Она была жизнерадостной, прекрасно ладила со своими родителями и имела вполне обычные для молодой девушки фантазии о принце на белом коне, который однажды обязательно появится, чтобы забрать ее.
Шли годы, а благородные принцы и отважные рыцари не забредали в Гейдельберг, зато каждую ночь из зеркала на Нину смотрели холодные синие глаза.

Нина тихо говорит сама с собой, переходя с немецкого на чешский. Еще вчера у нее были родители, а сегодня – нет, а в голове разгорающийся пожар и осколки воспоминаний, отчаянно не желающие собираться воедино.
Она открывает книгу Клауса Поппе и узнает себя.
[indent] «Бог Мира всегда так занят, ему некогда смотреться в зеркало, ведь он должен дать каждому имя:
[indent] «Тебя будут звать Отто».
[indent] «Твое имя – Ганс».
[indent] «А тебя я нарекаю Йоханом».
В благодарность за данное имя, Йохан подарил Богу свою шляпу и тот, обрадовавшись подарку, захотел рассмотреть обновку. И глянул Бог в зеркало, но в отражении отчего-то увидел не себя, а дьявола.
[indent] Дьявол из зеркала молвил: «ты – это я, я – это ты».
[indent] «О нет, дьявол никому не даст жить в мире! Что делать? Что мне делать?»

Бог совсем запутался…

Нина смотрит в зеркало, а видит его.
«У меня есть хороший план» говорит мальчик с холодными синими глазами, и вокруг начинают умирать люди.
В одну далекую дождливую ночь она поняла, что, прячась от монстров в темной комнате, держала за руку самого страшного из них.
«Тщательно целься мне в голову» - сказал он с улыбкой, глядя на то, как она взяла пистолет.

[indent] Она тщательно прицелилась.

Иногда так страшно что-то поменять, ведь стихия против которой не осмелишься выступать кажется незыблемой, константой.

Куда ведёт вас всех Миранда? Нужны ли вы ей на самом деле? Что вас ждёт, если хоть раз будет выявлен акт непослушания?

Альсина боится, глубоко внутри, но все же. Ей нужен дом, ей нужен глоток свободы, ей нужны гарантии.

Миранда все больше зациклена на своей главной задаче, на своём самом горячем желании.

Альсина исполнительна, но не безумна. И однажды наступит момент, когда второе перевесит первое. Когда она возьмёт их с дочерьми будущее в свои собственные руки.

И у неё уже есть план.

Эрик Леншерр. Магнето.
Сын. Друг. Возлюбленный. Отец. Мученик. Борец. Лидер. Тиран. Враг. Террорист. Монстр.
Как не назови, будешь прав. Как не назови, разочаруешься.

Я мало знаю о твоем прошлом, потому что меня оно не интересовало. Равно как и тебя мое. Возможно, сложись все иначе, замени нашу реальность та, где вся жизнь пошла по сценарию "what if?", ты бы мне рассказал. И тебе не пришлось бы спрашивать обо мне - я ведь твоя дочь, в этом идеальном мире, где мы семья и никто из нас ничего предосудительного не совершал - пока ещё.

Ты бы обязательно рассказал.
Как ужился с фактом, что ты не такой как все. Как принял себя и стал произносить гонимое "мутант" гордо и стойко. Как ты жил до всего этого. Каким ты был.
Но ты ни слова не сказал о себе. Незачем было. Ведь ты подумать не мог, что слово "отец" когда-либо снова прозвучит в твой адрес. Вытер из памяти насильно давным-давно, чтоб не мучило и не сбивало с цели. Оно и не дурно, я поняла бы, знай, что не первая. У тебя уже были дети. Но я знала не больше твоего.

Та, кто вместо с братом выросла в приёмной семье - и неплохой. Наверное, все было хорошо, пока мы не знали о существовании друг друга. Но дороги судьбы всегда ведут туда, куда идти ты не хочешь.

