Биврёст может отправить куда угодно, в любую точку Девяти миров, коли правильно задать нужное направление. А если найти тонкое место и выбраться там, куда стремишься всей душой, то перемещение станет чуточку проще. Да вот только если стая гонится по следу, и ты стремишься спасти свою драгоценную шкурку всеми силами во что бы то ни стало, то о конечном пункте назначения не будешь особенно задумываться. Куда-нибудь подальше от полубезумного старика, который уже возвел в некий абсолют ту истину, что во всем виноват его дражайший рыжий побратим, в одно мгновения ока превратившийся в кровного врага, которого следует уничтожить как можно скорее. А все ради чего? Ради безграничной и вечной власти, к которой стремился Всеотец всегда, жертвуя всем, чем потребуется и не важны для него были ни клятвы, ни дети, ничто. А раз побратим посмел поднять руку на самое святое, что было у лукавого трикстера, терпение того закончилось, наверное, с последним вздохом его детей. И он был намерен отомстить и сделал это и в опале был теперь вместе с новоявленной валькирией, которая не побоялась встать на его сторону.
Приземляться с немыслимой высоты было больно, однако не смертельно, а если учитывать тот небольшой нюанс, что Локи вырубился практически сразу, как только соприкоснулся плашмя с твердой земной поверхностью, то испытывать неприятные ощущения ему было некогда. Умереть от падения откуда-то с неба практически рыжий бог не мог, в отличие от валькирии, хотя ведь и она, как выяснилось, оказалась не совсем человеком, иначе не смогла бы попросту выжить в Асгарде, ведь моментов для скорого прощания с собственной жизнью у нее было предостаточно, если так задуматься. Но слишком долго разлеживаться трикстеру было несподручно и, казалось, будучи без сознания, в его подсознании копошились мысли о том, что коли замедлишься на секунду, тотчас окажешься пойманным. Поэтому в высокой траве сначала началось некое шевеление, потом послышался легкий стон, ушибленная патлатая голова гудела, как тот пчелиный улей. И трикстер принял полусидячее положение, морщась и несколько ошалело оглядываясь по сторонам. Где они оказались? Да и вообще, золотко же была с ним...
От осознания этого Локи буквально подпрыгнул, потом встал сначала на четвереньки, потом выпрямился и стал осматриваться. Лив обнаружилась неподалеку, но все также находилась без сознания. Слегка споткнувшись поначалу, трикстер направился к ней, чертыхнувшись сквозь зубы, но все-таки добрался, опускаясь рядом на корточки, осматривая девушку и, приподняв ее голову аккуратно, с некоей тревогой всматриваясь в аккуратные черты. Жива, дышит... Выдохнул, потом снова осмотрелся. То, что находились они не в Асгарде, было точно как день. А где тогда? Поскольку уж явно не Йотунхейм, в морозном и ледяном мире травы не сыскать днем с огнем, ровно как и в огненном Муспельхейме. Мелькнула мысль: Мидгард? Со Всеотцом они неоднократно путешествовали в мир людей. Неужели Радужный мост направил их именно туда, куда так отчаянно стремилась Лив? Но если так, то какое время сейчас в срединном мире? Впрочем, Локи мог бы приспособиться к любым обстоятельствам, лишь бы выжить. Для этого он сделал бы все и даже больше. Впрочем, валькирии, наврное, виднее.
- Золотко, пора просыпаться. Понимаю, меня во снах может быть много, но куда приятнее, когда я тут рядом, в реальности, - тихий голос рыжего бога, казалось, проникал в само сознание девушки, он склонился над ней, что-то шепча после беззвучно.

Валькирия практически молниеносно вскакивает на ноги, да с прытью такой, какой и Локи порой мог позавидовать. Но он рад, что нигде в поле зрения не наблюдается красных пятен крови, что цела она, даже несмотря на весьма нестабильное и далеко не мягкое приземление. Хотя пятая точка в простонародье именуемая жопой, нищадно ныла, но трикстер внимания не обращал особо, в крайнем случае магия ли, регенерация ли сделают свое дело. Он медленно выпрямился, шумно выдохнув и радуясь пока что только одному: они здесь одни. Поскольку игрушки, марионетки рано или поздно рвут ниточки и порой приходится проснуться. Воззрился вверх, над головой лениво плыли серые тучи, готовые вот-вот разразиться сильнейшим ливнем, стоит им столкнуться слегка и ни намека не было на яркое солнце. Не очень радостная картина, поскольку перспектива оказаться насквозь мокрым была как никогда близка. Настроение не то, чтобы портилось, но и веселым назвать его нельзя было, хотя Локи не то, чтобы расстраивался, но они смогли сбежать, пусть и ненадолго, но тем не менее у Всеотца власти в Мидгарде явно меньше, нежели в Асгарде. Да и Лив привлекает гораздо больше свет, чем бесперспективный мрак.
- Граница между мирами слегка подстерлась и пока что я не очень понимаю, куда именно нас выкинуло, - самочувствие улучшилось практически на автомате, главное, не заострять на этом внимания. Трикстер поморщился, но все-таки все эти мелочи свидетельствовали о том, что да - они в мире людей. И валькирия испытывала явный трепет на этот счет, и даже усиливающийся ветер, развевающий ее платье и волосы, не мог заставить ее даже поежиться. И активность ее многократно возросла, и полежать еще несколько больше даже не хотелось, хотя, возможно, всему Локи виной, что вот так нагло выдернул ее из глубин подсознания. Но долго отлеживаться было опасно, в любой момент могла нагрянуть охота и тогда пришлось бы даже возможно либо разбегаться, либо в бой вступать, чего Локи, конечно же, не хотелось. Но все же любопытство брало верх, какое же время в Мидгарде сейчас затронуто ими? Современное или же далекое прошлое? А может быть далекое будущее, где даже сама Лив потеряется.
- Открыть раковину порой бывает довольно легко, но ты же и понятия не имеешь, вдруг обладатель сего домика на тебя бросится и в глотку вцепится. Не любой замок необходимо вскрывать, чтобы цели своей достичь.  Говорила ты, что в годах вы время исчисляете, так какой сейчас может быть по-твоему год? Ты уверена, что мы...у тебя дома? - не мог произнести это слово "дом" с иной интонацией, поскольку Мидгард не был для Локи домом, дерзость всегда была ему присуща, хотя чего греха таить, даже Асгард не мог таковым называться, как не крути. Чужак всегда останется таковым, в каком бы из Девяти миров он не находился. Но дальше развивать эту тему рыжий не стал, понимая, что ту толику счастья, которую сейчас испытывает валькирия, разрушить он может одним неосторожным словом. И значит, коли норны уготовили им возможность сбежать и даже без особых последствий пока что, значит необходимо воспользоваться этим шансом, ухватив его за прыткий хвост. Поэтому двуликий терпеливо вздохнул, чтобы несколько успокоить мятущиеся мысли. Нужно просто прийти в себя и приспособиться к тому, что они имели. Он продолжит мстить, если сможет вернуться в Асгард, он не сможет забыть и тем более простить. Никогда не видать убийце прощения.
Взгляд зацепился на маленькие цветочки, растущие неподалеку, ромашками они звались. Люди даже гадали на их лепестках, правда Локи об этом знать не знал, а если бы был в курсе, то явно посчитал это глупостью несусветной. Пока что он стоял и изображал из себя эдакую неприступность, даже и не подумав раскрыть объятия девушке, но не со зла или от бешенства то было. Может быть отходил до сих пор от некоего шока, после погони усиливавшегося, но все же встряхнулся, словно в себя пришел, когда первая холодная капля упала за шиворот. Воззрился на Лив снова и на лице его возникла привычная, слегка ехидная ухмылка.
- Тогда ты должна будешь, как гостеприимная хозяйка мне тут все показать, поскольку теперь настал мой черед вслепую тыкаться везде, подобно слепому щенку собаки или волка. А мне придется учиться всему новому. Не сказать, что меня это радует, но иного выхода пока нет.

