много безличности. Так одновременно похожий и непохожий на родную Англию. Агата задыхается, расстегивая еще одну пуговицу на блузке, обмахивая себя журналом, не отводя взгляда от дороги впереди. Номера всех машин вокруг ее собственной она уже выучила наизусть. Девушка в задумчивости барабанит пальцами по рулевому колесу, переключая другой рукой радио-станции, мыслями пребывая где-то очень далеко.

Александру все же удалось уговорить ее на эту поездку, пообещав, что он не отдаст ее на растерзание своей матери, по крайней мере, не сразу. Пару дней передышки у нее все еще есть. И она планирует потратить их с пользой. Например, прошвырнуться по магазинам с Рейчел, пополнить свой гардероб, чтобы соответствовать ожиданиям молодой бизнес-леди, а заодно и выведать нужную ей информацию. Червячок, отвечающий за совесть блондинки, шевельнулся в груди и вгрызся куда-то в район сердца. Харрис морщится, но вины не чувствует. Компания Рейчел ей действительно была приятна, несмотря на первое впечатление, отравленное нотками ревности и собственничества.

Агата быстро печатает ответ на так кстати пришедшее сообщение, не в силах сдержать радостную, пусть и несколько несмелую улыбку, одновременно отмахиваясь от Евы. Помощница невероятно раздражала в последнее время, и блондинке требовалась передышка, чтобы ненароком не придушить Скай собственными руками. Происшествие на балу заставило Харрис взглянуть на азиатку по-другому, и теперь ей было проблематично прислушиваться к советам той, кто выворачивала свои внутренности перед ней в туалете. На очередное замечание англичанка лишь фыркает, поворачиваясь к Еве спиной и начисто ее игнорирует, вбивая нужный ей адрес в навигатор на телефоне.

Агата не любит опаздывать, но еще больше Агата не любит стоять в пробках. Спасибо, в Лондоне хватило. Закатывая глаза, блондинка вспоминает слова Алекса. Ему-то может быть и будет спокойнее, если она будет на собственной машине [выпендрежник, можно было взять машину напрокат], вот только несколько сотен нервных клеток Харрис погибнут смертью храбрых, пока она тратит свое драгоценное время, чтобы преодолеть маршрут, который отнял бы у нее максимум минут двадцать прогулочным шагом. Снова глубоко вздыхая, Харрис уменьшает масштаб на смартфоне, прикидывая степень катастрофы, то есть своего опоздания.

Рейчел меня убьет, — с трудом преодолев желание хорошенько приложиться о руль, Агата прикидывает, где она может безопасно припарковать новую подаренную ей [она никогда вслух не признается, но этот жест Александра поразил ее до глубины души и заставил влюбиться в него еще сильнее] машину. Наконец, присмотрев платную парковку неподалеку от нужного ей торгового центра, Агата плавно перестраивается, почему-то вызывая возмущенный гудок от кого-то в соседнем ряду. Мысленно показав наглецу средний палец, блондинка въезжает на территорию парковки, следуя указаниям охранника. Получив от него карточку для оплаты, спешит покинуть здание, на какое-то мгновение морщась от слишком яркого для жительницы Англии солнца.

Сверившись со смартфоном, Агата уверенно направилась в нужную ей сторону, одновременно отправляя сообщение Нильсену, чтобы унять его неуемную паранойю. Засунув телефон в задний карман узких джинс, девушка чуть ускоряет шаг, замечая в толпе впереди хрупкий силуэт подруги. И уже через пару минут Агата крепко обнимает Рейчел, звонко чмокая ту в щеку.

— Слушай, не поверишь... — начинает было Агата, но следующие слова Рейчел вызывают у нее лишь желание немного пошалить. Как удачно, что Александра не было рядом. И не предвидится.

— Впрочем, забей, ход твоих мыслей мне нравится куда больше, — усмехается Агата, слегка прищуриваясь и окидывая оценивающим взглядом мужчину, на которого указала Линд. Инстинктивно, ее рука чуть крепче обвивается вокруг талии Рейчел, словно показывая, что данная девушка находится не в его лиге, но главное испытание ждет извращенца впереди. — Что ты хочешь с ним сделать? — понижая голос, шепчет Агата на ухо подруге, слегка прищуриваясь и чуть одергивая свою блузку, демонстрируя чуть больше своего декольте.

- Пытаться обмануть богов лжи - плохая идея, ты же знаешь, - усмешка. - Но гораздо хуже попытка обмануть себя, - тихий усталый голос. Огоньки переливаются, прыгают по руке, создавая то светящиеся фигурки собачек, то корабли Вальгаллы, то валькирий на крылатых конях. Один из таких кораблей поплыл к Сильви и завис перед ней, качаясь на невидимых волнах. Под ноги девушку легонько толкнуло второе кресло.
Лафейсон всегда колдовал, как дышал. Собственно, он и врал точно также: окружающим, близким, себе. Себе в первую очередь.

- Присядешь? Апокалипис закончится не так уж и скоро, - хмыкнул. Корабль превратился в валькирию, та подбоченилась и уставилась на Сильви. Фигурка, сотканная из маленьких светлячков, нахмурилась и погрозила ей пальцем. А потом внезапно покрутилась вокруг своей оси, достала меч и воинственно погрозила уже мечом. После чего захохотала беззвучно, послала воздушный поцелуй, а огоньки перестроились в крылатого коня.
- Ответ ты знаешь. За тобой, - голос звучал ровно, спокойно, хотя сердце билось где-то около мозгов, категорически мешая хоть как-то обдумывать дальнейшие действия. Наверное, поэтому его называют покровителем лжецов? Потому что говорит одно, а чувствует совсем другое?