Здравствуй, отец. Если тебе интересно, то я потеряла все. Представь, я близка к тому, чтоб понять тебя. Но я боролась до конца за каждого. Я преступила грань возможного, но проиграла. Мы проиграли. Но ты ведь многого и не ожидал от меня, да, даже если бы знал меня?
А как у тебя дела? Достиг цели? Доказал всему миру, что есть мнение неправильное и твое? Не отвечаешь? Не беда. Если тебе все же интересно, то в будущем я потеряю даже больше, чем предположить могла. И ступлю на дорогу, с которой не будет пути назад. И я бы советовала тебе заинтересоваться.

Я не боюсь твоего интереса. А ты вскоре можешь снова остаться один. О, не говори мне, что ты давно уже всеми покинут и брошен. Я лучше других понимаю, что ты пережил. И я не боюсь тебя, отец. С чего бы? Я ничего больше не боюсь, в этом вся проблема. И либо погублю мир, либо себя.

Какой бы ни была наша цель, движимой силой всегда будет одно. Мы ненавидим людей. Мы ненавидим всех тех людей, что отняли наше по праву и жизнь обратили в кошмар. Плевать, кто они, какого рода они, на чьей они стороне. Боль и ярость в основе наших сил, а ненависть окрашивает цель в алый.

Граф Верандис Рейвенвотч - альтмер и вампир истинной крови, обращённый непосредственно Молаг Балом. Является главой дома Рейвенвотч, который был известен во Вторую эру и являлся знатным из Ривенспайра в Хай-Роке. В Дом могли вступить только вампиры, которые дадут клятву оставить свои жестокие привычки и обратить силы во благо. Члены Дома являются убеждёнными сторонниками короля Эмерика, который знает об их истинной природе. Граф лично обучал новоприбывших контролировать жажду крови. В Доме, кстати, очень много слуг, которые дают согласие на кормление своей кровью, взамен получая неплохую оплату или исполнение желаний.
Граф Верандис когда-то служил придворным волшебником дома Монклер. Он также был членом Серого Воинства, прежде чем разочаровался в Раде аль-Саране и его методах спасения вампиров от оков Молаг Бала, поэтому всеми руками "за", когда дело заходит о сорванных планах других более агрессивных вампиров и идеях самого Лорда Порабощения. И, можно сказать, весьма удачно. Столько попыток испоганил, себя не жалел, но каждый раз оставался жив, хотя и бросался грудью на амбразуру. Возможно из-за этого клан Рейвенвотч уже устал мысленно хоронить своего лидера.
Умен, спокоен, расчетлив, красив.

О ворожеях известно не так уж и много, потому как они считаются довольно агрессивными и мало кто смог уйти из их когтей живым. Счастливчики те, кто смог себежать от погони или одолеть лесную ведьму в практически неравном бою, так как те быстры, коварны и бьют издали силой заклинаний столь разрушительной, что нужно обладать невероятной удачей и не менее невероятной защитой. Те, кому не повезло, навсегда исчезали в их хижинах, становясь главным блюдом, а после украшением для кривой плетени и кольев вокруг, становясь предупреждением для таких же беспечных.
Больше всего о ворожеях знают Изгои, живя с ними бок о бок, и это откровенно разрушает образ беспощадных, бездушных, кровожадных существ без капли человеческого за свой душой, давно уже отданной даэдра. Так может, не все, что мы знаем о них это правда? Как, впрочем, и неправда. На самом деле, у каждой ворожеи своя уникальная история, потому как не всегда ими становятся одни лишь старухи - молодые девушки или женщины по каким-то причинам убегают из дома и становятся теми, кто заставляет стыть в жилах путников и мирных жителей кровь.