…Я стану трикстером твоим, врагом и антиподом. Зачем? Да чтобы каждый знал тебя и образ твой...

- Не ушибся. Бывало и хуже, - улыбается криво в ответ на заботливый вопрос, хотя спина слегка ноет, но это, право слово, полнейшая ерунда по сравнению с тем, что чувствует Локи, за ними погоня. Но он, как и полагается трикстеру, хитрому лису, умело путает следы, хотя бы на время, чтобы охотники проклятые, его дражайшим побратимом в путь-дорогу сложную отправленные, заплутали. Ведь известно многим, как именно действуют лисицы. Сами влево, огненно-рыжий хвост вправо, и глупые ищейки двигаются в направлении хвоста, в то самое время, как увертливый зверь уже скрывается в густых зарослях, а после в норах так, что и не найти, не отыскать. И остается погоня с носом. Вторая ледяная капля вновь падает, но вот уже на нос, заставляя коварного бога встряхнуться и бросить в сторону Лив чуть более нежный взгляд. Ведь не виновата валькирия в том, в какую заварушку попала. Локи не впервой быть в опале, а вот ей придется несладко. Впрочем, не стоит отчаиваться, когда впереди всегда есть луч света, а также определенные шансы на спасение. А раз таковые имеются, ими грех не воспользоваться.
Рыжеволосый внимательно наблюдает за тем, как девушка поднимает с земли какой-то странный предмет. Небольшой, легко помещается в ладонь, телефоном именуется он. Не задает лишних вопросов, не понимая все равно, что и зачем она делает. Просто стоит учитывать один немаловажный момент - сейчас он находится в том самом неудобном положении, в которое попала Лив когда-то. Для него здесь все новое, непривычное, чужое. И даже несмотря на то, что спустя несколько минут, девушка сообщает о том, что они находятся в Скандинавии, от этой новости Локи легче не становится. Но ему нельзя жаловаться, раз уж в бегах находятся оба, пора и честь знать. Вероятно, он привыкнет, да вот только далеко не сразу. Однако стоит учитывать, что это никто иной, как сам Локи, бог коварства и хитрости, Великий и Ужасный, тот самый злокозненный плут, который всегда умел приспосабливаться к любым обстоятельствам. Рано или поздно он изучит все, что потребуется для того, дабы он мог существовать в Мидгарде с максимальным комфортом для себя. Иного попросту не может быть.

И будет бой... И ты – дрожишь, а я – смеюсь, спокоен, и ты – один, а я – в толпе, в ликующей толпе…

На узкую длань трикстера с длинными тонкими пальцами ласково ложится женская рука. Лив в глаза ему смотрит, говорит мягко, отчетливо давая понять, что он не один, что она его не бросит на произвол судьбы, что поможет во всем, что потребуется. Золотистые очи встречаются со светло-зелеными глазами, пытается бог найти какой-то подвох в ее словах, ведь привык он всегда находить некое двойное дно в ласковых речах, что искусно притворяются такими. А потом всегда становится как минимум неприятно разочароваться и как максимум следует расплата собственной кровью. Всегда и за все. Такова ли была плата за прОклятое побратимство со Всеотцом? Что привел в Асгард чужака из племени инеистых великанов, и никогда самый великий из Девяти миров не стал и не станет для трикстера истинным домом. Ровно точно также, как и для порабощенных ванов, именуемых богами также, но золотая клетка, какой бы привлекательной не казалось, всегда остается клеткой. Пленом. И за неповиновение следует боль, а иногда даже смерть. Не хотелось бы повторения...
- Здесь ты правишь, золотко, - мелькают проказливые искорки во взоре Локи, хитро улыбается он по своему обыкновению, с неким облегчением выдыхает, поскольку чувствует - напрасны сейчас его опасения. Если хотела, предала бы его еще там, в Асгарде, когда Один всеми силами пытался перетянуть валькирию на свою сторону. Угрозами ли, льстивыми речами ли, подарками ли в виде тайного знания о рунах и магии, неважно, для Всеотца все средства хороши, когда он наметил для себя какую-то цель. Но несмотря ни на что, самый великий из асов (ну по крайней мере каким он себя считал сам) всегда правил жесткой рукой, и плохо было тем, кто смел не подчиниться. Именно эту горькую истину и пытался в свое время донести до мидгардки Локи, и даже вроде бы у него это получилось. В противном случае все могло быть иначе, и то, что они живы - уже довольно большое достижение. Один не так, чтобы уж очень сильно интересовался Мидгардом, что взять с обычных смертных, а это означало, что можно выиграть время и продумать дальнейшие действия. Рагнарек наступит, колесо запущено и уже не остановится.

