Заниматься алхимией, находясь в другом мире, было опасно — но одновременно крайне притягательно с точки зрения экспериментального знания. Альбедо обустроил небольшую лабораторию в заброшенном многоэтажном доме: температура и влажность (в этом мире явно была холодная поздняя осень) его не беспокоили, а свой инвентарь и субстанции он умел защищать. Пока что даже самые базовые предметы исследования — серая бедная почва вдоль дорожек и во дворах, дождевая вода, воздух, прелые/сухие листья — давали ему результаты, серьезно отличающиеся от тех, что он получал в условиях Тейвата. Это было… невероятно. Учёный и без того писал скорописью, но скоро особи Алфисол начнут ворчать при одном виде на пухлые тетради, которые им придётся тащить назад.

Дышать здесь было чуть тяжелее, как и нести себя: возможно, этот мир был лишь ненамного больше, чем Тейват. Небо казалось куда далёким и, по гипотезе Альбедо, было настоящим. Элементы здесь присутствовали, но в столь видоизменённой форме, что при их прямом столкновении не происходило почти ни одной из привычных алхимику реакций. Было ли это связано с изначальной неактивностью элементов или явным отсутствием богов, сказать было трудно, однако Крайдепринц склонялся ко второму варианту, каждый раз бросая взгляд на собственный погасший Глаз Бога. Если бы его амбиции и память пострадали от этого, он бы предположил наличие другой верховной элементальной силы, но сейчас он явно был просто вне досягаемости архонтов и Селестии, дарующей Глаза.

Кроме проведения опытов и составления новых гипотез и записей, гомункул много рисовал. Любопытные носы Волков Разрыва тыкались в скетчбук, невольно двигая его руку и заставляя чёрную линию идти не туда, делая плечо или черту лица угловатым, изменяя значение знака или делая геометрию абсолютно невозможной. Альбедо не злился на них: лишь правил смазанную деталь и продолжал рисовать дальше, отмечая все странности и новшества мира, в котором он оказался с помощью своего безымянного старшего брата.

Золотой Волчий Вожак держал своих подчинённых в узде, не позволяя выходить за пределы их убежища днём и соблюдать правила осторожности ночью, и напоминал Альбедо про время кормёжки: без свободно доступных элементов они полагались на его концентрированные зелья для поддержания сил. Крайдепринц захватил с собой сумку только их, поэтому не переживал, что не может сварить их здесь. Хотя стоило бы только ради того, как быстро все Волки засыпали, как сытые щенята, напившись растворенного в суспензии элемента: интересная и крайне милая реакция.

Однако где-то неделю назад начались странности. Тогда Альбедо начал выходить из своей импровизированной лаборатории: исследовать окрестности, наблюдать за людьми и жизнью снаружи, зарисовывать любопытные ему вещи и вслушиваться в незнакомый ему язык. По возвращению он начал обнаруживать следы чужого присутствия, которые поначалу его не особо трогали: здание, в котором он обосновался, было огромным, у него даже была прилегающая территория и несколько крыльев. Однако после того, как кто-то попытался грубо вскрыть тяжёлую металлическую дверь комнаты, в которой находилась его лаборатория и братья, а на некоторых стенах появились знаки, нарисованные человеческой кровью (экспертиза подтвердила), Альбедо вынужден был начать обращать внимание на новых соседей и их… увлечения.

Прошло три дня после инцидента со взломом, когда он наткнулся впервые на изуродованный труп в одной из комнат подвала. Будучи капитаном следственной группы и учёным, ему доводилось иметь дело c мёртвыми телами: они его не отталкивали, в каком бы состоянии они не были. В данном случае, судя по состоянию разложения и условиям комнаты, оно пробыло тут не меньше трёх дней. Скоро запах станет достаточно сильным, чтобы привлекать внимание, но вряд ли заинтересует невинных прохожих, обходящих здание далеко по периметру окружавшего его металлического ограждения. Идеальное место для преступления.

Альбедо тогда покачал головой, решив не вмешиваться в дела этого мира, но отдал мертвецу последние почести, вытащив и похоронив его в припарковой территории. Он оставил воплощённую лопату на месте могилы, решив проверить свою теорию об убийцах и одновременно обезопасить себя.

