Лето выдалось на удивление жарким. Не настолько жарким, чтобы поставить под удар весь урожай винограда, но достаточно, чтобы напоить солнцем крупные ягоды. Дилюк осматривал виноградники, радуясь тяжелым спелым гроздьям, когда услышал глухой шум со стороны дороги, ведущей в город. Он успел подумать о том, что стоит больше внимания уделить гибкой лозе, не смотря на ее силу, в этот раз урожай действительно был значительно больше, и тяжелые кисти с крупными темными ягодами клонились к земле. Стоило бы обеспечить их дополнительной поддержкой.
Тихое бряцание мечей и недовольное ворчание отвлекли мужчину от созерцания виноградных лоз и размышлений о рабочих моментах его винокурни. Поджав губы в недовольном осуждении, Дилюк бросил хмурый взгляд на бредущую по дороге группу рыцарей. Ордо Фавониус. Ну кто бы сомневался. Кучка бездарей, которые даже группу слаймов порой считают непобедимым войском. Вон, снова потрепанные еле тащатся, даже знать не хотелось, кто их одолел на этот раз. Хотя направление лучше запомнить, позже можно будет пойти проверить, что же за великий враг одолел славных рыцарей Ордо.
Дилюк уже собирался вернуться к своей работе, когда заметил среди пострадавших знакомую фигуру. Наспех перебинтованные раны, потрепанная и местами подпаленная одежда. Темные пряди, что способны приятными переливами играть на солнце, сейчас выглядели весьма плачевно. Нахмурившись, Рагнвиндр широким шагом направился к группе рыцарей.
– Мастер Дилюк…
Один из рыцарей постарше заметил приближение владельца винокурни, мимо которой они проходили. Он остановился, поддерживая с одной стороны висящего у него в руках Кэйю. Поддерживающему капитана кавалерии с другой стороны молодому парнишке тоже пришлось остановиться. Одного быстрого взгляда хватило, чтобы понять, что в этот раз брату досталось довольно сильно, в какую бы передрягу они не попали.
– И что же на этот раз случилось со славными рыцарями Ордо Фавониуса? – пренебрежение и насмешку, прозвучавшие в голосе, он даже не пытался скрыть.
– В патруле мы наткнулись на лагерь Фатуи. Их было слишком много, и капитан Альберих приказал отступать. А когда те пустились за нами в погоню, загнал их в ловушку и взорвал оставленные хиличурлами взрывные бочки…
Дилюк помрачнел. Его тяжелый взгляд переходил от одного рыцаря к другому, пока снова не остановился на бессознательном Кэйе. Оставлять его на попечение этих бесполезных стражников было опасно. Рагнвиндр ни на грамм не доверял Ордо, хотя брат и оставался честно служить городу в рядах его рыцарей. Да и с Джинн у них были вполне нормальные отношения. Но это скорее исключение, чем правило.
– Вы двое, – Дилюк кивнул парням, что несли на своих плечах Кэйю, – Отнесите его на винокурню. Остальные могут возвращаться в город. И мой вам совет, сидели бы вы дома, раз не способны защитить даже себя. С такими защитниками народ Мондштадта обречен.
– Да что вы понимаете! У вас нет…
Один из старших товарищей одернул возмущающегося молодого парня. Старшие в ордене еще помнили и Дилюка и его отца. Как и понимали предвзятое отношение Рагнвиндра к Ордо. Мужчина поджал губы и хмуро посмотрел на молоденького рыцаря, которые попытался возмутиться его тоном.
– Я понимаю лишь то, что группа неподготовленных мальчишек, возомнивших себя героями, ввязалась в драку не оценив свои силы и силы противника правильно. Из-за чего вашему капитану пришлось подставиться, чтобы спасти ваши жалкие жизни. Считаете, что с таким подходом к делу, у города есть хотя бы шанс против врага, который решит на него напасть? – Дилюк сложил руки на груди, поглядывая на сгрудившихся рыцарей тяжелым взглядом, это уже не владелец винокурни, но воин, закаленный в боях и понимающий цену жизни. – Ты собирался сказать, что у меня нет права командовать вами? Ты прав, такого права у меня нет. И слава Архонту, мне не придется сгорать от стыда за таких раздолбаев, как вы. Вы кажется шли в город? Вот и идите себе дальше. А вот право обезопасить жизнь младшего брата от кучки бесполезных защитников, из-за которых он и пострадал, у меня имеется. Кэвин, – Дилюк посмотрел на рыцаря, который первым к нему обратился, когда мужчина подошел, – Помоги мне отвести брата в его комнату. И отошли этот… отряд в город наконец, или волки почувствуют легкую добычу и перетопчут мне весь виноград. Учти, вы же в первую очередь останетесь без вина в таком случае.
