[indent]С приближением к горе у Лив открывается второе дыхание. Путь сюда занял не так много времени, как планировалось — даже несмотря на встречу с йотунами, твердо решившими вызвать Тора на хольмганг, и громовержцем из Башни, отличающимся от оригинального сына Одина лишь рыжими волосами и наличием молота. Лив наблюдала за происходящим с несвойственным ей азартом, даже не подозревая насколько сильно прониклась скандинавской культурой — ей нравится сжимать в тонких пальцах оплетение меча, завтракать и ужинать под открытым небом, любоваться розовым ковром вереска в свете луны.

[indent]Простирающиеся пейзажи помогают ей абстрагироваться от мыслей, терзающих валькирию несколько дней — и вьются они вокруг фигуры бога, появившегося в ее жизни яркой золотистой вспышкой. Бога тысячи обличий, матери ведьм, того, кто по мнению асов несет только разрушения. Почти все время он был рядом: предлагал сумасшедшие идеи, на которые никто, кроме неё, не соглашался, огненными залпами расправлялся с никсами и зелигенами, любил так, как никто в Мидгарде. Вспоминая о нем, она покрывалась мурашками: чуть ли не кожей чувствовала прикосновения, таяла от воспоминаний, в глубине души ждала очередной встречи, чтобы броситься навстречу и, наконец, задать волнующие ее вопросы. Локи занимает все ее мысли и ей очень тяжело держаться: оставаться на плаву, анализировать ситуации, защищаться. Временами ей хочется поставить на «стоп» путешествие и провести хотя бы один день наедине с собой и своими переживаниями; лишь бы постараться как-то заглушить боль разлуки и переболеть им.

[indent]— Физически, — думает она, — я стала сильнее, но морально…

[indent]Лив не привыкла признаваться в слабостях; в особенности сейчас — находясь среди веттиров — тех, кто не знаком с психологией и психотерапией. Глядя на спутников, справляющихся со своими проблемами в одиночку [словно Дон Кихот с ветряными мельницами], она понимала, что здесь и сейчас ей стоит стать Бароном Мюнхгаузеном, вытащившим из болота себя и коня, полагаясь лишь на силу рук и удачу.

[indent]Подходя к подножию горы, Ванадис останавливается и разворачивается лицом к группе, прося о привале. Лив смотрит на нее с легким налетом недопонимания, прекрасно зная, что подруга [за столько-то времени нахождения в нестандартных для нее условиях] явно не устала. Дочь ванов, улавливая настроение Лив, снисходительно улыбается и, завоевав внимание спутников, начинает рассказывать о лабиринтах и оставленных на стенах знаках, которые помогут им выбраться из пещеры по ту сторону.

[indent]— Предусмотрительно, — с долей восхищения отмечает Лив, несколько раз мысленно повторяя про себя, что голова змеи указывает на выход. Шанс разделиться, хочется верить ей, стремится к нулю, но она знает, что злой рок настигает внезапно. — Не запомнить сейчас стратегически важную информацию равносильно блужданию в этих лабиринтах всю жизнь.

[indent]От пронизывающего ветра спасает только разожженный костер, скудный перекус перед сном и плащ, все еще сохраняющий тепло тела. Обсудив все вопросы и еще раз повторив на сон грядущий расположение рун на стенах пещеры, они ложатся спать, определив порядок дежурства, [по которому Лив должна встать через несколько часов]. Сон беспокойный. Она сильнее кутается в плащ и что-то бормочет во сне, растворяясь в образах, терзающих сознание; выискивая даже в видениях переливы рыжих волос; уповая, что он вот-вот появится — как в прошлый раз, задорно улыбаясь и рассказывая о планах по сотворению нового мира, а она будет ластиться к нему, пытаясь урвать хоть несколько секунд единения, тепла его рук и дыхания.

[indent]Пробуждение — глоток холодной воды. Она рывком садится на траве, сминая дрожащими пальцами плотную ткань плаща, пытаясь из последних сил удержать в памяти образы, мелькающие перед глазами во сне; и когда наваждение спадает, она медленно выдыхает и, выбираясь из пут полуяви, заступает на дежурство, садясь поближе к еще не погасшему очагу. До Асгарда Лив практически не видела снов — ни плохих, ни хороших. Сейчас же, по мере пробуждения силы, видения становились более реалистичными и осознанными. Ей казалось, что они несут какой-то смысл, суть которого уловить пока что было сложно, а уточнять — боязно. Где-то в глубине души прорастал страх, что ее могут не понять — она же мидгардка, которой повезло прикоснуться к великой силе Одина и осознать которую, увы, не каждому под силу.

