Прошло около года с момента, когда Йеннифэр пришлось сделать один из самых сложных выборов в ее достаточно долгой жизни. Чародейка совершила ошибку, за которую ей пришлось платить потерей сразу двоих дорогих для нее людей. Хотя она до сих пор до конца не признается сама себе, что ей стоило быть умнее и не встречаться с Истреддом, когда рядом находится Геральт. Эта идея заранее была обречена на провал. Но, она не из тех, кто способен признавать промахи и неудачи, поэтому приняла случившееся как должное.
Йеннифэр знала много мужчин, одни ей были симпатичны и ради удовольствия и удовлетворения собственных потребностей, она проводила с ними ночи, с другими любезничала и шла в постель ради собственной выгоды. Однако, лишь двоим удалось завладеть ее разумом и сердцем. С Истреддом они знакомы долгое время, их с чародеем связывает бурное прошлое, как в плане изучения магии и практики способностей, так и личных любовных отношений. С ведьмаком судьба свела значительно позже, и женщина до сих пор до конца не понимает, испытывает ли она истинные настоящие чувства или же между ними искусственно созданная связь. Последнее желание джинну при их первой встрече, которое загадал Геральт, не дает ей покоя и словно мелкий противный червь засело в мозгу. На самом ли деле чародейка любит или на ее сознание влияют чары? Йеннифэр дала себе слово, что однажды она разберется в себе и найдет способ узнать истину, распутать этот клубок из сомнений. Но, одно отрицать было сложно. Рядом с обоими мужчинами ей было хорошо, и она ощущала себя счастливой. Ни один год разрывалась между Истреддом и белым волком, падая из объятий одного к другому, так и не поняв, кто ей ближе и дороже. И в момент, когда предметы ее воздыханий узнали друг о друге и поставили чародейку перед выбором, не смогла его сделать. Не смогла повернуться в одну сторону, когда ее рвало в обе сразу. Поэтому, создала две чёрные пустельги и отправила вместе с ними письма, в которых говорились о том, что о ней необходимо забыть.
После произошедшей драмы, которая разбила три сердца, Йеннифэр взяла себя в руки и вернулась в Венгерберг, продолжая заниматься практикой и принимать посетителей, параллельно изучая магию и совершенствуя свои способности. Она с головой ушла в работу, стараясь не думать о болезненных и тяжелых темах.
Не так давно люди в городе начали болтать о том, что найден способ избавления от бесплодия даже при самых безнадежных случаях, с которыми не справляются чародеи.  Якобы ведьмы с Кривоуховых болот, известные как Хозяйки Леса, обитающие недалеко от Велена, способны сотворить невозможное, даровать то, что не может дать никто, естественно за серьезную весомую плату. И речь идет явно не о валюте.
Так как Йеннифэр одержима темой бесплодия и ее невозможностью стать матерью, она клюнула на наживку. Каждый раз цепляется за любую соломинку, умом понимания, что в ее истории никто не сможет помочь. Однако, чародейка не простит себя, если лично не убедится в том, что по Венгербергу летают сплетни и на самом деле эти колдуньи не решат ее проблему. Даже несмотря на то, что ее затея выглядит со стороны глупой и опасной. Она отправляется в Велен в одиночестве.
Проведя несколько дней в пути, чародейка утомилась и находилась не в самом лучшем расположении духа. Перед тем, как навестить ведьм, ей нужно утолить город и немного поспать, чтобы набраться сил, ведь никто не знает, чем обернется их встреча. Йеннифэр должна быть во всеоружии.
Остановившись около одной из самых популярных и известных таверн города, она отдает коня, спрыгивая и понимая, что с трудом чувствует спину и ноги, так как они онемели от долгой езды. Обычно предпочитает использовать порталы, но на них уходит слишком много сил и энергии, которые ей в данном случае необходимы. Сделав пару шагов, произносит вслух несколько бранных слов, вляпываясь во что-то липкое. А когда подходит ко входной двери, не смотря на усталость, выпрямляет осанку, откидывает волосы назад, открывая глубокий вырез в области декольте и являя окружающим висящий на шее кулон в виде обсидиановой звезды. За женщиной тянется приятный сладковатый шлейф, напоминающий запах сирени и крыжовника.
Присаживается за один из столов в углу, закидывая ногу на ногу, быстро осматривая заведение. Контингент разный, но не самый худший. Делает заказ и застывает в ожидании. Дверь то и дело отворяется и в помещение заходят все новые посетители. До слуха в очередной раз доносится скрип, и она неосознанного кидает взгляд на вошедшего, чувствуя, как сердце убыстряет ритм на несколько ударов. Одновременно Йеннифэр и рада видеть ведьмака и ей хочется спрятаться или исчезнуть, ведь они расстались слишком болезненно. Пока не решает, как себя вести и что делать дальше, остается на месте, Геральт явно ее пока не заметил. Но, то, что происходит дальше играет ей не на руку.
- Кто у нас тут? Какая мазель. – На стул рядом с чародейской падает в прямом смысле слова пьяный верзила, в несколько раз больше нее по габаритам. В нос ударяет противный запах перегара, что заставляет Йеннифэр скривиться. – Иди куда шел, ты ошибся столом. – Ухмыльнувшись, отвечает спокойным холодным голосом, не считая нужным повернуть в сторону незнакомца голову. – Считаешь себя лучше меня? Да кто ты такая. – Резким движением здоровяк хватает ее за руку, притягивая к себе. Также быстро вскочив на ноги, брюнетка делает несколько движений свободной рукой, и незваный гость корчится, падая со стула и визжа, словно резанная свинья. Отряхнувшись и поправив прическу, чародейка понимает, что привлекла всеобщее внимание и почти все глаза из таверны направлены в ее сторону. – Представление окончено. Аплодисментов не нужно. – Садится обратно, нацепляя безразличное выражение лица и делая вид, что ее не волнует, что на нее все еще продолжают пялиться.

Ничуть не сомневалась в своём плане, когда отправилась поздним вечером в сторону лечебницы Аркхем. Не могу сказать, что каждую мелочь предусмотрела, ведь это не в моём стиле. Никогда не знаешь, как может всё обернуться, а потому тут главное уметь выходить из ситуации и быстро ориентироваться, нежели досконально знать всё. Единственное, в чем не сомневалась, так это в том, что мне по силам вызволить из этих серых и скучных стен доктора Айви. В прошлый раз я поступила с ней совсем не как подруга и не помогла выбраться. Мистер Джей был непреклонен. У них с Айви давняя нелюбовь друг к другу, что поделать. Но я ушла от него и теперь же мне было важно исправить это недоразумение. Стоило даже поступить так раньше, но всё же мне правда требовалось время. Чтобы сегодня мы обе выбрались за территорию, а не застряли уже вдвоём по камерам. Конечно же всё удалось, кто бы сомневался, даже если охраны было больше обычного. А может я просто отвыкла, как знать. В любом случае Айви теперь на свободе. Через некоторое время мы непременно свяжемся, но пока вынуждены были разделиться. Ведь обе знаем, что есть в Готэме те, кто пожелает сразу же вмешаться в любой побег. Особенно из Аркхема.
У меня отличное настроение, когда добираюсь до крыши одного из домов, с которого виднеется клиника. Достаточно далеко, чтобы не быть пойманной, но и достаточно близко, чтобы видеть как горят прожектора и доносится вой сирены. Какая жалость. Опять из система охраны подкачала. Снова менять... Но всегда найдутся те, кто найдет лазейку, чтобы сбежать. Запирать таких, как я или Айви, Двуликий или Загадочник, Мистер Фриз, Мистер Джей... Перечислять можно долго. Но всех нас объединяет то, что стены Аркхем нас не удержат надолго. Всегда выбираемся. Пора уже с этим смириться, разве нет?
Резко оборачиваюсь, направив на незваного гостя любимый глок, услышав едва уловимый звук приземления. Могла бы и догадаться, кого увижу на крыше, на которой последние несколько минут наблюдаю за светопреставлением, сейчас творящееся в небезызвестной всему городу клинике Аркхем. И когда уже люди и правительство поймут, что невозможно в одном месте запереть всех, кто им неугоден. Хотя бы потому, что мы умеем оттуда выбираться. Иногда своими силами, а иногда при помощи из вне, как было сегодня в случае с Ядовитым Плющом. Засиделась она в тех стенах, как мне кажется, вот и пришла ей на помощь. Надо отдать мне должное - в этот раз старалась никому не навредить. Что-то в последнее время меня потянуло быть почти хорошей. Как-то непривычно. И всё равно догадывалась, что после того, как включится оповещение о побеге, могу столкнуться с кем-то из мышиной семейки. Почти угадала. Почти.
— Раньше за мной приходил Бэт-мышка и мешал веселью, а теперь ты повадился следить за мной, Колпак? Опоздал немного, уже всё закончилось. Качаю головой, отчего разноцветные хвостики бьют по плечам, вызывая у меня приступ веселья. Могла бы назвать его по имени, но мужчина же весь при параде ко мне заявился. Даже шлем свой красный снимать не торопится. Да и плевать. Вновь поворачиваюсь лицом в сторону здания Аркхем. Почти что дом, если задуматься. Сначала я там работала, а после много раз оказывалась пациенткой. Ненадолго, конечно же. Невозможно запереть, таких как мы, навсегда. В чём-то Тодд прав. Некоторых только убивать, не оставляя шанса, если хочется спокойной жизни.
— Ты зря переполошился и пришёл. Сама бы навестила тебя позже, а здесь тебе делать нечего. Я выпустила только одного пациента, оставив всех остальных по своим клеткам, но Айви тебе не враг. Не помню, чтобы была целью, так что забей. Ах, да и немного потрепал охрану, но все они живы. Это не по твоей части. Вполне неплохо, как мне кажется, уже успела его изучить. А может это просто голоса в моей голове так считают. Улыбаюсь мечтательно, слушая отдаленный вой сирены, извещающий о побегу одного из пациентов. О этот сладкий звук. Плющик снова свободна и вскоре восстановится под лучами солнца, а я списала с себя ещё один долг ей. Небольшой подарок к годовщине нашей дружбы, не более. Тодд может расслабиться. Айви не собирается сразу же устраивать хаос в Готэме. Возможно даже на время покинет нашу тёмную и мрачную реальность, чтобы вернуть себе силы. Аркхем умеет разрушать саму суть, добавляя безумия, но этого нельзя сказать о ней. Эта девушка всегда была более собрана, чем я. Да-да, всегда поступаю импульсивно, я знаю.
— Джейсон, Джейсон, Джейсон. Что ты такой напряжённый? Случилось что-то? Танцующей походкой приближаюсь к парню, с которым в последнее время провожу так много времени. Даже забавно, что мы настолько сблизились. Но кажется у меня слабость к мужчинам в кожаных куртках и в таинственных масках. К которой тяну сейчас свои руки, чтобы снять, но Колпак резко перехватывает меня за запястье, мешая это сделать. Кажется он не в духе.
— Ай! Как грубо. Неужели Мышка не учил тебя манерам? Обиженно тяну, вырывая руку из его захвата. Кажется в нашем раю начались неприятности. Ещё вчера ночью он прижимал меня к себе, небрежно срывая одежду, нас обоих увлекая в пучину страстного и грубого секса, а теперь даже шлем не позволяет снять, чтобы поцеловать. Неужели и правда обиделся, что сбежала под утро, а вечером устроила диверсию? Никто же не пострадал. Ну, разве что эго охранников, которых изящно уложила на территории, оставив пару синяков и неизгладимое впечатление. А может Джейсон просто хотел со мной?
— Или ты обиделся, что ушла без тебя? Надо было рассказать? Прости, не было времени. Ты же знаешь какие там условия. Растения там не выживают. Айви тоже была на грани. А я и без того слишком часто бросала подругу на произвол судьбы. Отворачивалась от неё. Выбирала Джокера, хотя она много раз меня предупреждала и просила уйти от него. Кажется, наконец-то прислушалась к её совету. Последние недели меня совершенно не тянет возвращаться к мистеру Джею, даже если всё это время пытаюсь отыскать его. Но не ради воссоединения. У нас договор с Тоддом. Нам обоим есть что предъявить клоуну с зелёными волосами.
— Хочешь я заглажу свою вину? Я могу, ты же знаешь. А ему непременно понравится. Мы можем даже не торопиться возвращаться. Эта крыша достаточно удалена от других зданий. Нас тут даже не видно, если подумать. Зато как это пикантно звучит. Ночь. Крыша. Два страстных тела. Я могу позволить ему достаточно, чтобы его обида забылась. Не к Джокеру же переметнулась опять или выкосила половину Готэма. Всего-то выпустила подругу из клиники. Ей там не место.

Скорее всего, во всём виновата усталость. Организм изнашивается.
Нервы изнашиваются. Я изнашиваюсь. Иногда я напоминаю себе старую затёртую куртку.
Всё расползается по швам. Но я пытаюсь сохранить товарный вид.
Потому что иначе — свалка. Разница в том, что куртку можно снять.
А куда девать себя?