Вот только беда: трикстер, на самом деле, крайне редко именно намеренно лгал. Не договаривал, переиначивал, переставлял слова, подавал факты по-другому, говорил многоуровневые фразы, где скрыто столько смыслов, что вовек не раскопаешь. То, что чувствовал, то и говорил. И, кстати, были те, кто прекрасно это видел. Мать, Мобиус, тот же Тор, когда научился. Отец.

- Знаешь, Мобиус меня подловил даже не тогда, когда прочитал все досье. А на вопросе "что с Вариантом" и моем выражении лица, - Локи улыбнулся, глядя ей в лицо. Поднял руку, легонько подув. Пегас, в это время зависший в воздухе, рассыпался на огоньки. Те окружили девушку, высушив ее с ног до головы, а после собравшись в одеяло на плечах.

- Впрочем, Мобиус меня не помнит, - едва уловимая грусть таки прокралась в интонации. Ему действительно понравилось работать с этим проницательным человеком. И хотелось помочь тому вспомнить, откуда любимое увлечение пошло. Что это не картинка журнала, не какая-то придумка. Что это было! Действительно было. Лофт умел быть благодарным. Другое дело, что редко когда хотел это делать. Наверное, потому что сложно благодарить, если тебя пытаются запереть в темнице, обмануть или подставить.

- Ты не подумай, останавливать не буду, - фыркнул, предположив, какие мысли могут возникнуть после этого "за тобой". - Останавливать любого из нас - отвратительная идея. Но предложить прогуляться в одно менее дождливое место я все-таки бы хотел. Потом сможешь уйти, если захочешь, - пожал плечами. На самом деле, эта идея возникла буквально вот только что, пока рассматривал черты лица. Вокруг довольно темно, только повисший над плечом трикстера небольшой светящийся шар подсвечивает разговор.

- Кстати да, там абсолютный хаос. Представь себе, посреди Управления стоит статуя Канга Завоевателя, - хихикнул. То ли нервы, то ли крыша едет, то ли одно воспоминание пришло в голову. - Я, кстати, в свое время тоже себе статую сделал. Идиот, - снова смешок. Произошедшее с ним заставило пересмотреть все жизненные ценности от и до. Даже с братом бы помирился, если бы мог. Вот только, похоже, для брата он умер. А играться со временем сейчас нет ни сил, ни желания. Тут бы себя вернуть для начала. Пускай и очень вредного себя, пускай в женском обличье, но Сильвия умудрилась стать за это время слишком важной частью колдуна.
Наверное, поэтому был готов и отпустить тоже.

Помолчав, он добавил: - Понимаю, почему тебе тут так нравится. Тихо, спокойно. Мертво. Не надо ничего решать. Зачем, если все погибнет? Можно успокоиться, не привязываться. Мне бы хотелось иногда не привязываться. - голос задумчив, чародей откидывается в кресле, устало вздыхает. - Потому что сложно злиться на того, кого на самом деле любишь. Сложно пытаться с ним драться, сложно мстить, сложно вынашивать планы его гибели. А я все это делал. Всю жизнь, как узнал об обмане, мстил отцу. Потом брату. Забыв, как мы играли вместе, как охотились. По моей вине умерла моя мать, а ее я любил больше всех, - голос дрогнул на секунду, но быстро восстановился.
Откровенным быть тяжело. Но ей врать не хотелось.

- Указал путь врагам, думая, что там Тор. А там стояла Фригга. Всего лишь поворот не туда, какая ирония, - казалось, ему не каких-то полторы тысячи лет, а уже все десять тысяч. Начинал понимать усталость и спокойствие Одина. - Ты можешь пойти дальше сейчас, обозвав меня идиотом снова, - на этот раз улыбка вышла теплее - воспоминание грело. - Правда, учитывая, что цель потеряна... - снова пожав плечами, как бы говоря, "ты уверена?"

Он выдерживает паузу, давая обдумать, просчитать варианты и понять, врут ей или нет. Это самое сумасбродное решение трикстера, ему очень-очень страшно на самом деле, но Лофт упрямо идет вперед. Если откажется, настанет разочарование, но он справится. Заполнит чем-нибудь пустоту, хотя чем, если у него никого не осталось?

- Либо можно прогуляться в Асгард.

Склон Уван – не самое безопасное место в Ли Юэ. И не только потому что ткань, соединяющая миры, здесь необычайно тонка, есть и куда более приземленные причины. Например, местный климат, который благоволит образованию туманов, которые бы в принципе не должны случаться в горах, где итак порой крайне затруднительно передвигаться. Но жизнь, как всем известно, крайне непростая штука. Шэнь Хэ могла без проблем продолжать путь в густом тумане, это все равно, что двигаться или даже сражаться с завязанными глазами, стандартный навык, который выработался благодаря годам упорных тренировок. Но туман ей не нравился. Казалось, что у этого тумана будто бы есть своя воля, и он пытается ее навязать, что в принципе невозможно, потому что туманы не обладают разумом. Сознанием может обладать живое существо, способное превратиться в туман, но со временем Пылающей Алой Ведьмы одаренных выпускников Сумеру, способных превращать себя в стихии, никто не знал. Их существование теоретически было возможно, Хранитель Облаков учила ее мыслить дальновидно и рассматривать все пути развития ситуации. Но такое было маловероятно. К тому же, Алая Ведьма сеяла хаос и разрушения в родном Мондштадте, до Ли Юэ же дошли лишь слухи о ней.

