Улицы Кеттердама, казались, неродными. Они таили в себе опасность в каждой подворотне, в каждом темном уголке, но, похоже, Каза Бреккера это ни сколько не волновало. Он выбрал ее из множества девушек, посетив Зверинец в очередной раз. В том ли причина, что, оказавшись с ним наедине, Инеж без стеснения и возможного наказания со стороны Танте Хелен, сказала, что обладает полезной для него информацией или дело в куда более банальном - во внешности? Но даже на первый взгляд было ясно, Каз Бреккер не из тех, кто будет тратить время и деньги в пустоту. Еще в Зверинце она внимательно выслушала его предложение стать осведомителем, личным призраком, человеком, что сможет прятаться в тенях и на крышах, что будет ползать по карнизам, как Паук, в поисках грязных секретов, чужих тайн и тех скелетов, которые жители города не хотят выставлять напоказ. Она обладала необходимыми для этого талантами, но так же понимала, что свобода требует куда больше, чем умение быстро бегать и ползать по водостокам, она требует силы, чтобы выжить.
Они пришли в Клепку поздней ночью, в самый ее разгар, когда подвыпившие клиенты игорных домов все еще верят в последние крохи удачи, беззастенчиво оставляя за столами свои последние гроши, когда их сердца и тела настолько разгорячены, что кровь закипает в венах, поднимая градус эмоций. У нее не было другой одежды кроме тех дурацких сулийских шелков, в которые ее обрядила Танте Хелен, в них же она и отпустила свою девочку, получив за ее мнимую свободу первый задаток из множества последующих в будущем, ведь, если говорить по правде, Каз не выкупил ее, а всего лишь взял в аренду.
Рука саднила и чесалась в том месте, где была набита татуировка Зверинца, но сейчас это была меньшая из забот Инеж.
Клуб воронов встретил ее громкими голосами завсегдатаев, звуками разливающегося по стаканам алкоголя и шлепками карт о зеленое сукно. Красивых девушек здесь было предостаточно, одни сидели на коленях у богатеев, забредших в эту ночь проиграть несколько сотен крюге, другие искали достойного спутника на остаток дня, чтобы утром, чиркнув короткую записку о том, как им было хорошо вместе, сбежать с чужим добром, найденным в карманах брюк и пиджаков. На Инеж никто не смотрел. Внимание скорее привлекал сам Каз Бреккер в его неизменно-шикарном костюме-тройке и длинном пальто. Но Инеж успела осмотреть почти все столы, всех присутствующих, лишь изредка замирая взглядом на тех или иных лицах. Например, на молодом земенце в яркой шляпе и с улыбкой на губах столь яркой, словно она сияла отдельно от своего владельца.
Ей показали ее комнату. Отдаленный запах плесени и сырости все еще наполнял помещение на верхнем этаже почти под самой крышей, но здесь было сухо и без лишних украшений. Аскетичная обстановка могла бы навевать тоску, но сулийка, наоборот, улыбнулась, увидев свое новое место жительства. Прежде чем уйти, Каз протянул ей нож, первый в будущей коллекции, о которой Инеж пока еще не ведала, и оставил одну. Опустившись на кровать, девушка машинально облизнула пересохшие губы, все еще сжимая в руке подаренный нож. Опустив взгляд вниз она изучала глазами костяную рукоять и острое лезвие. Таким легко можно перерезать горло или нанести удар в печень, чтобы убить или в крайнем случае замедлить противника.
В шкафу обнаружилась новая одежда как раз ее размера. Черные кожаные штаны не стесняли движений, как и темно-зеленая рубашка. Черный жилет с едва заметной филигранью по всей ткани и такие же высокие черные сапоги с мягкой подошвой. Комплект довершал длинный плащ на пуговицах с капюшоном.
С каким удовольствием Инеж стягивала с себя мерзкие фиолетовые шелка, и с таким же остервенением она терла себя губкой, желая оставить в уже остывшей воде воспоминания о чужих прикосновениях жадных до экзотической красоты мужчин, что успела ощутить на себе за время нахождения в Зверинце. Капли воды стекали по локтям к кончикам пальцев, падали обратно в небольшой тазик, пока губы девушки снова и снова шептали молитвы Святым. Она благодарила их за спасение, за то, что послали Каза, за то, что всегда были рядом. Она не винила их за похищение, свято веря, что сможет стать сильнее, чем она есть, потому и пережила выпавшие на ее долю испытания.
Когда девушка спустилась в главный игорный зал, то отметила, что, несмотря на позднее время, клуб Воронов все еще был полон посетителей. Нож, которому сулийка дала имя в честь Санкт-Николая, покровителя мореплавателей, грел бедро под накинутым сверху плащом. Растерянным взглядом, Инеж оглядывала помещение, стараясь приметить все, что осталось бы незамеченным чужому взгляду. Тень от лестницы прятала ее фигуру, но сулийке все еще не хватало опыта, чтобы окончательно раствориться и исчезнуть с чужих глаз. Ее видели, Инеж это знала и чувствовала.

