[indent] Если бы Лютик пил каждый раз, как он оказывался втянут в перипетии судьбы юной будущей княжны и её приёмного отца - наверное... Лютик бы не почувствовал разницы со своим обычным состоянием.
  Да, конечно, приключения Геральта порой, хм, какое бы слово подобрать? Смертоносны? Но ведь Лютиковые интрижки - тоже не менее опасны. Вон, уже не раз ему угрожали ножами, а один раз и вовсе на эшафот отправили. Тогда какие же они, эти приключения с Геральтом, если не более опасные? Непредсказуемые? Красочные? Да вроде всё те же болота и вонючие их поселенцы - будь то кметы или же утопцы.
   Но было в этом всём что-то, что-то столь завораживающее, столь отличное от всего, к чему бард успел привыкнуть, что-то зажигающее его сочинительный гений изнутри. Вдохновляющее на баллады, на серенады и стихи. Что-то разрушающее обыденность и несомненно магическое, даже когда поблизости не мелькала ни одна чародейская юбка.
  В общем, несмотря на все опасности подстерегающие его обыкновенно на пути следования за Геральтом - Лютик всегда шёл. Не то, от страха пропустить всё самое интересное, не то, от желания приобщиться к великому, чтобы вставить потом строчку-другую в балладу о Белом Волке и про себя любимого. Не то от того, что глуп был, да смерти в лицо не боялся смотреть из-за собственного высокомерия.
    Но что та смерть, если же б он потерял своего столь близкого друга, как Геральт и узнал бы об этом из чьих-то чужих уст?
Наверняка, тогда смерть показалась бы ему всего лишь какой-то глупой шуткой. Какая боль могла бы сравниться с подобной потерей?
  Лютик уже терял. Своими руками могилу рыл и закапывал. Прощался горько, и горше. Признаться - не тот опыт, что он хотел бы повторить.
   Да и его опыт барда говорил что повторяют приятное. Просят на бис самые залихватские песни, разыгрывают вновь и вновь комедии. А драмы и грустные баллады - их слушают единожды, даже не думая, что запомнят именно те лучше всех. А потом мелодия тебя находит и слова возникают на устах сами собой. Позволишь этой горечи вновь коснуться, да смываешь её тем крепким что под руку подвернётся.
     Наверное, из того же расчёта Лютик и ввязывается в то, куда его зовёт или, что на самом деле чаще - не зовёт, но Юлиан Альфред Панкрац де Леттенхоф был бы не собой, если бы просто позволил Геральту уехать самому, а потому - навязывается. Что есть мочи пристаёт и банный лист в сравнении с ним кажется каким-то пустяком, который сдуется первым же порывом сквозняка. Ведь там - приключения, истории, у которых ещё нет свидетелей и летописцев, рифмы - без авторов. И ему несомненно виднее будет как именно пересказать эти события. Лучше, чем каким-нибудь бесталанным приблудням вроде Валдо.
   О, как жалел Лютик, что его то желание не сбылось! Да, конечно, хорошо, что всё тогда кончилось хорошо, но... но этот Валдо!  Ненависть к нему питалась теми уродливыми памфлетиками, которые он обнаруживал в некоторых городах близ Цидариса, куда заезжал в попытках заработать. Ни ритма, ни хлёсткости рифм! И как сейчас Лютик помнил что голос-то у Валдо такой.. Ну прямо таки не приятный!
    Сейчас, правда, это дела не касалось. Сейчас перед Лютиком стоял несколько иной выбор. Не то, чтобы "ехать с Геральтом или нет", у него же тут вообще-то вроде как наклёвывалось кое-что с хозяйкой соседней таверны, и на самом деле сбегать так сразу ему бы и не хотелось, но если бы уж Геральт настаивал, то...
   Но нет, его даже вроде бы как и не просили покинуть город. Наоборот - подсобить внутри, ведь он тут кое-что да знал. А ведь он и правда кое-что-то и знал. Каких-то людей, с которыми стоит иметь дело. Парочку людей так-сяк и тьму, к которым лучше было бы не приближаться, если есть такая возможность. Так что в принципе, это и правда в его силах помочь и быть полезным. И не так уж необычно. Он же, как никак, когда то там работал на Дийкстру и знал как собирать информацию.
   Хотя, конечно, чаще он знал как напиваться на раутах и светских приёмах. Есть за чужой счёт да петь свои песни. Та информация, которую он всё-таки умудрялся услышать в паузах между собственными речами вряд ли была так уж полезна для разведки. Но Лютика это и не волновало, пока ему платили и не отправляли в какие-то слишком уж не подходящие для его статуса места.
   Куда его отправят на этот раз - оставалось лишь догадываться, потому как наниматель у него в этот раз крайне не привычный. От того - наиболее интригующе выглядит вся эта история и возможность отказаться ну просто не рассматривается совершенно.
  Да и кому отказывать-то? Цири?
Да какой тогда будет Лютик ей дядька тогда?
     Не то, чтобы кто-то вообще говорил, что Лютик ей дядька, конечно же. Но раз уж Геральт отец, а он как бы - лучший друг Геральта, делает же это его в какой-то степени не последним человеком в жизни юной княжны, не так ли? Вот и он так надеялся. И ведь она же его тут нашла и пришла к нему.
  А потому получает порцию крепких объятий, кружку пива за его счёт и была усажена рядом, чуть ли не силой, пока Лютик закидывает её вопросами разной степени глупости. Про здоровье, про рост, про взросление, ведь он такусенькой её ещё помнит. Но видит в зеленющих глазах строгость, почти как у отца её и замолкает.