Убедив себя в том, что философские изыскания вместе с сидением ровно на пятой точке не продвинут ее вперед, девушка недовольно вздохнула и шагнула в белую пелену тумана. Энергия, которую она почувствовала неподалеку, была ей знакома, но склон Уван не то место, где можно встретить Адепта. Они обычно обитают высоко в горах, куда не добраться простому смертному и не потревожить покой тех, кто существует не первую сотню лет и мыслит иначе. Но она ощущала присутствие Адепта и не могла не последовать за ним. Свою наставницу она бы узнала сразу, а вот эта аура ей была знакома лишь смутно. Шэнь Хэ уверенно двигалась в тумане, который будто бы понял, что никто из присутствующих его особо не боится, и начал рассеиваться. На возвышении стоял мужчина с темно-зелеными волосами, и когда Шэнь Хэ приблизилась к нему, то поняла, что у этого тумана определенно были какие-то мистические свойства, потому что сейчас она ясно ощущала ауру незнакомца. Она никогда не встречала других Якса, потому что, кроме Сяо больше никого не осталось в живых, но Шэнь Хэ узнала бы Якса по отчетливому следу тьмы в ауре. Кусочки головоломки начали складывать воедино. Неспокойное море при отсутствии сильного ветра, который мог бы вызвать такое поведение стихии, загадочные слова Хранителя Облаков о грядущих испытаниях, которые проверят каждого жителя Ли Юэ на прочность. И Защитник Якса, тот, кто вряд ли решил спуститься к людям просто так, потому что жаждет общения. Что-то назревало. Это было тем, что Шэнь Хэ не любила в общении с Адептами, то, что ее отрезали от нужной информации, и кормили призрачными формулировками, которые на вкус были едва ли приятнее лекарственных трав.

— Приветствую тебя, Сяо, последний из Якса, — девушка приблизилась и склонила голову в знак уважения. Гео Архонт мертв, но Ли Юэ чтит заключенные контракты, расторгнуть которые не в силах даже смерть. Те, кто поклялся беречь этот край гор и просторов, все еще верны своим обещаниям.

— Я бы хотела узнать, что привело тебя сюда, к людям. Не будешь ли ты любезен поделиться со мной информацией?

Заодно Шэнь Хэ хотела бы понять, что забыла здесь она сама.

В их квартире под самой крышей высокого небоскреба пахло сигаретами. Психея не любила этот запах, морщила свой аккуратный носик, распахивала настежь окна, прячась в белоснежных крыльях колышащихся тонких штор. Эрос же с издевательским наслаждением чиркал спичкой, закуривая очередную сигарету - выдыхал сизый дым ей в волосы, вставая позади неё, закрывал окна и с наслаждением мазохиста ожидал её хода. Они жили под самой крышей - выше них было только свинцовое небо, выше них был только давно забытый людьми Олимп - и Эрос не исключал, что однажды она просто выбросит его под ноги прохожим из окна.

Американские горки, достойные быть запечатленными на пленку кинокамеры - но не сейчас, а позже, когда в кинематографе прозвенит очередной бум, когда цветное кино станет не редкостью, а повсеместным бытом, и тогда, отснятый на черно-белую пленку фильм о чувствах, граничащих с ненавистью и непониманием, произведет фурор, завоюет сердца каждого зрителя. Не хватает только кого-то третьего в этой истории - кто сможет подглядеть, направить их, как персонажей тщательно прописанного сценария, в нужное русло, не друг от друга, а наоборот.

Она резко разворачивается на каблуках, её волосы [Пахнут пионами и духами от Шанель, но никак не дымом паршивых сигарет] россыпью белого снега пролетают мимо его лица, и через мгновенье за ней с грохотом захлопывается входная дверь - молча, но эффектно она все равно оставляет последнее слово за собой.

Золотой Голливуд жил своей жизнью - полной интриг, глупых, совершенно детских подлянок и какой-то безумной борьбы за внимание режиссера. В их с Психеей жизни была борьба друг с другом и, одновременно, за те чувства, зародившиеся в Эросе вместе с так и не затянувшимся, словно в напоминание, некрасивым шрамом на ладони. Здесь же, кажется, люди и сами не знали чего хотят - счастья, красивой картинки или общего блага?

Знали ли братья Люмьер, чему они положили начало? Знали ли, насколько великое искусство вырастет из их пятидесяти-секундных роликов - испытывали бы они гордость, увидев, что сейчас снимается в павильонах Голливуда - или на натуре в парках, заповедниках, на фоне уличных декораций, тщательно выстраиваемых неделями ради двух съемочных дней. Или, может быть, увидев всё, что творится за камерой, они бы ужаснулись?

Он паркует машину возле павильона и перекидывает ключи от Кадиллака кому-то из рабочей группы, и заходит в павильон с бесстыжим опозданием в полчаса. Девушка-ассистентка на входе спотыкается и летит прямо в руки Эросу - её не нужно влюблять в старого режиссера или молодого, но совершенно бесталанного актера, она и сама, ища свое место, пристроится в любых объятиях. Он расплывается в улыбке, не успел зайти в павильон, как уже привлек к себе внимание, и что-то эгоистичное неприятной змеей зашевелилось внутри, что-то, что душить и убивать в себе он не собирался - наверное, поэтому он уже несколько лет обитает в этой сфере, куда прибыльнее было бы завести себе эскорт-агентство и, назло матери, торговать не настоящей и искренней любовью, а продажными, не настоящими чувствами и грязным сексом.

- Простите! Хорошо, что у меня в руках не было кофе! - Смеется, накручивает на палец прядку волос, только Эросу не интересно - мысли его сейчас где-то там, в их с Психеей квартире, переживают ссору за ссорой, возвращаются еще раньше - к Олимпу, где Зевс принял её в ряды олимпийцев. Возможно, не стоило этого делать.

- Проводи меня в гримерную, - она бормочет что-то еще, поначалу Эрос даже, прищурившись, вслушивается, но когда приходит понимание, что это - лишь неумелый флирт, обрывает её на полуслове, не обращая внимание на проскользнувшую во взгляде напротив обиду. Люди - открытая книга. И страницы этой книги зачитаны им до самых дыр.

О том, что он здесь не единственный Бог, Эрос догадывается сразу - энергетика сильная, мощная, сбивает с ног и окутывает пьянящим чувством любви - быть может, девушка, проводившая его до гримерки, была лишь той, кто поддался этому чувству, чей разум затуманила и пленила Богиня любви одним своим присутствием.