[indent] Стоит мне только закрыть глаза, и немного отпустить нить реальности, как я вновь попадаю туда, где пахнет сыростью и плесенью, а чертова пыль забивается в дыхательные пути, оставляя свой мерзкий вкус на кончике языка, когда дыхание становится поверхностным из-за болевого шока. Головокружение усиливается, и мне едва ли удается сфокусировать свой взгляд на чем-то конкретном, выискивая образы и границы предмета среди расплывающихся фигур и образов. Что из этого реально? Время и боль.
[indent] - Не умирай. – Почти на выдохе и беззвучно, как мантру. Стиснув зубы, цепляюсь за очередную неровность в полу кончиками пальцев, которых уже толком и не чувствовала. – Не умирай.
[indent] Шумный выдох и я не тороплюсь открыть глаза, боясь вновь оказаться в том месте, ведь подсознание уже играло со мной подобным образом, то ли в назидание, то ли в наказание, заставляя проходить через ад вновь и вновь. А прошла ли? Все говорили, что – да, я же была уверена в обратном. Иногда мне казалось, что я просто в очередной раз потеряла сознание и все это – мне снится. Я смотрела на происходящее как бы со стороны, анализируя все и всех, ожидая подвоха или какой-то нестыковки. Только услышав мужской голос, совсем рядом, решаюсь открыть глаза.
[indent] Его лицо стало первым, что я увидела, когда пришла в себя. Тепло его руки грело озябшие пальцы, и мне так сильно хотелось стиснуть их в ответ, стереть эту обеспокоенность с лица, пробивавшуюся даже сквозь улыбку, отпечатки страха во взгляде, но все, что мне пока было дозволено собственным телом, это лишь смотреть, и едва ли шевельнуть рукой, давая понять, что слышу и понимаю.  Совсем скоро новая порция коктейля из обезболивающих и успокоительных снова унесет меня в темноту, но тепло чужого тела не даст окончательно сойти с ума в поисках выхода из собственного сознания.
[indent] - Доброе. – Голос негромкий и хриплый ото сна. Мне не сразу удается договориться с собственным телом. Мышцы из-за неудобной позы во время сна, ныли пуще прежнего, и вовсе отказывались работать, пресекая на корню любую попытку пошевелить конечностями, отзываясь неприятной болью в последней. Чувствовала я себя разбитой еще сильнее, чем когда только укладывалась в постель. Сон не приносил никакого отдыха, только забирал с собой остатки сил, не предлагая ничего взамен. – Кофе. – Аппетита не было совсем, а крепкий и терпкий напиток мог помочь взбодриться. Кивнув в знак подтверждения своих слов, я на секунду закрыла глаза, а когда открыла, кинула взгляд на часы, занимающие свое место на прикроватной тумбе. – Слишком рано. Ты редко встаешь в такую рань. – Подтянув свой угол одеяла, я засунула его под голову, все так же лежа на правом боку. – Погоди, - понимание приходит с небольшим запозданием, но приходит. Уже прогресс! - Ты вообще спал сегодня?
[indent] Казалось, что прошло достаточно времени для того, чтобы чувства, связывающие нас когда-то, растворились, исчезли в рутине рабочих дней, новых знакомств и событий, но стоит произойти чему-то выбивающему землю из-под ног, как эта связь непременно давала о себе знать, становясь лишь сильнее с каждой попыткой ее отрицания. Звучит банально, но побывав на самом краю, я пересмотрела свои взгляды на некоторые вещи.
[indent] - Судя по неприятным ощущениям, мне удалось ночью найти относительно удобную позу и проспать так большую часть. – О том, что мне снится – благополучно умалчиваю. Выписанные лечащим врачом препараты действовали на меня странно и пугающе. Даже не смотря на повторяющиеся видения, я спала спокойно, почти не просыпалась по ночам, даже не кричала, в общем, никак не проявляла своего беспокойства, от того и лгала, не моргнув глазом весьма правдоподобно, не желая вызывать у Адама еще большего беспокойства, чем есть сейчас.
[indent] - Не отпускай моей руки. – Так аккуратно и осторожно он берет мои холодные в свои теплые, и я невольно улыбаюсь, наблюдая за этими бережными прикосновениями. Все так же негромко, словно, боясь, что нас кто-то услышит и испортит момент. В этой фразе одновременно все, ничего и что-то куда большее, чем есть сейчас. Она слетела с губ слишком неожиданно даже для меня самой, словно что-то давно просится наружу, разбивая все преграды на своем пути, и осталось их крайне мало. – Ты лжешь так неумело... – Цокнув языком, я покачала головой. – Как ты вообще работаешь под прикрытием и не палишься при первом же разговоре?
[indent] Начинаю смеяться, но почти тут же морщусь и затихаю. За прошедшую неделю раны зажили еще недостаточно для того, чтобы я могла спокойно и нормально функционировать, и при этом не испытывать чувства боли или дискомфорта. Как бы мне не хотелось проваляться в кровати до самого вечера, встать все же придется. Адам прав, стоило следовать рекомендациям врача – принимать лекарства и вовремя совершать перевязки. Весьма неблагоразумно с моей стороны, но я отказалась от мужской помощи, пока медленно и аккуратно вставала с постели, чуть не запутавшись в одеяле, а после едва переставляя ноги, двигалась в сторону ванной комнаты.
[indent] - Включишь кофеварку? С остальным можем разобраться позже. – Уже почти войдя в ванную, я высунулась из-за двери. – Только не спали мне квартиру, ладно?
[indent] Большое зеркало с помощью яркого света отразило на своей поверхности далеко не лучший мой вид. Синяки все еще покрывали мое лицо, но уже не были такими заметными, приобретя зеленовато-желтый оттенки. Царапина над левой бровью выделялась сильнее всего, но это лишь поверхностные следы, все самое худшее сейчас было скрыто легкой ткань серых пижамных штанов и свободной футболке.
[indent] На правом бедре расходился огромный синяк, который, в отличии от своих собратьев, был сейчас практически черным, отмечая то место, куда мой похититель пнул тяжелым ботинком. Подобные следы были на спине и боках, свидетельствовавшие о проваленной попытки бегства. На запястьях следы от наручников почти исчезли, оставив после себя едва заметный розовый след. Чуть подняв ткань футболки одной рукой, я посмотрела на два аккуратных квадрата бинта, зафиксированного с помощью пластыря, но память подтолкнула другое видение – как кровь с каждым ударом сердца покидает тело, давлением выталкиваемая наружу через пулевое, прошедшее под неудачным углом. Стоит обратить на это внимание, как боль захлёстывает с такой силой, что невольно начинаешь ловить ртом воздух, задыхаясь.
[indent] - Я скоро. – Отзываюсь, когда слышу, как Адам обращается ко мне, но голос его доносится, словно, сквозь толщу воды. Тонкими пальцами крепко сжимаю край раковины, опустив голову и стараясь дышать медленно и размеренно, возвращая себе контроль над собственным телом и эмоциями. Вдох – выдох.  Выпрямляюсь, собрав в себе всю решительность в кулак. Неловкими движениями снимаю с себя футболку, когда остаюсь в спортивном коротком топе. Клейкая лента отходит от кожи относительно легко, а вот сам бинт с остатками сукровицы срывает с губ болезненное шипение. Адам появляется в ванной раньше, чем я прошу его этого не делать. – Все в порядке, правда, но тебе не стоит этого видеть. – Качнув головой, я наспех прикрываю одно из ранений салфеткой, пропитанной каким-то составом, пока наяву воспроизвожу все манипуляции, показанные медсестрой еще вчера днем.

Увы, но даже Богам судьба неподвластна и то, что случиться может. Мойрам о том лишь известно, что нити прядут, да разве же о том расскажут? По просьбе разве лишь огромной, олимпийцам отказывать себе дороже. Но и то, утаить информацию могут, чтобы в повороты судьбы не влетел никто на колеснице, не попробовал изменить того, что свершиться должно было. К тому же, слишком самоуверенны бессмертные, чтобы уязвимыми себя чувствовать, сила в жилах имеющаяся без вина опьяняет. Кто посмеет вред попробовать причинить, да гнев Богов на себя навлечь? Не будет победителей в схватке этой  с другой стороны. Много история войн знала, где люди отстоять собственную гордость пытались. А разве же, хоть один единственный раз повезло? Мы властнее, мы опаснее и злее, пусть доброты в некоторых из нас тоже немерено. Во мне, к примеру. Всегда смертных жалею, испытания им проходить помогая, да героев спасаю от опасностей грозящих. Все лавры их затем остаются — кто Медузу сразил, кто Гидру Лернейскую. Почёт, да слава мне за то не нужны. Вот только, советами, да оружием, я их наделял, об опасностях предупреждая. Кому сандалии дал свои, чтобы в воздух мог от опасностей взмыть, кого мечом защищать приходилось. Не было во мне гнева на род людской, да жестокости к нему, в том обвинить сложно было. Да только же...Все мы разные. И терпению порой тоже предел прийти может.

Впрочем, с чувствами своими определиться не способен пока, когда домой направляюсь. Быстрый самый из ныне существующих всех, а всё-таки, дорога долгой становится. Намеренно не тороплюсь никуда, из Египта возвращаясь, где по делам был. Два у меня дома было, в отличии от многих, тот мир тоже чуждым не казался. Вот и оказывался там чаще, чем где-либо, друзей старых встречая, да волю Зевса исполняя. Взаимодействовать нам с ними нужно было всё-таки, хоть разными были, да каждый свою линию гнул. Плохо миру будет, коль Боги гневные столкнутся. Да и нам они однажды услугу оказали. Я письменности смертных их учил, а они помощь посильную оказывали, когда пришли к нам великаны. Совсем не хрупкий мир лучше доброй ссоры был, коль делить нечего было. А от того появления свои там любил, в волю развлечениями, да вином наслаждаясь. Не ждал беды, когда родную Грецию покидал, чтобы с Озирисом встретиться в Дуате. Знал же, что не ведётся никакой войны. В первом строю не нужен. От того и беды не ждал никакой, когда развлекался, на день больше там оставаясь. До тех пор, пока Ирида послание мне не передала через радугу, о горестных вестях сообщая. Моя мама. Дочь титана Атланта, одна из семи плеяд. Самая безобидная из них, пожалуй, хоть нравом злым все не отличались. Странно было слышать, что не было её больше среди живых. Вознесена Зевсом на небо, в качестве созвездия, спасал её когда от безумного Ореона. И вроде бы, не умерщвлена даже, не в Тартар отправлена. Да только...Скорее мертва, чем жива. Никогда мне к ней не прикоснуться больше, её не навестить. Выбор тут был у отца моего, к ней тёплыми чувствами проникшегося. Либо погибнуть позволить, с обрыва бросившись, от насильника спасая, либо же так. Оставить память о ней и сёстрах её навечно. Позволить титану, что небесный свод на руках держал, любоваться хоть изредка на дочерей. И мне тоже. Всегда говорил, что любимым сыном я был, в отличии от многих других, взгляда его не раздражавший. Так что, может то и мне подарок в том скрыт был, я не знаю. Не говорили пока ещё о том. Как вернулся, в другое место отправился совершенно. Лишь ночью посмотреть смогу, как звёзды на небе выступают, к ней обратиться.  А пока иной разговор у меня есть.

Знал я, что за Орион, охотник известный, роста такого, что иногда за великана принимали. Да только, не был им. Обычный человек, пусть силой необычайной одарённый, да красотой ослепительной. Не знаю, откуда возник, путь его никогда не прослеживал. От Аполлона только слышал, что прибился к Артемиде, старшей сестре нашей, одним из спутников её ставь. Связи любовной не было, не позволила бы она её себе, обет безбрачия дав, да только, отношения там, судя по всему, всё равно сильными были. А может, изменилось бы что, проведи они больше времени вместе...Не знаю. Любопытствовал конечно, время от  времени, что в жизни сестры происходит, да иных дел множество было. За что только не отвечал, людьми упрашиваемый, каких только посланий от Зевса не доставлял. А уж сколько раз за день приходилось порой в Гадес спускаться, царство мёртвое, души провожая к Великому суду, так вовсе молчу. Некогда было во все дела семейные нос свой совать, пусть даже хотелось. А от того, деталей происходящего не знал. Лучезарному нашему, брату Артемиды, очевидно лучше знать было. Заботился он о ней, каким бы не был легкомысленным. Да и кто из нас тем не грешил? Проще наслаждаться вечностью данной, чем вечно хмурым быть, сродни Гефесту. Не тянуло меня всё-таки, ко всякой драме.

Правда, сегодня не весело совершенно, когда к сестре приближаюсь. Слышу причитания и рыдания её, и вовсе не удивлён. Всю ситуацию не знал в деталях, но в общих чертах был осведомлён. Охотник этот, к Артемиде приближённый, стал вдруг безумцем, проклятье Аполлона получив. Не знаю уж, чем не угодил старшему брату. Может, в ревности всё чистой дело было, а может, в чём ещё. Да только, суть случившегося от того не менялась вовсе. Орион обезумел, на плеяд накинувшись, что поблизости находились, желая изнасиловать  сестёр. А те, дабы опозоренными не быть, к пропасти рванули, от него спасаясь. Благо, застал Зевс те картины, успел их спасти, на небо перенеся в качестве созвездий. Вроде и мёртвыми считались теперь, а вроде, не было нужды, как самоубийцам, в Тартаре вечность проводить, средь титанов, да гигантов обозлённых. Всё лучше, чем оказаться там, в Аду для бессмертных. И отцу я, как всегда, за то был благодарен. Не было у него в тот момент возможности иной поступить. А вот Орион...Не были известны мне детали дальнейшие, лишь по пути услышал, что убила его Артемида. С тем разобраться и хотел. О матери, сейчас хотя бы, старался не слишком думать. Близки мы были, с самого рождения меня, как могла, холила, да лелеяла, верить не хотела, что на хулиганство способен, когда Аполлон впервые пришёл. И затем поддерживала, единственного сына обожая. Знаю, что всем в её глазах был, самым ярким солнцем. Она — моим тоже. Настолько добра, да беззащитна была, что гнева к ней даже Гера не питала, всех любовниц мужа ненавидящая. Когда была Лето близнецами беременными, столько бед испытала, от козней её, да попыток убить спасаясь. А после — вылился весь гнев царской жены на отпрысков мужа внебрачных, не нравились они ей. Мою же маму, как ни странно, она даже трогать не пыталась, хоть знала, что будет у той сын от Громовержца. Да и со мной отношения хорошими были, несмотря на всё, племянником любимым считала. Неоткуда мне было ждать беды.

Молча сестру свою в объятия принимаю, никаких шуток, да прибауток, столь обычных в общении нашем. С моей стороны в основном. Ничуть не смешно  мне сейчас мать потерять было. А ещё и к деду наведаться придётся, горестные новости о всех его дочерях сообщить. Словно, мало ему было небосвод весь на плечах своих держать целую вечность, нужно было тяжести добавить. Да только, этот груз хуже был, чем мир целый, что поддерживал. Он сразу на сердце появлялся. Сам пока не знаю, как справиться с этим.  Сынком маминым не был, с рождения самостоятельным стал, да от того мне легче совсем не было. Обоих я родителей любил сильно очень. И только один теперь из них среди живых остался. Удивляются преданности моей Зевсу, с характером его несносным. Да только, что мне с того было? Мне-то был любящим отцом. Да и матери моей обид никогда не причинял. Знала она, что другой он принадлежать вечно будет, никогда о нём не страдала. Глажу Артемиду по голове успокаивающе, слабость её понимая. Всегда сильной была, кто же спорит? А я — весёлым. Все мы сегодня обычными не были. В макушку целую, понять давая, что рядом, брат её, почти родной, таковым себя считал вечно. Не одна в горе своём, ослеплённая болью. Да и нужны мы друг другу сейчас были, в беде этой. Хоть и нужно её было пережить.

— Правда мёртв? Сухо спрашиваю, сестру из объятий отпуская, обходя и к трупу приближаясь. Её в случившемся вовсе не виню, хоть сама позволила ему к нам всем приблизиться. Да и нрав ревнивый Аполлона зная отлично, повод ему дала. А всё же...Старший брат сотворил глупость подобную. А мы с Артемидой остались с тем, что случилось. Она друга потеряла, собственными руками убив его. Я — собственную мать.
Минуту смотрю на лицо насильника безумного, в смерти ставшее безмятежным. Знаю, что отец превратил плеяд в созвездие, да легче от того не становится. Не бросились бы с обрыва они, от Охотника спасаясь, не напади он на них. В нём всё же причина была, что я наполовину сиротой остался. Скорбела о нём сестра, видно было. И я её в том жалел. Да только, лгать тоже не собирался.

— Не казни себя за убийство друга, Артемида. Не сделай ты этого руками своими, я бы его уничтожил, для того и вернулся из Египта. Предопределена судьба его была. Возможно, мойры даже знали. Да только, известить о том не старались даже. Не до всех трагедий мира им было. — И брат наш косвенно в случившемся виновен, но и с него это вины не снимает. Не прикасаюсь к телу, хоть хочется меч свой достать, да раскромсать его на тысячи кусков, скормив их псам жадным. Так и сделал бы, рука бы не дрогнула. Из уважения к чувствам сестры лишь держусь. Ей без того больно, я же вижу. Ни к чему всё в злую насмешку превращать.

— Слышала уже, что с плеядами случилось? Намеренно внимание на Майе сейчас не акцентирую, чтобы вслух лишний раз не произносить. Без того знает, что одна из них — моя мама. Коль говорю во множественном числе, отдельных имён не перечисляя, так значит, обо всех сразу. О ней в том числе. Поймёт уж, о чём говорю, если даже слухи пока не дошли. — Погибли, от него спасаясь. Все до единой. Лицо почти дёргает от боли, внутри сдерживаемой, но всё-таки держусь. Не маленький мальчик уже, чтобы слёзы лить, что наружу рвутся. Да и гнева во мне много пока неутолённого слишком. Жаль, сам не могу с обидчиком их расквитаться. Очень бы того хотел.

— Можешь ты на нашего брата злиться, я тебя в том понимаю. Его безрассудство часто к трагедиям ведёт. Но выбора тут не стояло бы, между ним и другом твоим. Жаль мне лишь, что тебе это своими руками сделать пришлось. Рад я был бы, если бы мне эта возможность была предоставлена. Никогда мстительным не был, в отличии от многих Богов, да только тут случай иной был. Столько злости, да боли наружу рвалось, что с тем справляться было трудно. А я ещё и с обидчиком матери разделаться не мог. Единственное, о чём сожалею сейчас. Пусть даже, все иные эмоции после накроют.