…Но знаешь…будет час один, когда замолкнут трубы, тогда мы встретимся с тобой в конце сего пути…

Требуется немало времени, чтобы достигнуть местного человеческого поселения. Локи озирается с опаской, слегка вздрагивает, когда мимо проносятся на немыслимой скоростью какие-то жуткого вида агрегаты, которые Лив называла автомобилями. Двигаются они гораздо быстрее коней, но явно медленнее телепортации, с помощью которой двуликий мог переноситься из одного места в другое. Все такое чуждое, в какой-то мере страшное даже, крайней некомфортно рыжему, поэтому старается он держаться поближе к валькирии и наверняка со стороны выглядит, как полоумный. Но ему безразлично, что подумают о нем другие, упрямо сжав губы молчит он, когда Лив привела его в высокое здание, после чего зашли они в отдельные покои, которые были опознаны, как некий номер. Ни одной лавки со звериными шкурами для прочей мягкости, на которой можно преспокойно вытянуться и как следует отдохнуть. Ох и сложно ему придется, он как младенец с неким страхом взирает на новый чуждый ему мир. Наверное, история имеет свойство повторяться, и Локи вспоминает, точно также он себя чувствовал, когда впервые появился в Асгарде.
- Что сделать? - он приходит в себя от невеселых мыслей, когда Лив обращается к нему, хмуря рыжие брови и присаживаясь на некий предмет мебели, именуемый кроватью. Мягкая, не то, что лавки, на которых обычно почивали асы, да и те, для кого Асгард был домом. Это даже интересно, да вот только впереди ждало еще нечто более новое. Ванная. Девушка тщательно показывает, как пользоваться непонятными для него предметами, как регулировать температуру воды. Трикстер зыркает на все, пытаясь запомнить и ничего не перепутать, ведь это не горячие источники, где вода имеет постоянную температуру, тут же можно все настроить, как говорится, под себя и собственные потребности. Локи никогда не против горячих вод, ведь он сам живое воплощение огня, не боится резких перепадов. И уже окончательно он приходит в себя, замечая, что стоит под душем, капли стекают с мокрых волос, а он просто пялится в одну точку, пытаясь в собственных ощущениях, эмоциях, размышлениях. Но не стоит отчаиваться, иначе можно совсем раскиснуть, а он привык широко и язвительно улыбаться даже в те моменты, когда нестерпимо больно. Он сможет выстоять во что бы то ни стало! А она...орудием ли для мести Одину является? Или же все-таки той, одной из немногочисленных тех, кто искренен по отношению к нему...

Моя улыбка для тебя – неправильность и горе… Ты скажешь – поворот судьбы, но я – сама судьба.

Все это настолько странно, что сном непонятным кажется, и с явью сопоставить хоть как-то его довольно сложно. Очередная ли это шутка всемогущих норн, хотя трикстер полагал и, надо сказать, наверное, весьма справедливо, что является их любимчиком, ведь не зря он столько раз верной гибели избегал, балансируя на остром лезвии судьбы. Уже многократно эти мерзкие асы старались избавиться от него всяческими путями и ничего, ровным счетом ничего у них не получалось. И сам Локи являлся для них некоей своеобразной насмешкой, раз за разом убеждая в том, что все эти потуги бесполезны. Но какой ценой?
Слишком велика она, если так посмотреть. В очередной раз вспоминает рыжеволосый бог вспоминает своих несправедливо убиенных отпрысков - Нарви и Вали. Усмехается печально, но в усмешке этой столько боли, что обычному человеческому сердцу столько не выдержать. И точно также кровью своего сына расплатился за содеянное Всеотец, этот проклятый одноглазый старик, который не сможет избежать наступающего Рагнарека, как не пытается. Ох, как же ненавидел своего побратима Локи...и нет, от такого количества ненависти он не лопнет.
Ты ответишь за все, Всеотец. Ты так стремишься доказать всем и каждому, что настолько всемогущ и мудр, что сможешь предотвратить неизбежное. Но как же ты глуп в этих помыслах. Не отсрочишь ты свою кончину, падешь жертвою своих же бездумных деяний. И я сделаю для этого все, чтобы своими глазами узреть агонию твоей гибели. Последнее, что увидишь ты, Один, конунг всех конунгов, это будет моя улыбка, смех мой услышишь ты, и будет он музыкой той, что кошмарнее всего во всех Девяти мирах...
Локи открывает глаза, озираясь по сторонам, но все также продолжает стоять под душем. Ему не нравился этот мир, хотя вероятнее всего это было всего лишь только первое впечатление; не поменялись они местами с Лив в очередной раз и на том спасибо. Хотя этот странный фокус до сих пор был непонятен для трикстера, который обожал все такое подобное и, вполне возможно, даже не провернул бы такое никогда, не случись внезапного появления Лив в Асгарде. Для него не впервой менять обличия, любые абсолютно, будь то человеческие или животные. Правда за одно такое перевоплощение он уже поплатился единый раз, но зато теперь нельзя сказать, что в этой жизни бог не попробовал все!
Он не слышал, как Лив практически бесшумно вошла в ванную комнату, слишком напряжен был, слишком погружен в собственные мысли. Он крутились в голове беспокойным пчелиным роем, благо что только не жужжали. Но вот покоя не давали - это точно. Но тот посыл, безмолвный, отчаянный, наверняка не достигнет Всеотца, но коли тот не дурак, поймет и так, что отныне та кровная связь между ними нарушена. Кровью братались они, кровь эта была отныне грязной и не алой, как обычно, а черной, чернее ночи, чернее грязи и не отмыться от нее теперь им обоим. Да Локи и не хотел, ему было более, чем комфортно в этой грязи.
Слегка скрипнула створка душевой кабины, рыжий не понимал, почему такое ограниченное пространство люди придумывали для омовения, привыкший к источникам горячим или же озерам да рекам, где можно ощутить весь такой необходимый покой, погрузившись в воды. А что толку от этих проточных вод? Никогда не сравнятся они с водопадами, к примеру. Но точно также он понимал и осознавал тот факт, что как не крути, а привыкнуть придется. Асгард домом не стал и не станет, несмотря на то, что то время привычнее. Вероятно, у Мидгарда есть шанс и увеличивается он только благодаря валькирии. На плечо ложится нежная женская рука, которая хоть и привыкла к мечу, но еще не обзавелась мозолями.
- Точно уверена, что не читаешь мысли на расстоянии? - он не вздрагивает от неожиданности, не оборачивается, не ожидает подвоха. Пока что. Разве не хочет видеть девушку? Вовсе нет, и буквально какие-то доли секунды, и оказывается двуликий аккурат позади Лив, прижимаясь к ней мокрым телом и слегка вдавливая ее в стенку кабинки. Проклятье, здесь не развернуться, не повернуться, но может быть в данной ситуации это ему на руку. И дева ощущает легкий укус в районе шеи, а уха касается горячее дыхание бога. - Дразнишь меня, не боишься ли последствий, золотко? Хотя нет, уже не боишься...и мне по нраву это.