Из гримерки слышится тихий смех - она сидела у зеркала, и без того прекрасная, но девушки, порхавшие вокруг неё, наводили последние штрихи, поправляя прическу, макияж. Любовь - всё в ней говорило о любви. Чистой, нежной, на кончиках пальцев и где-то в самой глубине души сокрытой. Она сбивает с ног, и Эрос сам ощущает на себе волну этого чувства - поддаться бы ему, но его воля и разум куда сильнее тех, что дарованы смертным.

Сколько лет они не виделись? Пятьдесят? Сто? Больше? Эрос перестал считать дни и уж тем более годы, когда выбрал не её, когда предпочел невероятно красивую, но смертную деву - сколько лет он, забыв про мать, про её наставления и заветы игрался с чувствами смертных, вырисовывая из тонкого и изящного чувства любви свой узор и приплетая плотские утехи к чему-то возвышенному?

Просить девушек оставить их наедине даже не приходится - они, все также радушно улыбаясь, покидают гримерку, пообещав скоро вернуться - мысленно Эрос надеется, что они ушли за вином и фруктами, но, наверное, они сейчас принесут одежду, в которую их облачат для съемок.

- Надо же, сама Венера почтила нас своим присутствием, - Афродита в гневе страшна - это Эрос знал не понаслышке. Подходит, целует её в щеку, как будто бы они старые друзья, которые давно не виделись и всегда так друг друга приветствуют. - Скучала по мне, дорогая?

Когда Вики Уокер появилась в школе для ангелов и демонов, то почти сразу сблизилась с соседкой по комнате. Мими пусть и была демоном, но при этом всегда казалась очень милой и отзывчивой девушкой. Правда в ней появилась какая-то странная раздражительность по отношению именно к Непризнанной, когда Люцифер начал проявлять к ней некий интерес, который выражался в заботе обильно приправленной сарказмом и подколками. Некоторым очень сложно показывать вою хорошую сторону, особенно сыну Сатаны и Ви не собиралась винить его за это. Правда разобраться с новой подругой было необходимо. Девушка все же разоткровенничалась и рассказала Уокер про детскую дружбу между ней и тем самым Люцифером, а сейчас он старался не замечать бывшую подругу и поэтому ей было очень больно. Правда Вики сразу подметила, что Мими чего-то не договаривает. За всеми этими словами скрывалось что-то большее. Правда в этом еще предстояло разобраться.
И постепенно стало ясно, что эти оба испытывают друг друга даже больше чем дружеские чувства, но из-за собственного упрямства и каких-то страхов бояться сделать на встречу друг другу первый шаг. И тогда в голове у мисс Уокер родился план по тому, как довести подругу из ревности начать совершать ошибки и наконец-то показать бывшему другу свои истинные чувства. Она стала проявлять к сыну Сатаны наигранный интерес и наблюдала, как подруга бесится по этому поводу, но пытается принять сей факт и смириться, но у нее плохо получается.
А тут внезапно их противостояние стихло и эти двое перестали бросать друг в друга убийственные взгляды, а вели себя спокойно, даже, как-то холодно. Это не могло не напугать, ведь брюнетка опасалась, что перестаралась и они окончательно разругались. Вот так лежа в кровати, Ви долго не могла уснуть, обдумывая как ей поступить дальше и все вернуть в нормальное русло. И тут девушка услышала, как соседка тихо поднялась с постели и прокралась ко входной двери и выскользнула в коридор. Это не могло не насторожить Непризнанную.
И куда отправилась наша красавица? Что вообще происходит? В начале у Вики появился порыв проследить за подругой, но потом она все же подавила этот порыв, решив хотя бы здесь не вмешиваться и по возвращении Мими узнать все именно у нее, приперев ту к стенке. Пока же у нее было достаточно времени чтобы проанализировать все происходящее и сделать выводы. А подумать было о чем. Ведь не зря ей показалось странным, что отношения между этими двумя резко переменились практически за один вечер. Тем более, что тогда она сильно напилась и не вернулась ночевать в их комнату, а на утро придумала какую-то странную историю о том, что уснула где-то в холле или в классе. Это не имело значение, тем более что Вики, Ади, Сэми и Энди проходились по всей территории школы и искали бедовую подругу и найти не смогли. А значит она врала и мы решили не давить на нее, а дать шанс рассказать все самой. Но Мими обходила эту тему и тут плюс к этому она куда-то уходила уже не первую ночь, ведь пару ночей назад Уокер вставала в туалет и подруги так же не наблюдалось в постели.
Ах ты зараза. Скрывается она. Вот только Штирлец, явка провалена и тебе придется расколоться. Оставалось только дождаться возвращения подруги и уже наконец-то развеять свои подозрения. В голову лезли пугающие мысли. Самой адекватное было что девушка нашла утешение в чьих-то объятиях или все же сошлась с самим предметом ее грез. Но при этом существовала вероятность, что кто-то мог втянуть малышку в какие-то темные делишки или еще куда-либо. Да, она являлась демоном, но сама Ви еще плохо знала о мире бессмертных и какие запрещенные развлечения или вещества могут скрывать стены этого заведения. Фантазия очень охотно подкидывала картинки, где подруга употребляет что-то похожее на местные наркотики и таким ужасным способом пытается заглушить боль.
Спокойствие. Если бы здесь существовало что-то подобное, то мало вероятно, чтобы Мими спокойно возвращалась в комнату под утро и притворялась что спала здесь всю ночь. Ей было бы все равно где валяться. Я уже просто накручиваю себя от неизвестности. Теперь я точно знаю, что чувствуют родители, когда их дочь где-то гуляет. Чтобы не много успокоиться, девушка ходила по комнате из угла в угол, а потом подошла к окну, вглядываясь в темноту и пытаясь найти то, за что может зацепиться взгляд.
Так прошел ни один час и вот наконец-то кто-то тихо потянул за ручку и открыл дверь. Мисс Уокер резко обернулась и увидела, как соседка пытается так же бесшумно вернуться в постель. Но у нее это не получилось бы ни при каких желаниях. Вики резко включила свет и продемонстрировала, что прятаться и скрываться уже не имеет смысла.
- И где же ты была? При чем это продолжается уже не первую ночь. И врать не нужно, мне нужна только правда. Брюнетка говорила, как строгая мамаша и сама не ожидала от себя таких проявлений. Ведь сама совсем недавно была не против влезть в какие-то неприятности, подвернись такая возможность. Но похоже переживания, которые ей пришлось пережить за эту долгую ночь, отложили некий отпечаток.