— Что же случилось здесь такого, что на шаг подобный решилась? Знаю же, как была к нему привязана. И пусть злиться на меня может Артемида за жестокость к усопшему, да лгать я ей не собираюсь. Всё равно бы убил, дрогни даже её рука в жалости к нему. Не потому что равнодушен был к чувствам её, а от того лишь, что он мать мою обидел. Одного этого достаточно было бы, чтобы жажду крови во мне вызвать. А он её убил. Подобных вещей простить невозможно, пусть даже не все обстоятельства от него зависели. Собаки, бешенством что заражаются, тоже не виноваты. А их всё равно уничтожают, коль вред окружающим причинить могут. И с ним, охотником Орионом, точно также я поступил бы. Не лиши он меня матери даже, всё равно бы за Артемиду опасался. Очередную глупость Аполлон совершил, для него привычную. Да только, мне от того легче не было.

Оранжевый закат ярко пылал над небосклоном, медленно опускаясь за горизонт планеты. Асока стояла посреди небольшой поляны, сплошь усыпанной высокими травами, и с интересом наблюдала за Эзрой. Они совсем недавно познакомились, но Тано было любопытно посмотреть на его тренировку, оценить потенциал этого мальчишки. И зрелище, которое представало перед её глазами, умиляло тогруту.

«Желание быстрого обретения знаний, безудержное стремление обрести как можно больше силы, кого-то он мне напоминает…» — женщина едва заметно хитро ухмыльнулась, глядя на то, как Бриджер резко орудует мечом, а затем решила подойти поближе.

— Сила и мощь, говоришь? Дайка посмотреть, — Асока спокойно протянула руку вперёд, попросив Эзру передать ей оружие.

Хитрый план, как преподать самонадеянному Бриджеру хороший урок, родился за секунду, и ловкие оранжевые пальчики спешно извлекли кристалл из рукоятки.

— Эй, что ты делаешь?! — в один момент послышалось недовольное восклицание Эзры.

— Учу тебя, — резко, дерзко и почти нагло отозвалась Тано, — Попробуй теперь отразить мои атаки и показать мне ту силу, о которой ты только что говорил…

Одним лёгким движением Асока взмахнула рукой, оправляя кристалл из меча Бриджера куда-то в неизвестном направлении, среди высоких изумрудных трав, а вторым — моментально вернула разобранный меч своему «зазнавшемуся» ученику.

Ещё через секунду её белые клинки, будто сами прыгнули в руки тогруте, и, не давая Эзре ни минуты на раздумья, женщина атаковала его.

— Эй, так не честно! Я не могу защититься без кристалла… Я не могу найти его…

Как и думала Асока, посыпались хаотичные оправдания по поводу «жёсткости» её обучения, но Тано изначально была к этому готова, пожалуй, даже она и ждала такой реакции.

— Бои с настоящими противниками никогда не бывают честными. Сконцентрируйся. Попробуй ощутить его через Силу… — быстро бросила короткий совет тогрута, при этом не переставая всё так же настойчиво нападать на Эзру.

Взмах мечом, ещё один, очередной приём… И вот её тактика удалась.

«Похоже, Эзра действительно учится так же быстро, как я предполагала», — только и успела про себя подумать женщина, прежде, чем новая её дерзкая атака легко была блокирована уже полностью собранным световым мечом Бриджера.

— Надеюсь, этот урок чему-то тебя научил, — загадочно ухмыляясь, Тано деактивировала свои белые световые клинки и чуть отошла от Эзры.

Ответ, который она получила от Бриджера, полностью её удовлетворил. Будь то, джедай, или серый джедай, не столь важно, никогда нельзя забывать о самоконтроле, никогда нельзя поддаваться пьянящему соблазну быстрого обретения мощи и гордыне, никогда нельзя терять гармонию и баланс с Силой. Асоке хотелось верить, что она, сейчас, в самом начале пути молодого джедая, смогла донести до него эту простую, но первую и крайне важную истину.

Желание непомерной Силы, гордыня, самопревозношение, излишние несбалансированные эмоции ведут на тёмную сторону. И хоть Асока уже давно не была джедаем в полной мере, она почему-то чувствовала, что должна была уберечь от подобных ошибок, уберечь друзей и близких, так, как когда-то она не смогла уберечь… Его…

Расследование часто может привести туда, куда изначально ты не собирался или же туда, где будет что-то, к чему ты не был готов. Можно сказать, что именно последнее произошло со мной сегодня, когда изучая почти развалившийся дом, который когда-то во времена колонистов принадлежал вроде бы семье Гуди, если записи не врут, пол подо мной провалился. Считала, что стоит он довольно плотно за земле и подобного произойти не должно было. Уж точно не до такой степени, чтобы было куда падать. Не застрять, ногой в досках, как иногда случается, нет. А провалиться полностью, черед пару мгновений после оглушительного треска приземляясь на твердый пол, ударившись спиной и кажется рукой. Неприятно, но терпимо. Стоило лучше изучить информацию, по на самом деле её было не так много. Повезло ещё, что Вещь остался за порогом. Крикнула ему о том, что в порядке, но уверена, что он не особо поверил, это раз. А два, уже несётся на поиски помощи. Не стоит так паниковать. Вполне могу справиться с ситуацией, достаточно просто осмотреться и понять, куда же именно угодила. Если в доме что-то прячут под полом, да ещё и в пространстве достаточном, чтобы считать его подвалом или погребом, учитывая высоту и ширину того пространства, в котором оказалась, значит тут может быть что-то интересное. А главное, точно есть выход и я его найду. Просто потребуется время. Которого, как оказалось, не так уж и много у меня было. Особенно после того, как прикоснувшись к одной из стен, замираю из-за ведения, теряя на время связь с реальностью. Черед сколько приходу в себя - не знаю, но слышу теперь, что уже не одна.
Стоило бы догадаться, что Вещь таки устроит пусть и небольшую, но подлость, даже если и из лучших побуждений. Сложно подозревать его в обратном, учитывая, что знает последствия, которые могут настигнуть, предай он меня и моё расположение, но всё-таки слышать голос именно Боба Эндрюса, пришедшего чтобы помочь мне выбраться из небольшой затруднительной ситуации, определенно не то, чего ожидала. Почему не Инид, скажем? Блондинка-оборотень, конечно же, боялась бы всего на свете, но точно бы поняла, что от неё хочет мой компаньон. Они как-то разительно быстро спелись, я бы даже сказала, так что появление соседки по комнате было более ожидаемым, пусть и признаю, что маловероятным. Расчёты не врут, интуитивно всё понимала, но оказаться правой в этот раз мне не особо улыбается. Этот парень меня до жути раздражает. Вещь знает это, но всё равно притащил именно его. Что за коварный план у этого любителя увлажняющего крема? Ещё после первых столкновений с Эндрюсом, Вещь пытался мне доказать, что нам стоит объединиться, словно не знает, что всегда работаю одна. Ну, почти всегда. Мне дилетанты в этом вопросе ни к чему. Впрочем, кажется конкретно в данный момент, им оказалась я. Стоило предусмотреть возможность того, что пол не выдержит веса. С другой стороны, внешне не казалось, что под домом есть пустоты, куда как раз и легко провалиться. Недостаток информации. Досадная ошибка, за которую пришлось поплатиться очевидно задетой гордостью, грязью на платье, парой синяков и ссадин, одна из которых кажется опять нал бровью. Стараюсь не трогать это место руками, чтобы не испачкать рану и не занести инфекцию. Но видимо легко отделалась, раз вижу достаточно ясно, в свете фонарика, который не выронила при падении, а глаз не заливает кровью. Досадные мелочи. Как и тот факт, что помогать мне пришёл именно Эндрюс. Вот погоди, Вещь, только окажемся наедине, непременно потребую ответа, что за игры он начал вести. Уже не первый раз пытается столкнуть нас с этим сыщиком, как назвал сам себя при встрече. Не впечатлилась. Да и некогда мне было вести светские речи. Дело важнее.
— В полном порядке. Можно было не торопиться. У меня тут прекрасная компания из семейства пауков. Которые явно не очень будут довольны тем, что нарушила их плетение. Остаток части их работы виднеется по подолу моего платья и на рукаве. Никогда их не боялась. Даже наоборот. Но уж точно не собиралась нарушать покой восьмилапых друзей.
Прислушиваюсь к тому, что происходит наверху, всё ещё при этом осматривая очертания искусственно созданного кем-то помещения. Даже подвалом толком не назовёшь. Ничего особо интересного мне не удалось найти. То видение, что пришло в момент, когда коснулась стены, было слишком расплывчатым и не ясным. Даже не уверена, что оно относится к расследованию.
— Ты ясно меня с кем-то спутал. Он серьёзно сейчас сказал мне не бояться? Если бы Эндрюс мог видеть выражение моего лица, оно бы ему не понравилось. Парень явно слабо представляет, кто я и в какой семье выросла, а так же те игры, которые устраивала с детства вместе с братом или дядей. Да он бы и пару минут не продержался, не говоря уже о том, чтобы выйти из них победителем. Провести ночь в пыточной, устроившись на дыбе? Получить на один из ней рождений коробку с пауками? Перечислять можно долго, но факт останется фактом. Мне не знаком страх. Эндрюс глубоко заблуждается, если считает иначе. Возомнил себя спасителем? Рыцарем на белом коне? Зря. Очень даже зря. Я не одна из его подружек, если таковые имели место быть когда-то. Уверена, что будь у меня чуть больше времени, то и выбраться из ловушки, в которую угодила по случайности, тоже бы смогла. Может влезть обратно бы и не получилось, но ведь явно сюда как-то попадали те, кто этот самый импровизированный подвал устроили. Не может не быть тут входа. Просто отыскать его не получилось за то время, что провела одна и в тишине. Кстати про тишину. Это было прекрасное чувство. Всё-таки жить с Инид в одной комнате - раздражающий фактор, даже если нам удалось немного выстроить границы и договориться о правилах совместного проживания.
Веревка опускается прямо перед моим лицом. Ладно, может пару баллов Эндрюс и заслуживает. Не каждый бросился бы куда-то в лес, вслед за рукой, автономно существующей от всего тела, ещё и при этом имея при себе снаряжение для спасения. Прямо спасибо не скажу, всё-таки не считаю, что застряла бы тут навечно, но определенно он ускорит процесс моего явления на свет. Пусть и не скажу, что мне было так уж некомфортно в темноте. Совсем наоборот. Демонстративно отказываться, однако, в этот раз не планирую.
Мне не требуется много времени, чтобы обвязать себя достаточно крепко, чтобы не приходилось только держаться за верёвку. Провались пол ближе к стене, смогла бы даже помочь вытащить себя, но тут моя задача создать как можно меньше противодействия. Боб не выглядит слабым иди хилым, но всё равно приятного мало, кого-то тащить из ямы. Дёргаю только за верёвку, давая понять, что готова. Делать в этом месте мне больше нечего  Очевидно, что когда-то владельцы этого дома использовали это пространство за место кладовки или убежища, если приходил незваный гость. Вход замаскирован, потому не бросился на глаза, а возможно со временем и пострадал под естественными причинами. Тут давно нет крыши, а дождь и ветер могли сделать своё. Это место не связано с расследованием об артефактах, но походе переплетается с моими видениями о родственнице. Нужно попытаться отыскать в местных архивах информацию о том, кто здесь жил и когда. Если что-то сохранилось. Этот городок кишит секретами, но разгадки к ним вечно обрываются из-за исчезнувших летописей или рассказов. Не чисто тут что-то.
Не знаю, насколько было тяжело Эндрюсу, но довольно быстро оказываюсь у края провала, за который хвастаюсь руками, чтобы уже помочь ему. Подтянуться не сложно, правда выходит со второго раза. В первый кусок пола обламывается у меня под рукой. Дерево прогнило из-за воды дальше некуда. Зато во второй раз удается не просто ухватиться, но и выбраться. Не встаю пока на обе ноги, а остаюсь на четвереньках, чтобы распределить вес более равномерно. Не хватало второй раз провалиться так ещё и за собой утянуть Эндрюса. Вероятность тоже существует. Потому часть пути по направлению к порогу проделываю неспешно так, а только после этого поднимаюсь на ноги, в пару шагов оказываясь на пороге. В последний момент меня хватает за руку Боб, сжимая чуть выше локтя. Молча смотрю на него, не комментируя пока что случившееся. Есть у людей странная особенность нарушать личные границы тактильными прикосновениями по делу и без него. У изгоев, впрочем, тоже это наблюдается. Вспомнить хотя бы поведение Инид.
— Проваливаться у порога я не планирую. Можешь убрать руку. Произношу спокойно и отстранено, начиная при этом освобождать себя от верёвки. Она больше не потребуется. Возвращаю её в руки Боба ровно в тот момент, когда отпускает меня. Отлично. Теперь можно разойтись и заняться своими делами.
— Что? Замечаю на себе его взгляд, а потом обращаю внимание на свой внешний вид. Да, далеко не идеальный. Но как-то никто не удосужился прибраться в подвале заброшенной лачуги. Бережно снимаю с рукава паутину, всё ещё в тайне сочувствуя паукам, что нарушила их покой. В планах этого точно не было.
— Это не относится к расследованию об артефактах. То самое дело, из-за которого мы уже сталкивались. Точнее, я не уверена, что связано. На этот дом я набрела исключительно в поисках ответов о Крэкстоуне и Гуди, стараясь разобраться окончательно ещё и в той истории. Не люблю пробелов и белых пятен. А их история как раз-таки из этой серии. Но почему у меня ощущение, что всё это связано между собой? Даже если и так, должна ли делиться информацией с этим парнем?
— Не знаю, что тебе сказал Вещь, но я бы нашла выход. Никто не делает тайные подвалы без входа и выхода. Провалившийся пол лишь досадное недоразумение. Пострадавшая гордость не в счёт. Болеть она конечно будет, но с этим разберусь. Уже собираюсь отвернуться и отправиться в Невермор, но замечаю сигналы от Вещи. Ох, ну конечно. Опять начинает. Складываю руки на груди, 'выслушивая' его мнение о моем поведении, но обрываю на полуслове, вновь повернувшись к Эндрюсу. Парень явно чем-то прошёлся по душе Вещи, раз меня только что осудили за хамство и отсутствие манер. Вот ещё.
— Ладно, спасибо тебе за помощь. Ты был не обязан, но ты здесь. Надеюсь, он не рассчитывал услышать что-то кроме или большее. Потому что если так, то я всё-таки заберу крем у Вещи. Пусть помучается.