Я зарекался пить с незнакомцами много раз, но обычно это они отключались первыми. В этот раз мне и Довакину не так повезло - Сэм нас развел как детей и вот, за всего-то одну ночь мы успели посетить многих ранее незнакомых нам людей в совершенно разных местах Скайрима, и мне даже не хочется знать как это произошло, потому что ответ будет прост - даэдрова его мать. Среди прочего, мы успели пообещать тебе свадьбу, семейную жизнь и любовь до самого ее конца. Ты почему-то согласилась, явно не заглянув в наши честные глаза при этом.
Дорогая, мы не можем быть вместе! Дело не в тебе, а во мне (и в Довакине) - я попросту недостоин тебя, столь утонченной и сведущей в тайных магических искусствах. Впрочем, еще мы были вусмерть пьяны и ничего про данные обещания не помним, но разве это должно омрачать наше с тобой расставание? Обещаем, ты навсегда останешься в нашем сердце как яркий пример незабываемой, сильной и властной женщины, чей образ я точно пронесу в памяти сквозь года и века своей, теперь уже бессмертной, жизни. Я обязательно тебе напишу и пришлю гонца! Обещаю выбрать самого симпатичного и упитанного.

Эй, Дороти, а помнишь мы с тобой воображали, будто попали в волшебную страну? Помнишь наших друзей, которых мы придумали, для нас двоих? Помнишь приключения, о которых мы друг другу рассказывали, делясь наивными детскими фантазиями? Помнишь то, насколько они отличались? Все эти истории, рассказанные где-то в укромном месте, где нас не найдут мои родители и не запрут меня на несколько бесконечно долгих дней за то, что я бездельничаю. Весь этот восторг, наш с тобой, все мечты.

Помнишь?

Я почти забыл.

Говорящие животные, монстры, волшебницы и колдуньи - они все только плод нашего воображения, ведь так? Не настоящие, это глупости, бесполезные мысли маленьких детей, коими мы и были. Нет, я вовсе не повторяю слова отца, я правда так думаю. В перерывах между тем, как перед глазами носки волшебных туфелек считают желтые кирпичи с каждым шагом. Сколько их всего было?
Я всегда сбивался со счета, если честно.

Ты была единственной, с кем я мог поделиться. Единственной, кто верил и понимал, потому что ты (такая же) мой лучший друг, поддерживающий меня во всех пустяках. И даже сейчас, спустя столько лет, ты все равно выбрала меня - отправилась на поиски после того как я бесследно исчез. Так же, как и мой отец до этого.
Ты ведь знаешь, почему он исчез, Дороти?

О, конечно же, ты знаешь.

Мои родители всегда были чрезмерно фанатичны в своей вере, карикатурно-религиозны, воспитывая меня не то что в жестких рамках - в испанском сапоге, только был этот сапог на все тело и перекрывал мне воздух полностью. Любая провинность - я отродье, любая осечка - я жалок и бесполезен. Любая попытка сблизиться с кем-то - взращивание гордыни и тщеславие.
За нами они следили наиболее пристально, особенно когда мы повзрослели, ведь были уверены, что мы можем начать жить “во грехе”. В чем-то они были даже правы, потому что с тобой рядом я действительно начинал жить, а не существовать. После смерти Тото это ощущалось как никогда остро.

Помнишь как она умерла? Укусила кормящую руку, защищая меня. Это было так странно, знаешь? В любом случае, если я когда-то и вернусь в тот дом, то лишь затем, чтобы навестить ее могилу. Ужасно скучаю по ней, Дороти. Вы как две половины меня. Были. Теперь осталась только одна - ты.

Почему я сбежал? О, ну, я просто испугался. Подумал, что твой дядя все равно меня видел и теперь в живых не оставит. Думаешь, не стоило? Какая теперь разница, я все равно сбежал и не могу сказать, что сильно жалею.
Но вот на мясо смотреть, пока что, все еще не могу. Когда в округе пропадали люди, никто и подумать не мог на вашу семью, да? А ведь мы родственники, хотя и дальние, но никто из нас до последнего не знал что на соседней ферме живут каннибалы.
Наверное, родители были правы и я отродье. Ведь меня больше волнует сам факт того, что мясо на столе было человеческим. Но абсолютно не волнует, что когда-то это мясо было моим отцом.

Кто я после этого?

Ты всегда была сильной и смелой, Дороти. Всегда заставляла меня идти вперед, если я сомневался. Сейчас я сомневаюсь, как раньше не сомневался ни разу. И мне очень нужна твоя помощь.