Отредактировано Inej Ghafa (Пт, 9 Июн 2023 04:41:52)

Она казалась чуждой ко всему, что происходило в этом зале, казалась чужой среди своих. Широкие улыбки клиентов, когда им приходила удачная карта, блаженство на лицах при очередном глотке дорогого каэльского виски из стакана, разочарованные взмахи ладонями, когда шарик в рулетке замирал не на нужном им числе. Это место было живым ульем, где каждая пчела занималась своим делом. Но даже сейчас, только придя в клуб Воронов, Инеж смогла подметить несколько нюансов. Например, насколько сосредоточенным было лицо одного из мужчин, сидящих за карточным столом. Скорее всего он подставное лицо, задача которого обобрать до нитки своих соперников. Сулийка не первый день в Кеттердаме и пусть сама и не играла, но знала тонкости работы мошенников. Те, в чьих руках были деньги, не раз приходили в Зверинец, ведь дом удовольствий привлекал не только богатых купцов, торговцев и туристов, посетивших город, но и тех, кто просто мог заплатить за ночь наслаждения с экзотической красоткой из другой страны.

Инеж не может уследить за всем вокруг, хотя следовало бы, но разодетого парня в шляпе замечает. Старается не следить за ним глазами, но боковое зрение не подводит, примечая его движения из стороны в сторону. Ладонь сама собой ложится на бедро. Там, под одеждой покоится кинжал. Она же, подобно зверю, которого вот-вот загонят в угол, готова отбиваться, но с другой стороны, разве Каз привел бы ее в такое место, где ей сулила бы опасность? Выкупить из Зверинца, где шансов сдохнуть от удушья больше, чем на улицах города, чтобы что, ее пырнули ножом в одном из клубов? Нет, так дела не делаются и Инеж это знает. Она успела наслушаться рассказов про Каза Бреккера, чтобы сложить о нем свое мнение. А потому огромным усилием воли девушка заставляет себя опустить напряженные плечи, расслабить ладони и не трогать кинжал, подаренный Бреккером.

Рядом раздается приятный голос и сулийка поворачивает голову, глядя на парня так, словно на нем выросли цветы и теперь цветут пышным цветом в волосах под шляпой. Она не улыбается, осматривает его пристально, видит то, что, может, не замечают другие. Такие, как он, любят удовольствие и внимание, достаточно было взглянуть на его наряд, чтобы это понять. А что видит сам парнишка, глядя на нее? Черное одеяние, стоит в тенях, разве этого не достаточно, чтобы понять, она не хочет быть замеченной. Но с другой стороны, ей надо заводить друзей.

Суровое выражение лица лишь маска забитого испуганного зверька, коим сулийка все еще остается даже после того, как покинула Зверинец. Пора было что-то менять, уже сейчас, а не когда-нибудь в обозримом будущем.
И все же Инеж невольно делает полушаг в сторону, увеличивая расстояние между ней и земенцем.
- Ты здесь главное украшение вечера, да? - произносит и уголок губ дергается в подобии улыбки. - Я видела, как ты играешь, очень эмоционально.
Взгляд снова смотрит на многогранную публику в зале. Она хочет спросить про роль земенца в этом ночном спектакле, но пока не торопится с расспросами. Еще к моменту, как они с Казом приближались к клубу воронов, парень поведал ей обо всех членах банды, с которыми ей придется ютиться плечом к плечу. Большого Боллигера она увидела еще на улице у дверей, ведущих в клуб. Тот был похож на шкаф. Поставь в проходе и вход будет заблокирован. Ротти показался ей пронырливой крысой с елейной улыбкой, способной пролезть в любую дыру и умаслить слащавыми речами каждого, кто захочет его слушать. Каз рассказал и про Джеспера, не особо удачливого игрока, что вечно сидит за игорным столом, хотя удача не всегда его жалует. Бреккер не давал советов к кому стоит присмотреться, с кем стоит быть милой, а к кому относиться с подозрением, позволив ей самой сложить свое мнение о каждом из них. Чем, собственно, Инеж сейчас и занималась.
- Ты Джеспер, - не спрашивает девушка, а констатирует факт, - доверенное лицо Каза.
Сулийка называет его так, поскольку именно про Джеспера Бреккер рассказал ей больше всего, а так же о его неуемной энергии, хлещущей через край, что и позволило Инеж сделать определенные выводы.
- А я Инеж, новый член Воронов.
О том, что именно поручил ей делать для клуба и для него в частности, девушка умалчивает. Не стоит болтать слишком много, тем более с незнакомцем. Но уже то, что она не выглядит, как те молоденькие официантки, что блуждают между игорных столов, разнося заказы, говорит о многом.