Понятия не имею, почему и злодеев и обманщиц тянет в этот мрачноватый городок, но в принципе, не вижу принципиальной разницы, куда именно отвезти Эмили, чтобы не мешалась A.D. И не пыталась в очередной раз спасти неблагодарную сучку Элисон, не способную принимать здравые решения. Множество глупостей в юном возрасте, что практически привели её к смерти, ничуть не меньше теперь, когда взрослой девочкой уже стала, вроде бы, прошла весь свой тернистый путь и оказалась снова живой. Второй шанс дан, а она никак не успокоится, не способная понять, как именно себя вести нужно, если хочешь остаться в команде победителей. Там, где теперь нахожусь я, выбрав правильную сторону. Сучки-подружки Филдс понять не способны одну, самую простую вещь - они всегда будут лузерами. Во всей своей слабости, жертвенности и с комплексом спасателей у каждой. Как же можно пройти мимо и не встрять ни во что, не влезть в чужую жизнь и хотя бы сделать всё правильно?
А ведь Шарлотта предупреждала их, что нужно быть осмотрительнее. И никогда не брать на себя больше, чем они способны выдержать. Такие смелые, такие безупречные, что от количества сахарозы на языке буквально стошнить хочется. Помогать Элисон было весело в определённом смысле, когда считал, что мы с ней друзья и не слишком хотел оказаться за решёткой, даже если не зацикливался на этом. ДиЛаурентис всё равно не смогла бы ничего доказать, спустя два года. Десятки людей были на вечеринке, когда девчонка сломала свою шею. Кто бы поверил маленькой лгунье, сымитировавшей собственную смерть и создавшей ничем не подтверждённую легенду? Эли всегда любила внимание, что для неё всегда было сродни наркотику. И когда оно стало угасать, нет ничего странного в том, вроде бы, что она создала новую абсолютно историю. Выяснили когда, что никто не убивал маленькую шлюшку, она решила вдруг создать нового злодея. Нового убийцу. Новую трагедию, свидетелем которой была. Как же, как же. Как и в случае с мальчиком, который постоянно кричал "волки", не думаю, что это стало бы очевидной проблемой.
Так что, не сильно волновался по поводу, которым она думала, что удерживает меня достаточно крепко. Наш странный союз в тот момент был куда интереснее. Понятия не имел, кем был "А" и оказалось, встречался с ней в тот момент, глупой куклой, что начала вершить чужие судьбы. Хорошо-хорошо. Гениальной социопатичной куклой, которую я бросил без всякого сожаления, когда наигрался. И  выбрался из этого абсолютно без всяких последствий. Переключись "А" на меня в тот момент, всё стало бы слишком уж очевидно. А так...Мона злилась, а страдали другие, что меня, в общем-то, устраивало абсолютно. Забавные были времена, на самом-то деле. И уж точно, проблем было куда меньше, чем сейчас. Помогать ДиЛаурентис в её беготне было опасно, но это ни в какое сравнение не шло со ставками Шарлотты, принятые которые были в определённый момент. А об Алекс и говорить было нечего. Каждый, кто принимал на себя роль мучителя, всё яростнее становился, всё больше ужасных вещей прося делать. И приятных, будем честны. С огромным удовольствием согласился помочь проехаться по зарвавшимся сучкам, никогда не демонстрирующим должного уважения. Сиси - мой друг,  мне нравится Алекс, а я сделал свой выбор на эту тему. Когда обманщицы думали, что мои отношения с Дженной - некий фарс, не заслуживающий серьёзного отношения, пытались затравить её, это было оскорбительно. Хотя бы тем, что меня в расчёт не принимали абсолютно, при всём том, как не заслуживающую внимания единицу. Неужели подобное можно было спустить на тормозах? Я был Ноэль Кан, лучший среди тех, кем мы тогда были, а что из себя по-отдельности, а не в качестве ядовитой группы сплетниц, представляли они? И вне всяких сомнений, мне нравится теперь малышка Эмили, чувства между нами вполне искренние, вот только, подружек её прощать я не собираюсь совершенно. Ей меньше достаётся, чем остальным, даже если она того никак не может заметить, но мы же не можем исключить её из игры полностью. У всех нас среди этих куколок есть свои любимицы. У Шарлотты есть Элисон, любимая младшая сестричка. У Алекс - Спенсер, ещё одна младшая сестра. У меня - Эмили. И только Ханна с Арией вызывают у всех неподдельный интерес, но ничего особенно личного. Даже у меня, встречавшегося когда-то с Финляндией. Глупый был выбор, если посмотреть на него объективно. Милашка Филдс оказалась куда более лучшим вариантом, что раньше трудно было заметить. Мышонок, вопреки всем законам биологии, превратился вдруг в прекрасного лебедя. Ну как  я мог пропустить подобную трансформацию?
Так что, да. Отношения с Эмили давно уже не только игра, я правда к ней испытываю настоящие чувства и на них собираюсь остановиться. Мне не нужны другие девушки, когда я рядом с ней и даже знаю финал игры, когда она наконец закончится. Всё обговорено  с A.D. и план, честно говоря, не вызывает никаких нареканий. Мы отыграем всё, как положено, обманщицы ответят за все свои действия и мы с Эмили станем счастливой семьей. Когда-нибудь потом, когда всем нынешнее развлечение наскучит.
Но пока игра продолжается, все отыгрываем свои роли. Элисон пора отдохнуть в психушке, где лет с пятнадцати ей было самое место, а Эмили, её личному церберу, лучше не мешать этому случится. Столько раз ДиЛаурентис предавала её, но всё не в коня корм, как говорится. Бежит по первому требованию, по каждому случайному звонку. Элисон продолжает совершать тупые совершенно поступки, а Эмс спасать её. Надо разорвать этот порочный круг бесконечной преданности.
Потому мы и едем сегодня в Рейвенсвуд с ней, в поисках следов этого ужасного "А.D.", о котором мне рассказали совсем недавно. Потому что я, по вполне очевидным причинам, вновь из себя вышел. Снова тайны, снова исчезновения, эти дёрганные "мне нужно идти", сразу же, как только приходит очередная смс. Мы проходили уже это  с ней, когда был "А" и я демонстрировал собственное, почти бесконечное терпение. До тех пор, пока моя девушка не оказалась вдруг в "кукольном домике", жертвой маньяка, измывавшегося на ней неделями. Стоило ли обвинять меня в излишней паранойе, когда визуально всё выглядело точно также, как тогда? Конечно же, я вынужден был насесть на Филдс и заставить её поделиться со мной, что именно происходит, не собирался потому что больше оставаться в стороне. Калеб  и Тоби знали всю эту хрень, что происходила с их девушками, а я чем был хуже, несмотря на всё недоверие, что вызывал у подружек Эмили? Да, был когда-то бабником, раздолбаем, оскорбляющим всех придурком и всеми прочими эпитетами, которыми они обычно меня награждали. Был, вне всяких сомнений. Когда мы были школьниками. Но мы давно уже с Филдс вместе, даже если история была сложной, можно было наверное, дать мне хотя бы один шанс на доверие.
Так что, не чувствую очевидно вины за то, что решил помочь девочкам справляться с тем, что вновь с ними происходило. У меня была физическая сила, у меня было денег больше, чем у них и им очевидно не помешал бы ещё один человек в команде. Врагов прибавлялось, а вот по поводу друзей таких притоков как-то не было видно. И к тому же, у меня весьма веский повод был для того, чтобы помочь разобраться с тем, кто стал новым кукловодом, раз уж Шарлотта вышла из игры. Я любил Эмили, она любила меня и узнать, что эта безумная игра заставила её оказаться её где-нибудь в психушке, в тюрьме,  в кукольном домике, в могиле, нужное подчеркнуть, мне по весьма очевидным причинам не хотелось бы. Знаю, что подружи её всё ещё относятся ко мне настороженно, но лёд недоверия, как мне кажется, треснул в последнее время. Особенно, когда я помог им столько раз в последнее время, с того самого момента, как узнал, что на самом деле сейчас происходит. A.D. тоже меня в уравнение как-то не включали и это играло на руку. Спенсер с Арией пока отвлекали его внимание на себя, Калеб и Тоби разбирались с техническими вопросами, я вёз Эмили в Рейвенсвуд, куда вели нечёткие следы их мучителя. Она, как обычно, примерив на себя роль героя, рвалась туда конечно одна, но неужели я мог позволить ей это сделать? Отпустить свою девушку одну охотиться за маньяком, куда ее возможно заманивают обманом, в другой город, где нет никакой поддержки? Ну конечно. Именно это и собирался сделать.
Так что, рванул туда с Эмили, явно выдохнувшей с облегчением по этому поводу, что в странном городе-призраке не придётся разбираться со всем одной. Говорил же ей, что давно стоило меня посвятить во все детали происходящего, я  правда мог помочь.
А ещё, мне нужно было Филдс вывезти на несколько дней из города, пока осуществлялся план относительно Эли. Алекс требовалось время, а Филдс так любила её защищать. Пытаться утихомирить все её психозы и делать ещё тысячу вещей. Подобное было излишне. Только не в действующем плане.
Эмили "потеряла" свой телефон ещё в начале поездки, где-то в кафе, что заметила только когда мы покинули город, но это тоже не стало проблемой. Я же рядом с ней был, на связи. Обманщицы, чтобы у них там не случилось, могли с ними связаться, без  всякого стеснения. Я ведь тоже в курсе происходящего был теперь, не нужно было придумывать поводы для всяческих "sos". Вот только, от Эли звонки поступать не будут, ни с сотового её, ни с домашнего, ни из Рэдли, ни из тысячи мест ещё, откуда она может попробовать  связаться с Филдс. Алекс слишком умна, чтобы не предусмотреть всего этого. И ДиЛаурентис снова не лучшая персона для собственных подружек в данный момент, вряд ли к ним бросится. Бедная безумная сука Элисон, которую навещают трупы. Мы все делали ставки, сколько она продержится. Я, с её сдвинутой после всего психикой, дал одну ночь прикосновений Уилдена и одно утро, когда встретит мёртвую мамашу. Такую же суку, как и она.
- Слушай, прозвучит диковато, но мне нравится участвовать в этом. В том смысле, что происходящее меня ужасает и я понятия не имею, что происходит, но получаю удовольствие от того, что ты хотя бы не отталкиваешь меня и позволяешь быть рядом, и пробовать тебя защитить. Это всё ломает мне мозг, но я хотя бы здесь, с тобой. А не какая-то странная часть твоей жизни, которая ни о чём не знает. Никогда не счёл бы это гордостью, сама понимаешь, но меня хотя бы уравняли с Калебом, Эзрой и Тоби, и знаешь... Посмеиваюсь только, обхватывая лицо Эмс обеими руками и целуя её, к ней склонившись. Знаю, что не место и не время, и не на пороге дома неизвестного помощника делать это, пока ожидаем, что нам откроют, но...Мы с Филдс далеко от чёртовых обманщиц, будем считать эти дни импровизированным отпуском.
Смеюсь ещё больше, начинает когда вырываться, говоря про неуместность и без всякой улыбки наблюдаю за тем, как поправляет волосы, когда по другую сторону двери начинают щелкать замки. Не знаю, кто должен нам сказать, когда были те или иные события, о которых нет в интернете, якобы кто-то из старых осведомлённых жителей. Да и плевать. Всё равно след в Рейвенсвуде абсолютно ложный. Сделаем это нашим с Эмили мини-отпуском, который абсолютно бессмысленно закончится. Ну, что же поделать. Его нащупали девицы, а не я. Нечего мне предъявить будет. А я - идеальный парень, готовый в самую безумную гущу ради своей любимой девушки. Кто бы мог подумать несколько лет назад что-то подобное про Ноэля Кана, правда?
Где-то за спиной каркает множество воронов и я, надо признать, чувствую лёгкое  раздражение. Понятия не имею, зачем Элисон когда-то пряталась в Рейвенсвуде, но я от этого городка не в восторге. Слишком много шумных птиц, слишком много людей, похожих на зомби и краски все, словно невероятно серые. Даже когда цветные, они абсолютно бесцветные. Неприятный городок, не хотел бы провести в нём больше пары дней, даже с Эмили. Да ещё неудачи преследуют, с того самого момента, как приехали в него. Машина заглохла прямо на въезде в него, несмотря на отсутствие любых поломок, будучи новой и огромное количество бензина в баке, пришлось вызывать эвакуатор. Такси, которое пришлось  вызвать, оказалось просто ужасным и тоже сломалось, но мы хотя бы добрались до центра. Водитель был похож на психопата, помимо прочего, принял которую значительное количество транквилизаторов.  Ещё и по странным улочкам пришлось немало километров намотать, пока добирались к дому свидетеля. Благо, арендованный отель был неподалёку, потому что я заколебался уже, честно говоря. Всё здесь, от пронизывающего ветра, несмотря на не такую уж низкую температуру и до ворон, кажется, нас преследующих, раздражало каждую клеточку нервов.
Но я беру себя в руки и подыгрываю Эмили абсолютно во всём, что он делает, широко улыбаясь нашему "свидетелю". Тётка эта, кем бы не была, нам не поможет совершенно. Да, сообщит информацию нужную, которую не найти в интернете и мы отправимся завтра туда, но...Рейвенсвуд правда не имеет значения. Всего лишь удобная точка для отвлечения Эмили. A.D. ко всему подходит куда обстоятельнее даже, чем Шарлотта. Восхищался гением Сиси, но сестрёнка её это просто что-то с чем-то, на самом деле. "А" в пятой степени. Не думал даже, что всё может зайти настолько далеко. Знаю наше с Эмили будущее и ей придётся пройти немного через всякое...Но пока, даже если не знает об этом, может наслаждаться относительной свободой и отсутствием обязательств.
- Здравствуйте. Улыбаюсь широко, дверь когда открывается и тут же застываю от пронзительного взгляда слишком ярких голубых глаз. Не знаю, почему кажется, что где-то под кожей кровь превращается в лёд, но я, в общем-то, быстро справляюсь с ощущением. Вижу особенно когда враждебность, направленную на меня. А я на такое, как правило, реагировать люблю вполне соответственно.
Но я здесь далеко не привычный сам себе. Всего-то наконец хороший парень для Эмили. Так что, выдерживаю взгляд старухи и только краем губ ухмыляюсь, демонстрируя ей, что не впечатлён абсолютно. Лёд от её взгляда где-то внутри начинает таять и я чувствую, как разгорается где-то внутри огонь. Улыбаюсь шире, разглядывая старуху и почти игнорирую Эмили, что ей говорит что-то там о том, что она с ней договаривалась приехать. Мы со старухой разглядываем друг друга, пока она не реагирует на мою девушку. Не знаю уж, чем привлёк внимание, но она...Странная.
Вижу когда особенно, делает когда два шага назад, не сводя с меня взгляда и даже не замечает кровь, что начинает струиться из носа. Отвратительное зрелище, надо сказать, но я просто стою, продолжая улыбаться. И Эмили замолкает на несколько мгновений, растерявшись очевидно от реакции на меня. Хотя, я вполне уверен, что мы с этой древностью никогда не встречались.
- Завтра. Одна. Без него. Вздрагиваю от грохота, с которым захлопывается дверь и не особенно понимаю, честно говоря, какого хрена.  Странная реакция на меня, причём абсолютно. Уверен, что никогда с ведьмой не пересекались. Без вариантов.
- Эта ненормальная - ваш свидетель? Что за шоу было? Поворачиваюсь к Эмили, явно обескураженной случившимся и чувствую злость, что начинает прорастать где-то в сердце. Чёртова старуха странно повела себя и мне не нравится это. Она - всего лишь часть продуманного плана, свидетель событий её родного города. В ней нет абсолютно ничего важного, всего-то сообщит про местные события.
- Эмс, давай в отель. Я устал, я замучился, я хочу принять душ и оказаться с тобой наедине. Я понимаю, что это полноценное расследование и мы в очень странном городе ищем следы психопата, но мы всё равно, в другом городе, вдали от всех и наконец-то, никто не вломится без стука с воплем "Эмили, ты не представляешь!" Можем воспользоваться моментом. Хотя бы на одну ночь, а после...Займемся тем, ради чего приехали. Хочу отвлечь Филдс от странного представления, но выходит не очень, судя по всему. Слишком уж она обеспокоена тем, что изобразила старуха при взгляде на меня. А меня напрягло, честно говоря, но не собираюсь подавать даже малейшего вида. Какого бы хрена?
К чёрту ведьму, сам направлю нас по нужному следу. Только разберёмся с этим действительно уже завтра, некуда торопиться. Алекс и Мэри нужно несколько дней, чтобы Эли довести до психушки.
А потому, мы с любимой точно задержимся в этом идиотском городе. Подальше от всех основных событий. Всё должно быть чётко.