Не уходи. Ты — смысл всех побед, всех битв, побегов, сломанных запретов,
ты — солнцем коронованное лето, ты — небо разрумянивший рассвет.

Стоит ли начать жизнь с чистого листа? Если это определение можно интерпретировать именно так, в чем трикстер до сих пор сомневается, правда сомнения свои вслух не высказывает, перебирая их в голове, будто бы листы старинного фолианта. Он не привык отступать от задуманного, Рагнарек состоится рано или поздно и неважно, сколько придется сил затратить на это, сколькими и скольким пожертвовать - Локи готов на все, дабы пророчество сбылось. Правда иногда задается он вопросом: а если придется принести в жертву эту земную девчонку, Лив, готов ли он будет к этому? Как ни крути - они из разных миров и огромная вероятность, что у них ничего не получится. Более того, срок жизни асов довольно-таки долг и исчисляется не просто десятками и сотнями лет, тысячи их; до сих пор не ведает бог множества обличий, каков же истинный возраст Всеотца. Да и не интересовался этим никогда, считая подобные думы ерундой сущей. И даже если Лив останется с ним, век мидгардцев короток, так или иначе состарится она и умрет. Таков удел каждого существа. А рыжий бог будет жить...ну если, конечно, побратим не доберется до него быстрее.

Но несмотря ни на что трикстер медлит. Много ли тех, кто искренне доверился огненному божеству? По пальцам одной руки пересчитать можно, наверное. Много ли тех, кого он обманул, предал, разыграл, над кем поиздевался вдоволь? Днями и ночами перечисляй, и то ничего не получится в подсчетах. А валькирия не такая. Действительно ли это так или же просто Локи сам желает думать и верить в это? По крайне мере за все то время, когда Лив пребывала в Асгарде, не было и единого случая усомниться в ней. А вот поводов не доверять Локи у девы было предостаточно, слава бежала впереди него, сбивая ноги в кровь. И ведь не предала же, не ушла, не отвернулась - лишь пожелала сбежать вместе с ним в тот самый мир, что родным для нее был. И мир это кардинально изменился, дрожит мировой ясень Иггрдрасиль, но мощные ветви его все еще выдерживают этот странный срединный человеческий мир. В Асгарде бы чужим был потомок йотунов, так может быть Мидгард примет его? И если рыжий сможет переступить через себя, тот этот мир станет его, подчинится, склонит голову, и придется подвинуться одноглазому старику.

А для этого придется осваиваться ускоренными темпами, хочешь не хочешь, Мидгард или же сломает или же распахнет чужаку из другого мира свои объятия. И воспользуется ли этим двуликий, найдет ту лазейку, то слабое место, дернет ли за ниточки, которые будут ему выгодны и удобны - все зависит только от него лишь. Валькирия помочь обещает, находится с ним так близко, как только можно, следует ли жаловать ему? Но сейчас так хочется выкинуть прочь из головы все мрачные думы, возможно смогут они спокойно выдохнуть хоть на какое-то время, расслабиться немного, насладиться свободой и друг другом. Но настолько привык Локи к тому, что подвох может подкрасться незаметно, что не факт, что истинный покой к нему придет вообще когда-нибудь. Беспокойный бог. Непостоянный. Не искренний. Такова сущность трикстера, но он никогда не оправдывал свой характер этим. Слишком много не знает о нем, истинном, валькирия, неизвестно как воспримет правду эту, от которой не сбежишь, не скроешься...

- Бесстрашная, не боишься сгореть в моем огне, - ответный шепот в губы, Лив охотно отвечает на заигрывания со стороны рыжеволосого бога, его голос слегка различим, но слова неизменно до адресата доходят, въедаются в подкорку; явно запоминает валькирия предупреждение, но как распорядится этой информацией, решит сама уж. Тонкие пальцы девушки скользят по плечам трикстера, он прикрывает золотистые глаза от удовольствия, разомлевшим кажется, но обманчиво это, неизвестно чего можно ожидать из трикстера. Ниже и ниже, Локи придвигается быстрее, не давая Лив не единого маневра, да и не желает она сбегать, и некуда ей по сути. Богу нравятся новые места, в дальнейшем он будет не прочь поиграть...ну не то, чтобы прилюдно, но опасения, что их увидят, застукают, будоражат и без того горячую кровь бога. Несладко придется девушке, но, казалось, ее это не пугает и наоборот по нраву приходится. Открывает змеиные очи Локи, прислоняясь вплотную к девушке, нетерпеливо потираясь о нее, давая возможность дотрагиваться до него там, где ей хочется, но с ответными ласками не медлит, и прикосновения шустрых пальцы рыжего вызывает все новые и новые стоны, распаляя сильнее обоих.