- А с сарказмом у вас у обоих не очень, - весело фыркает Лив, которую внезапно начинает забавлять вся эта ситуация. Определенно, они с Локи, с её Локи одного поля ягоды. Возможно, совершенно зря ее спутники доверили присмотр за Локи именно ей, потому что она определенно относилась к той категории людей, которые лишь поддержат его шалости. Ванадис сейчас передает жаркий привет.

- Есть у меня подозрения, что тут не жалуют одного конкретного трикстера, - не сдержавшись, хихикает Лив, на удивление спокойно чувствуя себя в компании с этим незнакомцем. Обычно, она с трудом открывалась новым знакомым, а сейчас у нее создавалось впечатление, что они давно знакомы с этим мужчиной, по крайней мере уже не раз встречались и весело проводили время. Она не чувствовала от него ни капли опасности, хотя, если он обладает хотя бы долей могущества рыжеволосого плута, то мог бы уничтожить ее просто щелчком пальцев. Отчего кольцо потяжелело на ее пальце и заметно потеплело, словно пытаясь ее успокоить и подарить ощущение защищенности. Валькирия не знала, как работает магия, но подозревала, что Локи, если не подслушивает напрямую ее разговоры, то так или иначе чувствует резкие перепады ее настроения. За время их относительно непродолжительного путешествия, Лив уже успела убедиться, что фасад легкомысленного шутника скрывает многочисленные маски и темные глубины, которые ей отчаянно хотелось разведать. Она не верила в то, что Локи действительно такое зло, которым его описывает буквально каждый встречный. Даже её спутники, несмотря на некую долю дружелюбия, относились к трикстеру настороженно, лишний раз не поворачиваясь к нему спиной. Валькирия ясно осознавала, что должно быть рыжеволосый плут заслужил подобного отношения, но сама она не замечала за ним тех грехов, которые ему с удовольствием приписывали. С ней Локи был пусть и немного легкомысленным и ветреным, но он еще ни разу действительно не подверг ее жизнь реальной опасности.

- Насколько мне известно, в каждом мидгарском мифе есть доля правды и в основе лежат действительно происходящие события, - пожимает плечом Лив, отчего-то желая как-то оградить и защитить Локи от осуждения.. Локи. Нет, вся эта ситуация определенно очень странная, но теперь валькирией двигали еще и интерес вкупе с азартом. Отчего-то очень хотелось наблюдать за развитием событий в первых рядах, что ей очевидно и предстоит сделать. И первым самым сложным пунктом будет знакомство с ее спутниками. Валькирия очень сильно сомневалась, что они разделят ее собственный энтузиазм и интерес. Возможно, придется тщательно их подготовить, отправив Локи в квадрате прогуляться. Желательно по отдельности, чтобы они не сговорились. А то мало ли к чему придет их сдвоенный мозг и повышенная вредность. Вот только надо как-то придумать, как приглядывать сразу за обоими.

- Я была.. - начала и запнулась Лив, понимая, что подсознательно уже провела черту между своей прошлой жизнью и тем, что происходит сейчас. И она уже совершенно не уверена, что хочет возвращаться. Не так уж и много вещей держали ее на Земле. Возможно, если бы ей предоставили выбор, она бы предпочла провести одну ночь в родном доме, чтобы попрощаться с матерью и отчимом и закончить несколько открытых дел, а потом без сожаления бы полностью отдалась бы жизни в Асгарде. Удивительно, но буквально с первого дня, она чувствовала себя на своем месте. Словно вернулась домой после долгой поездки. Абсурд, конечно, учитывая, что родилась она не здесь, но себя обрела именно в волшебных доспехах с мечом наперевес. Чуть погрустнев, все же нашла в себе силы продолжить, - Я археолог из Мидгарда, которую занесло сюда, так что мы с тобой в чем-то в равных условиях, - Лив пытается усмехнуться, но лишь криво улыбается, пожимая протянутую в ответ ладонь. Рука мужчины сухая и теплая, значит, он не волнуется и точно не пытается что-то скрыть.

Услышав шум в кустах со стороны их лагеря, лишь мысленно закатывает глаза и поворачивается как раз в момент самого эффектного появления Локи на своей памяти. Фыркает, пытаясь сдержать смех, но совершенно бесстыдно проваливает эту миссию, учитывая сказанное ранее Локи-2 - Надо как-то придумать, как их различать, - отстраненно думает девушка, безуспешно пытаясь укротить свой смех. Кому расскажи, не поверят. Уже показательно закатывает глаза в ответ на фразу трикстера, не скрывая своей насмешки, но скрывая за ней легкий румянец смущения. Что греха таить, мысль позвать Локи мелькала в ее голове до того, как на эту самую светлую голову не свалился другой Локи.

- О, я не уверена, что это мой новый друг, - театрально фыркает Лив, делая шаг в сторону, чтобы встать ровно между мужчинами, в любой момент готовая призвать свой меч. Просто на всякий случай. Она делает глубокий вздох, титаническим усилием загоняя смешинки как можно глубже, после чего одной рукой показывает на черноволосого мужчину, - Локи, - она кивает ему, после другой указывая на рыжеволосого, все же позволяя губам растянуться в хитрой улыбке, - знакомься, это Локи, - она делает драматичную паузу, позволяя своим словам отложиться в головах обоих трикстеров, после чего делает шаг назад к своим ранее сложенным вещам.