[indent]— Локи наверняка знает ответы на мои вопросы, — с легким налетом тоски отмечает она, протягивая руку к языкам пламени и сгибая озябшие пальцы. —  Но Локи здесь нет и задавать вопросы некому.

[indent]Ночь спокойная: лишь где-то в горах завывает ветер, играет с листвой редких невысоких деревьев, нежно касается порывами цветущих крокусов. Она подставляет лицо ветру и просто ждет, пока закончатся ее два часа бдения, чтобы вернуться в объятия Морфея и надеяться на мимолетное видение, которое не случится и этой ночью.

Даже темноты бояться лучше вместе
Скоро ей вообще не хватит места

[indent]Скалы — острые и скользкие. Пытаясь покорить высоту, у Лив сбивается дыхание и потеют ладони. Валькирия натужно выдыхает и из всех сил цепляется за выступы, судорожно пытаясь понять куда ей упираться ногой. Горы опасны: зазеваться и не найти опору равнозначно смерти — она знала это еще до восхождения, но это знание ей мало чем помогает.

[indent]— Кто бы мог подумать, — чертыхается девушка под нос, — что для путешествия по мирам нужно еще и курсы по скалолазанию пройти.

[indent]Лиод, услышавшая возмущения краем уха, усмехается в ответ и немного замедляется, страхуя, в то время как Ванадис обгоняет и уходит вперед, указывая на зев пещеры высоко над головами.

[indent]— Пещера очень красива изнутри, — бросает ветте через плечо, — там есть стены из прозрачного хрусталя,  местами идти придется сквозь расколотые друзы аметистов. Давайте быстрее!

[indent]Она говорит настолько воодушевленно, что ненароком за слова, подхваченные ветром, хочется ухватиться, словно за устойчивый выступ. Лив тепло улыбается подруге и ускоряет шаг следом, уже предвосхищая своды, невероятные по своей красоте; и красота эта, которую Лив увидела своими глазами на входе, действительно поражала — несмотря на затхлость и пыль; но, кажется, Ванадис не разделила восторга мидгардки, обомлев в проходе [ровно под группой кучкующихся сталактитов]. Сагр, обходя сталагмиты, замер рядом с дочерью ваннов, напрягшись.

[indent]— Ты заплутала? — с долей сочувствия поинтересовался он, складывая руки на поясе.

[indent]— Нет! Это единственная пещера в этом пике, я не могла, — растерянно отозвалась Ванадис, капризно поджимая губы.

[indent]— Странно все это, — Лив сложила руки на груди, осматриваясь. Ситуация не радовала и не вызывала доверия. Напряжение расплывалось в воздухе едким и плотным облаком, до которого можно было бы коснуться рукой. Стук о камень в темноте и шаркающие шаги привлекли внимание группы: Улль напрягся, всматриваясь в темноту и занося руку над колчаном, Тор перехватил поудобнее молот, Лив, ощутив на теле броню, как и Лиод, сжали ручки мечей, готовясь к худшему; и, кажется, излишняя осторожность их не подвела.

[indent]— Я тебя ждал. Спасибо, что не подводишь,— из темноты вышел старец, опирающийся на посох. Они не видели ни глаз, ни лица мужчины — лишь светлую бороду и плащ с меховым воротником. Издали он… казался обычным. Непримечательным. В Мидгарде таких же дедов — полным полно.

[indent]— Исангрим? Ты нас ждал?!— Ванадис, видимо, признав мужчину, зашипела и попятилась назад. Лив чувствовала, что нет ни страха, ни тревоги — она была скорее озадачена. Тон Исангрима был спокоен: он не выражал ни угрозы, ни злости — словно он действительно ждал Ванадис и был готов к этой встрече, от чего на душе стало теплее: может, они зря начали беспокоиться и спокойно доберутся до дома мужчины?

[indent]Он, не меняясь в лице, приглашает их вглубь за собой — Тор, все еще держа молот на изготовке — ступает первым, пряча за широкой спиной остальных. Лив держится ровно за Ванадис, взывая ко всем богам, чтобы встреча со старцем не оказалась очередной ловушкой.

[indent]— … мне надо было еще тогда сказать, что Глаз Одина у меня.

[indent]Хриплые слова старика отзываются в голове набатом — и, видимо, это беспокоит не только ее: обернувшись через плечо, валькирия подмечает, что лица друзей вытянулись. Сглатывая, она обескураженно поворачивается и опускает взгляд, чтобы не споткнуться. Чем больше Исангрим рассуждал, тем сильнее Лив и остальные убеждались в том, что он говорит словно и не с ними — судя по молчанию, Ванадис также не понимала куда он ведет, [а главное — зачем]. В какой-то момент речь, текущая как спокойная река, оборвалась и единственное, что нарушало звенящую тишину — это стук посоха и тяжелое дыхание путников. Оливия потеряла счет времени: ей казалось, что поход затянулся, но возразить она не могла. Смутное чувство тревоги отравляло; и она пыталась всеми силами избавиться от него, уповая на добродушие старца.