Пусть ничего не вечно под луной, пусть мы — одна лишь пыль в ладонях ветра,
но нам идти дорогами бессмертных, пока ты будешь следовать за мной.

Не сдержать язык и тело, накопилось, накипело
Потом остынем и простим, ну а пока в крайности

Она отвечает ему, честно, искренне и так горячо, что трикстеру хочется верить. Хочется доверять. Даже несмотря на то, что перед ним стоит обычная человеческая девушка, пусть, как выяснилось, течет в ней кровь веттира, существа иного, отличного от обычного смертного, магией какой-никакой владеющего, хотелось. Желания и намерения злокозненного бога порой переплетались, настолько витевато, настолько прочные узлы образовывали, что он и сам не мог разобраться в них, пуская все на самотек.
И можно было бы все объяснить некой двойственной природой огненного бога, найти множество отговорок самых разнообразных и каждый раз уходить от ответа, но ведь как не крути - не солжешь самому себе. Кому как ни ему известна правда, которая бьет порой сильнее самого острого меча, жалит больнее яда извивающегося полоза и заставляет всякий раз в глаза смотреть, в упор, даже когда взгляд отвести хочется. От страха ли, от нежелания видеть ту самую нелицеприятную правду. Кличут Локи богом лжи, но забывают всякий раз об одном очень важном факте - ведома ему правда. И ужаснее она отъявленной лжи порой...

- Одним лишь великим норнам известно, для чего ты появилась в жизни моей. И когда-нибудь я обязательно докопаюсь до истины, - шепот его жаркий, проникает в каждую клеточку, в самые глубины подсознания валькирии; но разум Локи не замутнен страстью, способен он адекватно и трезво мыслить даже в такие моменты. Хотя сейчас жаждется одного лишь - отпустить самого себя, погрузиться в тот самый омут, где живут такие черти, коих свет не видывал порой, как говорят в Мидгарде.
Льется в уши Лив голос трикстера, словно самая сладкая патока, словно порой с гипнозом своеобразным сравнимый, и ведомо ей то, что больше никогда она не захочет обычного земного мужчину, поскольку как только стоило ей вкусить этот опасный яд, который в количествах малых истинным лекарством стать способный, переплелись руны их судеб отныне. Можно пытаться откреститься от этого, но от истины не убежишь, и двуликому это было слишком хорошо известно. Не зря они тогда телами поменялись, ох не зря...

Но мысли все выветриваются практически мгновенно из рыжей головы бога, когда прикосновения валькирии становятся нежнее, чувственнее, ведь она и сама весьма неплохо изучила его в те ночи, которые провести вместе им удалось. Громкий стон, с неким рычанием схожий, вырывается из груди Локи, и он снова склоняется над девушкой, запечатывая ее губы полу-поцелуем-полуукусом, и новый стон тонет в шуме горячей воды, а тонкие стенки душевой кабинки, казалось, развалятся вот-вот под напором двух тел, одно из которой силу-то свою не контролирует особо.
Терпение заканчивается довольно-таки быстро, хоть порой хотелось немного помучить девицу своеобразно, заставить окончательно потерять контроль, просить его (что-то, а когда его просят, это многоликому ох как по нраву было, и неважно чего касалась просьба та, поскольку просящий явно находился в невыгодном для него положении; однако сейчас совсем иная ситуация была, не подходящая этому определению). Но уверен был Локи, у них обязательно будет такая возможность и явно не одна, ведь сдаваться Всеотцу прямо завтра никто из них не собирался.

- Посему, не боишься меня коли, предоставляю инициативу тебе, золотко, - хитрая ухмылка, золотистые очи сверкнули, и недолго думая, трикстер подхватывает валькирию за бедра, одним резким толчком соединяясь с ней воедино и удовлетворенно рыча. Эти руки не отпустят до самого конца, а дева же обнимает его за шею, воздуха, кажется, стало не хватать обоим, ведь помещение было очень уж небольшим; но желание настолько велико, что вспоминать от таких мелочах уже и не хочется. Сейчас он хочет лишь быть с ней, а то, что будет потом, одной судьбе известно лишь...