Инеж смотрит на земенца внимательно своим особым проницательным взглядом, словно сама только поднялась из-за карточного стола, мастерски определив, кто блефует, а у кого действительно хорошая карта. Но это она пытается казаться такой важной и крутой, на самом деле, чувствует, как быстрее заколотилось сердце в груди. Ощущение, что ее раскусили, что Каз выбрал ее из многих и прогадал, волной обрушивается на сознание. Хочется дернуть головой. Все это тлетворное влияние Танте Хелен. Изо дня в день, из месяца в месяц каждой своей девочке она упорно шептала (или же кричала, все зависело от обстоятельств), что никому они не нужны. Неумехи, наивные дурочки. Кеттердам бы проглотил каждую из них и выплюнул, оставив умирать где-нибудь в канале, пока тело не раздуется до формы шара или пока баржа мертвецов не выловит утопленницу, чтобы сжечь останки и превратить некогда живое дышащее миловидное создание в кучку пепла. И лишь милостью Танте Хелен, что укрыла их под своим крылом от этого жестокого мира, они все еще живы. На многих из тех девочек, что были в услужении у Павлина, эти слова работали гипнотически. Они готовы были лить слезы, радуясь за то, что и правда все еще могут дышать, а если женщина и била их, так за дело. Никого из этих дурочек спасти из лап "Зверинца" было уже невозможно. Но Инеж не верила ни единому слову Танте Хелен. Будь ее воля, будь у нее побольше смелости, то убила бы женщину не раздумывая. И все же для такой жестокой безжалостной укротительницы ее маленького зоопарка, это было бы слишком милосердно. Нет, Инеж бы уничтожила ее иначе, лишила всего, что так важно и дорого Павлину. Может это и была одна из причин, по которой она присоединилась к Воронам? Помимо той, что ей очень хотелось сбежать из Зверинца раз и навсегда, и Каз предоставил ей такую возможность. Не за бесплатно, разумеется.

Стоя рядом с Джеспером, Инеж не хотела себя чувствовать беспомощной, бесполезной. Она обладала гибкостью и изяществом. Могла пробраться туда, куда другим доступ закрыт, но постоять за себя в Бочке пока еще была неспособна. Должен ли Джеспер знать об этом или пока еще рано? Пусть он и доверенное лицо Каза Бреккера, кто знает, насколько длинный у него язык и хватит ли у сулийки силенок его укоротить, если тот начнет молоть о ней по всем улицам города?
"Свои своих не выдают", - промелькнула в голове мысль. Она слышала ее всего лишь раз, когда была в сулийском караване. Таков был принцип кочевого народа. Любой, кто придет к ним за помощью, окажется за стеной соратников.
- Ты сам ответил на свой вопрос, - усмехнувшись, ответила Инеж, тут же отводя взгляд, но все еще подмечая каждое движение земенца боковым зрением. Она сложила руки на груди, даже через ткань одежды чувствуя тот самый нож, который подарил ей Бреккер. Пока что единственный из коллекции. Уже сейчас сулийка знала, что хочет не один такой, а много. Это будет ее визитная карточка. Остро заточенные, верные соратники, которые помогут ей в тяжелую минуту, если рядом не будет никого, кто сможет ей помочь. Подбородок едва заметно дернулся. Нет, нельзя на кого-либо полагаться. Пока что за все те дни и месяцы, что девушка провела в Кеттердаме, лишь один человек был к ней добр. Тот самый подонок из Бочки, которого все так отчаянно боялись.
Взгляд снова метнулся к Джесперу.

- Я нужна Казу Бреккеру. И если я здесь, значит так надо. Ты правда хочешь обсудить мотивы его поступков? Могу поспорить он услышит каждое сказанное тобой слово.
И дело было не в том, что, как поговаривали многие, у Каза везде были глаза и уши, но потому что и она сама теперь станет ими. Бреккер более чем доходчиво объяснил, что от нее требуется. Проблема в данный момент заключалась в другом, в полном отсутствии навыков самообороны.
- А ты? - вдруг спросила девушка с искренним любопытством, - помимо того, что позволяешь деньгам туристов и местных перекочевывать в карман Воронов, чем занимаешься?