- А про принца пусть, - кивает на своего Локи головой, - расскажет он. - единственное, о чем в данный момент жалеет Лив, что у нее в руках нет телефона или фотоаппарата или на худой конец полароида, потому что эти лица должны быть увековечены в вечности.

Шепфа милосердный, ответь же мне, наху... зачем ты, создавая мир, а в особенности, алкоголь, создал еще и похмелье? Сатана, почему ты ничего с этим не сделал? Неужели так сложно было дать демонам малююсенькую привилегию, ладно еще, пусть ангелочки страдают, но мы-то! Его верные подданные!

Если бы у меня были силы, я бы взмолилась не только самому Создателю, но и всем известным богам, даже Ктулху, если бы это облегчило мои ощущения в данный момент. Ну почему за удовольствия надо платить такую высокую цену. Ежусь, натягивая одеяло выше на плечо, что был виден только нос. Снова Непризнанная распахнула окно настежь, и хотя мы находились на небесах, ночи здесь были прохладные, особенно предрассветные часы. Тяга Вики к свежему воздуху до ужаса раздражала, мне даже пришлось притащить с Земли еще одно теплое одеяло, потому что клянусь, эта девчонка хочет заморозить меня. Но сил пошевелиться, выбраться из теплого и уютного кокона одеяла совершенно не представлялось возможным, да и разрывающаяся на части голова помешала бы справедливой мести. Ладно, убью Уокер потом. Когда-нибудь. Если не забуду. Мне кажется, глифт еще не полностью покинул мой организм, продолжая курсировать по венам, отчего голова слегка кружилась, даже несмотря на то, что я лежала и не двигалась с места. Шевелиться, как и дальше жить, в принципе, не хотелось.

Клянусь своими лучшими туфельками от Zanotti, я больше никогда не буду пить. Ладно, я не буду пить с Ади. На спор. На скорость. Рыжему черту хоть бы что, он продолжал раздражающе улыбаться и выглядеть возмутительно трезвым, тогда как я едва не оступилась на ровном месте, сбила с ног какого-то Непризнанного [в свою защиту скажу, во-первых, у меня были каблуки пятнадцать сантиметров, а во-вторых, он сам виноват, что так близко ко мне подошел со спины]. И примерно с этого момента, моя память меня подводит - часть вечера я помню урывками и яркими вспышками, которые вызывали новый приступ головной боли и головокружения, часть - исключительно ощущения, я двигаюсь в танце, чьи-то руки ведут меня, заставляя сильнее изгибаться и прижиматься к чьему-то возбужденному паху, а потом вспышка злости, громкие крики, чье-то раздражение, ощущающееся коньяком на кончике языка, смешивающееся с пьянящим еще больше возбуждением, а потом просто пустота. Помню еще чьи-то поцелуи-укусы на моих губах, жадные нетерпеливые руки на моей коже, срывающие с меня одежду, гортанные рыки от нетерпения, мои собственные мягкие, даже почти нежные, стоны. Из поезда я ушла явно не одна, но лица демона, а я не сомневалась, что так целовать может только демон, никак не могла вспомнить, как бы не напрягала память. И должна сказать, напрягать память было больно. Умереть все еще отчаянно хотелось. К счастью, подобные вечеринки мы устраивали перед выходными, поэтому вставать и передвигать свое тело в пространстве, а после еще и симулировать бурную деятельность, не нужно было. Боюсь, я провалилась бы.

Переворачиваюсь на другой бок, инстинктивно сдвигаясь в сторону источника тепла. Полагаю, что раз мы уже переспали, на порцию утренних обнимашек я тоже могу рассчитывать. Десятками лет выработанная память тела практически кричит, что мы сейчас вдвоем свалимся с постели, потому что моя кровать не настолько широкая, но на удивление, я с комфортом располагаюсь под теплым уютным боком, едва ли не утыкаясь лицом в чьи-то крылья, вдыхая до боли знакомый аромат энергии. Но мой мозг слишком устал, чтобы даже попытаться узнать, кому она принадлежит. Успокаиваю себя тем, что раз энергия мне знакома, вреда мне не причинят, так что спокойно проваливаюсь обратно в сон, надеясь, что опьянение хоть немного спадет.

Следующее, что регистрирует мое уже относительно протрезвевшее сознание и на чем удается сфокусироваться, красное перо в поле моей видимости. Все внутри меня словно заледенело в тот же момент. Этот оттенок может принадлежать только одному существу во всех мирах. Люцифер. От неожиданности и растерянности, я снова тут же зажмуриваюсь, пытаясь притвориться все еще спящей. Или лучше сразу мертвой. С закрытыми глазами, напрягаю оставшиеся органы чувств, стараясь никак не выдать своей энергией, что проснулась. Что в моем состоянии довольно затруднительно. Но тем не менее, мне удается немного прощупать комнату. Не чувствую ни капли энергии Непризнанной, даже моя собственная малина ощущается с легкой кислинкой. Определенно, я не у себя. Я в комнате Люцифера.

Блять. Блятьблятьблять, я убью тебя, Ади!

Папа, роди меня обратно! Оттягивать момент неизбежного не имеет смысла - проваливаться в Ад в самом прямом из возможных смыслов я так и не научилась, а значит, нам придется лицом к лицу встретиться с тем, что мы оба натворили. Отпираться бессмысленно - мы оба этого до безумия хотели, иначе я не проснулась бы в постели Люцифера. Не знаю, как себя вести, что делать, что говорить? Я не смогу придерживаться обычного своего поведения после случайного секса после поезда. Только не с ним. Я любила его с малых лет. И до сих пор люблю. Надеюсь, вчера я ничего личного и особо секретного не ляпнула. Шепфа, пожалуйста! Осторожно потягиваюсь, наблюдая за Люцифером, который выглядит таким же потерянным, насколько я себя чувствую. Как хорошо, что я не одна в этой лодке. Блять.