Локи не имеет ровным счетом никакого представления о том, что будет дальше. Потому что он не всевидец, подобно великим норнам, да и, если признаться честно, не особо жаждет знать о грядущем. Он привык подстраиваться под обстоятельства практически всегда, какими бы серьезными и порой непонятными они казались порой. Как сейчас. Рыжеволосое божество знает Мидгард совсем иным, более удобным и привычным для себя что ли. Но времена на стоят на месте и в мире Лив не существует языческих богов... Не существует его.
Локи - своеобразная легенда для тех, кто интересуется прошлым. Кому-то интересны эти россказни, кто-то считает их некой выдумкой, эдаким развлечением историков или же тех, у кого чересчур богатая фантазия. Но ему по большей части все равно, потому что сейчас он свободен. Ну если не считать извечную охоту за спиной того, кто боится этого самого будущего. Но можно ли сказать о том, что трикстер очутился в нем? Наверное, что да, вот только пока что не осознал он этого в полной мере. У него еще будет время...
И наверняка то, что никто о нем не ведает даже, о том, кто на самом деле этот немного странный рыжеволосый мужчина, даже к лучшему. Перед ним открывается множество возможностей, перспектив и, в особенности, дорог без выбоин и ухабов. Ведь Локи так хотел сотворить новый мир, свой. Но стоит задать один вопрос лишь - будет ли место в этом мире той, что сейчас так отчаянно прижимается к нему и, наверное, любит? Однако любовь - очень сложное понятие в полном его понимании и даже сам Локи не ответит точно, любил ли он когда-нибудь по-настоящему.
Ангрброда, Сигюн, а теперь и земная девушка по имени Лив. Другие временные связи он никогда не брал во внимание, никому ни в чем не клялся, но случилось так, что только эти три девы, такие разные, такие непохожие друг на друга, но вместе с тем такие прекрасные и индивидуальные сами по себе, и привлекали любящего все эти противоположности многоликого бога. Каждая из них привнесла что-то в его жизнь, и это было по нраву непостоянному трикстеру. Однако было еще и то, чего он так отчаянно опасался теперь.
Потерять. То немногое, что имеет сейчас. Локи никогда ни за что не держится, да и, если быть правдивым, ни за кого. У рыжего божества не бывает настоящих друзей (или же он сам делает все, лишь бы не привязываться по-настоящему?!), не бывает истинной любви, потому как разве можно полюбить ветер? Сегодня он здесь, а завтра за многие-многие мили отсюда, в другой стране, в другом мире, с другими людьми.  И Лив наверняка это понимала. Но все-таки несмотря ни на что оставалась рядом.
А трикстер, вероятно, поймет и осознает это совсем скоро, когда его рыжая тушка окажется под ударом. Потому как кто ринется н помощь? Правильно, новоявленная валькирия. И коли сейчас ему предстоит собрать волю в кулак и постараться изо всех сил выжить в новом мире для того, чтобы вернуться и не допустить того, что одноглазый старик сможет обмануть судьбу, поскольку сам зачинщик всевозможных проблем канул в никуда. Если только самолично не явится сюда... Только этого еще не хватало.
- Ты же знаешь, что я люблю поболтать... - дыхание тяжелое, пространства для маневров становится все меньше, будто сама и без того небольшая ванная комната сжимается до еще более меньших размеров. - Но позже, чуть позже, - и нежные губы девушки вновь находят горячие губы рыжего бога, энергия, бурлящая в них, отчаянно требует выхода, и уже буквально через несколько минут, когда они оба вжимаются друг в друга настолько, будто бы стремясь стать единым целым и никогда больше не размыкать объятий, она вырывается наружу до разноцветных кругов перед глазами.
Совсем скоро они покинут ванную, не забыв выключить воду и трикстер первым окажется в кровати, этот предмет мебели немного непривычен, мягок слишком, поскольку обычное ложе у скандинавов - широкие лавки, в основном, обитые шкурами животных, но ему еще ко многому придется привыкнуть или обучаться заново. Это не пугало, наоборот даже вдохновляло, поэтому Локи вытянулся во весь свой немалый рост, щуря золотистые глаза и ожидая, когда теперь уже Лив присоединится к нему. Им предстоит еще многое обсудить, ведь где-то там остались друзья, которым может ох как не поздоровиться, представ перед конунгом всех конунгов, так иногда величали Одина.

С чего же он будет начинать? Локи не имеет совершенно никакого представления об этом. Расхаживать по небольшому номеру, где и двоим-то место мало по его скромному мнению, он мог бы и голышом, но все-таки легкий, едва слышимый щелчок пальцев, и на нем появляется пока что та же самая одежда, в которой он был раньше. Стоит обсудить с Лив то, как ходят в современном Мидгарде, чтобы не особо отличаться от обычных смертных, ведь потом все равно придется обличия менять при надобности, в чем он великий мастак.
Более того, если Всеотец отправит за ними Тора, обмануть которого, впрочем, не составит огромного труда, ведь многим, в особенности самому Локи, известно, что громовержец небольшого ума. Вот только вопрос в том, вернут ли ему Мьельнир. Впрочем, не молот сейчас являлся головной болью трикстера. Тор не сможет быстро адаптироваться к реалиям Мидгарда, а пока он будет кумекать, как себя вести и что вообще делать, рыжеволосому богу удастся снова и снова ускользать от него. Да и не будет же Один посылать за ними Дикую охоту, хотя кто его знает...
Проблемы стоит решать по мере их поступления, о чем Локи и без того прекрасно знал. Конечно же и у него самого сразу ничего не получится, не стоит об этом сильно беспокоиться, но и руки опускать нельзя ни в коем случае, поскольку бездействие приведет к огромным проблемам. И кто знает, разойдутся ли они с Лив на этой не слишком веселой ноте, вполне вероятно, что каждый из них будет сам за себя или же нет. Трикстер не пропадет, не стоит сомневаться, а вот что будет делать новоявленная валькирия, которая на самом деле абсолютно не знает, что сейчас происходит в ее родном мире.
Кровать, на которой он возлежал, мягкая, его клонит в сон, но что-то подсказывает ему, что нельзя спать, по крайней мере не сейчас. Слишком многое обсудить следует, слишком много навалившихся неприятностей и нельзя быть уверенным в том, что через несколько мгновений не распахнется дверь или окно, которые только смотрятся плотно запертыми; и не ввалится в этот своеобразный постоялый двор стая тех, кому поручено схватить во что бы то ни стало. Даже если будут отпор давать неистовый...
- Пусть будет проклят Всеотец с его замашками престарелого глупца. Чтоб его Сурт сожрал! - Локи на бок переворачивается, одну руку в кулак сжав и сунув ее под подушку, тем самым голову подпирая, дабы лежать было удобнее. Мысли суетливо роились в голове, он обязательно найдет выход, вот только сколько времени придется на это затратить, ведь по сути Мидгард ему совсем не надобен, а Рагнарек следует устроить именно в Асгарде. Пусть этот мир, чуждый ему, канет в историю, об этом Локи совершенно не будет сожалеть.
Он чужой в любом из этих миров, слава о нем идет далеко впереди него, причем даже не столько идет, сколько мчится на всех парах, без устали взмахивая огромными крыльями. Однако если удастся закрепиться в Мидгарде, то, вероятно, его задумка будет обречена на успех. Главное, не попасть в плен, ведь после смерти Бальдра Всельец явно придумает нечто покруче, чем змеиный яд, сводящий трикстера с ума в прямом смысле этого слова и доставляющий ему такие муки, которые наверняка не каждый вынес бы. - Мне нужны союзники. И чем больше их будет, тем лучше... - тихо, практически шепотом и почти что себе под нос произносит Локи, поначалу даже не обратив внимания на то, что в комнате он уже не один. Лив вопрошает что-то насчет еды, коварный бог чуть вздрагивает от неожиданности, однако поворачивает к девушке голову, лыбится широко и усаживается на кровати, перед этим гибко потянувшись.
- Жаль, здесь я не отведаю знаменитого мёда, по которому, конечно же, буду неимоверно скучать. Здесь есть слуги, которые смогут приготовить еду? - рыжая бровь ползет вверх вопросительно. - Прекрасно. Для восстановления сил мне требуется мясо, пока что остановимся на этом. И да, золотко, нам нужно многое обсудить. Понимаю, что ты, может быть, устала, но дело не требует отлагательств, - он знает, что валькирия будет с ним, спину прикрывать станет, несмотря ни на что. А еще ему очень интересно, есть ли у нее здесь семья. Вероятно, бывший партнер имеется. И не будет ли с ним проблем. Хотя какие могут быть от человека проблемы? Так думает Локи и хмыкает: одна такая проблема, нарушительница границ стоит сейчас перед ним. Впрочем, не о ней речь, и вопросы он будет задавать в таком количестве, в каком потребуется.

