Чёртова тюрьма всё ещё не выходила из головы.
Нет, правда, когда ты долгие дни ждёшь своей казни, прислушиваешься к каждому шагу и думаешь – вот, это точно за мной, а потом с облегчением слышишь скрип соседней двери, то голова потом болит нещадно. Не говоря уже о кошмарах. Только ушли в прошлое сны про треклятое озеро и смерть в тумане, страх того, что эта смерть всё-таки настигнет тебя, неважно где ты находишься, как далеко смог убежать, в какую нору забился. И вот теперь новая история. Ублюдочные катакомбы охотников за ведьмами и их пылающие костры, крики сгораемых заживо людей и нелюдей, запах обугленной плоти и развеянного по городскому воздуху пепла.
Прекрасно. Спасибо.

Риенс злился. Он всегда злился, когда был напуган. А пережитое испугало его. До этого момента он всегда смотрел на костры Новиграда с долей безразличия, словно на что-то, что его точно не коснётся. Не доберутся.
Какая наивная уверенность. Теперь он в этом убедился.
Бывший шпион сидел на поваленном дереве на самой окраине лагеря партизан. Тут чувствовалась война. Она была всюду – в движениях людей, в тяжёлых разговорах, в скрежете точильных камней о металл мечей, в запахе крови.

Раньше война для Риенса была просто фоном. Он играл свою роль нильфгаардского шпиона, роль, которую ему выделил мэтр, и играл он её хорошо, убедительно. До своего последнего провала секретная служба чёрных ему верила. Он прекрасно вписался в это сомнительное общество.
Война прятала его операции, его охоту и погони, она списывала убийства, которые он совершал. Война была удобной. А теперь появилось чувство, что при необходимости война перемелет его целиком, без остатка, как тысячи других мелких, незаметных жизней, разбегавшихся прочь по этой земле.

Риенсу безмерно повезло встретить во время одной из вылазок одноглазого эльфа по имени Йорвет. Тогда он эту встречу удачей как-то не считал. Йорвет был личностью жестокой, сомнительной и бескомпромиссной, людей он не любил, как, впрочем, и все «белки». А теперь Йорвет спас его шкуру, вырвав его жизнь прямо из рук охотников на ведьм. За такое можно всё простить.
Война объединяла даже непримиримых врагов и этот лагерь был тому примером. Темерия пала под ударами Империи и все, кто не желал лечь под чёрных, вынуждены были бороться сообща.

По правде говоря, Риенсу было глубоко плевать чёрные или нет правят этой землей. Его собственная шкура волновала. И как-то так оно вышло, что нильфгаардская секретная служба на бывшего помощника Вильгефорца заимела немалый такой зуб. С тех пор прошло уже пять лет, сам Риенс давно считался мёртвым, но что-то ему подсказывало, что пять лет не срок для Ваттье де Ридо и его стервятников. Зато сам беглец немало знал о разведке нильфов. Им не понравилось бы то, сколько информации способен разбазарить даже самый на первый взгляд никчёмный шпион.

Но сегодня он был здесь не для этого. В основном не для этого. Йорвет привёл его в этот лагерь после освобождения и побега.
- Так кого мы ждём?
Кажется, он начал втягиваться в эту жизнь. Впрочем, его не спрашивали. Бывший шпион поднялся с поваленного дерева, отряхнул потрепанную куртку. Чёрный металл перчаток привычно заскрипел по мятой коже. Риенс обращался к одноглазому эльфу. Как-то не рассчитывал на то, что какие-то дела партизан будут касаться его напрямую.