- Комнатку тут снимаю, неподалёку. Там тише, там и расскажешь всё, что на душе, хорошо? Поешь пока. Или если сыта - пойдём. - руку на её кладёт, легонько сжимая. Не оставит он её одну, не сможет. Это же Цири, она же уже почти как родная и ему тоже.

Отредактировано Jaskier (Вт, 27 Июн 2023 14:08:16)

[indent] Шёпот её девичий заставляет сердце ужаться. И совершенно не так, как могло бы при любой другой красавице, которая на ушко шептала бы ему про магию.
  Магии Лютик не слишком доверял. Были прецеденты. Но и не понимал всеобщего истерического страха перед ней. Ну есть и есть, так уж сложилось, что жеж, дамочек красивых на смерть изводить потому как колдовству обучены?
   Лицемерно всё это, если его спросят, потому как - раньше-то, эти самые дамочки, нужны же были кому-то, раз их так обучали, при дворах устраивали. Да, может меняли игру политическую на более нечестную, так то ж вопрос к тем, кто их таких учил и нанимал. Все же всё знали до. Откуда столько ненависти после?
   Всякое неприятие отличающихся Лютик где-то в душе воспринимал как попытку цензуры. А цензуру он, несомненно горделиво подняв нос и подбородок, посылал нахуй.
  Нельзя ограничить что-то рамками и надеяться, что не аукнется - просто нельзя. Это он, кстати, ещё и как учёный говорит, да-да, как-никак образованный жеж.
   И если любая другая мамзелька магией назвала бы какие-то шалостливые непотребства - сомнений в том, что Цири абсолютно серьёзна и крайне однозначна в своих этих изысканиях - не было никаких. А, значится, дело подпахивало дрянью. И щемление в его груди было вызвано отнюдь не томлением чувств, а самым что ни на есть простым страхом. И страх этот был, что могло бы показаться кому-то едва ли знавшего Лютика так же хорошо как тот же Геральт - за собственную шкуру. Но боялся он от всей своей души именно за юную княжну.
    Лютик старается не хмурится, слишком уж ярко изменения на его лице покажутся, а это и внимание привлечь может, а оно им совершенно не надо. Да и Цири задеть так недалеко. Нет, нужно держать лицо, как будто бы не лопнула только что струна, испортив прекрасный аккорд и больнюще ударив по пальцам, и продолжать с улыбкой щебетать дальше, совершеннейшим образом ни о чём конкретном, пока, расплатившись в корчме, ведёт её к своему месту ночлега.
- Филактерий... - он повторяет, словно бы пробуя слово на мелодичность. Слово показывает ему дулю и не вызывает толком никаких ассоциаций. Берет снимает с головы и укладывает рядом с зажженной свечой. - А вот про Четвёрку это ты правильно пришла! Это ко мне. - потирает руки и садится на кровать, сразу же думая кому из этих его "знакомцев" могла бы принадлежать столь вычурная и явно магическая вещь. - Так, ну Тесак явно отпадает - ему такая морока явно не с руки, хотя он и с нелюдьми работает в основном. Но больших поводов вызывать на себя внимания от местных почитателей Огня - ему бы вряд ли захотелось. - загибает мизинец, оставляя три пальца поднятыми вверх.
  То, что Цири предлагает такую прямо таки скажем нелегальщину - вызывает у него смешок. Ну явно же не воспитанница всяких там чародеек, а Геральтова девчонка. И хитринка эта, будто бы очень даже лисья, вздорная, колкая. Не похожая на других, живая до самого нутра, - ей точно было понятно чего она хочет и она вряд ли отступится, даже если Лютик попробует сказать ей, что воровать не хорошо.
   Он даже примерно слышит в своей голове тон, которым она ему на это ответит, приплетя одну из множества историй, когда он сам воровал. Ну и что, что жён, и они сами выбирали, в случае с Лютиком вряд ли их мужей ждала честная конкуренция, даже он это прекрасно понимал. Воровство - как оно есть.
- Мне кажется, что такая вещица из всей четвёрки могла осесть только у одного. - заговорщицкая улыбка появляется на его губах, когда он чуть склоняется вперёд, в сторону Цири, все пальцы, кроме указательного опуская. - Дийкстра!
     Выпрямляется, словно напыщенный индюк, горделиво надувая свою грудь. Вот так-то, пусть знает, что он и правда кое-что да знает о жизни Новиграда, о которой не трубят по всем улицам города. А ведь - всё сам, всё вот этим вот ушами услышал и вот этими вот глазами увидел, до всего добрался и обо всём ей говорит как на духу.
- Сюда он перебрался уже достаточно времени назад, - камзол свой поправляет, будто бы собирается сам этого толстомордого наглеца посетить. - Но в политику, открыто, не полез, а уселся в низах. Попутно вытеснив всех, кто не смог ему ничего против сказать. И вот, теперь, часть Большой Четвёрки. Кому как не ему владеть такой штукой, верно? - не то, чтобы смотрит выжидая одобрения с её стороны, но как будто бы надеется, что и правда не сплоховал и окажется полезным. - Другое дело - где хранить он это может. Недвижимости-то не малое количество в расчёте на такую харю... - цокает, несколько негодуя. - А что за штука-то? Как выглядит, знаешь? Может это поможет понять куда он её засунул.