Его алый взгляд встречается с моим серебряным, а мое сердце падает куда-то в пятки, что я думала физически невозможно в горизонтальном положении. Не могу не улыбаться, смотря на него, такого красивого, такого близкого, но такого далекого. Обидно, что я практически ничего не помню из нашей прошлой ночи, но я уверена, что мне очень понравилось, учитывая, как ломит сейчас все тело.

- Люци, - улыбаюсь более мягко, когда с моих губ срывается его имя, сдерживая усмешку от вопросительного тона в его голосе. На сто процентов уверена, что не слышала подобного со времен нашего детства, - Доброе утро - едва ли не шепчу я, словно боясь разрушить очарование момента или вызвать его гнев. Я знаю, каким вспыльчивым бывает Люцифер. И не хочу испытать на себе его ярость. Медленно сажусь на постели, почему-то придерживая одеяло на груди. Никогда не смущалась своего тела, но сейчас отчего-то подобный жест кажется мне уместным. - Может, поговорим? - нервно кусаю губы, понимая, что я не могу просто переступить через это и жить дальше. Без него. Слишком много моральных сил уходит на умелую игру. Я устала.

Переезд — это всегда утомительно.

И совершенно неважно, идет ли речь о квартире/доме, или может быть даже переезде в другой город/штат/страну или... Землю. Брайс бы и сама хотела, что ее мир был несколько проще, да что там, намного проще. Хотела бы не носить на плечах тяжелый плащ и скрывать свое лицо за маской Летучей Мыши. Уэйн хотела бы ошибаться в своих прогнозах, хотела бы вести жизнь обычной девушки — черт возьми, она отдала бы все свои деньги не раздумывая, если бы это было возможно. Встречаться с парнями, сплетничать с подругами, ходить по магазинам/кафе/кино, отучиться в колледже, найти работу, встретить нужного человека, выйти замуж, родить двух или трех детей — какой там стандартный сценарий мелодрам и фильмов про любовь? Может быть немного драм и проблем в самом начале — завистливая подруга или чуть менее успешная сокурсница, которая по закону жанра должна вставлять ей палки в колеса. Но в конце все должно быть хорошо. Это закон.

Чёрта с два. Так бывает только в книжках и в слезливых фильмах.

Жизнь Брайс Уйэн была идеальной и оборвалась из-за пистолетного выстрела в переулке около самого старого в городе кинотеатра, куда неизменно раз в месяц ходили чета Уэйн вместе с их малолетней дочерью, пока однажды милую семейную традицию не прервал опустившийся на самое дно обычный и отчаявшийся грабитель. Ему было нечего терять, зато Брайс в тот день потеряла все. Ей не светил детский дом исключительно из-за влияния, которое оказывали ее родители на город и из-за завещания, согласно которому опекуншей девочки становилась ее гувернантка. Первые полгода она помнит очень смутно, погруженная в пучину своего отчаяния, из которой ее вытащила Астрид, которая беспрекословно заявила, что очень уважает и разделяет ее горе, но не допустит, чтобы девочка погубила себя. Постепенно, при поддержке единственного близкого человека, но жизнь вновь обрела некоторое подобие нормы, хотя ростки тьмы уже пустили свои корни в душе Брайс. Она стала более жестокой и отстраненной по отношению к враждебному ей миру. Многие бывшие партнеры ее отца пытались отнять у нее корпорацию, получить в свои руки пакет акций, который все еще был в руках единственной дочери Уэйнов. К счастью, Астрид довольно успешно отражала их атаки до совершеннолетия девушки, а там она, с четырнадцати лет изучавшая право и юриспруденцию, смогла успешно дать им всем от ворот поворот. Брайс не желала отдавать семейное дело в чужие руки, поэтому быстро освоилась, а к двадцати годам и вовсе приумножила свой доход. Свое призвание же наследница четы Уэйн нашла  на ночных улицах Готэма, зачищая город под маской Черного рыцаря на пару со своим Котом. И в какой-то мере, она была счастлива.

Пока через год весь привычный ей мир был уничтожен, просто стерт безжалостной стихией. И именно тогда Брайс окончательно сломалась, не в силах пережить потерю любимого человека и их ребенка, который только начал развиваться в ее животе. Она возненавидела атлантов всей душой в тот момент, но судьба приготовила для нее очередную насмешку, стоило ей позже переступить порог тронного зала другой Атлантиды и заглянуть в глаза их королю. Именно тогда Утопленница поняла, что беспощадно тонет, в полной мере ощущая давление огромной массы воды над головой. Тогда ей удалось сохранить лицо, но признать всю искренность и глубине вспыхнувших чувств пока не находила в себе сил.

Брайс встряхивает волосами, отгоняя наваждение. Прошлое должно остаться в прошлом. Она не сможет выполнить то, что должна, если будет себя жалеть. Прошло всего лишь несколько недель, с тех пор, как который смеется помог ей перейти на другую Землю. Более здоровую, более живую. Все здесь казалось до жути знакомым, но в то же время было чужим. Иногда Уэйн казалось, что она сходит с ума, видя себя/его по телевизору или читая про себя/него в газетах. Перед ней открывались невероятные перспективы, оставалось понять, как их использовать.