Сильные женщины были во все времена - Виттория яркое тому подтверждение. И пусть злые языки да базарные тетки судачат, будто бы она получила все, что имеет лишь из-за родства с императором, но на самом-то деле все вовсе не так. Виттория добилась всего сама, пробивая себе дорогу в жизни и ступая по чужим головам если ситуация того требовала. Вероятно, маячащая за спиною тень власти ее кузена, все же, влияла на удачу, но не более. Либо же она сама о чем-то не знает.
Она умна, обманчиво мягка и образована. Она держит в своих, по-женски хрупких, руках серьезную должность и именно через нее проходит основной поток товаров, что привозят и увозят из Скайрима, а так же практически вся торговля в Солитьюде, потому что многие ингредиенты доставляются по морю.
Виттория была помолвлена с Асгейром Снегоходом, одним из высокопоставленных Братьев Бури из Рифтена. Судя по тому, как она сияла и, возможно, впервые позволила себе витать в облаках, это действительно была любовь как есть - та, которая окрыляет а другой мужчина, периодически появляющийся в ее постели, это так - вам показалось. Кто знает, любил ли ее жених так же сильно, но их свадьба - это все, о чем думала последнее время сама Вичи.
Их брак, довольно скандальный из-за противоположных взглядов на политику, взбудоражил всю общественность и часть людей относилась к этому с порицанием, другая же часть восприняла их предстоящий брак как первый шаг к прекращению кровопролитной гражданской войны, очаги которой вспыхивали все чаще по всем землям северной провинции империи.

И кто знает, может быть жених просто подчинялся приказу своего самопровозглашенного короля - Ульфрика Буревестника и Виттория нужна была им как средство, с помощью которого удастся повлиять на императора. Замешан ли в этом Амон Мотьер? Действительно ли Виттория и ее кузен не поддерживали родственные связи или эта легенда была создана для безопасности их двоих?

На что готова пойти Виттория, чтобы выжить?

я тебя до одурения люблю - я твои следы языком лизала
детка, знаешь, я целую петлю, которой шею ты мою обвязала

- Миллс, я устала, - Паркинсон ведет плечом, поправляя волосы, уворачиваясь от касания губ Булстроуд, - ты взваливаешь на меня правду, которую мне предельно сложно принять, я.. ты же знаешь, как мне чертовски сложно от этого, - Пэнс злится не на себя - она злится на лучшую подругу, которая была ей ближе всех остальных женщин на этой планете. Она злится на все то недосказанное, что осталось между ними после признания в чувствах "я люблю тебя, Пэнси". Она хочет сбежать от этого груза, вернуться в прошлое, забирая у Грейнджер проклятый маховик времени, найти для Булстроуд лучшую партию и сшить ей самое редкое платье-прототип в стиле Мерлин Монро. Да все, что угодно - даже подарить ей свое сердце, но это невозможно. Господи-как-же-ей-сложно.
- Давай оставим это, давай, я не знаю, - Пэнси обрывается на фразе, пытаясь не смотреть в глаза, полные слез, - Черт, Миллисента, ты же все понимаешь и знаешь, ты же знаешь..не перебивай меня! - она предостерегающе вскидывает указательный палец вверх, прикладывая его к губам подруги, - ты же знаешь, что я люблю его , знаешь не первый год, я ничего, слышишь, ничего не могу с этим поделать, зачем ты портишь нашу дружбу этим признанием?

я за тебя продалась бы в порт - я шла б на плаху, не зная своей вины,
но, в моих руках оказавшийся кольт, стреляет в тебя у первой стены

Они всегда были вместе. В самые сложные моменты, когда на их семьи обрушилась лавина осуждений в новом мире без Темного Лорда, во времена миллионных истерик по поводу разрыва с Малфоем, в триумфальных победах в карьерном витке Пэнси, как модельера мира волшебников, в блестящих бурлескных вечеринках бывших слизеринцев, в софитах Миллисенты, как главреда самого знаменитого светского журнала Фестралы. Они делили друг с другом миллионы событий и воспоминаний на двоих, образуя собственное серебристое трио вместе с Трейси Дэвис [В самых тайных мечтах Булстроуд - Пэнс должна была стать ее возлюбленной на маневр Гермионы Грейнджер у Уизли]. Они были.
- Сможешь ли ты простить меня за это? - Булстроуд усмехается и бросает на стол изящную сумочку, которая раскрывается изнанкой, обнажая дорогой подклад из шелка. На шелковой ткани выбито лицо Пэнси.