Понятия не имею, почему и злодеев и обманщиц тянет в этот мрачноватый городок, но в принципе, не вижу принципиальной разницы, куда именно отвезти Эмили, чтобы не мешалась A.D. И не пыталась в очередной раз спасти неблагодарную сучку Элисон, не способную принимать здравые решения. Множество глупостей в юном возрасте, что практически привели её к смерти, ничуть не меньше теперь, когда взрослой девочкой уже стала, вроде бы, прошла весь свой тернистый путь и оказалась снова живой. Второй шанс дан, а она никак не успокоится, не способная понять, как именно себя вести нужно, если хочешь остаться в команде победителей. Там, где теперь нахожусь я, выбрав правильную сторону. Сучки-подружки Филдс понять не способны одну, самую простую вещь - они всегда будут лузерами. Во всей своей слабости, жертвенности и с комплексом спасателей у каждой. Как же можно пройти мимо и не встрять ни во что, не влезть в чужую жизнь и хотя бы сделать всё правильно?
А ведь Шарлотта предупреждала их, что нужно быть осмотрительнее. И никогда не брать на себя больше, чем они способны выдержать. Такие смелые, такие безупречные, что от количества сахарозы на языке буквально стошнить хочется. Помогать Элисон было весело в определённом смысле, когда считал, что мы с ней друзья и не слишком хотел оказаться за решёткой, даже если не зацикливался на этом. ДиЛаурентис всё равно не смогла бы ничего доказать, спустя два года. Десятки людей были на вечеринке, когда девчонка сломала свою шею. Кто бы поверил маленькой лгунье, сымитировавшей собственную смерть и создавшей ничем не подтверждённую легенду? Эли всегда любила внимание, что для неё всегда было сродни наркотику. И когда оно стало угасать, нет ничего странного в том, вроде бы, что она создала новую абсолютно историю. Выяснили когда, что никто не убивал маленькую шлюшку, она решила вдруг создать нового злодея. Нового убийцу. Новую трагедию, свидетелем которой была. Как же, как же. Как и в случае с мальчиком, который постоянно кричал "волки", не думаю, что это стало бы очевидной проблемой.
Так что, не сильно волновался по поводу, которым она думала, что удерживает меня достаточно крепко. Наш странный союз в тот момент был куда интереснее. Понятия не имел, кем был "А" и оказалось, встречался с ней в тот момент, глупой куклой, что начала вершить чужие судьбы. Хорошо-хорошо. Гениальной социопатичной куклой, которую я бросил без всякого сожаления, когда наигрался. И  выбрался из этого абсолютно без всяких последствий. Переключись "А" на меня в тот момент, всё стало бы слишком уж очевидно. А так...Мона злилась, а страдали другие, что меня, в общем-то, устраивало абсолютно. Забавные были времена, на самом-то деле. И уж точно, проблем было куда меньше, чем сейчас. Помогать ДиЛаурентис в её беготне было опасно, но это ни в какое сравнение не шло со ставками Шарлотты, принятые которые были в определённый момент. А об Алекс и говорить было нечего. Каждый, кто принимал на себя роль мучителя, всё яростнее становился, всё больше ужасных вещей прося делать. И приятных, будем честны. С огромным удовольствием согласился помочь проехаться по зарвавшимся сучкам, никогда не демонстрирующим должного уважения. Сиси - мой друг,  мне нравится Алекс, а я сделал свой выбор на эту тему. Когда обманщицы думали, что мои отношения с Дженной - некий фарс, не заслуживающий серьёзного отношения, пытались затравить её, это было оскорбительно. Хотя бы тем, что меня в расчёт не принимали абсолютно, при всём том, как не заслуживающую внимания единицу. Неужели подобное можно было спустить на тормозах? Я был Ноэль Кан, лучший среди тех, кем мы тогда были, а что из себя по-отдельности, а не в качестве ядовитой группы сплетниц, представляли они? И вне всяких сомнений, мне нравится теперь малышка Эмили, чувства между нами вполне искренние, вот только, подружек её прощать я не собираюсь совершенно. Ей меньше достаётся, чем остальным, даже если она того никак не может заметить, но мы же не можем исключить её из игры полностью. У всех нас среди этих куколок есть свои любимицы. У Шарлотты есть Элисон, любимая младшая сестричка. У Алекс - Спенсер, ещё одна младшая сестра. У меня - Эмили. И только Ханна с Арией вызывают у всех неподдельный интерес, но ничего особенно личного. Даже у меня, встречавшегося когда-то с Финляндией. Глупый был выбор, если посмотреть на него объективно. Милашка Филдс оказалась куда более лучшим вариантом, что раньше трудно было заметить. Мышонок, вопреки всем законам биологии, превратился вдруг в прекрасного лебедя. Ну как  я мог пропустить подобную трансформацию?
Так что, да. Отношения с Эмили давно уже не только игра, я правда к ней испытываю настоящие чувства и на них собираюсь остановиться. Мне не нужны другие девушки, когда я рядом с ней и даже знаю финал игры, когда она наконец закончится. Всё обговорено  с A.D. и план, честно говоря, не вызывает никаких нареканий. Мы отыграем всё, как положено, обманщицы ответят за все свои действия и мы с Эмили станем счастливой семьей. Когда-нибудь потом, когда всем нынешнее развлечение наскучит.
Но пока игра продолжается, все отыгрываем свои роли. Элисон пора отдохнуть в психушке, где лет с пятнадцати ей было самое место, а Эмили, её личному церберу, лучше не мешать этому случится. Столько раз ДиЛаурентис предавала её, но всё не в коня корм, как говорится. Бежит по первому требованию, по каждому случайному звонку. Элисон продолжает совершать тупые совершенно поступки, а Эмс спасать её. Надо разорвать этот порочный круг бесконечной преданности.
Потому мы и едем сегодня в Рейвенсвуд с ней, в поисках следов этого ужасного "А.D.", о котором мне рассказали совсем недавно. Потому что я, по вполне очевидным причинам, вновь из себя вышел. Снова тайны, снова исчезновения, эти дёрганные "мне нужно идти", сразу же, как только приходит очередная смс. Мы проходили уже это  с ней, когда был "А" и я демонстрировал собственное, почти бесконечное терпение. До тех пор, пока моя девушка не оказалась вдруг в "кукольном домике", жертвой маньяка, измывавшегося на ней неделями. Стоило ли обвинять меня в излишней паранойе, когда визуально всё выглядело точно также, как тогда? Конечно же, я вынужден был насесть на Филдс и заставить её поделиться со мной, что именно происходит, не собирался потому что больше оставаться в стороне. Калеб  и Тоби знали всю эту хрень, что происходила с их девушками, а я чем был хуже, несмотря на всё недоверие, что вызывал у подружек Эмили? Да, был когда-то бабником, раздолбаем, оскорбляющим всех придурком и всеми прочими эпитетами, которыми они обычно меня награждали. Был, вне всяких сомнений. Когда мы были школьниками. Но мы давно уже с Филдс вместе, даже если история была сложной, можно было наверное, дать мне хотя бы один шанс на доверие.
Так что, не чувствую очевидно вины за то, что решил помочь девочкам справляться с тем, что вновь с ними происходило. У меня была физическая сила, у меня было денег больше, чем у них и им очевидно не помешал бы ещё один человек в команде. Врагов прибавлялось, а вот по поводу друзей таких притоков как-то не было видно. И к тому же, у меня весьма веский повод был для того, чтобы помочь разобраться с тем, кто стал новым кукловодом, раз уж Шарлотта вышла из игры. Я любил Эмили, она любила меня и узнать, что эта безумная игра заставила её оказаться её где-нибудь в психушке, в тюрьме,  в кукольном домике, в могиле, нужное подчеркнуть, мне по весьма очевидным причинам не хотелось бы. Знаю, что подружи её всё ещё относятся ко мне настороженно, но лёд недоверия, как мне кажется, треснул в последнее время. Особенно, когда я помог им столько раз в последнее время, с того самого момента, как узнал, что на самом деле сейчас происходит. A.D. тоже меня в уравнение как-то не включали и это играло на руку. Спенсер с Арией пока отвлекали его внимание на себя, Калеб и Тоби разбирались с техническими вопросами, я вёз Эмили в Рейвенсвуд, куда вели нечёткие следы их мучителя. Она, как обычно, примерив на себя роль героя, рвалась туда конечно одна, но неужели я мог позволить ей это сделать? Отпустить свою девушку одну охотиться за маньяком, куда ее возможно заманивают обманом, в другой город, где нет никакой поддержки? Ну конечно. Именно это и собирался сделать.
Так что, рванул туда с Эмили, явно выдохнувшей с облегчением по этому поводу, что в странном городе-призраке не придётся разбираться со всем одной. Говорил же ей, что давно стоило меня посвятить во все детали происходящего, я  правда мог помочь.
А ещё, мне нужно было Филдс вывезти на несколько дней из города, пока осуществлялся план относительно Эли. Алекс требовалось время, а Филдс так любила её защищать. Пытаться утихомирить все её психозы и делать ещё тысячу вещей. Подобное было излишне. Только не в действующем плане.
Эмили "потеряла" свой телефон ещё в начале поездки, где-то в кафе, что заметила только когда мы покинули город, но это тоже не стало проблемой. Я же рядом с ней был, на связи. Обманщицы, чтобы у них там не случилось, могли с ними связаться, без  всякого стеснения. Я ведь тоже в курсе происходящего был теперь, не нужно было придумывать поводы для всяческих "sos". Вот только, от Эли звонки поступать не будут, ни с сотового её, ни с домашнего, ни из Рэдли, ни из тысячи мест ещё, откуда она может попробовать  связаться с Филдс. Алекс слишком умна, чтобы не предусмотреть всего этого. И ДиЛаурентис снова не лучшая персона для собственных подружек в данный момент, вряд ли к ним бросится. Бедная безумная сука Элисон, которую навещают трупы. Мы все делали ставки, сколько она продержится. Я, с её сдвинутой после всего психикой, дал одну ночь прикосновений Уилдена и одно утро, когда встретит мёртвую мамашу. Такую же суку, как и она.
- Слушай, прозвучит диковато, но мне нравится участвовать в этом. В том смысле, что происходящее меня ужасает и я понятия не имею, что происходит, но получаю удовольствие от того, что ты хотя бы не отталкиваешь меня и позволяешь быть рядом, и пробовать тебя защитить. Это всё ломает мне мозг, но я хотя бы здесь, с тобой. А не какая-то странная часть твоей жизни, которая ни о чём не знает. Никогда не счёл бы это гордостью, сама понимаешь, но меня хотя бы уравняли с Калебом, Эзрой и Тоби, и знаешь... Посмеиваюсь только, обхватывая лицо Эмс обеими руками и целуя её, к ней склонившись. Знаю, что не место и не время, и не на пороге дома неизвестного помощника делать это, пока ожидаем, что нам откроют, но...Мы с Филдс далеко от чёртовых обманщиц, будем считать эти дни импровизированным отпуском.
Смеюсь ещё больше, начинает когда вырываться, говоря про неуместность и без всякой улыбки наблюдаю за тем, как поправляет волосы, когда по другую сторону двери начинают щелкать замки. Не знаю, кто должен нам сказать, когда были те или иные события, о которых нет в интернете, якобы кто-то из старых осведомлённых жителей. Да и плевать. Всё равно след в Рейвенсвуде абсолютно ложный. Сделаем это нашим с Эмили мини-отпуском, который абсолютно бессмысленно закончится. Ну, что же поделать. Его нащупали девицы, а не я. Нечего мне предъявить будет. А я - идеальный парень, готовый в самую безумную гущу ради своей любимой девушки. Кто бы мог подумать несколько лет назад что-то подобное про Ноэля Кана, правда?
Где-то за спиной каркает множество воронов и я, надо признать, чувствую лёгкое  раздражение. Понятия не имею, зачем Элисон когда-то пряталась в Рейвенсвуде, но я от этого городка не в восторге. Слишком много шумных птиц, слишком много людей, похожих на зомби и краски все, словно невероятно серые. Даже когда цветные, они абсолютно бесцветные. Неприятный городок, не хотел бы провести в нём больше пары дней, даже с Эмили. Да ещё неудачи преследуют, с того самого момента, как приехали в него. Машина заглохла прямо на въезде в него, несмотря на отсутствие любых поломок, будучи новой и огромное количество бензина в баке, пришлось вызывать эвакуатор. Такси, которое пришлось  вызвать, оказалось просто ужасным и тоже сломалось, но мы хотя бы добрались до центра. Водитель был похож на психопата, помимо прочего, принял которую значительное количество транквилизаторов.  Ещё и по странным улочкам пришлось немало километров намотать, пока добирались к дому свидетеля. Благо, арендованный отель был неподалёку, потому что я заколебался уже, честно говоря. Всё здесь, от пронизывающего ветра, несмотря на не такую уж низкую температуру и до ворон, кажется, нас преследующих, раздражало каждую клеточку нервов.
Но я беру себя в руки и подыгрываю Эмили абсолютно во всём, что он делает, широко улыбаясь нашему "свидетелю". Тётка эта, кем бы не была, нам не поможет совершенно. Да, сообщит информацию нужную, которую не найти в интернете и мы отправимся завтра туда, но...Рейвенсвуд правда не имеет значения. Всего лишь удобная точка для отвлечения Эмили. A.D. ко всему подходит куда обстоятельнее даже, чем Шарлотта. Восхищался гением Сиси, но сестрёнка её это просто что-то с чем-то, на самом деле. "А" в пятой степени. Не думал даже, что всё может зайти настолько далеко. Знаю наше с Эмили будущее и ей придётся пройти немного через всякое...Но пока, даже если не знает об этом, может наслаждаться относительной свободой и отсутствием обязательств.
- Здравствуйте. Улыбаюсь широко, дверь когда открывается и тут же застываю от пронзительного взгляда слишком ярких голубых глаз. Не знаю, почему кажется, что где-то под кожей кровь превращается в лёд, но я, в общем-то, быстро справляюсь с ощущением. Вижу особенно когда враждебность, направленную на меня. А я на такое, как правило, реагировать люблю вполне соответственно.
Но я здесь далеко не привычный сам себе. Всего-то наконец хороший парень для Эмили. Так что, выдерживаю взгляд старухи и только краем губ ухмыляюсь, демонстрируя ей, что не впечатлён абсолютно. Лёд от её взгляда где-то внутри начинает таять и я чувствую, как разгорается где-то внутри огонь. Улыбаюсь шире, разглядывая старуху и почти игнорирую Эмили, что ей говорит что-то там о том, что она с ней договаривалась приехать. Мы со старухой разглядываем друг друга, пока она не реагирует на мою девушку. Не знаю уж, чем привлёк внимание, но она...Странная.
Вижу когда особенно, делает когда два шага назад, не сводя с меня взгляда и даже не замечает кровь, что начинает струиться из носа. Отвратительное зрелище, надо сказать, но я просто стою, продолжая улыбаться. И Эмили замолкает на несколько мгновений, растерявшись очевидно от реакции на меня. Хотя, я вполне уверен, что мы с этой древностью никогда не встречались.
- Завтра. Одна. Без него. Вздрагиваю от грохота, с которым захлопывается дверь и не особенно понимаю, честно говоря, какого хрена.  Странная реакция на меня, причём абсолютно. Уверен, что никогда с ведьмой не пересекались. Без вариантов.
- Эта ненормальная - ваш свидетель? Что за шоу было? Поворачиваюсь к Эмили, явно обескураженной случившимся и чувствую злость, что начинает прорастать где-то в сердце. Чёртова старуха странно повела себя и мне не нравится это. Она - всего лишь часть продуманного плана, свидетель событий её родного города. В ней нет абсолютно ничего важного, всего-то сообщит про местные события.
- Эмс, давай в отель. Я устал, я замучился, я хочу принять душ и оказаться с тобой наедине. Я понимаю, что это полноценное расследование и мы в очень странном городе ищем следы психопата, но мы всё равно, в другом городе, вдали от всех и наконец-то, никто не вломится без стука с воплем "Эмили, ты не представляешь!" Можем воспользоваться моментом. Хотя бы на одну ночь, а после...Займемся тем, ради чего приехали. Хочу отвлечь Филдс от странного представления, но выходит не очень, судя по всему. Слишком уж она обеспокоена тем, что изобразила старуха при взгляде на меня. А меня напрягло, честно говоря, но не собираюсь подавать даже малейшего вида. Какого бы хрена?
К чёрту ведьму, сам направлю нас по нужному следу. Только разберёмся с этим действительно уже завтра, некуда торопиться. Алекс и Мэри нужно несколько дней, чтобы Эли довести до психушки.
А потому, мы с любимой точно задержимся в этом идиотском городе. Подальше от всех основных событий. Всё должно быть чётко.