На удивление, атланты приняли ее достаточно радушно, поверив в сочиненную на скорую руку историю. Если бы ее судьба сложилась иначе, Брайс нашла бы свое призвание на театральных подмостках определенно. Ей сочувствовали, старались поддержать, некоторые даже лично подходили со словами утешения, а Уэйн с трудом сдерживала собственное ликование, пытаясь все же следовать своему плану, правда с каждым прожитым в Атлантиде днем понимала, что ее шансы на успешный исход стремятся к минусу, но все же еще не опускала руки. Ненависть к атлантам так никуда и не делась, но чем больше она узнавала подводный народец, тем больше сомнений у нее возникало. На этой Земле на суше ей не было место, она не могла заявить о себе, ведь ниша Темного рыцаря была прочно занята ее двойником, так может быть, стоит присоединиться к другой стороне? Орм отличался от Аквавумен с ее Земли. От тяжелых размышлений, Брайс отвлекает движение за ее спиной. Ее уединение в садах около дворца было нарушено. Расправляя плечи и нацепляя на лицо привычную скорбную и скромную маску, она разворачивается к своей гостье.

— Ваше Высочество, — почтительно улыбается и склоняет голову в поклоне, приветствуя принцессу Меру, нареченную невесту короля. Что-то темное и злобное в глубине души, поднимает голову и принюхивается, держа нос против подводного течения. Чтобы ее план воплотился в жизнь, соперницу необходимо ликвидировать, но действовать надо аккуратно, так чтобы не спровоцировать войну с королевством Нерея. Поэтому Брайс улыбается более приветливо, равняясь с принцессой, не спеша начинать разговор.

Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Ничем другим изменения в моей жизни объяснить нельзя. Смерть тетушки в ее день рождения стала спусковым крючком для абсолютного безумия. Вся моя жизни была построена на лжи. Мои кузены спят друг с другом. Моя любимая тетушка родила внебрачного ребенка и в принципе не была такой безгрешной, как я думала. Дядюшка проигрывал шестизначные суммы в казино и связался с мафией. А теперь еще оказывается над моим родом висит проклятие, пока я не выйду замуж. Что дальше?   

Нет, здравая часть моего мозга понимает, что это все бред, неудачное стечение обстоятельств и чья-то злая шутка, заговор с целью свести меня с ума. Не получилось обвинить в убийстве тетушки и сделать недостойной наследницей, так попытались найти другой способ. Наследство Аннетт Сильвер-Харрис очень лакомый кусочек, за такие деньги и умереть не жалко, наверное. Но все же, не могу отмахнуться от противного голоска на периферии сознания, который почему-то звучит как голос одного из близнецов Кадоганов. Даже не знаю, к сожалению или к счастью, что никто из моих друзей не поддержал меня. Наверное, все же к счастью, должен хоть кто-то здраво соображать. Хватит им и одной истерички в их рядах. Впрочем, не знаю, что со мной было бы без них, как бы я выдержала все, что одновременно свалилось на меня. Слишком много для одной хрупкой блондинки. Я просто хочу спокойно выдохнуть и расслабиться, перестать оборачиваться через плечо. Хотя бы на несколько дней.

— Я передумала, я не лечу с тобой в Стокгольм, — в этот раз я даже не удосуживаюсь постучать, заходя в номер Александра, используя дубликат ключа, который он чуть ранее вручил мне, в десятый раз открывая мне дверь. Видимо, Алекс предпочитал другой вид физической активности [миссия: пытаюсь не покраснеть от этой мысли — провалена]. Мне даже не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что он сейчас закатывает глаза, но это неважно, потому что на этот раз я на сто процентов уверенна, что не полечу в чужую страну, сбегая из своих проблем. И нет, это совершенно не связано с "пора тебе познакомиться с моей мамой". Вот же самодовольный засранец, с чего он вообще взял, что я хочу знакомиться с его мамой. Велика важность, что он вообще о себе возомнил. Думает, что пара поцелуев, жаркий шепот ничего не значащих признаний на ухо да его слишком умелые пальцы, и я растаяла, как мороженое на солнце? Не с той связался, надеюсь, тетушка с небес гордится мной.

— Мне надо разобраться с наследством, с бизнесом тетушки, да еще и ремонт особняка, я не могу все это бросить, — слова срываются с моего языка раньше, чем я успеваю их обдумать, и даже я сама понимаю, как слабо звучат мои аргументы, но упрямо скрещиваю руки на груди, вставая напротив дивана, где вольготно расположился Нильсен с книгой в руках. За последние два моих визита в его номер он не удосужился поменять свое местоположение. С трудом удерживаюсь, чтобы в свою очередь не закатить глаза, но в этот раз я должна его убедить в серьезности моих намерений. Какое-то проклятие уже не кажется таким страшным, как знакомство с мамой Алекса. Ну то есть, мне, конечно, любопытно было бы на нее посмотреть, но не настолько. Я все еще очень ярко помню, как отреагировал швед на первое появление Рейчел на пороге моего особняка. Я даже увидела нотки страха в его голубых глазах. И не уверена, что готова столкнуться с той, кто родила и воспитала такого невыносимого мужчину, как Александр.

Делаю глубокий выдох, не отводя взгляда от лица Нильсена, невольно хмуря брови. Меня немного напрягает полное отсутствие реакции на мое возмущение. Ну то есть, конечно, нечто подобное он уже выслушивал почти десять раз с некоторыми вариациями, но ведь в этот раз я абсолютно серьезна. Я не поеду с ним в Швецию! Действительно не поеду. Борюсь с совершенно детским порывом топнуть ногой, вместо этого лишь приземляюсь на диван рядом с Александром, из любопытства пытаясь заглянуть в его книгу, после откидываясь на спинку, запрокидывая голову и накрывая глаза ладонью. Как обычно в его присутствии меня бросает в жар.

— Алекс, я серьезно, я не поеду, — переведя дыхание, чуть приподнимаюсь, опираясь на подушки, смотря куда угодно, но не на него, — Да и как ты меня представишь ей? — вовремя прикусить свой язык я не успеваю, но возвратить свои слова уже не могу. Что ж, тетя учила меня встречать невзгоды с широко расправленными плечами и гордо поднятой головой. Пусть ответит, сколько можно мучить и дразнить друг друга, мне нужно знать, что он ко мне испытывает. Взаимны ли мои чувства.