Вероятно, следует воспринимать это путешествие, как очередное приключение, в которые так любил ввязываться Локи. Вот только за некоторым исключением - сейчас за ними велась охота, и пока что трикстер не знает, откуда ждать подвоха. Однако он точно осознает одно - здесь у Всеотца нет такой власти, как в Асгарде. Да и, пожалуй, Мидгард сейчас - само безопасное место, хотя расслабляться тоже отнюдь не стоит. Ведь в каждом из Девяти миров у Одина были свои глаза и уши и это не считая Хугина и Мунина - двух верных воронов одноглазого, которые каждый день облетали все миры и приносили ему известия.
Ухмыляется рыжий бог, любое вороноподобное существо, которое встретится ему здесь, будет немедленно уничтожено. Потому что выяснять, шпионы ли это Одина или же обыкновенные земные птицы у него точно не будет времени. Ох была бы его воля, он ощипал бы этих сплетников, медленно вырвав каждое их треклятое перышко, а потом с удовольствием скинул бы в жерло самого высокого вулкана в Муспельхейме. Мечты, мечты, но ухо все-таки следовало держать востро, многоликий уверен в этом абсолютно точно.
- Золотко, у старика на самом деле очень много врагов, больше, чем ты думаешь, - трикстера особо не заботит резкий тон валькирии, он уже давно не привык на что-то злиться или обижаться, поскольку эмоции это удел смертных. И, даже если не учитывать то, что Лив была веттиром, это сути не меняет, на свет она появилась именно в Мидгарде. - Он покорил Девять миров отнюдь не своей мудростью, наоборот - боль и война, угрозы и шантаж были его верными спутниками. Многие бы выступили против Одина, вот только одна немаловажная проблема есть, эдакий камень преткновения, в который все и упирается. Его все боятся. Всеотец жесток, а население Девяти миров слишком ценит свою жизнь и жизни близких, чтобы сметь высказаться против Одина. Им проще преклонить колени перед ним.
Лив устраивается рядом с ним, прижавшись, а рыжеволосый бог с не меньшим удивлением наблюдает за тем, как она держит небольшой предмет, который называется телефоном, и на котором показана разнообразная еда, которой питаются мидгардцы. Ее так много, что у Локи глаза разбегаются и ему непросто вот так выбрать, поэтому оставляет он выбор на откуп валькирии, ровно как и алкоголь. А также осознание того, что учится жить здесь ему придется в ускоренном порядке, приходит очень уж быстро. Но злокозненный бог не страшится нового, ведь важно иметь надежный тыл, прежде чем приступить к активным действиям. Однако в мыслях загнанной мыслью бьется понимание того, что пока он находится тут, Рагнарек не произойдет...
- Это еще что такое? - Лив каналы на телевизоре переключает (еще одним предмет, незнакомый Локи, но любопытного бога мало что может испугать по настоящему - современный мир предоставляет ему для изучения множество вещей, с которыми трикстер обязательно разберется), и слышится оттуда имя знакомое. Собственное. И согласно фильму Локи оказывается никем иным, как приемным сыном Одина, а Тор его сводным братом. Лафей представлен как отец, и йотуны в этом фильме совсем не такие, какими должны быть на самом деле, и Асгард совсем иной. Золотистые глаза многоликого сверкают в ярости.
- Так вот как смертные, оказывается, видят бога обмана. Что это за одежды? Что за россказни такие? Почему Всеотец не побратим мне здесь. Шутовство какое-то, издевательство. И смертным вот это все нравится? Они с такой легкостью готовы принять вымысел за правду? Если так, то покорить их будет намного легче, чем я думал, - в тонких зрачках трикстера огненные всполохи пляшут, того и гляди наружу вырвутся, еле сдерживается огненный бог от того, чтобы не метнуть огненный шар в странный предмет, который демонстрирует совсем иные картины. Этого никогда не было и не будет...
- Так, ладно, я остыл, я спокоен, - надо попытаться взять себя в руки, иначе он так и продолжит агриться на то, что ему не по нраву придется. Интересно, сколько же времени прошло в этом мире, что люди позабыли истину и теперь придумывают легенды, которые выгодны им самим и ни имеют ничего общего с реальностью. - Ты так волнуешься за остальных, - ухмылка, но почему-то какая-то более зловещая, нежели издевательская, обычная, - но ты забываешь о многом, Лив. Открыто они не выступили против Всеотца, иначе были бы уже давным-давно уничтожены на пиру, когда Бальдра видели в последний раз живым. Всеотец, знаешь ли, очень любит кровавые зрелища, - морщится, детей своих несправедливо убиенных вспоминая. Более того, великанша его терпеть не может, лучник ждет подставы, травник вообще старается лишний раз не нарываться, а красивая дочь Фрейи по сути не особо важна - разве можно эту компанию назвать союзниками?
- Я хотел бы найти дочь. Это, наверное, мой самый верный союзник, у нее свой весомый зуб на Одина имеется, - Хель сделала все, о чем ранее договаривались отец и дочь. Исполинского роста дева, не по своей воле в Хельхейме заключенная, хотела свободы, выторговав ее у Одина, а Локи не единой слезинки не проронил по Бальдру, будучи в ином облике. Уговор был, и маленькая месть свершилась. - Может быть вы даже подружитесь. Скажи, валькирия, есть у тебя близкие? Те, которых есть риск потерять.