Спустя день могила была разрыта, а лопата исчезла. Теория подтвердилась: убийцы не были случайными, они обосновались в этом месте и теперь знали о нём. Это было помехой: разрушать всё и искать другое жилье Альбедо был пока не готов. Значит, ему придётся либо мириться с соседями, которые вряд ли захотят мириться с ним, либо устранить их.

Крайдепринц сначала попытался привлечь внимание к происходящему других жителей этого мира. Он вышел на улицу днём, не скрываясь, зная, что его одежда привлечёт взгляды, но люди шарахались на него. Кто-то останавливался далеко и доставал непонятное приспособление, направляя в его сторону, пока Альбедо тщетно пытался знаками и запомнившимся ему элементарными словами объяснить, что произошло нечто плохое в больнице. Но, не добившись успеха, он перестал пытаться предупреждать возможных жертв и взамен начал следить за преступниками.

Несмотря на их осторожность, у Альбедо были столетиями оттачиваемые навыки незаметности и слежки, он хорошо изучил здание и территорию и он видел в темноте куда лучше обычных людей. Он оставил белый плащ в лаборатории, оставшись в жилетке-безрукавке, шортах и длинных тёплых чулках, и повязал на голову темный шарф, скрывая светлые кудри. Грязные сапоги давно стали тёмно-серыми, и он ещё больше заляпал их грязью, скрываясь в ночи. Несмотря на его предосторожности, слежка позволила ему отследить лишь некоторых из людей, периодически собравшихся в подвале здания: чаще всего они уезжали, вызвав то, что называли «такси». Но гомункул не собирался сдаваться: если он не сможет обезвредить их с помощью местного закона, он сделает всё, чтобы помешать их планам.

Например, не позволит им захватить новую жертву. Особенно после того, как он нашёл несколько несомненно детских конечностей.

Очередная ночная слежка привела его к тёмному тоннелю, ведущему на широкую улицу из дворов жилых домов. Альбедо наблюдал за аркой-тоннелем из тени большого голого дерева прямо рядом с зияющим чернотой входом, иногда окидывая взглядом окрестности. Фонари не горели: возможно, это было спланировано заранее. Вокруг не было не души, кроме очень редких прохожих и конструкций, похожих на «такси», и Крайдепринц на секунду понадеялся, что так и будет, и что убийцы уйдут сегодня несолоно хлебавши.

Его надежда, однако, разбилась вдребезги, когда в поле его зрения появился черноволосый мужчина, и из тоннеля на него обманчиво спокойно вышли оба объекта слежки Альбедо, якобы поглощённые беседой друг с другом. Гомункул покачал головой: был бы здесь капитан кавалерии, он бы в голос их высмеял за столь «зелёный» подход к делу.

Алхимик не любил говорить, однако — и его бы всё равно никто не понял, поэтому он лишь выступил из тени за спинами горе-охотников и ухватил одного из них за руку, резким жестом вытягивая её из кармана его верхней одежды. В кулаке он сжимал пропитанный чем-то — несомненно, усыпляющим, — платок.

Пользуясь элементом неожиданности, Альбедо отступил, выхватывая из пространственного кармана меч, и полоснул самым краем по коже и куску материи, заставляя мужчину с воем выпустить платок. Второй выхватил было нож, но, трезво оценив свои шансы против нападающего с мечом, на удивление метко метнул оружие в гомункула, попав в обнажённое предплечье, схватил товарища и утащил его в тоннель, попутно ещё и с силой толкнув раненого гомункула на неудавшуюся жертву, заставив его на секунду потерять равновесие. Удаляющийся рёв двигателя верно подсказал Крайдепринцу, что их ждал один из механизмов передвижения.

Гомункул выпрямился, не выказывая досады или значительной боли, и выпустил Веретено из рук, позволяя ему снова исчезнуть в пространственный карман. Вся схватка и побег охотников заняли не больше тридцати секунд, но он ощущал себя так, будто прошло несколько часов, и они двигались, будто в патоке. Он упустил этот шанс, но точно будут другие. Он не очень хотел сразу вырезать их: неизвестно, решит ли это проблему смертей, а Альбедо уже был слишком вовлечён в это дело. Это перестало быть просто вопросом невозможности соседства.