Откровенно говоря, Олимп мне нравится больше, светлыми своими цветами и количеством нектара на душу каждого Бога, на нём обитающего. Но и в Гадесе были свои преимущества, разглядеть которые не многие могли. По крайней мере, здесь не было слишком шумно, когда души мёртвых не стенали о горестях, том единственном, что им осталось, из реки Ахерон. Могу им посочувствовать, никому бы целую вечность не хотелось там провести, то и дело веслом Харона получая по собственному темечку. Но увы и ах, век смертных короток и недолог, и для того пути всегда свой конец будет. Каждому по заслугам, каждому по деяниям его, что при жизни свершил, когда время отпущено было. Стоило бы думать, куда после смерти попадёшь. Но разве же, кто тем озаботится, когда вокруг столько соблазнов?...Впрочем, не осуждаю, могу понять. Коль сам уж не сдержан был весьма в увеселениях, Богом являясь, что что о тех можно было говорить, кому покровительствовал? Заботился о них, как мог, всеми силами защитить от бед стараясь. Но в том всегда была проблема, что людей были тысячи. А нас - двенадцать олимпийцев и несколько родственников ещё, за разное всё отвечающих. Не уследить было за каждым. Да и я себя пастухом не считал, что вынужден овец всех собирать в  одно стадо, да следить, чтобы не загрызли их дикие звери. Являлся на мольбы, когда слышал их, помощь посильную героям оказывал. А всё же...Не сказать, что каждый сам за себя, что в воле моей было, то я старался исполнить, помочь обычным смертным. Вспомнить хотя бы, как Орфея провёл через Аид, с возлюбленной встретиться помогая, когда на жалость он мою надавил, да на любовь к искусству. Или же, Геркулесу как выжить помогал, при встрече с Медузой Горгоной. Определённо, любил я смертных, не только в силе их, но и в слабости. Грустил порой даже, когда руки свои тянули в мольбе, да боли, оказавшись за чертой своего существования. Но что мог с тем поделать? Непрерывен цикл жизни, да смерти, нельзя его нарушать. Разве что...В самых особенных случаях, на которые порой подвязывался. Но до того меня должна была восхитить предыстория.
А в общем-то, дел у меня столько, как у посланника Зевса, что здесь, в тёмном царстве, даже некоторое подобие отдыха для себя нахожу. Не зря являюсь, всё же, проводник душ к обители мёртвым, отхожу лишь, когда передаю в руки Судей. Но после здесь мне оставаться никто не мешает, немного передохнуть. Дружен я с местными обитателями, пусть на Олимпе к ним мягко не относятся. Что Аид, один из братьев трёх, к ссорам со мной не склонен, что Геката, бежавшая от гнева Геры под покрывалами, с помощью моей. Любил я отца, да сестру его, скрывать не буду. Да всё же, многоликая тоже мне родственницей была по Зевсу, самой прямой. Сложно то было игнорировать, зная прекрасно, коль скорой может быть на расправу королева Богов. Предпочёл помочь младшенькой, от гнева ей скрыться помогая  в царстве мёртвых, куда олимпийцы, за исключением меня, никогда не ступали. И кажется, неплохо здесь весьма обжилась, вернув власть былую, что утратила, когда Артемида всё забрала у неё. Мстителен отец быть может, кто же спорит. А мне, как ценящему все ветви семьи своей, разрываться приходится.
Впрочем, иначе всё сейчас, к другой своей сестре когда являюсь, чтобы навестить, да новостями поделиться свежими. Пол года на Олимпе, пол года в Аиде, без права покидать оный, тяжкое испытание, пожалуй. А от того, наведывался к ней чаще, чем стоило бы, чтобы поддержать, да утолить тоску по родному дому. Знаю, что самолюбив, но то ведь всё не на пустом месте. Радую тех обычно, кто встречается со мной, для многих любимцем являюсь.
- Здравствуй, сестра, великолепие для взора моего. Как всегда, прекрасна, взгляда не отвести. Не нужно света здесь, в тёмном царстве, когда ты его красотой своей освещаешь. Губы растягиваю в улыбке радостной, с Персефоной сближаясь. За талию приобнимаю осторожно, да целую в макушку, в приветствии семейном. Всегда отношения меж нами тёплыми были, отрицать глупо. Старались даже мы с Гекатой ей помочь, когда в ловушке она оказалась здесь, Аидом похищенная. Если бы только не те зёрна граната...Сожалею о судьбе её, не спорю. Надеюсь, правда, что полюбит она однажды дядю нашего, коль уж судьба ей подобная обещана. Не ради него, до чувств его интереса особенного нет. О ней самой лишь забочусь. Коль уж не изменить ей, с кем быть рядом, так единственный выход - взглядом иным на него взглянуть, чтобы сердце теплело. А дни, что здесь проводит, не такими мрачными казались. Жаль мне Персефону, что вышло всё так. Кому же приятно было бы оказаться лишённым права выбора? Да и о смертных помню прекрасно, голодать пришлось которым, когда ярость её матери за все пределы вышла. Один лишь Бог мёртвых в той ситуации выиграл, отомстив старшим братьям за всё.
- Потому как не души я сегодня здесь сопровождаю, к Гекате явился. Плечами пожимаю, правду абсолютную сообщая. И ведь не лгу ни разу. Знает Персефона очевидно, что наведываюсь я порой к лунной Богине. Вот только, событиями некоторыми безотлагательно поделиться тянет. Сам не знаю, что нашло на нас с сестрой другой, когда клятвы друг другу принесли брачные. А уж чувства отца по поводу тому и представлять не хочу. Больно уж злы на Гекату оба были с Герой, за шалости её, весьма невинные, как мне кажется. Но разве же я  кого и когда слушал, коль желал чего? Будь то женщина, что сбежать пыталась, вроде принцессы Апемосины, или же, тот брак, много шептаний которому ещё посвящено будет и на земле, и на небе. Дела мне нет до мнения чужого никогда. Доношу лишь информацию, как правило. Но вовсе на свершение чего не спрашиваю разрешения.
- Однако, прежде решил заглянуть к тебе, любовь моя. Хочешь, радостной вестью поделюсь? Усмехаюсь только. Вот уж, от кого вряд ли осуждение услышать должен. Подруги они близкие с Гекатой, насколько известно мне. Сотни планов та придумывала, чтобы Персефоне помочь, да всё зря. И чувства сестры многоликой от меня не скрыты вовсе. Известно мне о любви её ко мне сильной. От того и не жалею о собственном поступке.
- Или же, не интересно тебе? Забавляюсь только, к интересу сестры взывая. Мало у неё развлечений тут, в тёмном царстве, а от того и настроение стараюсь поднять каждый раз, лишь только близ оказываемся. Поделюсь, вне всяких сомнений о случившемся, забрал  у Гекаты это право. Да только, особенно никуда и не тороплюсь. Некуда нам с Персефоной спешить.

Девочка   повернулась на легкий звон монетки, и быстро наклонилась, поднимая ее, ощупывая пальцами узор – человечек с одной стороны и голова волка с другой. Она пока плохо различала наощупь хоноры Волантиса и Кварта, безошибочно определяя браавосийские железные квадратики. Но вот вестеросских драконов и оленей спутать не могла ни с чем. Тот, кто кинул монетку, проделал долгий путь. Она взглянула исподлобья, - скорее по привычке, потому что не могла видеть - в сторону, где находился предполагаемый гость – своими белесыми глазами, в которых булавочки зрачков были почти незаметны, и втянула по-волчьи носом воздух.
Воздух вокруг был наполнен терпким ароматом свечей и хвои – не то! – слабым запахом смерти – снова не то, в закрытых нишах черно-Белого дома поутру порой  находилось с десяток мертвецов. А вот незнакомец… его одежда источала свежие нотки пряностей – наверняка он прошел через рынок, неподалеку от лавки старого Кевана, тот вечно просыпал шафран из своих мешочков, и ало-оранжевая пыльца разлеталась по всему переулку. Еще девочка чувствовала соль – почти на языке – как будто стоящий поодаль человек провел в море не меньше недели, а то и дольше. Значит, прибыл сегодня, и еще не успел сменить платье. И – полузабытый, цветочный запах мыла и душистой воды, запомнившийся со времен Харренхолла. Много воды утекло, много ночей и дней, в части из которых девочка не была уверена – были это именно дни, или все же ночи?
На пару секунд ее лицо отразило крайнее изумление и радость, а потом девочка поспешно ущипнула себя за щеку – добрый старик, стоявший по правую руку от нее, в центре молившихся, обязательно скажет ей потом что-нибудь размеренно-укоризненное, но это будет много позже.
Она уверенно пошла в сторону гостя, безошибочно, словно корабль на огонек маяка, и лишь единожды замедлила шаг, когда сквозь зал пронесся невесть откуда взявшийся здесь, в глубине порыв ветра – задувший часть свечей –около Козла и Ночного Льва, Луноликой и Сардиньего Короля… Только свеча возле Неведомого по-прежнему горела ровно. Девочка не могла видеть, как изменилось, освещение, но почувствовала, как в сладковатом воздухе храма прибавились еле заметные следы чада.
Девочка подошла к человеку, чуть вздергивая подбородок, совсем как раньше, как тогда, и остановилась. Она не была уверена, что сейчас и здесь можно спрашивать и называть чьи-то имена – Черно-Белый дом не любил откровений, но все-таки спросила.
- Это ты?
Якен, Якен зачем ты здесь, ты пришел за мной? Что-то случилось еще там, за океаном? Что-то доброе или непоправимое? О чьей смерти я услышу сейчас от тебя? – незаданные, безмолвные вопросы, десятки их, больше чем имен в ее ночной молитве.

Откровенно говоря, Олимп мне нравится больше, светлыми своими цветами и количеством нектара на душу каждого Бога, на нём обитающего. Но и в Гадесе были свои преимущества, разглядеть которые не многие могли. По крайней мере, здесь не было слишком шумно, когда души мёртвых не стенали о горестях, том единственном, что им осталось, из реки Ахерон. Могу им посочувствовать, никому бы целую вечность не хотелось там провести, то и дело веслом Харона получая по собственному темечку. Но увы и ах, век смертных короток и недолог, и для того пути всегда свой конец будет. Каждому по заслугам, каждому по деяниям его, что при жизни свершил, когда время отпущено было. Стоило бы думать, куда после смерти попадёшь. Но разве же, кто тем озаботится, когда вокруг столько соблазнов?...Впрочем, не осуждаю, могу понять. Коль сам уж не сдержан был весьма в увеселениях, Богом являясь, что что о тех можно было говорить, кому покровительствовал? Заботился о них, как мог, всеми силами защитить от бед стараясь. Но в том всегда была проблема, что людей были тысячи. А нас — двенадцать олимпийцев и несколько родственников ещё, за разное всё отвечающих. Не уследить было за каждым. Да и я себя пастухом не считал, что вынужден овец всех собирать в  одно стадо, да следить, чтобы не загрызли их дикие звери. Являлся на мольбы, когда слышал их, помощь посильную героям оказывал. А всё же...Не сказать, что каждый сам за себя, что в воле моей было, то я старался исполнить, помочь обычным смертным. Вспомнить хотя бы, как Орфея провёл через Аид, с возлюбленной встретиться помогая, когда на жалость он мою надавил, да на любовь к искусству. Или же, Геркулесу как выжить помогал, при встрече с Медузой Горгоной. Определённо, любил я смертных, не только в силе их, но и в слабости. Грустил порой даже, когда руки свои тянули в мольбе, да боли, оказавшись за чертой своего существования. Но что мог с тем поделать? Непрерывен цикл жизни, да смерти, нельзя его нарушать. Разве что...В самых особенных случаях, на которые порой подвязывался. Но до того меня должна была восхитить предыстория.
А в общем-то, дел у меня столько, как у посланника Зевса, что здесь, в тёмном царстве, даже некоторое подобие отдыха для себя нахожу. Не зря являюсь, всё же, проводник душ к обители мёртвым, отхожу лишь, когда передаю в руки Судей. Но после здесь мне оставаться никто не мешает, немного передохнуть. Дружен я с местными обитателями, пусть на Олимпе к ним мягко не относятся. Что Аид, один из братьев трёх, к ссорам со мной не склонен, что Геката, бежавшая от гнева Геры под покрывалами, с помощью моей. Любил я отца, да сестру его, скрывать не буду. Да всё же, многоликая тоже мне родственницей была по Зевсу, самой прямой. Сложно то было игнорировать, зная прекрасно, коль скорой может быть на расправу королева Богов. Предпочёл помочь младшенькой, от гнева ей скрыться помогая  в царстве мёртвых, куда олимпийцы, за исключением меня, никогда не ступали. И кажется, неплохо здесь весьма обжилась, вернув власть былую, что утратила, когда Артемида всё забрала у неё. Мстителен отец быть может, кто же спорит. А мне, как ценящему все ветви семьи своей, разрываться приходится.
Впрочем, иначе всё сейчас, к другой своей сестре когда являюсь, чтобы навестить, да новостями поделиться свежими. Пол года на Олимпе, пол года в Аиде, без права покидать оный, тяжкое испытание, пожалуй. А от того, наведывался к ней чаще, чем стоило бы, чтобы поддержать, да утолить тоску по родному дому. Знаю, что самолюбив, но то ведь всё не на пустом месте. Радую тех обычно, кто встречается со мной, для многих любимцем являюсь.
— Здравствуй, сестра, великолепие для взора моего. Как всегда, прекрасна, взгляда не отвести. Не нужно света здесь, в тёмном царстве, когда ты его красотой своей освещаешь. Губы растягиваю в улыбке радостной, с Персефоной сближаясь. За талию приобнимаю осторожно, да целую в макушку, в приветствии семейном. Всегда отношения меж нами тёплыми были, отрицать глупо. Старались даже мы с Гекатой ей помочь, когда в ловушке она оказалась здесь, Аидом похищенная. Если бы только не те зёрна граната...Сожалею о судьбе её, не спорю. Надеюсь, правда, что полюбит она однажды дядю нашего, коль уж судьба ей подобная обещана. Не ради него, до чувств его интереса особенного нет. О ней самой лишь забочусь. Коль уж не изменить ей, с кем быть рядом, так единственный выход — взглядом иным на него взглянуть, чтобы сердце теплело. А дни, что здесь проводит, не такими мрачными казались. Жаль мне Персефону, что вышло всё так. Кому же приятно было бы оказаться лишённым права выбора? Да и о смертных помню прекрасно, голодать пришлось которым, когда ярость её матери за все пределы вышла. Один лишь Бог мёртвых в той ситуации выиграл, отомстив старшим братьям за всё.
— Потому как не души я сегодня здесь сопровождаю, к Гекате явился. Плечами пожимаю, правду абсолютную сообщая. И ведь не лгу ни разу. Знает Персефона очевидно, что наведываюсь я порой к лунной Богине. Вот только, событиями некоторыми безотлагательно поделиться тянет. Сам не знаю, что нашло на нас с сестрой другой, когда клятвы друг другу принесли брачные. А уж чувства отца по поводу тому и представлять не хочу. Больно уж злы на Гекату оба были с Герой, за шалости её, весьма невинные, как мне кажется. Но разве же я  кого и когда слушал, коль желал чего? Будь то женщина, что сбежать пыталась, вроде принцессы Апемосины, или же, тот брак, много шептаний которому ещё посвящено будет и на земле, и на небе. Дела мне нет до мнения чужого никогда. Доношу лишь информацию, как правило. Но вовсе на свершение чего не спрашиваю разрешения.
— Однако, прежде решил заглянуть к тебе, любовь моя. Хочешь, радостной вестью поделюсь? Усмехаюсь только. Вот уж, от кого вряд ли осуждение услышать должен. Подруги они близкие с Гекатой, насколько известно мне. Сотни планов та придумывала, чтобы Персефоне помочь, да всё зря. И чувства сестры многоликой от меня не скрыты вовсе. Известно мне о любви её ко мне сильной. От того и не жалею о собственном поступке.
— Или же, не интересно тебе? Забавляюсь только, к интересу сестры взывая. Мало у неё развлечений тут, в тёмном царстве, а от того и настроение стараюсь поднять каждый раз, лишь только близ оказываемся. Поделюсь, вне всяких сомнений о случившемся, забрал  у Гекаты это право. Да только, особенно никуда и не тороплюсь. Некуда нам с Персефоной спешить.