Трикстеру не особо нравится все, что происходит сейчас. Да, безусловно, он многого не договаривает, но во многом и сам чего-то не осознает. Всеотец и Дикая охота дышат в спину, и Лодур прекрасно понимает, что как только он вернется в Асгард, вполне вероятно его могут схватить и тогда... Только норнам единым ведомо, что с ним тогда станется. Вероятно, Лив не особо пострадает, хотя и в этом рыжеволосый бог тысячи обличий совершенно не уверен.
Одину абсолютно безразлично, что станется с марионетками, которые он использует по собственному усмотрению, да и та сила, данная девушке скандинавским божеством, явно не останется с ней до скончания дней ее. Как предоставил, так и забрать может с легкостью. Локи тяжело вздыхает, в голове роится множество мыслей, а еще ярче всех та единственная, о расплате, дабы отомстить за себя любимого и построить новый мир, о котором он мечтает.
Правда тот Мидгард, куда привела его Лив, кардинально разнится с тем, в котором существовал Локи. Раз уж случилось так, что современные люди видят в боге обмана какого-то шута горохового, раз уж представили его таковым в эдакой вроленной игре, именуемой кино (трикстеру предстоит выучить и осознать еще множество самых различных слов и вещей, но об этом он пока не задумывается - слишком много всего и сразу свалилось на головушку злокозненного бога точно также, как и на валькирию когда-то), то чем больше смотреть на эту ерунду означает злиться и яриться еще сильнее.
еще Локи лучше всех знает о том, что правда и есть на самом деле величайшая ложь, однако не каждый может ее принять истинной, и порой те, кого пытаешься обмануть, сами обманываться рады, слепы они в своих суждениях и представлениях. Огненное божество успокаивается также быстро, как и вспыхивает, во многом легкие поглаживания со стороны Лив способствуют этому, поэтому пока на время он оставляет свои желания спалить несчастный ящик дотла. Здесь столько странностей, но трикстер учится быстро, вынужден будет приспособиться к тому миру, где предстоит временно скрываться от Одина.
Но вечно же он не сможет находиться в бегах? Вероятно и вправду следует найти одного из своих отпрысков, который до сих пор живее всех живых (если так, конечно, можно выразиться о хель - богине смерти коей нарекли ее не по ее воле, и которая сама по себе представляла полудевушку-полутруп, символизирующая о том, что жизнь и смерть извечно рядом), потому что Хель была настроена к нему лояльнее остальных.
К другим хтоническим чудовищам Локи запретили приближаться, однако же тот все равно умудрялся это делать, взять хотя бы встречу с Мировым Змеем Ёрмунгандом, когда вся честная компания путешествовала на Скидбладнире. А еще новоявленная валькирия встретилась с Фенриром, правда Локи не ведал о том, поэтому вроде бы все были рядом, пусть и в разлуке находились. Плечи Лодура опускаются, поначалу он выглядит понуро, но потом словно встряхивается и вновь в золотистых глазах хитрые искорки вспыхивают.
- Не волнуйся о друзьях, золотко. Я уверен, что Всеотец еще не совсем из ума выжил, чтобы избавиться от всех сразу. Не настолько велика вина их, ведь все шишки мне, как обычно, они лишь рядом были и во многом более к тебе лояльны. Я же привыкший к тому, что все, что происходит в Асгарде, выставляется в таком свете, что это бог коварства снова над кем-то неудачно пошутил. Слышал я некую пословицу, которая передается из уст в уста в вашем мире о том, что в чужом глазу соринка видна, а в своем и бревна не найдешь. Так вот - таковы все асы. Впрочем, наверное, во многом ты и сама могла убедиться в этом, - и вот как только до Лодура начинают долетать вкусные ароматы тех блюд, о которых он не имел и представления, трикстер тотчас сползает с кровати в приподнятом настроении, как будто и не было дум горестных.
- Смертные не частые гости в Хельхейме, непросто тебе придется, - видя, как девушка разливает что-то по бокалам (трикстер привык пить кружками, но какая разница, во что наливать пойло, главное, попробовать его на вкус), злокозненный бог берет свой, принюхивается к странной жидкости, осторожно пробует на вкус странное по его мнению вино, которое не идет ни в какое сравнение с асгардским мёдом, но тем не менее выпивает до конца. - С тобой я буду в любом случае, не справишься ты без сопровождающего. Мне и самому крайне нежелательно находиться там, не место для живых это. Дочь же моя, приговоренная к нелегкой участи Одином, проводником для погибших является, следит внимательно за любыми изменениями и сразу почует, что границу пересекла та, что не должна находиться там. До поры, до времени. Прежде с ней самому мне поговорить придется.
Вознамерился ли настроить Лодур валькирию супротив Одина? В этом нет не единого сомнения, хотя она лишь песчинка против верховного северного божества. Но покамест не одна она, шанс, пусть и призрачный, но имеется. Лив сама избрала путь перемен, и рядом с ней такой же изменчивый попутчик, возможно вместе они смогут сделать то, что не удавалось иным до них.