Мел повернулся к прохожему, удивленно вскидывая светлые брови: он ещё не сбежал, удивительно. Хотя, возможно, это был шок.

— И’зсвини, — осторожно попытался употребить полузнакомые слова алхимик. Его акцент был очевиден, произношение было странно мягким, слегка шипящим, с тягой ставить ударения на первые слоги слов. — Идти до’мой.

Он повернулся сам, безошибочно направляясь обратно к больнице, даже не заботясь о торчащем в предплечье ноже: вытащит, когда вернётся в лабораторию. Сейчас он закупоривал рану, мешая вязкому золотому ихору вытекать из неё.

Отредактировано Albedo (Ср, 30 Ноя 2022 08:10:06)

Альбедо слегка неловко убрал под тёмный шарф выбившиеся светло-пшеничные пряди: последнее последствие небольшой схватки. Сейчас, когда больше ничего не угрожало ни ему, ни непосредственно близким к недоброжелателям людям, он мог задуматься о неожиданно спокойной реакции нападавших на него лично и составить план дальнейших действий — после возвращения в лабораторию и обработки раны, разумеется. Он умел расставлять приоритеты, и, к счастью, его ранили не достаточно серьезно, чтобы отлёживаться. Его регенерация справится сама, ему просто нужно будет обработать порез, наложив стерильную повязку, и поесть, чтобы дать организму силы на ускорение процесса заживления и восстановления утраченного ихора. После этого нехитрого процесса он сможет вернуться к составлению планов и логических цепочек.

Гомункул, не останавливаясь, бросил быстрый изучающий взгляд на торчащий клинок и края разрыва плоти, уже достаточно щедро окрашенные ихором. Произведя нехитрые вычисления с учётом температуры и собственной скорости, он без колебаний стянул с головы шарф, позволяя слегка растрепавшимся волосам упасть на плечи и бледное лицо, и остановился. При настоящих условиях он потерял бы слишком много ихора, и увеличение темпа не помогло бы: если температура его тела возрастёт от ходьбы, даже немного, это негативно повлияет на вязкость жизненно необходимой жидкости в его венах. Необходимо было наложить временный жгут.

В этот момент его и догнал не ставший жертвой прохожий. Альбедо слышал его шаги, пусть и приглушённо из-за пошедшего неторопливо снега, поэтому развернулся, когда тот приблизился, смотря на него бесстрастно, скрывая некоторое удивление. Этот мужчина не испугался ни краткой драки, ни ранения Крайдепринца и его явно нечеловеческой крови, и приложил определённое усилие, чтобы догнать его и попытаться наладить с ним контакт. Судя по жестам и выражению лица, он предлагал помощь. Гомункул ожидал такого от сердобольных жителей Мондштадта, но никак не от погружённых в себя представителей населения этого мира. Если честно, он был удивлён, что в него не начали тыкать странным устройством, которое было, казалось, у каждого человека здесь.

Он чуть сощурился, раздумывая пару секунд, затем кивнул. Хуже не будет, и разве не этого он хотел — привлечь внимание к тому, что творится в том гигантском, пустом здании? Одного человека, к тому же, можно было защитить без особых усилий: даже без Глаза Бога алхимик имел средства как защиты, так и нападения, включая Веретено. Он сможет отвести этого прохожего к месту сбора своих нежелательных и беспокойных соседей, показать ему улики, и уже он сможет донести до властей этого мира информацию на понятном им языке.

Придя к соглашению с самим собой, Альбедо протянул конец шарфа неожиданному союзнику. Подождав, пока прохожий схватится за него, гомункул быстро обмотал другим предплечье выше раны, накладывая давящий жгут прямо поверх  голой кожи, сдвинув металлический орнамент чуть ближе к ране. Это не было полноценной перевязкой, а его тело вполне было способно восстановить чувствительность в любой конечности даже после длительного пережима: учитывая, что для Мела и его братьев дыхание не было врождённым рефлексом, их тела явно не нуждались в кислороде так же сильно, как человеческие.

Закончив со жгутом, но так и не вытащив нож, он прижал руку к груди, смотря на мужчину. Он не собирался долго говорить, но представиться он был явно в состоянии и понятно для обоих собеседников.
— Альбедо, — спокойно и медленно проговорил алхимик своё имя, затем махнул рукой в жесте «следуй за мной», снова направляясь к облюбованному им и убийцами зданию.