Довольно грубо оттолкнув придержимающего Кэйю молодого парня, Дилюк подхватил бесчувственное тело брата, удерживая его в своих руках. Он направился в сторону дома, больше не обращая внимания на перешептывающихся рыцарей.  Кэвин кивнул своим, отпуская их, и послушно помог довести капитана кавалерии до винокурни. Отдав распоряжения Аделинде, Дилюк с молчаливым рыцарем уложили бессознательного Кэйю в постель. Рагнвиндр сам занялся ранами младшего брата, с ожогами и их лечением мужчина был знаком не понаслышке. Аделинда принесла все нужные лекарства, воду и чистую ткань. Потом молча вывела Кэвина из комнаты, оставляя младшего господина на попечение старшего брата. Дилюк даже не обратил внимание на их уход, сосредоточенно избавляя от испорченной одежды Альбериха, чтобы обработать и перевязать его раны.

Закончив обрабатывать ожоги брата специальной мазью и бинтовать его, Дилюк поправил одеяло и молча посмотрел на Кэйю. Сейчас он больше напоминал того мальчишку, которым был до всей этой истории с отцом. Дилюк помнил, как Кэйя однажды заболел. И вот так же тихо спал в постели, его волосы разметались по подушке, а лицо выглядело таким умиротворенным, что Люк тогда просидел у его постели любуясь ангельским личиком брата почти весь день.
Выудив из памяти это далекое воспоминание, Люк отвернулся, поджимая губы. Подхватив книгу с полки, он уселся в кресло у окна, раскрывая книгу на первой попавшейся странице. Бездумный взгляд застыл на одной из строчек, а мысли все вертелись в голове роем растревоженных жужжащих пчел, не желая успокаиваться.
Дилюк слишком хорошо помнил, чем может обернуться их с братом рвение выполнять свой долг не жалея сил и жизней. И как бы им обоим не казалось, что они осторожны и не рискуют понапрасну, но стоило признать, рискуют. Рискуют порой так, что хочется дать по шее и посадить под замок. Только это ведь все равно ничего не исправит. Люк понимал, отними у Кэйи его положение, его Ордо и кавалерию, и от самого Кэйи не останется ничего.
Нет, Они оба могли бы заниматься мирно винокурней, никуда не ввязываться, и в принципе жить спокойно и вполне себе счастливо. Только было бы это счастье настоящим? Кэй, как и он сам, всегда был из тех людей, которых хлебом не корми, дай ввязаться во что-нибудь интересное и захватывающее. Даже в детстве, не смотря на то, что он был тихим и послушным, всегда поддерживал идеи брата и ввязывался с ним в авантюры, даже довольно опасные порой. Что уж говорить сейчас, когда он уже тот, кто он есть.
Вздохнув, Дилюк потер лоб пальцами. Сам такой же. Ну вот что ему не сидится, столько дел на винокурне, нет, нужно еще ввязываться в драки, лезть в дела, которые по хорошему его совершенно не касаются. И ведь отбери у него это, станет ли спокойная жизнь для него более счастливой и желанной? Казалось, что без сражений и авантюризма жизнь станет пустой и потеряет краски.
Голос брата отвлек от тяжелых раздумий. Вопрос оказался вполне предсказуемым. И, по-хорошему, ему действительно стоило бы направить брата в Собор, или хотя бы пригласить кого-то подлечить его своей силой. Но Люк только нахмурился, поджимая губы.
– У тебя больничный. Останешься дома, пока раны не заживут. Самостоятельно. – Дилюк отложил книгу и поднялся, подходя к постели. Он строго посмотрел на брата, складывая руки на груди. – Может так до тебя дойдет, что рисковать своей жизнью ради кучки бесполезных оболтусов не стоит. Они ничему не научатся, если будут полагаться только на то, что их бесполезные жизни спасет кто-то еще. Это ты называешь защитой Мондштадта?
Дилюк злился. Злился на Ордо Фавониус, и его бесполезных рыцарей, которые подвергают его брата опасности. Злился на самого Кэйю, который все равно будет лезть в авантюры, пока голова остается на плечах, а руки и ноги целы. На самого себя, потому что не сможет запретить брату рисковать собой и ввязываться в опасные сражения, защищая свой город, своих людей и свои идеалы. Злился на то, что он не может ничего изменить, не позволит себе этого, прекрасно понимая брата. И за то, что не переживать за него тоже не сможет. И это самая главная причина его злости.