В отдел возвращаемся в мрачном молчании - ни у кого настроения нет после увиденного. Два трупа детей с дырами во лбу - не самое приятное зрелище, даже если повидал уже немало за свою жизнь. К подобному всё равно никогда не привыкнешь, сколько не пытайся абстрагироваться, что работа есть работа. Единственное желание - головы оторвать тем, кто способен так поступить. И надеюсь, подобная возможность мне представится, когда мы их возьмём. Почти надеюсь, что будут сопротивляться, с использованием оружия, при нашей встрече. Лояльность там заканчивается, где подобное случается. Кому могли помешать двое десятилетних детей?
Район неблагополучный, ничуть не удивлюсь, если стали просто случайными жертвами. Или объектами чужой мести при разборках банд. Прежде всего нужно установить, кому родственниками приходились из местных, оттуда и пробовать плясать. Тела уже отправлены на вскрытие, попросили судмедэкспертов сделать его как можно быстрее, не дожидаясь до завтрашнего утра. Причина смерти без того очевидна, но нужно всё сделать правильно, не затягивая расследование. Предполагаем, что оба выстрела в упор были сделаны, тела затем не перемещали. Значит, дети не бежали, не пытались спастись от того, кого видели. Неизвестный пока ещё установлен, зато знаем, кому принадлежит дом. Хоть и сомневаюсь сильно, что это  нам поможет. Официально домовладелицей является миссис Ройстон, но насколько нам известно, сейчас в Нью-Йорке находится. Так что, проживать там может кто угодно. Три родных сына и куча племянников, не обязательно договор аренды заключён был. Ким пытается до неё дозвониться по всем известным номерам, пока всё глухо.
- Почти уверен, что разборки банд. Вряд ли что-то иное, следов сексуального насилия нет, значит - либо месть, либо просто стали свидетелями того, чего не были должны. Но в доме не было других трупов или следов их пребывания там, а их тела не перемещали, значит, вряд ли увидели там что-то на месте. Разве что, кто-то вломился, но вокруг не было бардака, не похоже, что искали что-то. Так что, я придерживаюсь версии, что это - месть или демонстрация силы.  Присаживаюсь на край собственного стола, поглядывая на команду, что собралась в урезанном составе. Антонио с Олински опрашивают жителей района, сразу оставшись на месте, мы возвращаемся сюда, чтобы разработать дальнейший план действий. Медлить нельзя - дело исключительно важное. К тому же, не знаем, чем продолжится и не первый ли это шаг в очередной войне. Шанс для которой весьма велик. Подобные дела всегда вызывают резонанс и привлекают много внимания общественности, что тут же превращается в разъярённую массу, требующую наказания для виновных. Это будет давить на департамент, а те в свою очередь на нас. Причём, заставляя работать не качественно, а быстро, чтобы вбросить информацию о подозреваемом в народ и успокоить его, заставить переключиться на более актуальные проблемы. Мы уже совершали подобные ошибки - когда в спешке приходили не к правильным выводам, хватали не тех. На моём веку подобного тоже хватало. Предпочёл бы в следующий раз обойтись без этого. Отдельной проблемой будет народ этого района, что вне всякого сомнения, выйдет на очередное восстание, против плохой работы полиции и прочего. Те, кому было это выгодно, просто "впишутся" в эту волну, подогревая огонь против врагов. Мы видели всё это тысячу раз. Так что, лучше закончить действительно побыстрее. И найти действительно виноватых. Не хотелось бы, чтобы ублюдок, убивший двух десятилетних детей, гулял на свободе, просто потому что у нас был более удобный подозреваемый.
- Статистически, это не действия маньяка и не тот дом, который они выбирают. Особенного удовольствия от подобного хладнокровного убийства не получишь, плюс, нет ощущения власти над кем-то, кто знает лучшую жизнь, чем большинство из них в детстве. В подобных обстоятельствах склоняюсь к тому, что кто-то решил оставить для кого-то послание или просто вырвать из его жизни дорогого ему ребёнка. Мальчики - не родственники, весьма возможно, что целью был лишь один, а второй оказался свидетелем. Так что, мне кажется, это ближе к нашей основной версии. Плечами только пожимаю, комментируя слова Этуотера про остальные возможные мотивы. Ничуть не собираюсь вступать в полемику  и даже понимаю, что он может быть прав. Никогда нельзя исключать никаких возможностей. Но почему-то уверен, что моя версия ближе к правде. Если бы нашли изувеченных и изнасилованных детей - один вопрос. Но это было быстро, хладнокровно и жёстко. Эксперты всё ещё продолжают работать на месте преступления, но уже говорят, что не могут найти ничьих следов. Значит, был  в перчатках. Продумывал каждый ход. И абсолютно не импульсивен - мы не нашли следов и всего остального, что хоть как-то могло бы нам помочь. Ненавижу подобные дела, когда даже начать особенно не с чего.
Оборачиваемся к Ким, которая сообщает, что всё ещё не оставляет попыток связаться с мисс Ройстон, но та на связь не выходит. Получить у судьи разрешение на изъятие её звонков и прочего, мы конечно можем попробовать, возможно, даже позволят. Но Нью-Йорк - другая юрисдикция. Пока отделы наладят взаимодействие, пройдёт слишком много времени. Которого у нас конечно же нет. А без неё мы и первого шага сделать не можем. Пока не вернулись Олински и Антонио с информацией о том, кто там проживает. Среди той толпы, что собралась у дома, пока мы всё осматривали, никаких однозначных комментариев не было. Кто-то говорил, что один из  племянников домовладелицы, кто-то, что её брат. Кто-то утверждал, что дом она сдавала посторонним людям, кто-то и вовсе, был уверен, что она сама там проживает. Особенно нам это ничего не давало. Нужно было просто знать, кто должен был там находиться и кто мог привести туда этих детей. А мы до неё, проживающей за тысячи километров от нас, даже дозвониться не могли. Впрочем, определённая идея мне в голову приходит.
- Хейли, ты же ездила в Нью-Йорк на стажировку в ФБР, говорила, вроде бы, неплохо пообщалась с местными. Как думаешь, они не смогут помочь с мисс Ройстон? У нас банально нет времени ждать, пока она ответит. Вижу, как напарница поворачивается ко мне, взгляд отводя от доски и поджимая губы. Отлично понимаю, как ей не хочется делать этого сейчас - злоупотреблять своим знакомством с ними, словно, теперь по каждому поводу будем бегать к ним, раз уж знаем их имена. Но по факту, у нас никого нет в Нью-Йорке и действовать так, как надо, нам придётся месяцами. К тому же, Аптон не любит ходить к кому-то на поклон и просить о помощи - уж мне это лучше прочих известно. Вот только, речь идёт об убитых детях. Откажут, так откажут - никаких проблем. Но мы хотя бы попытаемся. Можно же им объяснить ситуацию.
- И как действуем дальше? Это уже к Войту обращаюсь, что возвращается из своего кабинета, хлопая дверью. Тоже с кем-то из начальства общался и разговор, судя по всему, не самый приятный вышел. Могу понять прекрасно, одно и тоже каждый раз бывало. Как только убит ребёнок, тут же начинается волна общественного гнева, на который департаменту приходится реагировать. И оно, по вполне логичной цепочке, давить начинает на тех, кто это дело расследует. Наш отдел считается престижным, работа здесь - желание многих. Но и проблем от того не избежать. Нас не сотни людей, готовых все силы бросить на те или иные вещи и к тому же, не занимаемся карманными кражами.
- Эрин, Рузек, изучайте документы, узнайте об этом всё. Свяжитесь с отделом убийств и с отделом по бандам, узнайте у них, есть ли какая информация. Давайте к ним лично, можете разделиться, по телефону они нас месяцами держать будут с "мы что-нибудь узнаем". Меня держите в курсе дела. Вижу, как кивают оба синхронно, разворачиваясь и покидая отдел. Провожаю Линдси взглядом, всё ещё пытаясь привыкнуть к тому, что снова работаем вместе. Никак не могу, на самом деле. До сих пор ловлю порой её на задумчивом взгляде, на меня направленном, хотя, как только замечает это, так сразу отворачивается, начиная говорить о работе. Не думаю, что есть хоть какие-нибудь чувства, но история у нас правда была не простая. А после её возвращения нахлынуло всё сразу. Каждый шаг казался неверным, словно, слишком демонстративно стараюсь быть хорошим парнем, что никогда не доставлял ей проблем. Хотя, очевидно не так было. Я просто хотел, чтобы мы вновь могли работать рядом и это не было для обоих сложно. Обоим был важен отдел и то, что мы делали. А работать хорошо мы могли только доверяя друг другу, не ожидая от другого удара. Даже если договорились вроде бы, что мы имеем право на прошлое и не должны ни перед кем извиняться за него. Перед собой - в том числе.
- Холстед, Аптон, потрясите местных офицеров, раз у нас пока нет информации даже о происходящем в этом доме. Всё внимание возвращаю сержанту, цепляя попутно взглядом усмешку Хейли. Тоже заметила, судя по всему, что смотрел вслед Линдси, догадываясь прекрасно о мотивах моих чувств. Это не было любовью  в режиме реального времени - я никогда не стал бы сомневаться в том, что у нас с женой. Но она была раньше. Первая, самая сильная за мою жизнь. Да ещё, вышло всё так хреново. Конечно же, сложно было так быстро переступить через это.
Вижу, как сержант собирается вновь отправиться в свой кабинет и окрикиваю его. Всё ещё не получил согласия Аптон и скорее всего, за это огребу, но выбора нет. К тому же, если он ей это  скажет сделать, то позвонить ребятам в Нью-Йорке придётся. Не люблю давить на напарницу по очевидным причинам, не особо подобные методы признаю. Но приходится ориентироваться по обстоятельствам. К тому же, отлично понимаю, чем Хейли сейчас руководствуется - гордостью. Которой в данном случае совершенно не место. Не слышал, чтобы с местными во время её стажировки плохо как-то вышло, так что думаю, шанс был. Речь не шла  о том, чтобы время их тратить на обычное преступление, справиться с которым и сами бы могли. Двое детей погибли. Даже для ФБР это должно быть проблемой.
- Сделаем. А ещё, сержант, я предложил Аптон связаться с теми, с кем она в ФБР расследовала дела, в Нью-Йорке, может быть, они смогут хотя бы помочь нам разыскать мисс Ройстон, раз  с ней в одном городе.  Подаю под соусом невинным - словно не видел выражения лица напарницы. Смотрю только на реакцию Войта, что размышляет над этим несколько секунд. Вовлекать ФБР обычно идея плохая. Но мы и не просим их официально вступать в дело или расследовать его за нас. Всего лишь направить кого-нибудь  к дому нужного человека и узнать у неё нужную информацию. Там тоже много копов. Наверное, можно выделить хоть кого-нибудь, с учётом двух убитых детей, пусть даже, не в их юрисдикции.
- Попробуйте. Я еду в департамент. Бёрджесс, изучи все имеющиеся камеры на этой улицы. Все машины ко времени, близкому к убийству, все столкновения, все конфликты банд, всё. Шейф, в морг. Как всё узнаешь  у эксперта всё в деталях, вдруг было, что неприметное, тут же звони ко мне.  Исчезает на пару секунд в своём кабинете, но тут же появляется, захватив свою именитую кожаную куртку и направляется к выходу. Брайан с Ким тоже следуют за ним, направившись кто в технический отдел, кто к последнему пристанищу убитых, остаёмся в отделе лишь мы с Аптон. Засиживаться не приходится, но  я всё ещё считаю, что это - разумная идея.
- Да ладно тебе. Не помогут и не помогут, но  нам нужно у неё узнать всё, о чём она в курсе. Оправдываться начинаю до того, как Хейли говорит хоть что-нибудь в принципе. Вижу, как руки складывает на груди и бровь приподнимает, на меня уставившись - определённо не любила, когда за неё что-то решали. Остаётся уповать лишь на нашу дружбу.
- Скажи им, что убиты два ребёнка, а эта женщина нам очень нужна. Пожимаю плечами только, вновь обосновывая свою позицию. Да, это не было красиво - Хейли сейчас заставлять звонить тем, кого знала не так уж долго. И они правда не обязаны были помогать нам. Но в подобных ситуациях приходится идти на крайние меры, пусть даже они нам против шерсти. Пока Чикаго будет связываться с Нью-Йорком, официально запрашивая помощи, слишком много времени пройдёт. Которого у нас нет. Напарница это отлично понимает. Так что... Всё ещё думаю, что я был прав.