Он шёл достаточно быстро, но не был в дикой спешке: достаточно, чтобы человек рядом не замёрз. Эта привычка вошла в его жизнь и укрепилась в ней с тех самых пор, как он начал жить на Драконьем Хребте: ему приходилось привечать и провожать заблудившихся, путников и гостей со своей заснеженной горы и на неё. К счастью для избегавшего социализации алхимика, происходило это не слишком часто: Виндагнир удерживал статус «красной зоны» по уровню опасности в списке мест назначения комиссий Гильдии Путешественников, и был отмечен множеством пояснений и тревожных восклицательных знаков на картах, печатавшихся даже вне её юрисдикции.

До больницы они дошли достаточно быстро, но Альбедо начинал чувствовать лёгкое головокружение: ихор всё равно пусть медленно, но покидал его тело. На белой коже вокруг звезды на шее появились первые микроскопические трещины, пока сама она чуть потускнела: закономерное реакция на умеренный вред его организму в сочетании с определённой усталостью. Кажется, последний раз он спал четыре дня назад, после того, как закопал первый найденный труп. Если бы не еда, которой он поддерживал свои силы, сейчас гомункул был уже на пределе, однако сейчас он чувствовал себя вполне бодро.

Проведя мужчину сквозь узкую замаскированную дыру в металлическом заборе, Альбедо приложил палец к губам и вновь вызвал в руку Веретено, перехватывая его и умелым полукруглом отводя к бедру для резкого удара снизу. Он слышал приглушённые шаги, но, к счастью, не доходя до их места в тени у стены, человек повернул и начал удаляться. Альбедо осторожно выглянул из тени и прищурился, но не смог узнать мужчину (судя по шагам и фигуре, это был именно мужчина) со спины.

Подождав, пока тот скроется за углом, алхимик убрал оружие в пространственный карман и повернул голову к своему новому знакомому, маня его за собой. Он даже не стал пытаться следовать за мужчиной к главному входу: вместо этого он уверенно подошёл к одному из окон первого этажа, просто сдвинув закрывавшую его решётку, которую сам когда-то и расплавил на концах приготовленной им же соляной кислотой, и помог своему спутнику пробраться внутрь.

Довести его до подвала и своей лаборатории оказалось делом нехитрым: волки были на исследовании новой территории и мира вместе со своим вожаком, поэтому Альбедо пустил мужчину внутрь и закрыл за ними тяжёлую дверь, тут же подходя к столу и открывая пробирку с золотистой жидкостью. Выпив её разом, алхимик оглянулся на мужчину, предлагая ему жестом стул и показывая на стену над столом.

Последнюю усеивали рисунки собранных и найденных им улик. Повторяющиеся знаки и надписи кровью на телах, стенах и полах. Трупы, которые были наряжены в странные одежды, вроде сарафанов с цветами или длинные рубашки, и которых явно истязали до и после смерти — например, вынимали зубы и глаза и вставляли грубо вырезанные руны в пустые глазницы. Люди в церемониальных синих мантиях, лица некоторых были детально прорисованы. Царапины, будто сделанные ломом, на замке лаборатории, в которой они сидели. Вся стена была покрыта рисунками, как обоями, и кое-где виднелись пояснения, сделанные на общем языке Тейвата красивым почерком Альбедо.

Ему самому не нужна была эта стена, но он надеялся вот так привести и показать её кому-то, кто сможет принять, возможно, не совсем категоричные меры, которые единственные были доступны самому Мелу.

— Всё зсдесь, — подал голос он, указывая на рисунки, затем широким жестом обводя рукой лабораторию, имея ввиду всё здание. — Помогу?

Последнее слово алхимик почерпнул из первой фразы самого союзника, которую он услышал. Он указал на одну из своих сумок в углу комнаты, затем изобразил зашивание собственной раны, из которой уже выдернул нож, поморщившись и отложив его подальше на стол. Ощущения были на грани боли, но всё равно было крайне неприятно. Зашивать раны ему обычно не было смысла, но Мел не собирался ждать, пока элексир подействует: он хотел как можно быстрее показать новому знакомому подтверждение рисунков и безопасно вывести его после.