[indent]— Если ты здесь ради ответов, ты в своем праве, — он нарушил тишину неожиданно, остановившись и развернувшись к компании, — но я не думаю, что тебе нужны ответы, Локи.

[indent]Услышав знакомое имя, внутри все сжимается — ей кажется, что и она сама сжимается до размеров горошины. Ноги подкашиваются — неужели он рядом? Идет следом? Внимательно слушает и впитывает каждое слово? Сердце в груди не замирает — останавливается; и, теряя бдительность, она оглядывается на изумленные лица, глупо надеясь увидеть блеск [родных] янтарных глаз. Лив абсолютно плевать, что пол под ногами трескается и осыпается мелкой крошкой, забиваясь в перфорации подошвы. Теряя равновесие, валькирия падает на одно колено, едва ли сдерживая вой боли, и второй ногой проваливается в дыру. Ей не хватило сноровки ни встать, ни отбежать, ни отпрыгнуть. Испуганная, разозлившаяся из-за того, что все-таки они угодили в ловушку, ей оставалось лишь провалиться под землю за остальными — навстречу неминуемой смерти. Единственный, кому хватило реакции что-то предпринять — Улль. Лучник вовремя пустил стрелу — в момент между пониманием неотвратимости падения и тем, как гравитация потянула его вниз. Наконечник стрелы вспорол воздух и прошел сквозь смеющегося старика, высекая искры в глубине пещеры.

[indent]Страх сковывает горло: она не может ни кричать, ни плакать. Лишь зло кусает губы, представляя, как выдергивает волосы из бороды старика, и закрывает лицо руками, пытаясь сгруппироваться; ровно до того момента, пока она не падает с глухим ударом на уступ, выталкивая воздух из легких от удара. Вместо скулежа или крика — хрип. Хрип, полный боли, ненависти и злости; переплетаемый со скрежетом крепко стиснутых зубов; едва ли держась, чтобы не расплакаться от боли во всем теле.

[indent]В пещере — тихо. Нет ни звука падения тел; и от этого на нее накатывает очередная волна ужаса — воображение, слишком буйное, рисует картины, не приносящие радости — картины, на которых тела ее друзей истерзаны камнями; и, боясь поверить в это, она сжимает и разжимает кулаки, пытаясь сориентироваться и прикинуть дальнейший план действий. Вспышка, озарившая пещеру, померкла также неожиданно, как и появилась — лишь следом за ней послышался глухой рокот, похожий на раскат грома; настолько мощный, что внутри все сжалось от страха. Интуиция подсказывала ей, что добра при таких колебаниях звука ждать не стоит. Спешно осмотревшись, Оливия юрко протиснулась в узкий проход — ровно до того момента, как взметнулись клубы пыли, подхваченные быстрым потоком воздуха.

[indent]— Тор? — слабая надежда, что громовержец применил силу, позволяла расслабиться и успокоиться. Если это действительно так, то остальные могут выжить; в особенности, если помнить слова Андвари о том, что время в башне эфемерно и не имеет как такового значения. Осознание, что она осталась одна, пугало, несмотря на то, что она помнила о знаках, оставленных Ванадис. Здесь, в Башне, [да и в девяти мирах], валькирия не привыкла к одиночеству — сейчас оно воспринималось никак не радость единения с собой, [учитывая обстоятельства], но оставаться здесь вечно она тоже не может.

[indent]Вздыхая, Лив принимает решение двигаться дальше — наощупь в непроглядной тьме, уповая на каплю везения и удачу. Путь дается ей тяжело — и единственным ориентиром служит пурпурный отблеск в конце расщелины.

[indent]— Других вариантов нет, — зло пыхтит она, жалея, что у нее нет с собой ни фонаря, ни зарядки для давно севшего смартфона.

[indent]Ближе к проходу россыпь камней светит ярче: отливает небесно-голубым, приковывает взгляд, словно красуется. Проход выводит ее на дно еще одной трещины в теле горы; и она, ведомая одним маршрутом, послушно бредет, надеясь, что встретит здесь кого-то из знакомых.

[indent]— Локи? — периферийным взглядом она цепляется за всполохи золота, замирая у края прохода. Не веря своим глазам и теряясь, ощущая дрожь во всем теле. Одним своим видом он выбивает почву из-под ног — настолько, что колени подкашиваются. В полумраке он выглядит худо: осунувшийся и, кажется, ранен. Лив судорожно выдыхает, хмуря густые брови, и тянет руку к нему, боясь, что он — очередное видение. Мираж, что вот-вот рассеется.