Знаю прекрасно, насколько Харли - отбитая баба, ничуть себя в том обманывать не стараюсь. И в том, что проблем дохрена еще будет, продолжим если в прежнем ритме, в принципе, тоже. Объединились для того, чтобы достать Джокера, не совсем всё так сделали, как собирались, а в итоге, влипли во что-то серьёзнее. И проблема в том настоящая заключается, что я пообещал своей деструктивной семейке, что мы работаем вместе теперь, относительно по правилам Бэтмена и защищаем чёртов Готэм, город психов.
А значит, взламывать лечебницу, чтобы выпускать оттуда психов, которых отец засовывал туда - дерьмовая, охрененно дерьмовая идея. И оправдываться за это, даже при отсутствии участия в подобном деянии, не собираюсь перед братцами и сестрицами, в их бесконечном количестве. Просто потому что связался с клоуншей, не способной хотя бы намёк на правила соблюдать. Не дружи с психопатами, раз уж таскаешься за мной, не выпускай их из больницы, даже с лучшими помыслами. Мне плевать на Ядовитого  Плюща, ушедшую в политику невмешательства  в злодейства Готэма, но я не верю в лучшие расклады, раз уж Дик и остальные теперь разыскивать её будут. Я понимаю планы Харли по отправке той куда-нибудь в уединенные места, где только солнце и трава, но это всё равно выглядит так себе, в целом. Мне тоже должно быть не похрен, что та отсутствует теперь в Аркхэм, даже если не парит совершенно. Просто не хочу, чтобы всё семейство вновь на меня наседать начало из-за связи с Квинн, интерес которой в этом побеге очевиден. Даже если мне пришлось ей импровизированное алиби обеспечить. Тим переживёт увиденное, я надеюсь, а вот у меня восторга ситуация сложившаяся ни черта не вызывает. Сам виноват, вроде как, что повёлся на формы и ебанутый нрав, но это радует в других обстоятельствах и никак не в сложившемся моменте.
Глаза только закатываю, переходим когда от попыток флиртовать к обидам. Не особо впечатляет, не первый месяц поскольку с Харлин время провожу, а потому и переходов таких по двадцать за сутки бывает. Не готов особенно целоваться когда посреди разборок с очередной бандой психопатов, просто потому что это весело для кого-то и в моменте ей кажется романтичным.
И уж тем более, теперь вестись не собираюсь на это, когда могла бы извиниться за то, что вытворила, создавая очевидную напряжёнку. Не люблю признавать это, но Дик достаточно умён для того, чтобы чувствовать, где проблема назревает, как бы всё не выглядело гладко. Памела Айсли - Харли Квинн ...Даже детективом быть не нужно, чтобы почувствовать подставу где-то в этом. Не то что сыном детектива, ставшим затем детективом, при всех мечтах не идти по стопам сурового отца. Все мы уходили от собственной истории бесконечно, делали вид, что она к нам отношения не имеет, но где оказывались, в конце концов? Грейсон свалил, мне оставив визитку на всякий, просто если нужно будет выговориться, но помнится мне, что намеревался всерьёз покинуть Готэм и больше носа своего не показывать здесь. Не разбираться с бесконечной хренью, в которую отец вовлекал нас в качестве Робина и попробовать самому разбираться с собственной жизнью. И...Где оказался, в конце концов? В Готэм-сити, рыцарем чёртовым, мать его. Знаменитым и неповторимым Найтвингом, грозой преступников темных улиц. Далеко ушёл.
Да и я, вспомнить если путешествие моё по миру, переход от одного учителя к другому, тоже как-то не слишком намеревался вновь к хорошим парням присоединяться и вновь делать то, что отец завещал. И его-то в первую очередь уничтожить хотел, на пару с Джокером, сдержавшись лишь потому что это нужно было сделать чуть правильнее и эффектнее. Почти нажал кнопку в тот момент, когда он сел в Бэтмобиль. Одно чёртово нажатие кнопки и Тёмный Рыцарь был бы действительно мёртв. Не измени я мнение в тот момент и сработал бы гораздо лучше, чем все, с кем Бэтмену приходилось сталкиваться. Просто...передумал, к радости Талии, пожалуй. Столько времени делала вид, что поддерживает меня, что я почти ей поверил. Почти. Может быть, мозг мой пребывал некоторое время не совсем в здравом состоянии, но я же всё равно восстановился, в конечном итоге. И научился не только мышечную память использовать, но и вспомнил, как считать. Один плюс один в большинстве случаев всё-таки два. Она со мной-то переспала тогда лишь потому что зла была на Бэтмена, папочку отправившего в долгожданный ад. Нечем было гордиться особенно.
Но суть к тому свелась, в конечном итоге, что я становился злодеем, становился антигероем, становился антизлодеем и хрен знает, кем ещё, обозванный GCPD и общественностью всеми возможными способами, а вернулся к тому же, откуда начал. Понятия не имею, зачем опять подвязался на всё это, но мы снова все вместе, детишки Брюса. Я злюсь на них постоянно, особенно на говнюка Дэмиана, язык не способного держать за зубами, но всё равно почему-то не могу сопротивляться этому. И бросить их в полном дерьме, что царит вокруг, особенно после того, как отца не стало. Они - полный отстой зачастую, глупо отрицать. Но как бы Харли не злилась, считая меня слишком зацикленным на своих семейных отношениях с ними, я не могу сделать вид, что ни  Дика, ни Тима не существует. И что мне особенный какой-то вид удовольствия доставляет бесконечная война с ними. Когда-то да, не спорю. Но сейчас мы разрулили свои проблемы настолько, насколько способны. И договорились работать вместе. Так что, я терпеть не могу признавать что-то подобное вслух, но они и правда мне не чужие.
- Полная хрень. Я просто люблю переходить черту закона, это связано  с моими личными качествами, мне не обязательно делать это ради них. Огрызаюсь только, разглядывая Харли, что даже обнаженной напряжённой спиной способна продемонстрировать свою обиду. Понимаю прекрасно, о чём она конкретно, но мы о её косяках сейчас говорим, а не о том, на что я способен или нет, ради Дика. Вообще предпочитаю не думать об этом, пока участвовать в чём-то подобном не пришлось. Мне не нравятся все эти сантименты. Споры и соревнования всегда как-то ближе семейному духу.
- Я знаю только то, что не надо нарываться лишний раз на проблемы. То, что ты сделала, меня не особо трогает, но мне всё равно не нравится. Квинзель если думает, что меня взгляды из-за плеча её пронимают обиженные, то вряд ли. Привык потому что в глазах женщин быть помесью мудлана и придурка, с которым им связаться не повезло. Тут ещё не такая острая ситуация, в отличии от того, что с Арти рядом было. Не жалею ни о каком куске своего прошлого, кроме смерти, но многому успел научиться после возвращения.
- Как можно ручаться за чужие действия? Ты за себя-то не всегда отвечать можешь, а уж за своих долбанутых друзей... Справедливости  ради, у меня  один Рой только чего стоил, по степени шизанутости местами. Не мне конечно Харли пенять было за плохой круг общения. Кроме ушлёпка Джокера. Тут не собираюсь понимать её, даже если сам не убил его почему-то, когда была возможность. Ещё и Бэтмена остановил однажды, плохо себя самого понимая. Его отстойное воспитание всё равно налипало на все места, сколько не счищай с себя. Грязь из моей собственной могилы и то так не пачкалась.
- Серьёзно? Теперь к этому перешли? Что дальше? Уеду к маме? Странно переходить к такому режиму обиды. Особенно, когда я нихрена плохого не сделал Харли, с самого начала. Хотя, мог бы. Хотя бы за связь с Джокером и искренне считая её сумасшедшей на момент знакомства. Как и она меня, если подумать. Док Квинзель не то что бы адекватным меня называла, в мой недолгий отпуск в Аркхэм, в качестве Красного Колпака. Отец думал, что у меня с головой не в порядке. Я считал иначе. Принципами просто не сходились мы с ним как-то.
Поднимаюсь с постели, не разглядывая Харли, натягивая собственное шмотьё. Отворачиваюсь от неё, надеясь искренне, что мне в затылок предметом местного обихода какого-нибудь не прилетит сейчас. Может, в принципе. Пара ссор именно так и начинались, даже если заканчивались вполне приятно. С Харли во многих смыслах приятно находиться рядом. Кроме того, в котором она считает возможным делать за моей спиной что-то. Мы вроде обсуждали, что так быть не должно.
- И насколько я успел заметить, я тебя не сдал мальчику, которому дергаться от кошмаров теперь в ближайшую неделю. И не отправил в полицию связанной, с запиской с признанием или не доставил до Аркхэма, чтобы сократить количество инстанций, которое надо будет пройти, прекращай. Усмехаюсь только, прислоняясь к  стене и руки сложив на груди. Надувшаяся Харли - зрелище слишком частое для того, чтобы я всерьёз это мог воспринимать. Особенно в свете обид последнего времени, что я слишком привязан к своей семье, чего ни разу вслух не признал. Просто выходило так, что мы с ними постоянно не могли отвязаться друг от друга, как бы не пытались. То одно, то другое. А раз уж у нас с Харли возникли вдруг чувства, отношения и прочая хрень, то придётся мириться с загонами друг друга.
Так что, обида Квинн, как таковая, смысла никакого не имеет, по природе своей, в свете наших с ней отношений. Да и она о ней забудет уже через секунды три, скорее всего, как обычно.
Посмеиваюсь только, взгляда не сводя с неё. Смысл отношения выяснять, если всё равно к одному и тому же придём, через десять минут или неделю. Даже если в этом есть иногда своё веселье.
Когда мне к дражайшей Бэт-семье на экстренное совещание не нужно. Тогда легко не наслаждаться этим. Нужно просто разобраться с возникшей проблемой, пока Квинн дальше куда-нибудь не понесло, в этой женской обиде. Вот уж разрушительное свойство каждой из них. Героинь, злодеек, обычных красоток из бара...Не суть важно. В этом они все, с кем бы не сталкивался, всё равно были похожи.  И это для меня редко, чем хорошим оборачивалось, в конце концов. Без всяких вообще вариантов.

Странно конечно, но мне нравится работать со специальным корпусом, даже если большинство предпочли бы откреститься от того. Живые жертвы тяжелее мёртвых, хотя бы потому что приходится их боль чувствовать. Знать, что они так называемые "выжившие", но навсегда травмированные. Можно посадить тех, напал на них, убить во время задержания или сделать что-то ещё, столь утешающее, всё подходящее в моменте. Но то, что им пришлось пережить, все эти воспоминания, что навсегда врезаются в память, уже не вырезать. Всем полезно общаться с психотерапевтами, чтобы пережить, продолжить собственную жизнь, но абсолютно это не поможет. Не забыть то, что случилось, не стать кем-то другим. И видеть всю эту боль, которую они излучают, чувствовать её, при собственной беспомощности - вовсе не тоже самое, что мы в своем отделе делаем каждый день. Наркоотдел, федеральное бюро тюрем, убойный, оргпреступность...Всё то, чем занимался, всегда другое. И никогда, на самом деле, не стремился заниматься тем же, чем и детектив Стэблер раньше и капитан Бенсон сейчас. Слишком тяжело, как по мне. А я, как и в детстве, ненавижу ощущать собственное бессилие, неспособность помочь кому-то, в самые страшные моменты его жизни. Не знаю, как отдел по работе с жертвами каждый день с этим справляется.
Но я определённо в том уверен, что они справляются с работой своей и жаль, что их не больше. Жертвы молчат и боятся, они неидеальные свидетели и те, кто не должен поступать с ними плохо, каждый день решают поступить так. Каждая победа стоит многого, но победить абсолютно невозможно. Хотя, любой опыт взаимодействия с ними определенно полезен. В работе нашего отдела жалость зачастую лишь помешать может, как и в нарко, как и в убойном. Но ей, кто бы спорил, всё равно нужно учиться.
И это действительно интересно звучит - то, что Стэблер и капитан Бенсон тринадцать лет работали вместе в спецкорпусе. Они в тандеме, понимающие друг друга задолго до первого произнесённого слова, это действительно невероятное что-то. Как и взаимодействие наших отделов, судя по всему. Задача, что казалась сложнейшей головоломкой для  обоих отделов, работать пока не начали вместе, стала вдруг трескаться как стекло. Это было сложно, тяжело и давило настолько, насколько это возможно в принципе, но мы справились, главное. Даже если жене не собираюсь рассказывать, что в очередной раз сегодня чуть не  оставил её вдовой. Не по собственной воле и не потому что был хотя бы на мгновение беспечен. Просто не предвидеть всего.
Так что, да. Оставил визитку детективу Манси с предложением обращаться с любой просьбой о помощи, если понадобится вдруг. И не думал, что позвонит так скоро, буквально через несколько суток. Даже если вполне искренен был в благодарности за собственную жизнь. Не сплоховал в тот момент, обстоятельства просто сложились так, а она и должна спасать товарищей по форме, если есть возможность. Но мне дорога своя жизнь, а потому я за неё благодарен.
- Крутая девочка из специального корпуса. Улыбаюсь детективу Манси, появляется когда в зале, где занимаюсь. Сказал зайти к восьми, не понимая, в чём именно помощь понадобилась. Не уточняла, попросила когда вернуть должок, о котором сам заикнулся. Так что, либо это вопрос пары фраз, брошенных друг другу и обещаний, либо я нужен для чего-то серьёзнее. А так как я либо к семье потом, либо зачем-то понадобился, то и решил, что так удобнее.
- Я закончил, душ только принять и переодеться, а потому, давай на берегу определимся. Ты хочешь попросить меня о чем-то и у меня будет время это сделать, если это конечно в пределах разумного или я тебе на весь вечер нужен? Вытираюсь полотенцем, разглядывая детектива Манси. Выглядит то ли загружено, то ли решительно, сложно понять. Не так уж хорошо знакомы, на самом деле. Пара дел вместе и моя спасённая жизнь. Но и этого не так уж мало, в конечном итоге. Пообещал детективу, что теперь её должник и в принципе, намерен сдержать слово.
- Всё, я понял. Тогда нам нужно определиться, где выпьем, а мне собраться и сказать семье, что буду поздно ночью. Займёшься местом? А я через 15 минут буду. Ухожу в раздевалку, стараясь не тормозить, раз уж юная леди ждёт. Понятия не имею, для чего именно понадобился в баре и под "что-нибудь выпить", но долг всегда платежом красен, как говорится.

---

- Вы со своими всегда сюда ходите? Тут шумно и много копов, я так смотрю. Пожимаю руку сразу нескольким знакомым лицам, просто на автомате, пока к столику с детективом Манси пробираемся. Шумно, людно, но самое то пожалуй, чтобы поговорить о чём-то важном. Всем плевать на всех, никто никого не слышит. Мне нравятся подобные места, даже если тишина всё же больше.
- Знаешь, у нас как-то нет такой традиции. Я не так давно со своими, но всё обычно сводится к виски где-нибудь в отделе. Не ходим обычно по таким местам. Согласен, тоже показалось, что спецкорпус в обычное время дружнее нас, даже если жаловаться не на что. Не мне с тремя детьми переживать, чем заняться вечером и где потусоваться. Обычно просто хочется домой прийти  и больше не вникать ни во что. И затычки в уши воткнуть, чтобы была хотя бы малейшая возможность отдохнуть.
- Но я рад, что ты меня сюда вытащила. Не помешает пропустить по стаканчику и выслушать тебя. Хотя, я думал, что все эти "теперь я твой должник" - просто формальности. Посмеиваюсь только, плюхаясь за столик и разглядывая окружающую нас публику. Никаких враждебных лиц, вроде как. Не похоже, что кто-то обратил внимание на наше появление или уши греть собирается. И подозрительного никого вроде тоже.
- Эй-эй-эй, только не думай, что я просто формальной вежливостью отделался и сейчас страдаю. Просто шучу. И я рад, что ты позвонила, действительно рад помочь буду. К тому же, со спокойной душой могу жене написать, что дома не из-за работы. Не могу ей врать, но сейчас душа не болит совершенно в данном случае. Детектив Манси же коллега. И явно что-то рабочее её интересовать может. Мы ничего не знаем друг о друге больше нужного для совместной операции, вряд ли бы ко мне обратилась с чем-то, на что я ответить не смогу даже. Если хочет получить билеты на Бродвей, то...возможно получить их от меня, но всё равно вряд ли. Нельзя что-то такое предполагать о том, о ком не знаешь ничего совершенно.
Сам иду к стойке, чтобы процесс ускорить и беру нам с детективом две бутылки пива, возвращаясь вновь за столик. Отдаю его, ударяем бутылками формально, одну об другую и сделав глоток, чувствую наконец некое умиротворение. Разглядываю собеседницу, показывая ей всё своё внимание. Отнюдь отделаться не стараюсь, правда внимателен.
- Ну так, детектив Манси? Чем могу помочь? Улыбаюсь коллеге, вполне искренне. Во-первых, вполне потому что симпатизирую ей, как и остальным из отдела жертв. Во-вторых, правда благодарен потому что за собственную жизнь. Ну и в-третьих, абсолютно искренен был, когда сказал, что может ко мне обращаться. Вся полиция только на том держится, что мы помогаем друг другу. Поддерживаем друг друга и защищаем друг друга. Без этого не выжить. И не только в физическом смысле.
- Серьёзно. Я не знаю, смогу ли помочь, потому что без понятия, о чём речь. Однако, в любом случае, гарантирую тебе, что всё, о чём говорим сегодня, будет исключительно между нами. Просто расслабься и говори. Вижу, как детектив ведёт себя увереннее, чем ощущает, с налётом небрежности и смущения. Но я из тех парней обычно, которым доверяют, рядом с которыми раскрываются. Иначе, хреново бы с собственной работой справлялся, в целом.
А с детективом Манси...Мне кажется, что мы прекрасно общий язык найти можем, не представляя даже, на чём именно моё предположение основано. Просто так, как есть. Надеюсь, что смогу помочь ей. Если это  в моих силах, конечно.