точно! у людей полно грязных секретов, поэтому так много из них попадает сюда. нам не важно, виновны они или нет. убивать тех, кого просят — вот что важно.

первое прикосновение к нему ощущается как пожар.

нестерпимое жжение оседает на кончиках пальцев, проникает глубже, под кожу, растекается огнем и прожигает вены — и кавех резко отдергивает ладонь, трет ее в попытке стереть воспоминания о прикосновении к чужой коже. но ощущение не исчезает, а остается болезненным ожогом, нервным напоминанием об обыкновенной случайности.

изначально все было всего лишь случайностью.

случайность, что в тот день они оба оказались в библиотеке.
случайность, что он заметил альхайтама, окутанного теплым светом ламп.
случайность, что кавех решил заговорить с ним.
случайность, что альхайтам ответил.
и все последующее тоже — случайность.

навязчивая, ноющая боль, въевшаяся в кожу, тоже кажется случайной.

что стоит за ней — он узнает поздно, слишком поздно, чтобы можно было что-то сделать.

в тот момент, когда осознание проступает болезненно и резко, рассыпаются грезы о первой любви, о девушке в платье цвета падисары, окутанной светом полуденного солнца. в тот момент глаза его первой любви вспыхивают бирюзовым, расплываясь в надвигающемся шторме, и на губах кавеха застывает лишь один вопрос — почему именно он?

Ангела долгое время не может понять, отчего прекрасная супруга Жерара Лакура смотрит на неё волком. Амели красива, статна, талантлива. У неё всегда идеальный макияж и укладка, она страстно любит своё дело и — это видно — дорожит супругом. Ангела завидует им, но по-доброму; она бы хотела так же: не таиться, иметь возможность открыто ходить на свидания и держаться за руки, целовать своего избранника в пределах базы… Она рассказывает об этом Жерару, когда они остаются наедине в её кабинете и пьют кофе или идут вместе обедать в столовую. Ангела не знает, вызвано хорошее отношение Жерара к ней тем, что она тайно встречается с его другом Габриэлем Рейесом, или он просто такой вот человек, который был готов протянуть ей руку и помочь с социализацией в огромном коллективе, но факт остаётся фактом: они много и тесно общаются, почти всегда о работе, Амели или Рейесе. Им вместе комфортно и спокойно.

Ангела Жерара считает настоящим другом, которого у неё никогда не было.
Люди вокруг считают, что они спят.

Ангела узнаёт об этом случайно, и тогда многие вещи становятся на свои места. Она делится своими переживаниями с Жераром, и он предлагаем устроить семейный ужин, чтобы Ангела могла пообщаться с Амели в неформальной обстановке и заодно раскрыть ещё хотя бы одному человеку правду о том, что она состоит в отношениях и не рассматривает Жерара в этом ключе. С Амели Ангела всё-таки находит общий язык, и тех пор в их отношениях царит идиллия — иногда они даже вместе хотя на шоппинг.

Потом Амели исчезает. Жерар сходит с ума, Ангела пытается быть рядом и поддерживать его насколько может, пока Габриэль неофициально и Overwatch официально ищут Амели по всему миру. И находят. На радостях никто, включая Ангелу, не замечает очевидной ловушки. Она настолько рада тому, что её подруга нашлась, и к её другу тоже вернулась жизнь, что не замечает, в каком состоянии на самом деле Амели возвращается домой.

Она ненавидит себя за эту слепоту месяцами позже, когда видит тело Жерара в морге и осознаёт, что он погиб от руки Амели.

Она ненавидит себя за слабость. Она обещает себе и Жерару, стоя над его могилой, что сделает всё, чтобы найти Амели и спасти её. Даже, если спасать её придётся от самой себя. Даже, если это займёт целую жизнь.